Дедукция по-японски

      Длинный полуосвещенный коридор с мигающими лампами. Внутреннее напряжение не дает ни на секунду расслабить мышцы. Ожидание – худшее из земных наказаний. Во всяком случае, сейчас так думает Мидорима. Что дальше? Ощущение полной безысходности или надежда на счастливый финал старой истории? Сейчас бы мужчине не помешала хоть капля наивного оптимизма, чтобы просто не сойти с ума и не потерять почву под ногами. Еще немного этого напряжения и нервы лопнут, как струны на замученном неумелым музыкантом инструменте. Акаши наигрался на его нервах вдоволь, наигрался с его жизнью и с его чувствами. И помимо всего прочего захотел забрать самое важное – просто живьём вырезать из его сердца. Но если это важное вырезать – ничего же и не останется… А Мидорима просто умрет от внутреннего кровотечения и тут никакие врачи уже не помогут.       На светящейся красным табличке белыми буквами уже вечность горело «Идёт операция». На самом деле вечностью Мидориме казались два часа обычного земного времени. Сейчас, вот-вот, оттуда выйдет человек в белом халате и вынесет приговор всей его жизни. Шинтаро устало откинул голову назад, опираясь на холодную стену. Главное, не сломаться от этого напряжения, выдержать любой приговор, а там уж будь что будет.       Шинтаро уже мысленно воздавал мольбы всем известным ему божествам, когда заветные двери наконец открылись и яркий белый свет ослепил его. Появившийся из операционной мужчина в светлом спецкостюме недвусмысленным жестом подозвал Мидориму к себе. Тот вздрогнул, растерянно взглянул на врача и быстро поспешил к нему. - Операция прошла успешно, состояние стабильное. Жизни пациента сейчас ничто не угрожает, - профессионально сухо произнес врач.       Врач ушел – эхо его шаркающих шагов еще долго блуждало по коридору. Мидорима снова остался один. Осознание только что сказанного пришло не сразу, а когда оно озарило все происходящее – Шинтаро наконец-то смог сделать глубокий вдох. В мир вернулись все яркие краски, сердце снова начало биться, и пол под ногами наконец-то стал устойчивым. Шинтаро неосознанно накрыл лицо руками и ощутил на свой ладонях влагу. Слезы медленно катились по его лицу, хаотично прокладывая тонкие дорожки. Он еще долго стоял у двери операционной, не имея сил сдвинуться с места…       Через пару дней Такао перевели в палату и разрешили посещения для родных и близких пациента. Как оказалось позже, Шинтаро был единственным из этих «родных и близких», хоть между ними не было никакого родства и штампа в паспорте. - Ты как? – стандартный вопрос в данный момент звучал неподдельно искренне. - Бывало и лучше, - едва слышно прохрипел Такао, пытаясь улыбнуться. Попытка полностью провалилась – вместо улыбки на сероватом лице застыла ужасного вида гримаса. Мидорима вздохнул: - Лучше не улыбайся пока – выглядит пугающе. - Шин-чан, ты всегда умеешь подбодрить.       Такао попытался поднять голову – дышать было слишком тяжело. Тело ныло и казалось, что его только что вытащили из-под бульдозера. Шинтаро аккуратно поправил подушку, помогая Казунари приподняться. Он явно нервничал – губы подрагивали, а руки пробирала едва заметанная дрожь. Это, конечно же, не ускользнуло от взгляда Такао. - Врач сказал, что если все пойдет по плану, то через пару недель меня выпишут. Рана-то пустяковая! Так что как бы ты не мечтал от меня избавиться – никак не получится! - Идиот, - шептал Мидорима, поджав губы, - ты просто полный идиот! - Хороша же благодарность за спасение твоей бесценной жизни! - Не смей больше никогда её спасать, понял? Особенно ценой своей собственной. Когда ты полез под пули, я не знаю… Я бы не смог жить, если бы ты…       Под броней стёкл очков, частично ограждающих Шинтаро от внешнего мира, Такао разглядел блестящие зеленые глаза, из которых вот-вот были готовы сорваться слезы. Но вместо слёз Казунари увидел грустную полуулыбку. Парень непроизвольно улыбнулся в ответ. Его рука скользнула к руке Шинтаро и мягко накрыла ее, нежно сжимая. - Шин-чан, не нужно так говорить. Все живы и хорошо. - Спасибо, Такао… Мидорима заключил прохладную ладонь парня между своими и едва заметно наклонился к нему: - Хочу мучиться от твоего идиотизма всю свою жизнь. - Заманчивое предложение.

***

      После того, как удалось обезвредить террористическую группировку «Ракузан», дел у Аомине и его отдела не убавилось, а даже наоборот. Они уже почти месяц шли по пятам Акаши, преследуя его как охотники раненого, истекающего кровью, зверя. Но хитрый Сейджуро постоянно каким-то чудесным образом уходил из рук полиции. Как тогда при захвате здания ТЦ. Все прошло как по маслу: эвакуация людей, обезвреживание бомб... Ну почти идеально… Если бы не сбежавший Акаши и истекающий кровью тяжело раненный Такао. Последний уже шёл на поправку, а следы главаря «Ракузана» были замечены на Хоккайдо, где его уже отслеживала местная полиция.       Дайки дневал и ночевал на работе – постоянные отчеты и работа с бумагами почти довели его до ручки. Хотелось уже, наконец , хотя бы один день провести дома – нормально поесть и отоспаться, чтобы почувствовать себя человеком. Личная жизнь катилась к черту, мягко говоря. Кагами послал его далеко и надолго, а сам предварительно поскандалив, что у них часто бывало, свалил на свою квартиру. Он ревновал к работе, и в чем-то был прав. Своему делу детектив отдавался полностью, не жалея ни себя, ни других. Теперь Аомине нужно было как-то разруливать ситуацию – Тайгу он так просто отпускать не собирался. Свое детектив привык держать при себе и охранять от всяких посягательств. И сейчас, сидя в душном кабинете, Аомине придавался своим мечтам о том, как будет «возвращать» Кагами: тот, конечно же, сначала будет сопротивляться, но не долго, лишь до того момента, пока Дайки не прижмет его к стене и страстно не поцелует… Из приятного мира грез его нагло вырвал телефонный звонок.       В это же время на Хоккайдо в какой-то Богом забытой дыре, которую аборигены именовали баром, одинокий мужчина в изрядно потрепанном пальто и шляпе, с пятидневной щетиной на лице, попивал виски. Бармена очень заинтересовал незнакомец – по диалекту было ясно, что он не местный, да и вид у него был довольно специфический.       Мужчина довольно много выпил, но все еще сохранял трезвость ума, во всяком случае, со стороны так казалось. Бармен, решил, что сейчас самое время расспросить его о вчерашней истории, вернее узнать её конец. - Ну и что случилось с тем парнем, про которого ты вчера рассказывал? - Что еще за парень? – мужчина недовольно повел бровью. - Ты вчера хорошенько так налакался и рассказывал про парнишку-беспризорника – твоего старого знакомого. Интересная у него все-таки жизнь. Так что он выжил в той перестрелке? - Не знаю… - отмахнулся мужчина и достал портсигар с дорогими сигаретами, что никак не вязалось с его внешним видом. – Может выжил, а может и нет… Мне плевать.       Сам себе он мог не врать – было-то совсем не плевать, и тоскливо ныло где-то глубоко внутри. Очередной провал и новый жизненный поворот означали, что придется начинать все сначала, практически, с нуля. Но для мужчины это было не в первой… Только в голове постоянно крутился вопрос: «А зачем?»