Рожденные революцией

Тяжелый кулак с каменным грохотом врезался в стену в паре миллиметров от левой скулы Гаррета. От удара еще несколько секунд в воздухе висел гулкий вибрирующий стон. Трещины, змеясь разбегались от глубокой вмятины, осыпая пыльным колючим крошевом пол. Виконт увернулся от удара и поднырнул под занесенную руку противника, уходя от смертельного захвата. Ярость и всепоглощающая ненависть давали поддержку и силы сопротивляться сокрушающему натиску врага. Очутившись за спиной Феликса, Гаррет ухватил его за шею, чувствуя, как заскрипели под его напряженным предплечьем сдавленные связки. Вампир захрипел, но сдаваться не собирался. Мощным рывком он перебросил Гаррета через себя, обрушив его на спину. Гаррет прокатился по полу несколько метров, вспарывая лопатками каменные плиты так, что куски известняка полетели в разные стороны, будто комья мягкой почвы. Скрежет и грохот снова отразились от стен и повисли где-то под высоким сводчатым потолком, заглушаемые диким рычанием сражающихся вампиров. Карлайл рывком подался вперед. Но наткнулся на ледяные иглы рубиново-красных глаз старейшины - Кай сощурился и скривил губы, всем своим видом выражая презрение к американцу. - Аро! – Каллен перевел взгляд, полный отчаянной мольбы на главу правящего клана – прекрати это! Но его просьба была проигнорирована. Аро с жадным любопытством следил за поединком новорожденных. Его тонкие, бледные ноздри слегка подрагивали, будто он напитывался этим зрелищем, смакуя каждую эмоцию заклятых врагов, каждый момент драки. Он был драматургом. И наслаждался своей собственной постановкой, следя за тем, что бы все роли были сыграны… до конца. Феликс первым набросился на Гаррета, едва только заслышав его имя. Человеческая кровь – кровь жертв, сдобренная добрым количеством адреналина, шумела и билась в его висках, обостряя его неукротимые инстинкты. Ярость заволокла глаза красной пеленой вытесняя из сознания абсолютно всё, кроме желания убивать. И в какой-то момент эта одержимость сыграла против него. Гаррет оказался более «хладнокровным», а значит - способным быстро ориентироваться и просчитывать выпады противника. К тому же громоздкое телосложение Феликса, в сочетании с охватившим его безумием делало его неповоротливым и предсказуемым – смертоносный таран, с заданной траекторией. Грубая, убойная сила. Карлайл облегченно вздохнул, когда понял, что шансы виконта выстоять не так уж и малы. Будто в подтверждение этой его робкой надежды, Феликс лишился правой руки, и взвыл, как раненный зверь. Аро отшатнулся, будто его наотмашь ударили по лицу. - Деметрий, Сантьяго! – короткий приказ лишь подтвердил, что старейшина тоже осознал, что Феликс терпит поражение. Ставка не сыграла. Новорожденных разняли. - Ну, что ж… - лицо старейшины выражало живой интерес и сочувствие, однако в глубине глаз плескалось плохо скрываемое раздражение и досада. Он пристально смотрел на Гаррета, утратив, казалось любое участие к взбешенному и изрядно потрепанному Феликсу. – Я вижу, что несмотря на молодость, вы… достойно справляетесь. Виконт. – он протянул руку, приглашая Гаррета приблизиться. Гаррет оглянулся, ища взглядом Карлайла. Тот, ободряюще кивнул ему в ответ. После традиционного рукопожатия Аро задумался: - Карлайл, а ты не упоминал, что твой друг – якобинец – Аро скрестил руки на груди, затем, сжал ладонью подбородок – любопытно… весьма любопытно… - теперь он расхаживал перед Гарретом, изредка бросая на него оценивающие взгляды. - Если отбросить в сторону вашу глупую склоку, – наконец он остановился и замер на месте, - ты вполне мог бы… нам пригодиться. Франция еще нуждается в великих свершениях, и… - что ты думаешь, Кай? - будто опомнившись, он обернулся к блондину. - Ты увидел, что он… надежен? – процедил сквозь зубы второй старейшина, недовольный тем фактом, что свита стихийно и непредсказуемо пополняется новообращенными, от которых, он считал, не было никакого проку. - Я не останусь в свите! – решительно заявил Гаррет, и Карлайл внутренне оцепенел от такого дерзкого заявления. Аро всплеснул руками, и рассмеялся, будто перед ним стояло очаровательное неразумное дитя. Однако, веселье его резко оборвалось. Он приблизился к Гаррету, медленно обошел его и вкрадчиво произнес, глядя ему прямо в глаза: - Вольтури не оказывают такую честь дважды. Подумай. – Гаррет выдержал испытующий взгляд и снова повторил свой отказ: - Теперь я знаю, что революция – Зло! То, что вы затеяли, не принесет добра людям. Я не собираюсь в этом участвовать, – добавил он упрямо вскинув подбородок. - Какое честолюбие! Какой порыв! – Аро пару раз хлопнул в ладоши, надменно ухмыляясь, - что ж… тогда… Карлайл напрягся. Повисшая тишина оглушила его – будто по затылку ударили чугунной сковородой, вбивая в мозги отчаяние: Что ты наделал, Гаррет? В чем твоя правда? В том, что там, за стеной идеальный мир, который примет даже такого как ты? Ты ошибаешься! Жестоко ошибаешься! Для людей ты – изгой, чудовище… Зачем? Каллен знал – зачем. Он был таким же. Карлайл на миг прикрыл глаза, затем решительно подался вперед и встал рядом с Гарретом. Если бы Аро вздумалось сейчас заглянуть в его мысли, он бы весьма удивился, прочитав там нерушимую готовность американца умереть вместе с Де Вержи. Старейшина переводил пустой, ничего не выражающий взгляд с одного на другого: - Что ж. Тогда ты волен решать сам… свою судьбу. Каллен почувствовал, как невероятное напряжение, сковывающее все его мышцы, отступило. Только сведенные челюсти все еще ломило, отчего лицо казалось навеки застывшей маской. - Выбор невелик, – усмехнулся Кай, - отсюда одна дорога – в кочевники. – презрение с которым он выплюнул это слово, подтверждало, что ко всем иным вампирам, кроме правящей элиты, этот старейшина относился с полным небрежением, как к ничтожному отребью. - Да. – голос Аро оставался бесстрастным, - Думаю, Карлайл, объяснит тебе некоторые правила… - Каллен поспешно кивнул, все еще не веря, что аудиенция могла ТАК благополучно закончится. - Хотя… есть еще кое-что – кончики губ Аро чуть дрогнули в злорадной улыбке, - я видел твое намерение разыскать девушку. Ты должен отказаться от этого, – приказал он. - Нет! – вскинулся Гаррет – нет, я хочу… мне нужно спасти ее! Позвольте мне… - Она не должна видеть тебя, в противном случае – ее ждет…- он оглянулся на Кая, вскидывая брови, - Смерть. – Аро развел руками в притворном сожалении. - Или обращение, – задумчиво сказал Карлайл. - Что? – Кай нервно дернулся. - Я лишь упомянул о том пункте Правил, которые гласят, что вампир может обратить смертного, распознавшего его сущность – Каллен развел руками. - В исключительных случаях, – поморщился Аро. Снова повисла гнетущая тишина. - Ты готов обратить ту, которую любишь? - Аро вопросительно взглянул на Гаррета, - готов бросить ее душу в геену огненную, готов причинить ей немыслимую боль? И будет ли она благодарна тебе за это? Или станет проклинать?– усмешка, сквозившая в его голосе, казалась издевательской. - Нет, я не готов, – тихо выдохнул виконт. Голос его дрожал. - Ты будешь существовать с этим ВЕЧНО – заключил Аро. И Карлайл понял, что это и есть то наказание, которое старейшина определил для Гаррета, заглянув в его сознание, и узнав всю глубину, обуревающих его чувств. - Хорошо. – Гаррет нервно сжал кулаки, - она не увидит меня… но как я могу быть уверен, что ОН – взгляд виконта исподлобья метнулся в сторону Феликса, - он не будет угрожать ее жизни. - Феликс, друг мой. – Аро обратился к скривившемуся от отвращения слуге, - тебе есть что ответить? Нужна ли тебе эта смертная? - За кого вы меня принимаете? – бывший маркиз выглядел так, будто на него вылили помои, - на кой мне сдалась эта чертова девка! - Аро перевел взгляд на Гаррета. - Вопрос исчерпан. Ступайте. – Карлайл потянул Гаррета, которого, по всей видимости, такой ответ совсем не устроил, к выходу. - Карлайл, к утру ты должен вернуться. – Каллен кивнул, в знак согласия. Значит у него всего четыре часа, что бы объяснить Гаррету основные правила и проводить его до границы города. Если и начинать жизнь кочевника – то уж точно подальше от Франции. Карлайл вдруг отчетливо ощутил, что ему невыносимо – до дрожи, до задушенного хрипа, хочется покинуть агонизирующий, распятый Париж. Уйти вместе с Гарретом. Уйти от Вольтури. - Почему ты так просто позволил им уйти? – Кай был раздражен. - Не поверишь. – Аро чуть улыбнулся, - этот новорожденный не нарушил ни одного пункта Правил. У нас не было оснований развоплощать его. Кай скривился, верхняя губа обнажила острые крепкие зубы: - Ты видишь вокруг свидетелей, которым это было бы важно? - Нет. Но Вольтури не нужна слава беспринципных тиранов. – возразил Аро. – Кто мог бы рассказать о… - Карлайл. Ты заметил… Кай зарычал: - Нужно было уничтожить их обоих, и дело с концом. – Аро вздохнул и покачал головой: - Не все так просто, брат мой… И все же… жаль, что Челси нет с нами. – на этот раз его сожаление было искренним. - Они действительно нужны тебе – два уродца, попирающих свою суть? – Кай брезгливо наморщил нос, - Не понимаю тебя, брат… В это самое время, когда Карлайл и Гаррет в спешке покидали мрачный Охотничий замок, в кабинете коменданта тюрьмы Ла-Форс тоже вершилось судьбоносное действо: в затхлом полумраке разлилась тишина, но она не была абсолютной – было слышно, как потрескивал фитиль свечи, огонек которой плясал и пригибался в такт шумному дыханию мужчины. Его лицо, озаренное приглушенным дрожащим светом было похоже на позолоченную маску идола – высокий лоб, острые скулы, напряженная линия подбородка… а в глазах - вместо зрачков полыхали языки пламени. - Смотри же… - его голос был расслабленно-равнодушным, и ему это нравилось. Нравилось то, какое впечатление он производит на стоящую перед ним девушку – изнуренную, бледную, униженную. Лу показалось, что сердце ее на какой-то момент остановилось. Лучше бы остановилось! Что бы покончить со всем этим кошмаром раз и навсегда! Комендант будто коснулся своим дьявольским, полыхающим взглядом, какого-то оголенного нерва, заставляя ее содрогнуться от страха. Ноги девушки подкашивались. В какой-то момент, что бы не рухнуть к ногам своего мучителя она оперлась спиной о шероховатую, грубо обработанную стену. Этот холод, который она ощутила выпирающими позвонками, вытягивал из ее слабого тела остатки тепла, силы покидали ее вместе с подступившим ознобом. Луиза была на грани. Взгляд коменданта скользнул по фигуре пленницы: снизу вверх, медленно, плотоядно. Тонкие запястья сделались совсем хрупкими, но грудь по-прежнему была упругой и привлекательной, и, даже, стала казаться больше – наверное на фоне резко выпирающих, угловатых ключиц. Он хотел ее. По-прежнему, и даже острее. Словно эта ее беспомощность и болезненная худоба, эти впалые щеки, будили в нем какую-то извращенную… жалость? Или чувство снисходительного превосходства? Комендант не желал разбираться с такими тонкостями - он просто чувствовал, что ее присутствие разгоняет жгучее желание по венам. Желание сломать ее до-конца. Подчинить себе. Физически. Излить в нее, это распирающее, горячее… - Смотри, – повторил он. Язычок пламени лизнул бумагу. Край документа моментально занялся, корчась и осыпаясь черным пеплом. Комендант наклонил лист, давая возможность огню быстрее поглотить письмо. Когда жар коснулся его пальцев он бросил жалкие остатки бумаги догорать на медный поднос. Пламя жадно вспыхнуло, напоследок, и погасло, оставив после себя лишь скукоженный хрупкий комок, который еще трещал некоторое время, под пробегающими всполохами, а потом рассыпался прахом. - Теперь ты свободна, – он вышел из-за стола и приблизился к девушке вплотную, - Я выполнил свое обещание, теперь твоя очередь.- Грубая рука легла на грудь Луизы и сильно сжала ее. Боль пронзила девушку, раскаленной пульсацией отдаваясь во всем теле. Она еще сильнее вжалась в стену, пытаясь избежать этого мерзкого прикосновения, но комендант навалился на нее, впечатывая, вдавливая ее тело в стену. Рука его нетерпеливо скользнула ниже и зарылась в складках юбок. -Ну, же не противься, – жарко выдохнул он, - у тебя же никого нет. Я буду твоим покровителем. Я помогу тебе, - он практически рычал, взбудораженный ее сопротивлением. - Нет! – закричала Луиза, - НЕТ! – в ту же секунду порыв ветра распахнул створку окна, врываясь в комнату ледяным сквозняком.