Два слова - "хорошего" и "ничего"

Гарри Поттер и Принц-полукровка, сцена в приюте: Реакция Реддла на эти слова была совершенно неожиданной. Он вскочил с кровати и шарахнулся от Дамблдора, глядя на него с яростью. — Не обманете! Вы из сумасшедшего дома, да? «Профессор», ага, ну еще бы! Так вот, я никуда не поеду, понятно? Эту старую мымру саму надо отправить в психушку! — Хогвартс, — продолжал Дамблдор, как будто не слышал последних слов Реддла, — это школа для детей с особыми способностями... — Я не сумасшедший! В этом мини профессор Дамблдор приходит немного позже. Оригинал курсивом. Мужчина прошел в вестибюль, выложенный черной и белой плиткой, здесь было бедно, но безупречно чисто. Не успела закрыться входная дверь, как появилась очень худая и крайне озабоченная женщина. Ее острое лицо казалось скорее измученным, нежели злым; направляясь к Дамблдору, она на ходу отдавала распоряжения другой помощнице в фартуке. – Добрый день, – сказал Дамблдор и протянул руку. – Мое имя – Альбус Дамблдор, я писал и просил о встрече. Вы любезно пригласили меня зайти сегодня. Миссис Коул поморгала и, видимо, убедившись, что Дамблдор - не галлюцинация, слабым голосом ответила: – Да-да… так-так… тогда… вам лучше пройти ко мне. Да-да. Она провела Дамблдор а в комнатку, служившую, судя по всему, и кабинетом, и гостиной. Миссис Коул указала Дамблдору на шаткое кресло, села за стол и нервно уставилась на гостя. – Как вы знаете из моего письма, я прибыл обсудить будущее Томаса Риддла, – начал Дамблдор. – Вы член его семьи? – осведомилась миссис Коул. – Нет, я преподаватель, – ответил Дамблдор, – и хочу предложить Тому место в школе, она называется «Хогвартс». Мы считаем, что у него есть качества, необходимые для учебы у нас. – То есть, он получит стипендию? Ему точно дадут место в вашей школе? – Абсолютно, – заверил Дамблдор, – мы заберем его в любом случае. – Что бы я ни сказала, ничего не изменится? Она прищурилась, словно решая, можно ли ему верить, и, очевидно, пришла к выводу, что можно, потому что неожиданно быстро сказала: – Я… я не уверена, что мальчику место в вашей школе, мистер Дамблдор. Может быть, после лечения ему станет лучше, но… – Лечения, миссис Коул? Что произошло с Риддлом? – Его забрали сегодня утром, ужас, у меня до сих пор руки трясутся. С утра должен был прийти врач, плановый медосмотр, несколько случаев ветрянки, ну, вы сами учитель, прекрасно знаете, как это делается. Но, вот, вместо доктора Адама, который всегда проводит осмотр, прислали другого. Вы знаете, он немец, этот мистер… кажется, это читается как Левенстин, убежденный коммунист, политический беженец из Германии. Ну, мне-то все равно, пусть хоть католиком будет, лишь бы дело свое делал. Так вот, он как раз собирался осмотреть Тома, как тот просто взбесился! Мистер Дамблдор, я уверяю вас, мы не бьем детей, не морим их голодом, если бы хоть кто мог предсказать поведение Риддла, я бы… Мистер Дамблдор, мальчишка дрался, как лев, уверяю вас! Мэри потом кровь бедного мистера Левенстина со стен смывала, так мальчишка разодрал ему лицо и руки своими ногтями! Том, который в детстве не плакал ни разу и как вырос всегда тихим мальчиком был. Он, конечно странный, но открыто не дрался и не ругался никогда. Сэр… он кричал и верещал, как умалишенный, как буйнопомешанный! И шипел, о, господи, я в жизни такого не слышала, в него как дьявол вселился. Страху натерпелись…. Вы знаете, он, Том, хоть и худенький с виду, мы втроем, с Мэри и доктором не могли его удержать! Дамблдор хмурил брови. Мерлин, как неудачно-то вышло, сразу три взрослых магла и целый приют детей видели стихийный выброс. - Вы говорите, миссис Коул, мальчик на лечении? Могу я узнать адрес больницы? - Больница Королевского колледжа, сэр. Дамблдор несколько растерялся, поскольку плохо ориентировался в магловской части Лондона. Он незаметно достал палочку и коснулся сознания женщины, добывая необходимые сведения. Но, в указанной миссис Коул больнице Тома не оказалось. Его не зарегистрировали даже – сразу направили в неврологический госпиталь при университете. Чтобы выяснить это, Дамблдору снова пришлось применить легилименцию. Оказалось, некое видное научное светило заинтересовалось случаем мистера Риддла и решило принять живейшее участие в судьбе сироты. Томаса доставили в Национальный Неврологический Госпиталь, который проводил лечение и исследования на пожертвования спонсоров, это было очень кстати, поскольку общегражданской системы обязательного медицинского страхования еще не было, значит, ребенок из приюта вряд ли смог бы получить квалифицированную врачебную помощь без вмешательства того самого научного светила. Запыхавшийся и взопревший в лиловой мантии Дамблдор, наконец, отловил доктора – плотного темноволосого живчика, так и светящегося энтузиазмом. Альбус улыбнулся, так этот врач напоминал ему молодого Горация Слагхорна. Потихоньку вытащив из кармана волшебную палочку, профессор представился и попросил проводить его к Риддлу. - Боюсь, сейчас он отдыхает после терапии, мистер Дамблдор. Вы родственник мальчика? Давайте пройдем в палату, взглянете на его состояние. Вы знаете, очень интересный случай, просто-таки уникальный! Бредовое настроение бла-бла-бла…, аффективно-бредовая дереализация бла-бла-бла…, параноидный психоз бла-бла-бла…, на фоне мании величия бла-бла-бла… Дамблдор не уловил и десятой доли обстоятельных объяснений, а доктор так и сыпал терминами. Темноволосый бледный ребенок лежал на слишком большой для него больничной койке, у него были впалые щеки, высокий выпуклый лоб и обкусанные губы. Дамблдор коснулся лба мальчишки и почувствовал мазь на висках. – Что это? – Спросил он. – Проводящая смазка, – охотно ответил доктор, - размазывают в местах наложения, иначе могут быть ожоги от электродов. Вы ведь знакомы с современными методами воздействия? – Что-то я в последнее время не уделял внимания новинкам медицины. – Проговорил Дамблдор, погружаясь в сознание доктора. Мерлин, скоро это войдет у него в привычку. Вместо «привет» будет говорить «легилименс». На голову мальчика надели нечто вроде кожаного платка, широкую плотную ленту с серебристыми металлическими штуками. В рот Тому вложили обрезок резинового шланга, чтобы не прикусил язык. Вспыхнули яркие дуги, и Риддл оцепенел, выгнулся мостом, опираясь только на щиколотки, запястья и затылок. Его крупно трясло, как в лихорадке. - И это помогает? – Удивленно воскликнул Дамблдор. - О, еще как! Конечно, не слишком приятный метод лечения, но очень действенный, уверяю вас. Мы не рискнули использовать инсулин, все-таки трудно рассчитать правильную дозу для ребенка. - И надолго затянется это лечение? - Зависит от многих факторов, к тому же, мы так и не выяснили причин болезни. Есть один перспективный вариант, если вам интересно - психохирургическая операция, результаты исследований очень хорошие. Конечно, никто не проводил ее на детях, но если симптомы не удастся купировать, думаю, мы могли бы применить этот метод. У вас найдется время? Пойдемте, перекусим, я расскажу вам об этом удивительном методе излечения. Сами лобные части не повреждаются, прорезаются нейрональные связи соединения префронтальных частей с другими отделами мозга. Процедура небезопасная, сами понимаете, средство спасения в безнадёжных ситуациях. Метод совершенно инновационный, в 1936 году впервые, подчеркиваю, впервые опубликовали результаты оперативного лечения двадцати пациентов - семеро из них выздоровели, у еще семерых наступило улучшение, представляете? Я уверен, операция станет широко принятым методом лечения…. Профессор Дамблдор вышагивал рядом с энергичным доктором и поражался возможностям современной магловской медицины. Может быть, стоило бы надоумить Блэков обратиться к ним за помощью? Да и некоторым другим не помешало бы. Где-то в середине августа, в полдень, санитары ввезли в палату каталку. На прикрепленной табличке было напечатано: Риддл, Т. М. Послеоперационный. И ниже приписано чернилами: лоботомия.