Глава I
5 мая 2014 г. в 16:56
* * *
В начале сотворил Бог небо и землю. Земля же была безвидна и пуста, и тьма над бездною, и Дух Божий носился над водою.
И сказал Бог: да будет свет. И стал свет.
И увидел Бог свет, что он хорош, и отделил Бог свет от тьмы.
И назвал Бог свет днем, а тьму ночью. И был вечер, и было утро: день один.
* * *
В коридорах башни послышались шаги. Унылое мерцание факела осветило морщинистое лицо одного из четырёх стражников, ведущих перед собой молодую узницу. Стражник искоса бросил на неё взгляд и ухмыльнулся.
Потом было слышно, как заскрипели тяжёлые засовы, пропуская пленницу назад, в её тюрьму. Один из стражников грубо толкнул девушку в спину, когда та заходила. Она споткнулась, но не упала, и дверь за нею затворилась.
Оставшись в полном одиночестве, юная пленница устало побрела к длинной деревянной скамье, стоящей вдоль стены, в самой глубине её тёмной коморки, единственным источником света в которой было узкое маленькое окошко. Это сырое, холодное помещение, в котором пахло плесенью и омерзительной смесью гнили, страха и отчаяния, рождённой в этих стенах задолго до её появления, служило домом для несчастной уже долгое время.
Девушка села на скамью, прямо напротив окна, и подставила своё бледное измождённое лицо под тусклые лучи неверного апрельского солнца. Оно осветило её впалые щёки, сухие потрескавшиеся губы и длинную изящную шею. Какое-то время она сидела так, закрыв глаза и вытянув шею, а потом она опустила голову и посмотрела на свои ладони. Девушка смотрела на свои тонкие прозрачные пальцы, спокойно и сдержанно, как и всегда. Затем она подставила руки под солнечные лучи и следила за тенью от оконной решётки, скользящей по её ладоням. Она перебирала пальцами, играя со светом, и улыбалась.
Её лицо светилось той простой свободной улыбкой, какой могут улыбаться только дети и те избранные счастливцы, которым выпала судьба навсегда сохранить в своём сердце детскую чистоту и невинность.
Девушка улыбалась, несмотря на голод и боль. Улыбалась, несмотря на то, что её ждала смерть, и она знала об этом. Несмотря на всё это, она улыбалась, мирно и кротко, как застенчивый ребёнок.
Иной раз, сидя в этой одинокой угрюмой коморке, она видела в окне ласточек, беззаботно резвящихся на просторе. Девушка радовалась их свободе и грезила, что вот сейчас и она превратится в одну из этих счастливых птиц, юркнет в окно и улетит далеко-далеко отсюда. И она расставляла руки в стороны, точно птица расправляет свои крылья, и стояла так в столбе света, льющегося через окно.
Иногда она просто сидела молча, как сейчас, и размышляла. Теперь у неё было много времени, чтобы размышлять. Она думала о том, что было, и о том, чему уже никогда не суждено случиться.
Проведя пальцами по тяжелеющим векам, юная пленница улеглась на скамью и положила обе руки под голову. Доски этого деревянного ложа, служившего ей постелью, грубо давили её исхудавшее маленькое тело, оставляя на нём синяки. Девушка лежала спокойно, прикрыв глаза ладонью, и лишь иногда хриплый обжигающий кашель нарушал её неподвижность.
Кругом была тишина.
И она уснула.
И во сне она видела всё, что было.