Тьма, холод, лёд

Четыре года спустя - Не догонишь, не догонишь! - А вот и догоню! – пригрозила Эльза, взбегая на горку вслед за сестрой – но Анна с хохотом убегала, увязая в рыхлых свежих сугробах: ещё бы, ей ведь не приходилось волочить за собой санки. - Да тут нечестно играют, - прокомментировал Джек, неслышно ступавший рядом с Эльзой; но под его босыми ногами снег проминаться и не думал. Вокруг молчал еловый лес, впереди высились горы, сзади виднелась белая гладь замёрзшего фьорда – а между горами и морем белел замок и город, выбеленный снежный серебром. Отсюда дома казались игрушечными, а замок с его изящными башенками и тонкими шпилями походил на украшение для торта, присыпанное сахарной пудрой. - Маленьким можно, - выдохнула Эльза, упрямо карабкаясь в гору. - А ты большая, что ли? – повелитель холода шутливо взмахнул посохом. – Ну-ка… Миг – и Анна, поскользнувшись на ледяной корочке, вдруг покрывшей снег под её ногами, с визгом покатилась кубарем вниз: прямо под ноги сестры. - Агаа, попалась! – Эльза с улыбкой потрепала надувшуюся сестрёнку по шапке. - Я почти добежала! - И добежала бы, - пробормотала Эльза, укоризненно взглянув на Джека – а тот знай себе посмеивался. - Что? - Ничего, ничего, - торопливо поправилась Эльза. – Ух ты, смотри, у тебя почти снежный ангел получился! - Правда? – Анна тут же радостно завозила руками по снегу, приделывая крылья своим очертаниям в сугробе. – Я ангел, я ангел! - Ага, маленький и непослушный, - Эльза протянула сестре руку. – Вставай, ангел. Пойдём кататься. Анна охотно вскочила, и две сестры вместе вскарабкались наверх – а Джек, что-то весело насвистывая, уже взмахнул посохом, для пущего веселья покрывая горку тонким ледяным настом. Во дворец они вернулись только под вечер – когда обе девочки вконец извалялась в снегу, а Эльза заметила, что щёки у Анны совсем раскраснелись. Тогда, украдкой помахав Джеку рукой, наследная принцесса Эренделла решительно ухватила сестру за руку и, несмотря на все её протесты, повела домой – к улыбающимся родителям, горячей ванне и ужину. - Было так ждорово, мам! – восторженно вещала Анна, набив рот пирожными, когда они сидели за длинным столом. – Там горка вшя обледенела, и мы катилишь так быштро… - Прожуй сначала, - мама нежно потрепала младшую дочь по щеке – Анна послушно зажевала – и подняла взгляд на старшую. Эльза уже привыкла к этому взгляду: внимательному и участливому. Будто она, Эльза, болела какой-то тяжёлой болезнью, и теперь мама пытается понять, не наступило ли ухудшение. - Я рад, что вы хорошо провели время, - ласково произнёс отец. – Всё прошло… без эксцессов, Эльза? - Да, пап, - тихо ответила девочка на привычный уже вопрос. - Это хорошо, - и король Эренделла улыбнулся. Эльзе не знала, в который раз слышит от отца этот вопрос – следовавший за каждой их прогулкой. И не знала, действительно ли ей лишь чудится облегчение, сквозившее в улыбке отца, когда Эльза отвечала «да». - Я пойду к себе, - Эльза аккуратно промокнула губы салфеткой и поднялась из-за стола. Подошла вначале к матери, покорно склонив голову, приняв привычный поцелуй в макушку; потом к отцу. – Спокойной ночи. - Спокойной ночи, дорогая, - отец ласково потрепал её по щеке. – Светлых и ласковых снов тебе. - Мы тебя очень любим, - сказала мама. - И я вас, - Эльза резко повернулась и вышла – чтобы родители не увидели слёз, подступивших к её глазам. Проходя мимо молчавших рыцарских доспехов, поднимаясь по широкой лестнице, выстланной лиловой ковровой дорожкой, скользя рукой в перчатке по резным перилам, Эльза убеждала себя в том, что родители действительно её очень любят. И что ей только кажется, что на Анну они смотрят куда с большей нежностью – и уж точно без этого опостылевшего участия. И что они не избегают частых прикосновений к старшей дочери. Родители так и не разрешили им с Анной снова жить в одной комнате. Так и не разрешили Эльзе снять перчатки. Да что там говорить: они не были в восторге даже от того, что Эльза перестала прятаться от сестры за закрытыми дверьми своих покоев. Слова отца, казалось, до сих пор звучали в ушах. - …ты едва не погубила сестру, - она никогда не слышала, чтобы голос отца был таким холодным. – Ты хочешь повторения истории? - Папа, я… я никогда больше не причиню Анне вреда, я клянусь, - голос Эльзы невольно задрожал. В поисках поддержки она беспомощно взглянула на маму – но та смотрела на дочь с тревогой и беспокойством. – Я же не специально! - Конечно, не специально. Никто не говорит, что специально, - взгляд короля Эренделла потеплел; он опустился на корточки перед дочерью – так, чтобы их глаза оказались на одном уровне. – Но ты уверена, что сможешь контролировать себя? - Да, - Эльза сжала кулачки. – Я научилась. - Ты можешь так думать, но слуги только вчера… - Это не случайно! – Эльза зажмурилась. – Я хотела поиграть в снежки! Это не мой… дар, это я сама! - Вот как, - отец вздохнул. – Хорошо, Эльза. Я буду только рад, если Анна перестанет носиться по всему дому в поисках развлечений – но ты должна быть очень, очень осторожна. Анна не должна узнать. - Она не узнает, - пообещала Эльза. И она держала обещание. Хотя, глядя на восторженное лицо Анны, когда зимой они лепили снеговика или играли в снежки, жалела, что не может, как раньше, устроить любимое развлечение сестры летом. Или в её комнате – чтобы не выходить из замка. Да ещё Джек, частенько незримо присутствовавший на их прогулках, подзуживал: «а боеприпасы-то кончаются», «я бы на твоём месте засыпал эту егозу сугробом», «зачем тебе лепить снежки из моего снега, когда ты можешь сотворить их сама?»… Но Эльза дала обещание. А наследная принцесса Эренделла должна держать свои обещания. Когда она вошла в комнату, Джек был там: бесцеремонно развалился на кровати, кончиком посоха теребя кисточки на балдахине. - Сегодня было весело, - улыбнулся он. Потом всмотрелся в лицо Эльзы – и улыбка покинула его губы. – Что с тобой? Девочка не ответила: прошла к окну – мимо него – упёрлась лбом в стекло и застыла, вглядываясь в темноту за заиндевелым стеклом. - Да что стряслось? – Джек недоумённо вскочил, встав ногами на покрывало. Подпрыгнул – и приземлился уже на подоконнике, внимательно вглядываясь в лицо Эльзы. - Не знаю. Просто… - она закрыла глаза, - у меня такое ощущение, что всем было бы лучше, если б меня не было. - Э, нет. Уж точно не мне, - Джек ободряюще коснулся её плеча. – Малышка, ты чего? Твоя сестра обожает тебя! Да и родители о тебе заботятся – дай Луныч каждому. - Заботятся. В том-то и дело, - Эльза вздохнула. – Заботятся, но не более, - она дёрнула худеньким плечиком. – А, может, мне только кажется. - Наверное, - Джек пожал плечами. – А если и не кажется – я уже говорил тебе, что твои родители идиоты. А на идиотов не обижаются. - Иногда ты всё-таки ведёшь себя, как нахал, - но Эльза невольно улыбнулась. - Что нахального в том, чтобы назвать идиотов идиотами? - Они король с королевой. Всё-таки. А я, между прочим, их дочь. - Ох, простите, Ваше Высочество, - Джек соскочил с подоконника и отвесил ей шутовской поклон. – Запамятовал. Куда нам, простолюдинам, до тонкостей этикета. Эльза, прыснув, быстро стянула с руки перчатку – и одним движением бросила ему в лицо приличную горсть снега. Джек только фыркнул весело, даже не подумав отряхнуться: снежинки сединой осели на его ресницах и тёмных бровях, не тая. И вдруг Эльза запоздало осознала смысл его последних слов. - Ты сказал «нам, простолюдинам»? – переспросила девочка. - Вроде, - с сомнением протянул Джек. - Вроде? - Сто сорок лет, сама понимаешь, - повелитель зимы горестно вздохнул, - память уже не та… - Хватит прибедняться, - Эльза бесцеремонно ткнула его под рёбра. Впрочем, она давно уже перестала церемониться с Джеком: порой ей казалось, что в свои четырнадцать из них двоих она старше. – С чего ты вдруг назвал себя простолюдином? - Потому что я и есть простолюдин, - Джек опустился в кресло рядом с камином, прислонив посох к стене, и льдистые глаза его стали непривычно серьёзными. – Вернее, был им. До того, как стать Джеком Фростом. - Ты мне не рассказывал, - Эльза села на подоконник, обняв руками колени. - Если подумать, я вообще ничего о себе не рассказывал. А ты и не спрашивала, - Джек усмехнулся. – Ты на редкость нелюбопытный ребёнок, ты это знаешь? Даже не пробуешь совать нос не в своё дело. - Я вообще хорошая девочка. Всегда, - пробормотала Эльза. – А я думала, ты всегда был… таким, как сейчас, - уже громче сказала она. - Нет. Я был обычным деревенским мальчишкой. Любил веселиться и проказничать. У меня была семья. И младшая сестрёнка – такая же егоза, как твоя, - Джек рассеянно взъерошил свою и без того взъерошенную шевелюру. – А потом, когда мне было восемнадцать, мы пошли с ней на каток. А лёд потрескался. - О, - сердце Эльзы сжалось. – Она… - Нет, с ней всё хорошо. Было. Я спас её. А сам провалился, - лёд в глазах Джека был бесконечно печален. – Потом очнулся в ледяной воде и увидел луну. - Луну? - Луноликого. Того самого. Того, кто избрал всех Хранителей, - Джек вздохнул. – Он спас меня. Я до сих пор не знаю, успел я умереть там, в воде, или нет… но он даровал мне вторую жизнь. За то, что я спас свою сестру. Он решил, что я достоин вечной жизни. И этого дара, - он кивнул на посох. – Правда, я долго не мог понять, за что мне это… существование. - Почему? - Я не помнил ничего до того момента, как очнулся в воде. Не знаю, было ли так у всех…- Джек вдруг задумался. – Надо бы их спросить, - он помолчал – и тряхнул головой. – В любом случае, Зуби вернула мне воспоминания. Перед тем, как я стал Хранителем. - Зуби?.. - Зубная Фея. В Эренделле в неё не верят, - Джек подпёр подбородок бледной рукой. – Ты же просто выбрасывала свои выпавшие зубы, верно? - А что ещё с ними делать? – недоумённо пожала плечами Эльза. – Не хранить же в баночке. - А вот Зуби хранит. Потому что в этих зубах – твои детские воспоминания, - Джек назидательно воздел палец к потолку. – Нас же не просто так назвали Хранителями. Вот Зубная Фея – Хранительница Воспоминаний. А Пасхальный Кролик – Хранитель Надежды. - Кролик? – Эльза удивлённо вскинула бровь – Тот, который прячет яйца? - Да, знаю, у вас верят в то, что яйца приносят цыплята. Это логичнее, - легко согласился Джек. – На самом деле яйца приносит и прячет Кролик. Как бы парадоксально это ни звучало. И он совсем не такой маленький и пушистый, как ты думаешь, - мрачно добавил Джек – видно, заметив умиление на её лице. – Здоровенная образина, ростом с медведя. - Вариант с цыплятами мне нравился больше, - вздохнула Эльза. С любопытством покосилась на Джека. – А он что, действительно… несёт яйца? Как курица? - Хотел бы я на это посмотреть, - Джек расхохотался. – Обязательно при следующей встрече спрошу, когда он снесёт очередную партию. - Не издевайся. Я же не знаю, - смутилась Эльза. – А кто и что ещё… хранит? - Песочный человек – Хранитель Снов, - охотно продолжил Джек. – У вас его тоже не признают. Он заботится о том, чтобы дети спокойно спали. Ну, и Санта-Клаус – Хранитель Чудес. Он разносит подарки на Рождество. - Юлениссен*? – оживилась Эльза. – Я знала, что он существует! - Да только ты бы его не узнала, если бы встретила, - хмыкнул Джек. – Кажется, у вас его представляют маленьким бородатым гномом? - Да, а что? – Эльза почему-то снова смутилась. Наверное, потому что в этот раз почуяла подвох. - Скажем так: он и гном – это очень разные вещи. Я бы даже сказал, кардинально разные. - Вот как, - Эльза склонила голову набок. – А ты – Хранитель чего? - Веселья, - улыбнулся Джек. – Для этого мне и подарили вторую жизнь. Хоть я и понял это всего-то… сколько там прошло?.. А, четырнадцать лет назад. - А что же ты делал до этого? – Эльза недоумённо моргнула. – Сто с лишним лет? - То же, чем и сейчас. Только не понимал, зачем я это делаю. И не особо беспокоился о детях, - Джек помолчал. – Хотя это были довольно тоскливые сто с лишним лет. Меня ведь никто не видел и не слышал. - Почему? - Ну, ты же меня не видела и не слышала, верно? Хотя я уже десять лет морозил твоё окно. И подглядывал, как ты колдуешь, - Джек побарабанил пальцами по подлокотнику кресла. – Ты не верила в меня. Потому и не видела. А тогда в меня никто не верил, - в голосе его сквозили печальные нотки. – Это было довольно паршиво – когда ты ни с кем не можешь поговорить и ни до кого не можешь дотронуться. Да ещё ничего не помнишь о своём прошлом. Но после этой истории с Бугименом… - Бугименом? – Эльза рада была перевести тему: у неё было хорошее воображение. Даже слишком хорошее. И поэтому она чересчур живо представляла Джека, сто с лишним лет тоскующего в полном одиночестве. - Да, есть такой. Похожий на нас, Хранителей, только… плохой, - Джек посмотрел на тени, пляшущие на стенах, создаваемые танцем огня в камине. – Он – повелитель кошмаров. Питается страхом. Насылает плохие сны, прячется под кроватью и пугает детей. - Это же буси**! – встрепенулась Эльза. – Я читала о нём, но думала, что это просто сказки, - она нахмурилась. – Если он существует, почему я его никогда не видела? - Может, потому что ты в него не верила. А, может, потому что он малость переоценил силёнки, - весело ответил Джек. – Мы его победили. Как раз четырнадцать лет назад. Он тогда задумал было уничтожить Хранителей, но ничего у него не вышло. Сейчас он безобиден. Отсиживается небось в своей подземной норе и носа к детям не кажет, - Джек коснулся кончиками пальцев своего посоха. – Впрочем, жару он нам тогда задал. Мерзкий тип. Почти добился своего. - А почему вы не убили его? Если он так опасен? – Эльза поёжилась. – Вдруг он захочет опять… - Его нельзя убить, - развёл руками Джек. – Он существует, пока существует страх. И страх будет существовать всегда… но мы всегда будем его побеждать. Надеждой, весельем и чудесами. Так что ни тебе, ни твоей сестре бояться нечего, - он широко улыбнулся. – К тому же ты-то уже почти выросла. Скоро и в меня верить перестанешь, не то что в какого-то Бугимена. - Ещё чего, - фыркнула Эльза. – И не надейся от меня избавиться. - Рад слышать, - Джек поднялся с кресла. – Знаешь, я бы на твоём месте давно уже снова открылся Анне. И вообще всем. Вышел бы в город посреди лета и превратил главную площадь в каток. То-то веселья людям было бы! - Думаешь? – с сомнением протянула Эльза. - Уверен. Я же вижу, как люди радуются снегу. Ну, за редким исключением, - его глаза искрились улыбкой. – Тогда бы ты не сомневалась в себе. И в том, что ты кому-то нужна. - Хотелось бы… - Эльза тоскливо поглядела на свои руки. – Но я не могу. - Почему? Кому станет хуже от того, что ты сможешь колдовать при сестре? - Не знаю. Но родители сказали, что Анна не должна вспомнить, - твёрдо ответила Эльза. – Наверняка это неспроста. - Ну, дело твоё, - Джек пожал плечами – но в глазах его скользнуло что-то, похожее на разочарование. – Жаль, что ты продолжаешь чего-то бояться. Я думал, это осталось в прошлом. - Джек… - Ладно, малышка, мне пора, - повелитель холода отвернулся и распахнул настежь окно. – До встречи. - Джек! Но он уже оттолкнулся от пола и взлетел, исчезая в снежном вихре, уносимый порывом зимнего ветра – а Эльзе осталось лишь закрыть окно. С горькой улыбкой. Что-то подсказывало ей, что Джек никогда не был послушным сыном. В таком случае ясно, почему ему не нравится её послушание. А что случится, действительно, если она расскажет Анне? Тролли ведь ничего не сказали об этом, насколько она помнит. Они заставили Анну забыть – но заставить Эльзу хранить секрет… это была исключительно инициатива родителей. Эльза задумчиво опустилась на кровать, осмысливая всё, что услышала в этот вечер. Бугимен, значит. Когда Хранители победили его, Эльза только родилась; ясно, почему она его не видела. И почему никогда не верила в буси под кроватью. Хотя Анна боялась темноты, а Эльза… ей хватало страхов за себя и за близких. На какого-то буси просто ничего не оставалось. Она посмотрела в тёмный угол своей комнаты: угли в камине давали уже больше теней, чем света. И от осознания, что в этой темноте мог таиться тот, кто питается твоим страхом, ей действительно стало не по себе. Эльза не сразу поняла, что ей не мерещатся в тени две золотистые точки, подозрительно напоминавшие глаза. Девочка со странной завороженностью смотрела на человека, выступающего из тьмы: пепельно-серая кожа, тонкие черты длинного лица, обсидиановая чернота волос, одежды, словно сотканные из сумрака ночи… А потом человек – хотя, конечно же, он не был человеком – улыбнулся ей; и глаза его сверкнули странным, чарующим и причудливым блеском золота и серебра. - А я-то думал, Фрост уже никогда обо мне не расскажет, - мягко произнёс тот, кого называли Бугименом. __________________________________________________ * Норвежский «коллега» Санта-Клауса ** Норвежский аналог бугимена