Последний подарок судьбы

- Онодэра – сан?! Онодэра – сан!- медленно протянув руку, нащупал что-то стоящее на столе, и, не раскрывая глаз, запустил этим чем-то в источник шума. Послышался звук разбившегося стекла, похоже, это была ваза, и тихий мат моего секретаря. Усмехнувшись своей меткости, поудобнее устроился на руках, намеренный подремать еще минут пять. - Онодэра – сан вставайте! И да, еще раз кинете что-нибудь, я тут же уволюсь,- угроза была вполне существенной, как-никак без него у меня явно будут проблемы в работе. - Какой ты все же настойчивый Сакаи… - Я приму это за комплимент,- нехотя поднявшись и откинувшись в кресле, я не сводил глаз с парня, убиравшего осколки вазы. Стоит, пожалуй, сказать ему, что для подобного у нас есть уборщица, но что-то в его плавных движениях завораживало меня, посему я не торопился прерывать его.- Вот скажите, только честно, чем вы занимаетесь, когда приходите домой? Он ловко поднимал осколки с пола, резко опуская их в мусорное ведро, на дне которого они наскакивали друг на друга, разбиваясь на еще большее количество осколков, еще более острых. Еще более прекрасных. Звук бьющегося вновь и вновь стекла был как музыка для моих ушей, я не мог не наслаждаться им. А когда перед взглядом предстала странная картина, состоящая из осколков и бордово красных роз, усыпавших мой пол и так напоминающих кровь, я тут же представил, как окно в моем офисе разлетается на тысячу осколков, летит вниз, бьется и дробится. Как самые острые из осколков впиваются в такую податливую плоть, пронзают ее насквозь, разрывают. Как кровь струится из ран, вырисовывая причудливые узоры на асфальте. А сколь завораживающе это мгновение полета, перед тем как тело коснется твердой земли, усыпанной мельчайшим стеклом… - ОНОДЭРА! - Что?- меня словно рывком втянули в реальность. Помотав головой из стороны в сторону, я попытался понять ход своих мыслей всего пару минут назад. Я думал о том, как было бы прекрасно выброситься из окна?… К черту все, на выходных иду к психологу, пусть пропишет мне беленькие таблеточки, такие противные на вкус, зато подобных мыслей более не будет. – Прости, я задумался. Что ты спросил? Сакаи медленно, словно опасаясь чего-то, подошел к моему столу. В руках его были алые розы, вернее то, что от них осталось. - Чем вы занимаетесь ночью? Явно не спите, потому что этим вы занимаетесь здесь. - Получаю удовольствие от семейной жизни,- усмешка в ответ, и многозначительный взгляд на документы. - Я сейчас же этим займусь,- беря в руки листы, пробегаю по ним глазами.- У нас никаких встреч не запланировано? - Только на следующей неделе,- Дайске медлил уходить, отчего пришлось оторваться от договоров и внимательно посмотреть в его сторону. - Еще что-нибудь? - Меня попросили редакторы из отдела манги спросить вас по поводу сегодняшнего вечера. - У них что-то намечается?- честно признаться, у меня сложились странные представления о редакторах манги. Сколько я уже знаю людей на этом поприще, все они любят свою работу до фанатизма, но выполняют ее из-под палки, и, безусловно, они все, поголовно все, любят выпить. Вначале, дабы удачнее шла будущая работы, и в конце, за уже удачно выполненную работу. - Они хотят устроить приветственную вечеринку в честь принятия на работу Такано – сана. - Иии? - Они хотят провести ее в издательстве, безусловно, после окончания рабочего дня,- то, что мой секретарь конкретно тормозил, я решил приписать к его мести, все же я почти об него разбил эту чертову вазу. - Что ж, флаг им в… кхм… руки. Если хотят, пускай проводят, я даю свое согласие. Можешь передать им это…- скептически поднятая вверх бровь и взгляд в упор говорили о том, что мне не верят. Интересно, почему это.- Что еще? - Обычно чтобы получить разрешение на подобного рода мероприятия вас приходится уговаривать в течение нескольких дней, а сейчас не прошло и пяти минут как вы согласились. Мир перевернулся, рухнул в тартары, и там еще раз перевернулся. А все благодаря вам Онодэра – сан,- вежливый змеиный оскал, оскорбительно низкий поклон и наконец-то дверь за ним закрылась. Вечеринка в честь принятия? Не первая и уж тем более не последняя, на которую я не пойду. Причин для отказа как всегда несколько, в данном случае значимые только две. Первая заключается в том, что мне нельзя пить. Когда я напиваюсь, а происходит это обычно довольно-таки быстро, то теряю абсолютно всякий контроль над собственным языком и телом. В общем, болтаю много лишнего и делаю то, о чем обычно жалею на следующее утро, конечно же, при условии если вспомню. И вторая причина заключается в самой направленности этой вечеринки. Короче, там в любом случае будет Масамунэ, а пересекаться с ним не по работе, пускай и в издательстве, я не хочу. Вернее хочу, поэтому и не могу позволить себе этого. Как же все сложно-то! В любом случае я вполне могу избежать этого мероприятия, главное это не попасться на глаза редакторам, а то они силой затащат меня к себе в отдел и насильно напоят, а что будет после этого, я и представить боюсь. А чтобы не попасться надо уйти пораньше. А для этого пораньше разобраться с работой. Так что работа, работа и еще раз работа. И никаких посторонних мыслей, не касающихся работы. Иногда мне кажется, что судьба-стерва намеренно переворачивает все мои планы. Вот думал же, весь вечер думал, как бы избежать встречи с редакторами. И все, казалось бы, продумал, и с работой закончил пораньше, и уже вышел из издательства как… не обнаружил в карманах ключей от машины. Возвращаться было нельзя, это я прекрасно понимал, однако мой любимый Сакаи в отместку за вазу, скотина злопамятная, отказался спуститься и оставить у охранника мои ключи. Если в двух словах то я поднялся, забрал ключи, так мило лежащие на столе у моего любимого секретаря, и уже спускался в лифте, буквально молясь о том, чтобы лифт шел чуточку быстрее. И, конечно же, мои молитвы были услышаны, и даже были выполнены, только с точностью до наоборот, ибо это прекрасное изобретение человечества, остановилось и раскрыло свои дверцы именно на этаже отдела манги. И, безусловно, передо мной показались два веселых редактора манги, братья близнецы Хикару и Каору, обсуждающие несколько громковато хватит ли им три ящика пива, и стоит ли покупать что-нибудь выше градусом. На меня они обратили внимание только, когда я попытался незамеченным нажать вновь на кнопку первого этажа, призывая лифт к движению. - Онодэра – сан! Какая встреча! - А мы как раз думали, когда же вы… - … решите к нам присоединиться?!- они перебивали друг друга, заканчивая начатую фразу, словно думали на одной волне, смеясь и тараторя, и уже норовя вытянуть меня за руки из лифта, на тот момент такого родного. Я, в свою очередь, упираясь ногами и руками, попытался ответить как можно спокойнее, но голос все же сорвался почти, что на визг. - А кто вам вообще сказал, что я приду? У меня на работе завал, времени нет… - Сакаи! - Кто ж еще? - Он сказал вы специально ради нас… - … решили пораньше с работой покончить. - Да, да, именно так и сказал!- на мгновение от услышанного я перестал сопротивляться, чем парни и воспользовались, затащив меня все же на свой этаж. Кажется, мне стоит серьезно подумать о новом секретаре. - Ребят, мне пить нельзя. И работы, правда, много осталось…- все мои попытки вырваться на свободу обернулись провалом, а когда мы подошли к их отделу, сил сопротивляться не было вовсе. - Как видите у нас все готово!- в один голос пропели черти-близнецы, указывая куда-то вглубь. Присмотревшись, я вдруг почувствовал, как начинает дергаться правый глаз. На столе все было более менее прилично, закуска, бутылка вина и шампанского, пластиковые тарелочки с вилкой и ножом. Но стоило посмотреть на пол, как взору предстали четыре ящика пива, четыре, не три. Думая, что мне привиделось, я даже протер несколько раз глаза, но ящики никуда не исчезли. Мысленно попрощавшись со своей семьей, а так же с родителями, я принял неизбежное, и даже позволил усадить себя во главе стола. Когда через пару минут подтянулись остальные редакторы и расселись по своим местам, я несколько запоздало заметил, что сижу прямо напротив Масамунэ. Он тоже не мог не заметить этого, хотя и сидел с абсолютно безразличным выражением лица, а глаза его блуждали по присутствующим. Как-то такая обстановка никак не располагала к отдыху, тем более меня, ибо я сидел весь как на иголках, желая как можно скорее сбежать домой. - Итак, дорогие друзья! - Сегодня у нас знаменательное событие!- судя по всему ведущими на этом “празднике” были близнецы, что, в общем-то, очень даже не плохо. Ребята умеют привлечь внимание, создать непринужденную обстановку и самое, пожалуй, главное развеселить присутствующих. - У нас в отделе появился новичок! - Поприветствуем его!- как по заранее спланированному сценарию редакторы дружно захлопали в ладоши, на что Такано лишь устало закатил глаза и сцепил руки на груди. - Это все?- ребята непонимающе переглянулись.- Тогда я пошел. И он просто встал из-за стола, направляясь к выходу. Но не так-то просто сбежать от близнецов, уж я-то это за пять лет усвоил. Они как по мановению волшебной парочки оказались около него, беря под руки и разворачивая назад к накрытому столу. - Я вполне обойдусь без приветствия! И вообще у меня работы много!- слыша эти слова, так похожие на мои сказанные несколько ранее, я не мог не улыбнуться, на что Масамунэ сверкнул грозным взглядом в мою сторону. - Но ведь это не единственная причина, по которой мы сегодня собрались!- они опять говорили одновременно, что, безусловно, помогало им перекрикивать веселую болтовню уже выпивших, когда только успели, редакторов. - Вот, например Акира скоро станет отцом!- пропел Хикару. - Говорят, у него будет мальчик!- поддержал его Каору. Услышав, что говорят о нем, Акира вытянулся, приосанился и весь как бы надулся от переполнявшей его гордости, все же это его первый ребенок и притом сын, есть чем гордиться. - Кеншин, наконец, купил машину, сегодня проставляется! - А Шигео решил-таки остепениться! - Да нет, мужики, это не правда!- Шигео известный своими многочисленными любовными победами покраснел как школьник, вроде и, не соглашаясь со сказанным, но и не отрицая этого. Наверное, опять влюбился. Почему опять? Просто это уже седьмой раз за год, когда он решил жениться. Хорошо хоть вовремя отказывался от подобных затей, иначе бы его брак долго не продержался бы. В общем как говорится, им просто хочется выпить. Ну а причина найдется. И даже не одна. Посему сочувственно мотнув головой Такано, я взял предложенный пластиковый стаканчик с шампанским и, сказав что-то, одновременно подходящее для всех случаев жизни, осушил его залпом. Честно говоря, я чувствую себя героем. Нет серьезно это не пустые слова! Наша приветственная вечеринка уже длилась около двух часов и все, без исключения, были пьяны. Хотя это даже слабо сказано, но я просто не знаю, как назвать ту картину, что предстала перед моими глазами. Пятеро взрослых мужиков валялись в отключке, кто на столе, что еще было более менее прилично, кто под столом, о них я вообще предпочитаю не говорить. Собственно говоря, мне стыдно за такое их поведение перед Масамунэ. Да наша редакторская команда из “Муракавы” тоже любила отмечать, но не напиваться, простите, до свинского состояния же! Что же касается моего подвига, то я просто-напросто был совершенно трезв, что в данном окружении и данной ситуации почти невозможно. Стоит заметить, что и Такано был трезв и, похоже, зол, подобное времяпровождение его явно не вдохновляло. Он, молча сидел на подоконнике, закуривая очередную сигарету, и явно о чем-то думая. О чем-то неприятном, наверное, потому что он хмурился, глядя словно сквозь стекло, куда-то дальше улицы. Появлялось такое ощущение, что он видит что-то в этой темноте, для меня абсолютно пустой и бессмысленной, означающей лишь то, что уже ночь и вроде как пора ложиться спать. Кстати о птичках уже было около десяти и я просто поражаюсь терпению своих охранников, все еще не выгнавших нас взашей, домой, все же им давно было пора закрывать издательство. Решив не испытывать более их терпения, я стал поочередно будить парней, желая наконец-то отправить их отсыпаться домой. Ответом мне служило тихое шипение, ворчание и даже полусонный бред Хикару, который явно не хотел вставать в школу. Школу? Мда, а мне-то казалось у меня сны странные. Помнится, школа мне перестала сниться ровно тогда, когда я уехал учиться заграницу. Уехал учиться.… В принципе это одно и то же что сбежал, причина то была одна и та же, я просто засомневался. Засомневался, сбежал, поступил одним словом чертовски глупо. Интересно, а как бы сложилась моя жизнь, если бы я тогда не уехал? Был бы я сейчас счастлив? Был бы я сейчас с ним?... - Каору? Вставай,- вкрадчивый голос Такано вывел меня из задумчивости. Он стоял около одного из близнецов, интересно как он различает, кто есть кто, и настойчиво тряс его за плечо. Удивительно, но через пару минут парень проснулся, устало потер глаза и потянувшись, вдруг совершенно четко и ясно проговорил: - Уже закончилось? Что ж было весело,- встав он подошел к своему брату попытался его разбудить, но не получив нормального ответа, просто поднял его на ноги подхватив под руки, и виновато улыбнувшись нам поплелся к выходу, тихо при этом отчитывая близнеца за то, что тот много выпил. Проводив их взглядом, мы стали будить и остальных ребят, уже более настойчиво, и примерно через двадцать минут всех отправили по домам, мысленно все же надеясь, что они доберутся до своих кроватей в целости и сохранности. Когда же мы, то бишь я и Такано, вернулись в редакторский отдел, то впервые смогли оценить весь тот бедлам, что простирался там после вечеринки. Сразу было видно, погуляли не хило и отметили на славу. Что же касается уборки, она, похоже, целиком и полностью ложилась на наши плечи, ибо оставить все как есть до утра, тем более свалить все на нашу уборщицу, милую женщину в возрасте по имени Касуми, моя совесть не позволит. Такано явно думал о том же, так как начал, постепенно продвигаясь к столу, поднимать банки из-под пива и прочий мусор. Я незамедлительно последовал его примеру. Примерно через пятнадцать минут слаженной работы к моему великому сожалению в полной тишине, отдел снова был пускай и не зеркально чистым но, по крайней мере, теперь не так стыдно было оставить все до прихода Касуми. Разминая затекшую спину, так как я в основном убирал под столом, и это называется директор издательства, я присел на край стола, наблюдая за своим единственным помощником из-под полуопущенных ресниц. Он стоял, облокотившись о стену опять-таки около окна, приоткрыв его и выпуская в ночную темноту клубы серого дыма. Из приоткрытого окна доносились звуки ночного города: гул машин, в основном такси, шум веселых компаний, музыка из ночного клуба, располагавшегося неподалеку. Все это успокаивало и даже как-то умиляло. Мне нравилось думать, что ночью жизнь не заканчивалась, а наоборот продолжалась, иногда даже активнее чем днем. Ночь вообще была для меня чем-то особенным, чем-то важным. Конечно же, у меня было несколько воспоминаний о тех ночах, что я проводил с… Неважно. Главное заключалось не в этом. Ночью я мог быть самим собой. Я мог не улыбаться натянуто Ан, не играть в счастливого семьянина. Я мог забыть о сомнениях и, отбросив нерешительность делать то, чего обычно не делал днем. В основном пожалуй от того что ночью никто не следил за каждым моим шагом, не говорил мне что делать и тем более не осуждал меня. Ночью я жил. Вот и все. И плевать, что ночь обычно полна боли и горьких воспоминаний, это все равно намного лучше, нежели приторно сладкая “реальность” дня, когда все поголовно натягивают маски с наиболее приемлемыми эмоциями и выходят в подобном виде в свет. Лгут, изворачиваются, предают, но все сходит им с рук, ведь истинного лица не видно, да и ответственность за сделанное можно легко переложить на кого-нибудь другого, кого-нибудь, чья маска тебе не понравится. Размышляя о подобных философских проблемах, я не заметил, как Масамунэ докурил свою сигарету и теперь смотрел прямо на меня. Я не заметил, зато почувствовал. И совершенно глупо смутился под пристальным взглядом его карих глаз. Чувствуя, что краснею, я судорожно соображал как бы выкрутиться из ситуации, а заметив почти полную бутылку вина, решил-таки сделать то, что хотел. Взяв красивую бутылку дорогого вина, к которому ребята почти не притронулись, я, найдя два последних, чистых, а главное целых стаканчика, стал наполнять их бордовой жидкостью, всего на мгновение, залюбовавшись причудливой игрой света в вине. Обернувшись к Такано, я протянул ему один из стаканчиков, в ответ, получив непонимающий взгляд. - Кажется, мы так и не выпили за тебя?- это был в принципе риторический вопрос, но он все же ответил мне, присаживаясь на подоконник. - Дай-ка подумать…- он сделал один глоток, наслаждаясь терпким вкусом, и продолжил.- Мы пили за машину Кеншина, дважды за сына Акиры.… Также был тост за женщин и за мангу. Нет, за меня мы не пили. И улыбнувшись мне лишь уголками губ, он вновь пригубил стаканчик. Я тоже сделал пару глотков, не в силах оторвать от него глаз. Я не мог встретиться с ним взглядом, иначе бы покраснел, но вот смотреть на него, медленно скользя взглядом вверх и вниз, мне никто запретить не мог. Я пробежал глазами по волосам, на мгновении задержавшись на белой пряди, потом скользнул ниже, на губы, чуть приоткрытые, с еле заметными капельками вина. Затем еще ниже, на шею. Припасть бы к ней губами, почувствовать, как бьется сердце, как перехватывает дыхание от возбуждения, отчего вдохи становятся рванее, резче… Еще ниже, на спокойно вздымающуюся грудь. Обнять бы, притянуть к себе, провести руками по груди, вниз на плоский живот, чувствуя, как он вздрагивает от твоих легких прикосновений.… А как было бы приятно обхватить его плечи в момент наивысшего удовольствия, впиваясь ногтями в кожу, оставляя еле заметные царапины… Делая еще один глоток, я вновь вернулся к губам. Все же желание закрыть их поцелуем, забрав языком капли вина, никуда не пропало, а почему то стало лишь сильнее. Нервно облизав губы, я случайно посмотрел выше и, безусловно, встретился с его изучающим взглядом. В голову уже ударило выпитое, так что мыслить трезво я уже не мог, ну и тем более придумать стоящую причину, почему это я просто-напросто пялюсь на него, было крайне затруднительно. Зато выдать первую попавшуюся глупость было чертовски просто. - Откуда у тебя эта белая прядь?...- помимо того что я задал этот наиглупейший вопрос так еще и сделал пару шагов вперед теперь стоя прямо напротив Масамунэ, и абсолютно как ни в чем небывало протянул руку касаясь этой самой прядки. Он в свою очередь как завороженный следил за моими действиями, даже и не думая отдернуть мою руку, чему я мысленно порадовался. - Это не столь важно,- его скучающий взгляд выводил меня из себя, хотелось, чтобы в его необычайно красивых глазах загорелись либо ненависть, либо желание. Последний вариант казался мне самым, почему то приемлемым. И, о господи, кто-нибудь дайте мне по рукам, или по голове, разверните в противоположную сторону от Такано и, дав хорошего пинка под зад, просто выкиньте прочь из издательства. Одним словом остановите меня, пока я не совершил очередную ошибку, пока не перешел дозволенной грани, пока между нами все еще пропасть в пять лет, и я пока что просто его знакомый, а по совместительству начальник. Кто-нибудь… Увы, уже поздно. Когда я не убирая руки от его волос, еще раз посмотрел в его глаза, а затем на губы, мне окончательно снесло крышу, и, сделав последние два шага, что разделяли нас, я поцеловал Такано. Проведя языком по его, столь доверчиво приоткрытым, губам я почувствовал сладковатый привкус вина. Ухмыльнувшись, я, зарывшись рукой в шелковистые пряди, углубил поцелуй, бесцеремонно проникая внутрь. На мои действия Масамунэ никак не реагировал. Он ни отвечал на мой поцелуй, ни отталкивал, просто проверял, как далеко я смогу самостоятельно зайти. Думать о том, что я творю сейчас, было бы просто глупо, поэтому я полностью отдался ощущениям. Кроме того это первый раз, когда я сам, первый поцеловал его. Алкоголь, наконец-то полностью отключивший мой разум, дарил некую легкость и уверенность. Пройдя языком по ровному ряду зубов, я коснулся его неба, а затем и языка, пытаясь втянуть в свою игру и попутно наслаждаясь терпким вкусом вина, все еще оставшимся на его губах. Но сам поцелуй пускай и безответный пьянил лучше любого алкоголя, я уже не говорю о том калейдоскопе чувств, которые я испытывал, целуя его. Такие желанные и такие родные губы, о которых я мог только мечтать последние пять лет, такой желанный Такано, так близко, опасно близко, непростительно близко… Когда в легких закончился воздух, мне пришлось отстраниться. Он смотрел на меня, но уже не так внимательно, его глаза словно были подернуты дымкой, а грудь тяжело вздымалась, значит ли это то, что мой поцелуй не прошел бесследно? А что будет, если я зайду еще немного дальше? Смогу ли я потом вернуться? Опять-таки глупые вопросы, совершенно ни к чему сейчас, лучше сразу действовать. Скользнув рукой с затылка на шею, а потом на грудь, я на мгновение замер, чувствуя его сердцебиение. Если мне не показалось он тоже замер, и даже задержал дыхание, неужели в предвкушении дальнейшего? Ответа на мой мысленный вопрос, конечно же, не последовало. Тем временем я, осторожно боясь спугнуть, прикоснулся губами к его шее, опять чувствуя удары сердца. Легкие поцелуи, горячее дыхание.… Когда-то он сам любил так меня целовать, нежно и страстно одновременно, заставляя мое сердце пропускать удары, а тело страстно выгибаться навстречу его ласкам, прося большего. Дорожкой поцелуев я спускался к вырезу рубашки, так удачно расстегнутой на верхних пуговицах. Однако мне не дали спуститься ниже, так как Такано резко поднял меня за подбородок, грубо целуя в губы. Пару мгновений он просто терзал их, чередуя поцелуи и покусывания, даже и не думая заходить дальше. Когда же он прикусил нижнюю губу до крови, специально или случайно было не столь важно, я зашипел от неожиданной боли, и он тут же зализал ранку, а затем его язык по-хозяйски вошел внутрь, слишком грубо, но в тоже время страстно, подчиняя себе, не давая даже шанса ответить. Единственное что я мог это стонать ему в губы, прижавшись к нему вплотную. Металлический привкус крови и сладкий вина, боль и желание, вся эта феерия разных чувств и эмоций дарила незабываемое наслаждение, унося меня в неизвестном направлении… Но стоило мне только попытаться ответить на поцелуй, обнимая его за шею, как Такано тут же отстранился. Мы оба тяжело дышали и я, собственно говоря, просто не понимал, почему он остановился. Не понимал ровно до того момента, пока не встретился с ним взглядом. То, что я увидел в его глазах, было словно пощечиной, резкой и наотмашь, приводящей в чувства. - Что, Онодэра, уже готов снова лечь под меня? Оказывается, для этого просто надо было тебя напоить. Как же я мог об этом забыть,- его ядовитые слова, его холодный тон и отвращение во взгляде, все это находилось именно за той гранью, черту которой я только что перешел. Перешел, опрометчиво надеясь на что-то, хотя бы просто на безразличие. Но та страсть мгновениями ранее резко сменившаяся отвращением поставила меня в тупик. Я не думал, что он так сильно изменился, что так сильно изменились его чувства, я вообще не думал, а просто плыл по течению, за что и поплатился. Я чувствовал, как по телу пробегает мелкая дрожь, как начинают подкашиваться колени и кружиться голова, но ничего сделать я не мог. Мне просто хотелось провалиться сквозь землю, а вместо этого я, только молчал, в то время как Масамунэ допил вино из своего стакана, взял свои вещи и направился к выходу. И перед тем как скрыться за углом он бросил фразу, после которой я просто-напросто опустился на пол, не в силах стоять, на глаза же набежали слезы, от боли.… Нет, от отвращения к самому себе. - Заруби себе на носу Онодэра, я не сплю, с кем попало, - презрительный взгляд в мою сторону.- Тем более с… начальством. Это было сказано таким тоном, словно я какая-то проститутка, и эти чертовы пять лет не жил тихой и незаметной жизнью семейного человека, даже к жене своей притронувшись за пять лет брака всего один раз, в результате чего и появился Юкки, а спал со всеми подряд. Хотя образно выражаясь, можно сказать, что жизнь меня поимела по полной, отняв всякое право быть с тем, кого я любил, и черт его бери, люблю. А вот он.… Какие к черту чувства после сказанного им? Обидно же, что, несмотря на все отвращение, он ответил на мой поцелуй. После этой мысли губы сами вытянулись в подобии улыбки, и я нервно засмеялся, не желая вытирать, мешавшие мне видеть, слезы. Но… теперь… это… не важно. Я перешел грань, сломал невидимую стену между нами, отчего она теперь стала, вполне ощутимой, и за это вполне заслуженно расплачиваюсь. Боль, обида, отвращение.… Все пройдет за ночь, а на утро я снова буду улыбаться. Главное чтобы моя маска не дала трещину, иначе и улыбка будет слишком фальшивой.