Эгоистичная любовь.

      Когда Аомине открыл глаза, за окном уже стемнело и лишь бледное зарево напоминало о жарком солнечном дне. Мужчина с приглушенными стонами перевернулся на бок, протянув руку за телефоном. — Вот чёрт, — подвёл итог парень, увидев несколько пропущенных звонков от Тецуи и Сацуки.       Ещё в начале недели друзья договорились пойти на художественную выставку современного искусства. Однако прошлым вечером у Дайки был тяжёлый бой, после которого он пребывал в состоянии полной разбитости. Мышцы ныли и отзывались болью на каждое движение, а голова, словно не желая им проигрывать, поддакивала пульсацией в височной области.       Не найдя в себе силы встать, мужчина снова провалился в бескрайнюю пустоту сновидений.       На утро самочувствие несколько улучшилось, но боль всё равно не хотела отступать. Держась за саднящий бок, Аомине прошёл в ванную. Вид был ещё тот: над левой бровью виднелся сине-фиолетовый синяк, ещё несколько ссадин на шеи, груди и руках. По большей части это были «затяжки», остававшиеся от перчаток во время работы в партере. — Твою ж мать, — тихо выругался Дайки, убрав руку с рёбер.       Чуть ниже груди смуглую кожу пересекали иссине-чёрные борозды. Понадеявшись, что это всего лишь ушиб, мужчина залез под тёплый душ.       Запив обезболивающие апельсиновым соком, Аомине услышал гудок телефона. — Ну же, Дай-чан, какая у тебя на этот раз отговорка?! — голос Момои звучал крайне раздражённо, что случалось довольно редко. — Прости, прости, я уснул. — Эй, с тобой всё в порядке? — Ну я пока не сдох, так что, думаю, всё в норме. — Судя по голосу, ты близок к этому. Мы с Тецуи недалеко от твоего дома, в ресторанчике «Мозали», подойдёшь?       Мужчина выглянул в окно, прикидывая сможет ли он преодолеть путь в два квартала. — Ладно, скоро буду.       В трубке послышались короткие гудки. Таблетки начали действовать, и парень уже мог более менее свободно передвигаться. Отдав котёнку позавчерашнию яичницу, Аомине усмехнулся, сам не зная чему, и отправился на встречу с друзьями.       Розоволосая девушка весело замахала рукой, увидев Дайки. Они с Тецу попивали кофе с творожными пирожинами и о чём-то оживлённо разговаривали. — Хай, — лицо мужчины искривилось в гримасе боли, когда он грузно опустился на мягкие сиденья. — Славный был бой, Аомине, — произнёс Куроко, отпивая из дымящейся кружки. — Да уж, неплохой. — Снова не позвал меня, Дай-чан? Скажи честно: ты стыдишься меня? — Не пори чушь, Сацуки. — Почему тогда никогда не зовёшь?! — Обязательно это сейчас обсуждать? — нервно кинул мужчина, подзывая молоденькую официантку. — Нет, — буркнула девушка.- На самом деле мы тебя позвали не просто так. — Кто бы сомневался, — усмехнулся Аомине, сделав заказ.- Ну, выкладывайте.       Момои с Куроко переглянулись, как бы удостоверяясь, стоит ли говорить. — Это касается Рёты, — начал Тецуи. — Стоп, стоп, стоп. Я что похож на няньку? Я уже согласился помочь ему однажды, ничего хорошего из этого не вышло. — Хотя бы дослушай, — проворчала девушка. — Он вернулся к отцу. — И? Вы можете нормально сказать в чём дело? — Он не брал трубку, а когда мы пришли к нему, то выставил нас за дверь. — Я всё ещё не понял, в чём состоит ваша просьба. — Какой ты чёрствый, Аомине, — вступилась Сацуки.- У него какие-то проблемы, раз он так себя ведёт. — А мне кажется, что вы просто его задолбали своей опекой. Если он не хочет с вами общаться, то это его личное дело. — Не в случае с Кисе. Ты должен ему помочь. — Я никому ничего не должен, — оскалился мужчина. — Да, это верно, — послышался нежный девичий голос за спиной. — Вы не обязаны, но может быть всё-таки согласитесь хотя бы просто поговорить с ним. Я уверена, он вас послушает.       Перед Аомине стояла обаятельная блондинка. Её позолоченные глаза смотрели с тоской и грустью. Такой взгляд характерен просящим всех мастей. Дайки ничего не оставалось, кроме как подчиниться этому щенячьему взору.       Оказалось, это был не ушиб. В ребре образовалась трещина, и врач всячески рекомендовал воздержаться от любых травмоопасных действий хотя бы в течение месяца-двух, но гораздо лучше было бы взять перерыв на пол года. Бросив саркастический взгляд на доктора, мужчина покинул здание больницы.       Когда Аомине нашёл нужный ему адрес, стрелка часов перевалила за одиннадцать часов вечера. Несколько раз нажав на кнопку звонка, Дайки стал ждать, когда дверь отворят. Но этого не случилось. Из квартиры доносились отголоски то ли потасовки, то ли какого-то бурного спора. Разуверившись, наконец, в звонке, парень забарабанил рукой в металлическую дверь. Звуки стихли, и в дверном проёме показался пожилой мужчина. По его разгоряченному лицу было видно, что он пьян. — Рёта дома?       Аомине не успел даже закончить фразу, как перед ним захлопнули так долго не поддававшуюся дверь. Парень хотел было постучать снова, но его оставил женский голос. — Не старайся, красавчик. Кисе всё равно нет дома. — Да? А где же он тогда? — Кто знает, — девушка лукаво улыбнулась.- Скажи лучше, где он вас таких находит? Все, как на подбор. — Кто знает, — передразнил её мужчина, доставая из кармана сигареты. — Угостишь? А я, возможно, вспомню, куда пошёл Рёта.       Дайки окинул женщину взглядом. Проститутка. Определённо. К тому же не из дорогих. От неё несло потом, табаком и дешёвыми духами. Парень протянул ей пачку. — Спасибо, — девушка сделала жест на манер английских леди.- Он собирался в «Ферзь». — Что ещё за «Ферзь»? — Гей-клуб для тех кому за пятьдесят. Такие, как Кисе, там пользуются успехом. — Отврат какой, — Аомине выпустил густой клуб дыма.- Где находится этот твой клуб?       Женщина назвала адрес, посетовав на слабые сигареты. Дайки лишь пожал плечами, бросив бычок между перилами.       Заведение находилось в довольно престижном районе и больше походило на старинное здание театра, нежели на ночной клуб. Хотя само слово «клуб» следовало интерпретировать в несколько ином смысле. В этом месте собирались достаточно влиятельные люди, желающие удовлетворить свои извращённые желания. Что-то вроде закрытого сообщества для тех, у кого есть деньги.       Зайти с главного входа не представлялось возможным, поэтому Аомине даже пробовать не стал. Мужчина обошёл здание, в надежде проскочить через чёрный вход. Но и здесь его ждала неудача: и без того массивная дверь была наглухо заперта.       Дайки уже готов был плюнуть на всё это и отправиться домой, ведь по сути он ничего конкретного не обещал. Однако в дверях показалась знакомая светлая макушка. Мальчик вышел из клуба под руку со статным мужчиной в чёрном фраке. Он держался по хозяйски, со знанием дела. Было видно, что он привык владеть ситуацией. Молодой парень открыл дверь дорогого авто. — Кисе! — парень бросился к мальчику.       Рёта обернулся и, увидев Дайки, удивлённо раскрыл затуманенные глаза. «Чёрный фрак» потянул парнишку в машину, поглаживая тонкую талию. — Рёта, — Аомине дёрнул Кисе за руку, поймав на себе озлобленный взгляд мужчины, не терпевшего вмешательства в его дела. — Милый, ты едешь или остаёшься?       Рёта в замешательстве смотрел на Дайки, словно не веря в происходящее. — Дайте мне минуту, — наконец произнёс мальчик. — Время пошло, — властно сказал «Фрак», давая понять о серьёзности своего намерения уехать.       Улыбнувшись, Рёта отвёл Аомине немного в сторону. — Что ты здесь делаешь? — Лучше скажи: какого хрена ТЫ тут делаешь? Твои друзья и сестра места себе не находят, пока ты вертишь задницей по клубам. — А ты то тут причём? — со злобой в голосе проговорил Кисе, посматривая в сторону автомобиля. — Поехали домой, — стараясь не заводиться, продолжил Дайки. — Ну уж нет. Это мой джекпот. Скажи им всем, что я в порядке.       Рёта развернулся и, помахав рукой, полный решимости направился обратно. — Я заплачу в два раза больше, — послышалось за спиной.       Кисе остановился. Он с вызовом посмотрел на мужчину. — Согласен? — Ладно. В конце концов кто больше платит, тот и прав, — криво усмехнулся мальчик.       Дорогое авто тронулось с места.       Аомине, отперев дверь в квартиру, пропустил парня вперёд. — Не включай, — сказал Кисе, угадывая желание Дайки осветить комнату неоновым светом ламп.       Холодные пальцы дотронулись до груди мужчины, спускаясь ниже, к краю футболки. Свет фонарей из окна ложился причудливыми тенями на крепкое тело, очерчивая каждый мускул. Кисе поморщился, касаясь тугой повязки. Он легонько толкнул Дайки на позади стоящий диван.       Аомине смотрел на юношу, словно заворожённый. Мозг ещё подавал слабые сигналы остановиться, но они растворялись в волнах какой-то неизвестной силы, не позволяющей двинуться с места.       Рёта припал мягкими тёплыми губами к соску мужчины, с удовольствием услышав возбуждённый вздох Дайки. Руки мальчика направились к талии, расстегнули джинсы парня и потянули их вниз.       Кисе достал из боксёров полувставший член, восторженно отметив его размеры. — Блять, — мужчина закрыл глаза рукой, откинувшись на мягкую спинку.       Горячий язык ласкал головку, облизывая и особо заостряя своё внимание на маленькой дырочки. Рёта чувствовал, как член наливался кровью и становился всё больше. Он попробовал взять в рот всю длину, когда ощутил сильную руку в волосах. Дайки притянул парня к своему паху, заставив того упереться руками в бёдра. — Руки! — «рявкнул» Аомине, поддаваясь вырвавшемуся желанию.       От неожиданности Кисе вздрогнул, но от приказа по телу пробежали мурашки. Он подчинился, стараясь как можно больше расслабить горло.       До Дайки тускло доходили отголоски каких-то мыслей, запретов. Мужчина оссекся, отдёргивая руки от светлой макушки. Он со страхом посмотрел на юношу и, поднявшись, бросился в ванну, хлопнув дверью.       Рёта утёр губы, оставаясь сидеть на коленях. Город за окном медленно погружался во тьму. — Аомине.? — Кисе припал к двери. — Дай мне десять минут, — слова прозвучали холодно и сжато.       Дайки упёрся в стену, спиной чувствуя прохладу. Его бил озноб. Парень закрыл глаза, пытаясь сосредоточиться на саднящем ребре. Постепенно дрожь отступила. Умывшись леденящей водой, Аомине вышел в комнату.       Он прошёл к шкафу, стараясь не смотреть на мальчика. Достав подушку и покрывало, мужчина кинул их на диван. — Ложись спать. — Аомине, — Рёта дотронулся до спины Дайки. — Спать. Просто ложись спать, — чётко и ясно повторил мужчина, отходя от юноши.