Необратимость

Harry Escott — Brandon

Перелёт был сложным. По расчётам Барнса, он не спал больше суток, и если бы не сыворотка суперсолдата, то вряд ли бы стоило садиться за управление джетом. У Наташи сыворотки не было, и после нескольких настоятельных просьб уйти отдохнуть хотя бы на час, над водами Атлантики её сменил Роуди. И если рядом с Наташей он ощущал себя более-менее комфортно, то с Роуди дела обстояли иначе. О чём говорить, он не имел понятия, как и не знал, готовы ли они к каким-либо разговорам вовсе. Как ни крути, но от прошлого не убежать, и даже если сейчас они воевали на одной стороне, то былое едва ли успело от этой данности померкнуть. У Роуди парализовало ноги — вот факт их короткого знакомства, и Барнс чувствовал свою вину и за это. До Нью-Йорка оставалось два часа. — Держи, — в бионической руке оказался стаканчик с кофе и на момент он растерялся. Роудс же усмехнулся, сел за штурвал и пояснил: — Остывшим будет полным дерьмом, уж поверь. — Спасибо, — только и вымолвил Джеймс, откидываясь на кресле и потирая затёкшую шею. Впервые за долгие часы перелёта ощутил голод и усталость одновременно, и залил в себя кофе чуть ли не залпом, чтобы забить любые позывы. Оглянулся на Роуди почти мельком, но тот заметил и будничным тоном произнёс то, что поразило и расставило все точки над i: — Что случилось, то случилось. Давай оставим стычку в аэропорту в прошлом, ладно? Иначе работать вместе будет проблематично. — Тебя там парализовало, — с долей злости и на себя, и на Роудса заметил Барнс и шумно выдохнул. — А тебе мозги промывали семьдесят лет, — парировал он, не отрывая взгляда от облаков. — В итоге мы оба пострадали от одного и того же. Хочешь ты того или нет, но вина за мои ноги и твою голову лежит не на тебе. Так что, обойдёмся без долгих прелюдий, Барнс — я зла не держу. — А должен, — сложно было поверить, что Роуди говорит правду. Впрочем, и врать ему было не за чем, но видимо бесконечно долгий день с его огромными потерями, и этот откровенный разговор лишь путали мысли, и лучшей защитой, как и всегда, оставалось нападение. Точнее, его жалкая попытка. — Ну, это решать не тебе, — хмыкнул Роудс и, сверившись с приборами, крутанул штурвал вправо. — А теперь о насущном: в Нью-Йорке долбанное 11 сентября — самолёт рухнул на жилой многоэтажный дом. Спасатели работают, но сейчас везде аварии и происшествия, рук не хватает, паника... В общем, на завалы отправимся мы с тобой, Барнс. От Брюса без Халка там не будет толку, Тору нужно к асгардцам, а Наташа с Ракетой займутся сбором информации. — Без проблем, — откликнулся он и взялся за штурвал снова. Задание было понятно, а остальное же он решил оставить на потом, когда голова прояснится. — Пойдёт в зачёт перед правительством. — Да всё равно, я делаю это по другим причинам. — Я в курсе, но я должен был сказать. Барнс усмехнулся и кивнул: — Спасибо, полковник. — Только давай без этого? Роуди. Барнс не остался в долгу и, наступив на глотку своей вине и самобичеванию, сказал: — Баки. — Вот и познакомились, — Роуди улыбнулся, и атмосфера вокруг стала на несколько тонн легче. — А теперь катись-ка ты спать, Баки, потому что один я там не справлюсь. — Но... — Автопилот тебя заменит. Иди. — Если что зови, — Барнс сдался и ушёл в салон, где в отрубе были все кроме Тора. Он не обратил на него никакого внимания, потому что был занят своими мыслями, и хорошо — готовности к очередному душещипательному разговору у него не было и в помине. Перед тем, как уснуть тяжёлым коротким сном, бросил взгляд на Наташу и осознал, что весь разговор с Роуди — удачно выстроенная проверка, которую он прошёл. Так Джеймс Роудс и заслужил уважение Джеймса Барнса.   До Нью-Йорка оставалось полтора часа. Кошмары не снились — они терпеливо ожидали Джеймса наяву.   *   — Проснись и пой. Мохнатая говорящая морда — первое, что Джеймс увидел перед собой. Скинул остатки сна, огляделся и заметил, что они — последние оставшиеся на борту. Широкий трап джета впускал яркий солнечный цвет, вот только на душе мигом стало мерзко и пусто, когда вспомнилось, что произошло и что ещё предстоит. — Скажи спасибо, что рука на месте, — енот оскалился, и видимо стоило начать привыкать к тому, что он действительно говорит с животным на равных. — Даже не думай, — предупредительно шикнул на него Барнс и, не дожидаясь очередной реплики, пошёл на выход. База поражала своим масштабом, и за его спиной Ракета присвистнул. — А вы неплохо здесь устроились, земляне. Из землян рядом был только Джеймс, который не стал сообщать, что базу видит впервые в жизни и что её построил тот, кто его всей душой ненавидел — были дела и поважнее. Он поспешил за немногочисленной командой, уже скрывшейся за стеклянными дверьми здания. Енот семенил где-то позади и пришлось придержать дверь. Но от издёвки всё же Джеймс не удержался: — Кажется, придётся прикрутить ручку пониже. — Пошёл ты, — не остался в долгу Ракета. На том и порешили. Стоило признать, что общение с енотом Барнсу придавало хоть какое-то подобие настроения. Впрочем, оно быстро сошло на нет, когда перед глазами возникли последствия щелчка Таноса. На голографических экранах из разных точек земли полыхали здания, с рельс сходили поезда, испарялись люди. Захотелось зажмуриться, укрыться от всего этого дерьма, но долг есть долг и, обернувшись к Роудсу, Джеймс спросил: — Когда выдвигаемся? — Десять минут. Нат, найдёшь Барнсу и Ракете комнаты? — Ага, — и помахала в знак приветствия Джеймсу и еноту. Он тоже помахал, и ощутил себя дураком, потому что крутить бионикой пришлось и доктору Бэннеру, и Тору. Те синхронно вскинули руками, и теперь по-идиотски выглядели почти все собравшиеся. — Знаете, у меня есть товарищ с земли, Квиллом зовут. Так вот, я думал это с ним что-то не то, но видимо дело в планете. — Он всегда такой мудак? — Роуди вопросительно глянул на Тора, а тот хохотнул, и на момент Баки показалось, что они все — плод его воспалённого сознания. Но нет, это происходило на самом деле — бог грома потрепал по загривку говорящего енота и сообщил очевидное: — Да нет, просто у кролика своеобразное чувство юмора. — Я не кролик, чёрт тебя дери! — Так, парни, давайте соберёмся: у нас планета катится ко всем чертям, — Наташа начала терять терпение, и магическим образом это подействовало — все начали заниматься делами слаженно, как и полагается команде супергероев, которые вчера просрали самый важный бой в своей жизни. — Из ваших десяти минут осталось семь, поэтому советую перекусить хоть чем-то — боюсь, потом такая возможность выпадет нескоро. Если память не изменяет, завал протеиновых батончиков на нижней полке справа, — Наташа развернулась в сторону кухни, и все послушно пошли за ней. Смотреть по сторонам и изучать что-либо вокруг себя времени действительно не было, но умение замечать детали было вшито Барнсу в подкорку, и он быстро понял, что это место — опустевший дом, покинутый своими жильцами. Что ж, по иронии судьбы, он снова начнёт жить, вот только не так, как изначально задумывалось. И кто-то здесь был однозначно лишним. К чёрту. Они наспех перекусили, Роудс скинул координаты места и, уже вставая со стульев, услышали голос Тора: — Я с вами. — А как же твои люди? — Роудс был в недоумении и переглянулся с Беннером: тот, за спиной Тора, показал знак «окей». Как это понимать Джеймс не знал, но неожиданной помощи от всесильного бога был рад. — С ними Валькирия, всё под контролем, — Тор выглядел собранным, но что-то подсказывало — сейчас он был просто не готов видеть своих людей. Джеймс был хорошо знаком с чувством вины, и не составило труда понять, чем руководствовался бог. — Отлично. В гараже есть несколько машин, выберите неприметную и быструю, а я полетел. Жду на месте. — Гараж там, — на вопросительный взгляд Джеймса ответила Наташа и устало улыбнулась. — Удачи. — Спасибо. * Самым неприметным автомобилем оказался белый мерседес. Внутри Джеймс понял, что он только с автосалона: пробег нулевой да и запах новой машины не спутать ни с чем. Тор уселся на пассажирское сидение, предварительно закинув громсекиру назад — фантасмагория происходящего плохо укладывалась в голове, но нужно было откинуть мысли о немыслимом и давить по газам. Впереди был тяжёлый день, который нужно было пережить. И раз рядом с ним восседал бог, то что-то это да значило. — Друг Стива, да? — как бы между прочим спросил Тор, и перед глазами тут же всплыла картина, которую носить в себе отныне до последнего вздоха: Тор, который ошибся, и исчезающий пеплом по ветру Стив Роджерс. Джеймс проглотил солёный ком, с силой сжал руль в руках и ответил: — Да. Повисло молчание — тягостное, гнетущее, напряжённое. Тор уставился в открытое окно, Джеймс со всей сосредоточенностью смотрел за дорогой, но всем было очевидно, что разговор ещё не окончен. И Тор разразился громом, вложив в свои слова столько горечи и боли, что пробрало Барнса до последнего позвонка. — Это я виноват. Если бы ударил в голову, всё было бы кончено, — нервно засмеялся, попытался скрыть дрожь в голосе — ни черта не вышло, а потому продолжил так, как получалось. — Решил покрасоваться, растянуть момент мести за брата, за своих людей, и вон как вышло... Стив и остальные — это всё я. — Знаешь... Я долгие годы был марионеткой в руках других людей. Мне давали задания и я выполнял их, а потом вновь и вновь стирали мою личность, мою память, но Стив... Стив смог меня спасти. Вот только, как ни крути, кровь тех людей на моих руках, и от этого никуда не деться, как бы я ни пытался. Поэтому я больше не пытаюсь, а просто принимаю как данность всё то, что со мной произошло. Прими и ты, иначе эта вина сожрёт до основания. Так случилось, и ты сделал что мог — я видел это, Тор. Я там был. Джеймс выдохся — к такому спичу не был готов и близко, но смог найти в себе силы и посмотреть Тору в глаза, чтобы тот убедился — фальши здесь не место. — Стиву повезло с другом, — по-доброму усмехнулся Тор и, после паузы произнёс острое, как нож меж рёбер: — Спасибо, Бак. Не смог ответить, лишь кивнул — разговор с богом ещё никому не давался так трудно. Бог это видел и знал, потому что ему самому было не легче.   В белом мерседесе бог и человек стали как никогда равны.   *   То, что они узрели в Бронксе, было похоже на ад. Хвостовая часть самолёта торчала с торцевой части дома, готовая обвалиться в любую минуту, а сам дом опасно кренился вправо. Ничего хорошего это не сулило. Вокруг была суета: спасатели, пожарные, бригады скорой помощи, рыдающие люди сновали туда-сюда, а обломки кирпичных стен и домашней утвари валялись по всей улице рядом с накрытыми простынями телами, которые не успевали увозить. Роуди беспомощно летал вокруг дома, явно силясь понять, за что здесь, чёрт возьми, браться, и Джеймс мог ему только посочувствовать. — Идём, — решительно сказал Тор, хватая громсекиру и устремляясь к эпицентру разрушения без лишний раздумий. Джеймс последовал его примеру, стараясь не смотреть на тела на асфальте. Выжившие — фокус внимания и главная цель. — Тор, есть идеи, как вытащить самолёт, не разрушив дом? — Роуди приземлился рядом с ними и спасателями, которые должны были либо опровергнуть предложения либо поддержать. Уставшие лица мужчин даже не выразили удивления при виде бога и парня с бионической рукой, лишь тень надежды промелькнула в глубине раскрасневшихся от пыли и огня глазах. За эту надежду они и схватились. — Вытаскивать его мы не будем — это всё обрушит, — Тор что-то прикинул в голове и громко, чтобы все слышали, облёк мысли в слова: — Лучше всего будет сделать так: мы с тобой, Роудс, зайдём в самолёт, через него я проберусь в дом — если что обвалится, то я выживу, тобой рисковать я не хочу. Найдём выживших — ты спускаешь их вниз и возвращаешься обратно. Баки со спасателями продолжат работу снизу. Твоя бионика какой вес выдерживает? — Думаю около тонны, — пожал он плечами. Точно сказать не мог — развалы ему предстояло расчищать впервые. — Отлично, тогда мы наверх, а вы оставайтесь здесь. Парни, — он обратился к спасателям и те уставились на него во все глаза, внимая каждому слову: — Если нам что-то надо будет знать, скажите об этом Джеймсу Барнсу, он передаст по нашей связи. Мы тоже будем держать вас в курсе дела. Без вас у нас ничего не выйдет, поэтому давайте сделаем, что должно, вместе, плечом к плечу! Одна команда — вы и мы. За дело! Сказать, что это было воодушевляющим, значит не сказать ничего. Барнс на миг представил, как в Асгарде Тор вёл воинов за собой в бой, и заключил, что отдал бы многое, чтобы оказаться в их рядах. Пожалуй, по умению поднять боевой дух Тор мог сравниться только со Стивом. — Хорошая речь, — уже в наушнике раздался насмешливый голос Роуди Барнс, натягивая кожаные перчатки и другим ухом слушая то, что сообщал ему старший спасательной группы Джон Филлипс. — На войне как на войне, — философски ответил Тор, и в наушниках послышались какие-то шумы. Джеймс посмотрел наверх — Роуди тонкими лазерными лучами вырезал железный фюзеляж и спускал его вниз, а Тор уже был где-то в недрах самолёта. Работа пошла, и он поспешил приступить к своей. Вспомнил про маску Зимнего Солдата и впервые пожалел, что её не было — сейчас бы пригодилась, потому что пыль оседала в лёгких, вызывая кашель. — Мистер Барнс, держите, — кто-то всучил ему респиратор, и дело пошло куда лучше. Первый час разбора завалов успеха Джеймсу не принёс, зато Тор обнаружил двух живых людей. Роуди не везло — ему попадались мёртвые. — Мальчик лет двенадцати, мёртв. Спускаю вниз. — Девушка, двадцать пять-двадцать семь лет, мертва. — Мужчина, около сорока, мёртв. И с каждым разом холодели внутренности. Ко второму часу работы Барнс обнаружил, что боится голоса Роуди до дрожи. К счастью, его собственные поиски всё-таки увенчались успехом: в разрушенной квартире на втором этаже Джеймс услышал мяукание. — Есть кто живой? — снял респиратор и крикнул, прислушиваясь к звукам. Снова протяжное «мяу» и, намного тише, голос, похожий на детский. — Здесь...  Джеймс прибавил шагу, насколько позволяли разрушения. Сердце билось в груди, как бешеное, и все мысли до единой испарились из головы — остался только инстинкт. — Я иду, оставайся на месте, — в самом углу гостиной комнаты, за сломанными диваном и упавшего поверх него куска потолка он обнаружил свою находку, и едва выдержал этот удар. Курносая девочка лет шести от роду окровавленными руками прижимала к себе чёрно-белого кота и, вжавшись в стену, тряслась всем телом. У Джеймса потемнело в глазах, когда он понял, что её нога была придавлена куском бетона. С момента падения самолёта прошли сутки, и эти сутки она была здесь, сжимая в руках кота, не взирая на боль, боясь за него больше, чем за себя. Перед Джеймсом сидел самый бесстрашный человек на земле и из его больших глаз текли крупные слёзы. — Я нашёл девочку и кота. Живых, — будто чужим голосом сообщил он в наушник и принялся расчищать местность вокруг. Ребёнку нужно было дать инструкции, и он мягко начал: — Как тебя зовут? — Дженни. — А меня Баки, — в голове начал складываться план — разбитое окно было куда надёжнее, чем путь по развалинам. Он сообщил команде: — Роуди, западная часть дома, третий этаж. Можешь прилететь? — Три минуты. Джеймс перевёл взгляд на малышку и с расстановкой произнёс: — Мы спасём тебя, но тебе нужно внимательно меня выслушать, хорошо? — Да, — она всхлипнула, и кот жалобно мякнул следом. — Умница. Сейчас сюда прилетит спасатель и мы передадим ему твоего кота, а после он вернётся за тобой, — Джеймс приступал к самому сложному, стараясь звучать бодро. Внутри себя он рассыпался на части, но маленькой смелой девочке знать об этом было нельзя ни при каких обстоятельствах. — И так, когда он вернётся, я подниму этот обломок с твоей ножки. Будет немного больно, но не переживай, внизу уже ждут врачи и они быстро вылечат тебя. Обещаю, всё будет хорошо. Вовремя появился Роудс, и операция по спасению началась. Барнс очистил окно от осколков и вернулся к девочке. — У Феникса сломана лапа, — она передавала кота, будто отрывала от своей души кусок плоти. У Джеймса же дрожал подбородок. Кот завыл от боли, когда оказался у него в руках, и он осторожно погладил испуганное животное, приговаривая: — Ничего, Феникс, скоро заживёт, — Роуди подлетел ближе и протянул железные ладони к коту. — Держи! Он улетел вниз, но уже через минуту вернулся, заглядывая в окно снаружи. Джеймс опустился на колени перед Дженни: — Держи меня за руку и считай до трёх вместе со мной, — вдохнул полные лёгкие воздуха, бионикой схватился за бетон и громко начал считать: — Один, два, три! Она вскрикнула, маленькие ладошки впились в его живую руку — дальше Джеймс действовал на автомате, на чистом рефлексе. Из раны хлынула кровь, и подготовленный жгут, лежащий в кармане, оказался весьма кстати. — Ну, вот, умница, теперь цепляйся за шею. Девочка обняла его, и что-то внутри надломилось окончательно, бесповоротно. Три шага до окна показались ему вечностью. Время вернулось к обычному бегу лишь тогда, когда Дженни оказалась в руках Роуди. Вскоре уже была в скорой помощи, а Джеймс, застыв у окна, наблюдал, как врачи спасали её драгоценную жизнь. Маленькая смелая девочка и её отважный кот дали ему чертовски много. Больше, чем он мог бы им вернуть. — Молодчина, Барнс, — Роуди пролетел мимо и отдал ему честь по-военному. И этого тоже было чертовски много для него одного.   *   Разбор развалов длился долгие муторные часы. В какой-то момент Джеймс ощутил такую усталость, что пришлось остановиться. Они работали на износ, и силы кончались. Он вышел на улицу, стянул респиратор и продышался вдоволь. Огляделся по сторонам и заметил, что поодаль от места трагедии люди организовали подобие полевой кухни для спасателей и врачей. — Спускайтесь, надо поесть. — Почти закончили с кабиной пилота. Скоро будем, — отрапортовал Роуди и отключился. Видит бог, это были самые вкусные макароны с куриной отбивной в его жизни. Седовласая женщина, которой помогала девчонка с яркоокрашенными волосами, понимающе улыбнулась ему и протянула вторую порцию. — Спасибо вам, — сказала она искренне, и Джеймс не смог не улыбнуться в ответ. — Ну, это вы нас спасаете, мэм. — Мы друг друга. Он становился не в меру сентиментальным, и пришлось начать жевать быстрее, чтобы как-то стряхнуть это наваждение. Кто-то налил ему горячего дымящегося чая, и правая рука, задеревеневшая от тяжести обломков, постепенно пришла в норму. Тор и Роуди приземлились рядом. Пыльные, уставшие, но нескончаемо стойкие. Настоящие герои. Он не причислял себя к ним ни в коей мере, но так гордился тем, что сейчас был с ними плечом к плечу. А они смотрели так, будто тоже считали его... равным себе. И в это — не верилось.   Накинулись на еду, смолотили две порции в момент и стали хоть чуть-чуть бодрее. Роудс кликнул Филлипса: — Джон, ну что там у нас? — Двенадцать выживших, десять погибших, сэр. — Спасибо, — он обратился к Тору и Баки: — Десять минут и за работу. Мы должны найти всех. — Не обсуждается. — Конечно. Они замолчали, но то было молчание, в котором читалось больше и яснее, нежели ли они могли бы сказать вслух. Джеймс думал о девочке и коте, о мужчине со сломанным позвоночником, который вряд ли когда-то сможет ходить, о тех погибших, что он сумел достать из-под завалов. Кровь и смерть — вот и всё, что принёс Танос. Щелчок, и теперь они здесь, на разломах старого мира, пытались спасти то, что уцелело. Последний глоток чая, и вновь по кругу: разруха, боль и оседающая на плечи пыль.   * Простились с Филлипсом и другими спасателями по-братски тепло, обменялись контактами и пообещали навестить и их, и каждого спасённого, но горечь осталась, и деваться от неё было некуда.   Обратно ехали уже ранним утром втроём: Роудс почти что падал от бессилия, и костюм теперь лишь придавливал к земле. Заставили снять и положили в багажник, кое-как запихнув туда и громсекиру. — Расскажи про Асгард, — попросил Джеймс у Тора, когда глаза начали слипаться от усталости. Тор намёк понял и завёл чудную историю про Одина и его славную армию. Порой голос его дрожал, но на такие мелочи никто уже не обращал внимания. На базе горел свет — значит, ждали. И дороже всего этого у Джеймса сейчас не было ни-че-го.