***
- В последний раз прошу тебя, уходи! Не делай мне ещё больнее! - прошептал Кюхен, расстёгивая верхние пуговицы бледно-голубой рубашки, думая что так дышать будет легче. - Кюхен... - Мин положил руки на его плечи, но Кю быстро скинул их. - Прошу, выслушай меня, я ещё не закончил. - Мин говорил едва слышно, опустив голову и прижавшись лбом к его шее. Он мысленно просил прощения у Кюхена за этот разговор, хотел все исправить, если младший позволит ему закончить. - Это важно для меня! - Если ты хочешь окончательно добить меня, то, пожалуйста, продолжай. - Кюхен вздрогнул и постарался отодвинуться, когда тонкие пальцы прошлись по груди, соединяясь на животе и собственнически прижимая его тело к Сонмину. Но сопротивляться его объятиям Кю не мог, может потому, что у него не было на это сил, а может из-за долгого прикосновения губ Мина к его шее. Кю прикрыл глаза, стараясь выгнуться в спине, только теперь не подальше от тёплых рук, а чтобы быть ещё ближе к чему-то более теплому - губам. - Прости. Это правда, я пошёл к Йерим, чтобы предложить ей руку и сердце. - Старший потерся носом за ухом Кюхена, легким ветерком дуя ему на длинные волосы, - месяц, который я провёл в армии, был настоящим адом и мучением для меня. Обычные солдаты не любят айдолов, они считают, что даже там мы всего добиваемся с помощью денег и статуса. Всякий раз, когда я хотел помочь им с каким бы то ни было заданием, они сразу же отталкивали меня, говоря, что такой "девушке", как я, это не по силам. Они избегали меня, считали геем, ведь по их мнению, если парень мило выглядит, следит за своей внешностью, одевает женские платья и обнимается с парнями на публике, то 100% гей! Ты даже представить не можешь, насколько мне было плохо, обидно, но я не мог позволить себе сдаться. Я думал, что им на осознание того, что я ничем не отличаюсь, необходимо какое-то время. - Зачем ты рассказываешь мне это? - слушая рассказ Мина, сердце Кюхена сжималось, гораздо сильнее пальцев в кулаках, хотелось развернуться, заглянуть ему в глаза, одними губами прошептать, что всё будет хорошо. - Неужели думаешь, что я начну сочувствовать, сетовать на отношение к тебе в армии? Скажу честно, они правы, такого подонка, как ты, нужно избегать, - но вместо этого он грубым и неестественным голосом говорил обидные вещи. Эти слова ранили Мина, хоть он и привык к вечным, зачастую обидным шуточкам макнэ, хоть и понимал, что жертва в данной ситуации далеко не он, слышать подобное было неприятно. - Возможно ты прав, но позволь мне закончить, - он сделал глубокий вдох, чуть-чуть сильнее прижимая к себе Кюхена, но в тоже время предельно осторожно, словно тот что-то настолько дорогое и хрупкое, как хрустальная фаза или засушенный лист. - Однажды ночью солдаты собрались вокруг моей кровати, начали спрашивать, какого это спать с парнями, приятно ли или больно, насколько громко я стону. Знаешь, какого это чувствовать отвращение к самому себе? Было бы гораздо проще, если бы меня избили, было бы не так больно, сердце бы не болело, но они не смели даже пальцем тронуть меня, потому что некоторые знали, что я владею боевыми искусствами, а другие боялись связываться с певцом, за которым стоит СМ, имеющее большие возможности и связи, поэтому они атаковали только на словах, унижая меня, в первую очередь, перед самим собой. - Длинные тонкие пальцы прошлись по груди макнэ, вызывая целую бурю мурашек, совершая легкие приятные поглаживающие движения по животу. Мин прижимался ближе нужного, ближе дозволенного, ощущая жар, исходящий от тела Кю, который дарил чувство безопасности и защищённости от остального мира. - Когда они продолжили спрашивать, изводить меня, я не выдержал и сказал им, что у меня было больше женщин, чем они встречали за всю свою жизнь, что за воротами казармы меня ждёт удивительная девушка, на которой я собираюсь жениться по истечении срока службы. - При упоминании о Йерим мозг Кюхена вновь активировал защиту, возвращая прежний холод и безразличие во взгляд. Он поёжился, словно от холодного ветра, напрягая спину и стараясь отодвинуться от Сонмина, не разрывая его объятий. Мин лишь сильнее прижался к макнэ, проложив дорожку из поцелуев от корней волос до ворота рубашки, слегка прикусив кожу на выпирающей косточке плеча. - Они не поверили, поэтому пришлось показать им фото Йерим, которое я всегда ношу с собой. После этого они оставили меня в покое, хотя я и знал, что это ненадолго, - во время рассказа на лбу Сонмина появилась глубокая продольная складка, прибавляя ему лишние десять лет. - В ту ночь я много думал о моей будущей жизни: смогу ли продолжать карьеру в шоу бизнесе, будут ли силы для этого. Пару месяцев назад я разговаривал со своим отцом, и он сказал, что если захочу, то после армии могу продолжить семейное дело вместе со своим братом. Тогда его слова показались мне полным бредом и бессмыслицей, но я понял, что несмотря на мою карьеру, группу, мюзиклы, он возлагает большие надежды на меня, надеется, что однажды я возьму на себя управление компанией, женюсь и вместе с любимой женщиной подарю ему внуков. Неопределенность судьбы, домогательства солдатов, слова моего отца действительно заставили меня задуматься над браком с Йерим. Спустя какое-то время я понял, что это лучшая идея, идеальное решение проблемы. В конце концов Йерим неплохой вариант для меня, и я действительно люблю её, она красивая, обаятельная, мы можем говорить с ней обо всём. С того дня я стал думать, планировать своё предложение: какое кольцо купить, что одеть, лучше подарить розы, которые обычно преподносят в таких случаях, или её любимые лилии. Всё должно быть идеально. Я собирался прийти к ней в свой первый выходной, то есть сегодня... - Прекрати! Остановись! я не хочу, не хочу больше слушать о твоих планах на счастливую жизнь с ней. Это выше моих сил. Пожалуйста, уходи! - тихо, без истерики шептал Кюхен. Сонмин чувствовал, что его слова нашли пусть в душу Кю, взорвав и разрушив там все. Его трясло из-за слёз, которые после каждого слова любимого становились все сильнее. Мин видел, как он страдает, но, несмотря ни на что, продолжал. - Стоя на пороге квартиры и смотря на её радостное лицо, я в нерешительности сжимал маленькую черную коробочку, лежавшую у меня в кармане. Уже давно я заготовил короткую речь, чтобы это предложение не было типичным, хотел попросить её дождаться меня из армии, потратив эти два года на подготовку к свадьбе, - говоря эти слова, Мин достал маленькую коробочку с ювелирным украшением, вкладывая её в ладонь Кюхена, - но, как видишь, я не сделал этого. Что-то остановило меня, показалось неправильным. Я понимал, что что-то упустил, потерял или потеряю... что-то очень важное для меня. Ты не догадываешься, что это могло быть? - Мин коснулся своей ладонью щеки Кюхена, поворачивая его лицо к своему, с робкой улыбкой, словно спрашивая разрешения, заглянул в глаза, очертив большим пальцем контур его губ. - Я едва не потерял Тебя! Знаю, что не имею права просить твоего прощения, знаю, что у тебя нет никаких особых причин снова доверять мне, - он умоляюще посмотрел на Кю. - Я знаю, что в течение всех этих долгих лет ранил тебя, делая вид, что не замечаю любовь в твоих глазах, позже написал письмо, содержание и значение которого едва не разрушил своими сегодняшними действиями. Но самую сильную боль я причинил тебе сегодня, придя только сейчас и рассказав эти ужасные вещи. Знаю, что я идиот и трус... Не понимаю, с чего это я решил, что лучшим вариантом будет быть с ней и оставить тебя? Неверное потому, что боялся разочаровать свою семью, группу, фанатов, хотел спастись, избежать всей боли, которую встретил в армии, боялся, что тебе придётся пройти через тоже самое. - Ты идиот?! в конце концов мне не придётся нести обычную военную службу из-за аварии. Ничего плохого со мной не случится, к тому же, я в силах о себе позаботиться, если понадобится. - Кюхен недоуменным взглядом смотрел на Мина, мысленно приказывая сердцу утихомириться, а то казалось, словно это не маленькая мышца бьётся о рёбра, а барабанщик из рок-группы со всей силы колотит по тарелкам. Он не мог поверить в услышанное: Сонмин выбрал его, а не свою девушку. Но стоит ли верить его словам? - И что ты ждёшь от меня сейчас? - он убрал руку Мина от своего лица, сжимая её в ладони. - Я не хочу больше прятаться, скрывать кто я и кого люблю, и надеюсь, что ты сможешь простить меня, попытаешься понять моё поведение. Это так странно, ведь среди всей группы, я считаюсь самым сильным, способным пережить всё в одиночку, но, по правде говоря, я очень слаб, и мне нужна поддержка. Твоя поддержка... Пожалуйста, дай мне ещё один шанс, я не прошу ничего более, - Сонмин посмотрел прямо в глаза макнэ, он хотел заставить его поверить, что слова, которые он сказал, исходят из сердца, что это не ложь и уж тем более не шутка. Кюхен не был уверен, что хочет давать ему шанс. Стоит ли его любовь риска, стоит ли его боль возможного счастья? Кю боялся представить, что случится с его сердцем, если Сонмин снова изменит решение и бросит его. Что, если их следующая встреча будет на помолвке старшего? Он не хотел взлетать от радости в небеса, боясь потом больно упасть. Не хотел разжигать костёр, около которого мог согреться, зная, что можно также и обжечься. Но среди всего этого роя разных мыслей была всего одна единственная и наиболее яркая, которая затмила собой все остальные - "Дай ему шанс! ведь ты любишь его!" - Ты можешь мне обещать, что снова не изменишь своего решения? - Нет, - увидев сомнение в глазах младшего, Сонмин решил подтолкнуть его к единственно-верному решению, пройдясь пальцами от колена до бедра Кю, положив ладонь на пряжку ремня, нагнулся к его лицу на очень близкое, непозволительно близкое расстояние, ощущая прерывистое дыхание у себя на губах. - Но ты всё равно просишь простить тебя? Поставив одно колено на кровать между ног Кюхена, старший принялся язычком исследовать ключицы, слегка выглядывавшие из-под рубашки, поднимаясь поцелуями выше по шее, оставляя на ней тайное послание. Он запустил пальцы в жесткие лакированные волосы, слегка ухмыльнулся, горячо шепча макнэ на ухо - умоляю. - Хён, ты действительно идиот! - подавшись чуть-чуть вперед, Кю впился в его губы поцелуем с легким привкусом соли от слез, грусти от боли, радости от любви, уюта от его присутствия. он целовал грубо, развязно, едва не кусая губы Мина, стараясь отомстить ему за всё ту боль, что он пережил, пусть и таким приятным способом. - Да, я идиот, потому что не могу без тебя! дурак, потому что едва не разрушил всё! кретин, потому что боялся признаться тебе в своих чувствах раньше! глупец, потому что люблю тебя! И таким меня сделал именно ты, Чо Кюхен! - А Сонмин же напротив был предельно нежен и осторожен, он легко целовал уголки губ, оттягивая большим пальцем нижнюю, а затем припадал к ним в легком касании, с азартом наблюдая, как зрачки Кю наливаются чернилами. Казалось, что он целовал не кожу, а воздух около неё, обдавая горячим дыханием. - Я идиот, которому нужен только ты! И от осознания этого хотелось улыбаться. Любовь постоянно делает из нас глупцов, дураков, когда после всех этих лет хаоса мы, наконец, находим убежище, где можем отдохнуть от непрерывных штормов. Дом в лице другого человека, который одним своим прикосновением может заставить солнце пробиться сквозь тучи в нашей душе. И Кю понимал это, знал, что он никогда не отпустит его, будет всегда с ним до самого конца, потому что сейчас сквозь поцелуй он шептал такую простую, но в тоже время не предельно трудную для осознания фразу: "Я люблю тебя, Ли Сонмин!""Но я всё ещё чувствую, что ты любишь меня, Мне кажется, что ты придёшь ко мне, если я немного подожду".
The happy end!