Nothing Lasts Forever

      06/15/07       Эту дату я жирно обвела по контуру в своём ежедневнике. Дату, которую, пожалуй, запомню навсегда. Дату моего освобождения из заключения — пусть и добровольного — в этом паршивом мотеле, а главное — в собственной голове. Сегодня я проснулась с мыслью о том, что, наконец, готова выйти на свет и вдохнуть жизнь полной грудью       Так я и сделала — буквально. Как только дверь временного укрытия захлопнулась за моей спиной, я осторожно вышла навстречу летнему солнцу и набрала полные лёгкие свежего душистого воздуха. Голова тут же опьяняюще закружилась, ведь я ни разу не выходила на улицу более двух месяцев. Я оставила позади себя самоедство, сомнения, ощущение собственной ничтожности и томик Сартра. Единственным грузом, который сейчас давил мне на плечи, был мой чемодан с наспех собранными вещами. Я не спеша направлялась к вокзалу, где уже забронировала себе местечко в автобусе через интернет — слава Мастеркард, что у нас есть возможность покупать билеты дистанционно. И, конечно же, это был рейс в Лондейл — место, где всё началось, но так и не закончилось.       Разморённая духотой в салоне автобуса, я прислонила голову к прохладному окну и в последний раз проводила взглядом многоэтажки оживлённого города — навряд ли я когда-нибудь вернусь в Бостон, здесь осталось слишком много плохих воспоминаний, а хорошие были так далеки и туманны, что сейчас даже не верилось, что когда-то я приехала сюда, полная надежд. Нет, определённо, я не буду скучать. Примерно через час пейзаж сменился на уютный зелёный пригород, что тут же напомнило о моём конечном пункте назначения. Я снова и снова в красках представляла самые разные варианты нашей встречи с Джейн, и внутренне готовилась к любому из них. Но, как бы всё не сложилось, я верила в нашу глубинную связь, верила в то, что приняла верное решение, и знала наверняка, что больше никогда не буду врать себе.       Так, под бормотание телевизора, где политические дебаты сменялись рекламой и каким-то глупым юмористическим шоу, я добралась до городка своего детства. Конечно же, я прибыла без предупреждения, поэтому меня никто не встретил, но, чёрт возьми, как же приятно вернуться домой.

***

      И вот последний поворот за угол — и прямая дорога к дому Лейн. Ноги еле волочились по дороге, и вовсе не от того, что я почему-то решила тащиться со своим чемоданом пешком через полгорода. Меня охватило жуткое волнение, несмотря на то, что я предвкушала нашу встречу так давно.       Наконец, я остановилась, и подняла глаза, которые последний километр в основном изучали трещины на асфальте — солнце больно по ним ударило, а уши уловили жужжание пилы.       Джейн, одетая в просторный джинсовый комбинезон и чёрную майку, сносила нелепую геометрическую скульптуру на лужайке перед домом Лейнов. Эта уродливая штука красовалась там с тех времён, когда я впервые переступила порог резиденции сумасшедшей семейки. Джейн, презрев все правила безопасности, крепко держала в руках огромную пилу — увлечённая процессом, она не заметила меня, а я просто остановилась, как вкопанная, ощущая что-то среднее между ужасом и восторгом. И лишь когда резко замолк оглушительный шум, и огромные изумлённые синие глаз впились в меня, я поняла — вот он, тот момент, которого я так ждала. Джейн смотрит на меня с испугом, будто видит призрака, а я, не в силах больше сдерживать охватившей меня радости, бросаю с неуместным грохотом свой чемодан, и бегу к ней навстречу.        — Это ты? — как-то неуверенно спрашивает Джейн, побледневшая, как полотно.       Я не отвечаю, а делаю то, что хотела сделать с того момента, когда увидела её сегодня — осторожно убираю упавшую чёрную прядь, чтобы видеть самое прекрасное лицо в мире. Она ловит меня за руку, несколько секунд мы пожираем друг друга глазами, и вот она делает то, чего я хотела от неё с того момента, когда увидела почти десять лет назад.       Целует меня в губы.       Целый мир в этот момент сузился до нас двоих. Все эти годы, что я знала её, сжались в этот миг, который растягивался в бесконечность. Наконец-то всё встало на свои места, всё так, как и должно было быть. Я и моя Джейн — потому что никто не может её заменить. К счастью, я успела это понять до того, как стало слишком поздно. И даже когда наши губы разомкнулись, она продолжала держать мою руку, будто бы боялась, что я снова исчезну. Но на этот раз я пришла, чтобы остаться.        — Так ты… С чемоданом?        — Я же обещала.        — Ну да… — Джейн выглядела ошарашенной. — Просто с некоторых пор стараюсь не верить людям на слово.        — Так позволишь мне остановиться у тебя? Не хочу снова искать дерьмовый мотель.       Джейн криво усмехнулась.        — Не уверена, что телек в моей спальне поймает новости коммунистического Китая. Но можно попытать счастья в гостиной.       Когда мы вошли в дом, я с удовольствием обнаружила, что он совершенно такой же, каким был в наши школьные годы — повсюду валялся всякий хлам, пахло скипидаром, пылью и фастфудом, но не было и следа запустения и безжизненности. Казалось, что вот-вот в дверь постучится курьер с горячей и аппетитной пиццей, а в кухню войдёт сонный и растрёпанный Трент и спросит, как у меня дела.        — Добро пожаловать домой, — негромко сказала Джейн.       Спустя час, потраченный на то, чтобы спешно бросить на полки шкафа мой немногочисленный скарб, мы сидели у окна в заведении, некогда бывшем нашей любимой пиццерией. Джейн уже пришла в себя, и безостановочно рассказывала всё, что произошло с ней за время моего отсутствия — сбивчиво, перескакивая с темы на тему. Я слушала в пол-уха про надменную суку — главу издательства, платье Квин, дружбу с кумиром времён старшей школы, Клер Дефо… Её обычно насмешливое лицо выглядело таким оживлённым и счастливым, что слова не задерживались в моей голове, и я думала только о том, как хочу снова поцеловать её. Влюблённость кого угодно сделает идиотом. И, кажется, это всё легко читалось на моём лице.        — Всё-таки ты долбаная ромашка, Моргендорффер. То есть… — словно тень коснулась её безмятежного лица. — Слоан.       Джейн отвела глаза, и её рука, до этого лежавшая на столе, сжалась в кулак в какой-то бессильной злобе.        — Вообще-то, всё правильно, — негромко возразила я. — Теперь моя фамилия — Моргендорффер.        — Это ещё что значит? — Джейн недоверчиво покосилась на меня.        — Я развожусь. И уже поменяла фамилию. Слоан мне никогда не нравилась, если честно.       Джейн скептически хмыкнула. Мне ничего не оставалось, как полезть в свою сумку.        — Посмотри, — сказала я, выкладывая документы на пластиковый стол.  — Вот это — мой новый паспорт, получила на прошлой неделе. А это копия заявления о разводе, заверенная юристом Тома. Это официально, Джейн. Я больше не вернусь в Бостон.       Джейн пробежалась глазами по предоставленному ей заявлению, но так ничего и не сказала.        — Я понимаю, что мне придётся заново добиваться твоего доверия, но я не возвращалась так долго не только потому, что у меня был кризис ориентации.        — Экзистенциальный кризис ориентации, — поправила меня подруга.        — Да, наверное, так точнее. Просто я должна была сделать всё правильно, а это требовало времени. Но теперь всё позади.       Плотно сжатые губы Джейн медленно начали растягиваться в улыбке. Она долго смотрела на меня, прежде чем медленно, растягивая слова, сказать:        — То есть, всё окончательно?       Я несмело улыбнулась в ответ и молча кивнула.       Джейн резко поднялась, перегнулась через стол и поцеловала меня — прямо на глазах случайных зевак и персонала бара. Мне вскружило голову от адреналина и ощущения её мягких тёплых губ, её пальцев, которые тут же переплелись с моими и снова весь окружающий мир перестал существовать. Но внезапный грохот и звон разбитого стекла заставили нас остановиться и одновременно оглянуться. В метре от нас стояла моя сестра, а у её ног, в лужице лимонада, валялись осколки от высокого стакана. Повисла жутковатая тишина — внезапно праздные разговоры в заведении смолкли, а все взгляды устремились на нас. Квин стояла с глупо открытым ртом и таращилась на нас с Джейн.        — Привет, сестрёнка, — еле выдавила я из себя.       Квин попятилась от нас, как от прокажённых, и пулей вылетела за дверь. Я кинулась было ей вслед, но Джейн тут же схватила меня за руку.        — Не надо, она поймёт… — успокаивала меня подруга, чуть ли не силой усаживая обратно на стул. Я чувствовала себя ужасно неловко, и неодобрительное бормотание вокруг, конечно, не делало ситуацию легче. Джейн же, не обращая ни на кого внимания, обнимала меня за плечи и всё повторяла, что всё хорошо.        — Хватит, чего уставились, — пробурчал в сторону посетителей внезапно появившийся бармен, подметая осколки стекла.        — Спасибо, — негромко поблагодарила его Джейн.       Я довольно быстро пришла в себя. В конце концов, я была готова к этому. Да и к общественному осуждению мне не привыкать. Джейн нежно чмокнула меня в висок.        — Уверена, с ней всё будет в порядке. Но тебе нужно привыкнуть — быть геем в наше время это вроде как экзотика.        — Очень рада быть снова не такой, как все, — проворчала я.       Джейн усмехнулась и, как ни в чём не бывало, принялась уплетать пиццу. Её спокойствие вернуло мне уверенность, я присоединилась к уничтожению «Квадро-формаджи» и газировки, а спустя некоторое время и случайные свидетели семейной сцены вернулись к своим разговорам и еде.        — А ведь возможно, среди них был кто-то, кто знал нас со школы, — предположила Джейн.        — Ага, Тошнотик всегда что-то подозревал.        — Думаешь, стоило к нему больше прислушиваться?        — Меня сейчас стошнит моцареллой.       Джейн не выдержала и рассмеялась. Мы начали вспоминать наши школьные приключения и совершенно позабыли о времени, наслаждаясь общением друг с другом, как вдруг откуда ни возьмись снова появилась Квин. Она выглядела спокойной, хоть и несколько смущённой.        — Привет, — поздоровалась она с нами обеими.        — Подсаживайся, — тут же пригласила её к нашему столу Джейн. Квин в ответ улыбнулась ей неожиданно тепло.        — В другой раз, я ненадолго, — и затем снова обратилась ко мне: — Давно ты в Лондейле?        — Только сегодня приехала. Извини, что вышло так…        — Брось, — перебила меня сестра. — Я догадывалась. Но родителям тебе, конечно, будет сложнее объяснить.        — Да уж.        — Ты точно не хочешь к нам присоединиться? — снова вмешалась Джейн, но Квин упрямо помотала головой.        — Я зашла, чтобы отдать тебе это, — и она протянула моей подруге розовый конверт.        — То есть, ты не удивлена? — спросила я сестру.       Квин пожала плечами.        — Ну когда-нибудь это ведь должно было случиться. Увидимся!       И она направилась в сторону выхода. Я проводила её взглядом, поражаясь тому, как просто она в итоге восприняла тот факт, что её старшая сестра на двадцать шестом году жизни решила встречаться со своей лучшей подругой.        — Я же говорила, — сказала самодовольно Джейн и протянула мне розовый конверт. — Посмотри-ка.       Это было приглашение на свадьбу, которая должна состоятся через неделю. Моя сестра выходила замуж. Витиеватым шрифтом было выведено имя получателя: «Дарья», и рядом подписано синей ручкой: «и Джейн». И кажется, на этот конверт было вылито не меньше половины флакона духов.       «Спасибо, Квин» — мысленно поблагодарила я сестру. Кто бы мог подумать, что она окажется первой, кто поддержит меня в начале новой жизни.