Интерлюдия 3
2 июня 2014 г. в 02:51
Ему было жаль, что певица не возродилась. На самом деле жаль. Даже сейчас, увядая, она была прекрасна. В самом начале она, конечно, испугалась, но потом затихла. Они все затихают, рано или поздно. И за столом она вела себя, как истинная леди, как его мать. Не то, что те двое – один из них не смог удержать в себе себя самого, и испачкал стол.
Сейчас она сидела, безучастно глядя перед собой, и он порадовался, что мамино старое платье было ей впору. Можно даже закрыть глаза, и представить, что это – мама. Но он не будет этого делать. Чтобы атмосфера не казалась слишком уж мрачной, он включил проигрыватель. Услышав свой собственный голос, певица вскинула на него глаза, исполненные боли и отчаяния.
- Не подумайте, я не издеваюсь над вами. Просто для того, чтобы подчеркнуть главное блюдо, эта музыка подойдет, как никакая иная. Прошу. Паштет из языка со свежими овощами.
В глазах женщины мелькнул ужас – и тут же пропал, растворившись в стеклянной пустоте. Ободренный, он поднял крышку и продемонстрировал ей небольшую пиалу, наполненную паштетом. Овощам он постарался придать вид диковинных растений, а сам паштет выступал в роли цветка. Он надеялся, что певица оценит красоту. Ее голос, усиленный динамиками, казался бархатной рекой, окутывающей его и уносящей в пустоту. На несколько мгновений он словно растворился в этой музыке. Женщина осторожно подцепила кончиком вилки паштет и проглотила его. Он затаил дыхание, но – нет. Не в этот раз. Жаль. Хотя, быть может, прошло слишком мало времени?
Она спокойно ела паштет, не показывая, как трудно глотать.
- Самое сложное – подобрать маринад, - доверительно произнес он, пробуя блюдо. – Ваш голос был прекрасен, и я попытался воссоздать его, заменив звуки – вкусом. У меня получилось, ведь так?
Женщина кивнула ему, пригубив вино.
Уроборос пожрал себя, но не возродился.
Ему было жаль убивать такую красоту. Он верил, что первой женщиной, которую он убьет, будет его перерожденная мать. Но кто он такой, чтобы спорить с вечностью?
Конечно, эта смерть наделала шума. И с застывшим лицом он смотрел, как рядом с певицей стоит его мать – которую здесь называли Яко Кацураги.
Он понял. Он все понял. Все шло именно так, как и должно. Он убьет свою мать – и мужчину, что с ней, возрожденного отца. Он допустил ошибку в прошлом – но теперь все будет иначе. Они соединятся и станут вечностью – и все будет правильно. Все будет так, как и должно.