Цикл "Девушка для ..."

Акари кажется, что с их последней встречи прошел год, но на самом деле – минуло только пару недель, когда она снова увиделась с Хикару. Никакого го, никакого Тойи, никаких надоевших до зубной боли разговоров о поступлении в университет. Вступительные экзамены давным-давно прошли, но разговоры все никак не замолкают. «…А я хотела поступить в Тодай1, но не вышло». «…Меня специально срубили в Аояму2, я в этом уверен». «…Представляешь, я получила по математике высший балл!» С Хикару, который и думать не хочет о поступлении в какой-нибудь университет, можно просто поболтать о всякой ерунде, а не о поступлении. – Зачем мне это? Я бы даже и не поступил в университет: с моей-то успеваемостью. О да. Не о поступлении. Акари закатывает глаза: – Забей. Просто ответь, почему такой мрачный? Хикару мнется. Всё понятно. – С милым проблемы? – спрашивает Акари. Пожалуй, если бы она постаралась, то смогла бы убрать сарказм из голоса, но Хикару все равно не замечает. – И да, и нет. – Да ну. Они молчат. Восемь вечера, на детской площадке никого, кроме них. Акари лениво отталкивается ногами от земли, и качели вместе с ней немного подлетают. Совсем немного – она же в юбке. Качели под тихим Хикару не движутся. Ждет, когда его подтолкнут? Но Акари молчит и слушает. – Он хочет познакомить меня с родителями, – наконец, говорит Хикару. – Ты вроде с ними знаком, – не понимает Акари – действительно не понимает. – Познакомить в качестве своего парня. – А, – тянет Акари, и они снова замолкают. Качели скрипят, совсем тихо – но в предзакатной тишине этот звук раздражающе звонок. Акари останавливается. – Ты боишься, что они тебя не примут? – Да, черт возьми, боюсь! – вскипает Хикару. Он вскакивает с качелей и начинает расхаживать перед ними взад-вперед. Какой-то мужчина с мальчиком, весело переговариваясь, заходят на детскую площадку с бейсбольной битой, но увидев Хикару, сердитого, нервно мерящего площадку шагами, быстро уходят. Акари сочувствующе смотрит им вслед, а потом переводит взгляд на Хикару, разглядывает его оценивающе и спрашивает: – А ты же был у них, да? – Был, – отвечает Хикару, не прекращая бессмысленного движения. – И после того, как ты… поменял стиль одежды? – Не помню. Кажется, нет, – отрезает Хикару. – Это как относится к проблеме? – Никак, – Акари сама невинность. – А что Тойя думает о знакомстве? – Он считает, что мне не из-за чего волноваться, но я... – Все равно волнуешься. – Именно. Акари смотрит на красное, будто воспаленное, прячущееся за горизонтом, солнце и думает. О себе, о Хикару, о Тойе. – А они знают, что их сын – гей? – спрашивает она. Хикару чуть не падает, резко поворачиваясь к ней корпусом. – Нет! – Тогда у тебя действительно крупные проблемы. Акари сочувствует Хикару: вот уж кому действительно придется трудно… – Когда у тебя встреча с ними? – В воскресенье я приглашен на обед. … В ближайшие выходные. Акари не злопамятна и могла бы посоветовать Хикару одеться на встречу с семьей Тойя что-нибудь менее – вызывающее? откровенное? шлюхастое? – но ведь это ничего не изменит. По большому счету. Вайя, услышав от Хикару, что тот идет на обед к родителям Тойи, громко хохочет. У Хикару перекашивается лицо, невооруженным глазом видно, что он сдерживается из последних сил, чтобы не врезать другу. Не сказать, что Изуми удивлен меньше, просто он не видит в этой ситуации ничего смешного. – Ты как-то играл с мейджином? – говорит он, пытаясь отвлечь Хикару от Вайи, но чтобы действительно сделать это, ему надо не говорить, а орать. – Да, – Хикару злобно косится на Вайю, который затихает и снова начинает смеяться. – Я знаком с ним, но не близко. – И слава богу, – со смешком замечает Вайя, – тебе должно было хватить Тойи-младшего. – Вайя! – обрывает его Изуми, который теперь и сам готов хорошенько треснуть приятеля по голове. Ему неловко за Вайю, который, в общем-то, отличный парень, но вот полностью принять Тойю в качестве парня Хикару не смог. Хикару встает и хочет уйти – ей богу, Изуми с удовольствием сделал бы то же, а то в этом кафе итак все пялятся на них, – но он останавливает Шиндо. Бросать его сейчас было бы слишком. Мир го – это жестокий мир, но даже здесь у тебя должны быть друзья. – Не обращай внимания на него, – успокаивает Изуми друга. – Я думаю, ты волнуешься зря. Тебя примут. Он смотрит на Вайю, и тот стирает со своего лица улыбку. – Прости, – извиняется Вайя, – я иногда ведут себя как дурак. Я вот не знаком с родителями своей девушки. – Что не удивительно: у тебя же ее нет, – замечает Хикару, и они смеются на все кафе. Хикару расслабляется и смеется шуткам Вайи. Ситуация разряжена, и Изуми чувствует себя так будто он провел сложный поединок. Он смотрит на веселящегося Вайю, пьет лимонад и думает, что он бы с удовольствием исправил ситуацию с подружкой для того. Но еще стоит немного подождать. Дни до воскресенья тянутся как жвачка. Медленно, медленно, чтобы потом разорваться и извозить, так что отмоешься с трудом. Хикару не знает, что лучше: чтобы воскресенье наступило как можно скорее или чтобы его вообще не было. Он проживает на автопилоте вторник, среду и четверг, но в пятницу уже дает сбой. В игре с Огата-сенсеем Хикару допускает такие глупые ошибки, что мужчина недоуменно хмурится. – Что это с тобой, Шиндо-кун? Заболел? Он кладет широкую ладонь ему на лоб, измеряя температуру, а Хикару замечает, как у сидящего через два гобана Акиры мгновенно перекашивается лицо. Неужели у него такой сложный поединок? Вроде бы Ичикава-сан не так уж и сильна… – Температура в норме, – Огата-сенсей убирает руку, но участливое выражение лица так и не исчезает. – Что-то случилось? Огата-сенсей не тот человек, которому Хикару когда-нибудь доверил свои проблемы, но тот ведь в хороших отношениях с бывшим мейдзином. – Да, – признается Хикару. – Можешь довериться мне, – говорит Огата-сенсей и берет его руку в свою. – Я тебя с удовольствием выслушаю. Как насчет того, чтобы поболтать в моей машине? Хикару кисло смотрит на его ухмылку, на то, как он гладит его по руке, и думает, что он точно дурак, раз хотел довериться этому человеку. Он поднимается к направляющемуся к ним Акире: у того ничего не выражающее выражение лица, но Хикару отлично знает этот взгляд. Акира хватает его за руку и ведет к выходу из зала, по длинному коридору, прямиком в мужской туалет. Заталкивает в кабинку и целует. Хикару уже возбужден – ками-сама, ему же семнадцать лет! Он возбуждается только от одного взгляда на Акиру, а уж когда тот заталкивает ему свой язык в рот, то вообще готов кончить. Они целуются, а потом расстегивают друг другу штаны. В узкой кабинке сделать это чертовски неудобно, да и пахнет неважно. Но запахи, неудобство, страх быть обнаруженными – мгновенно исчезает, когда ладонь Акиры обхватывает плоть Хикару. Сладкая истома, почти агония, что он готов дрожать и кричать от нее, завладевает им. Хикару не эгоист – он запускает руку в штаны к Акире, но тот отходит и разворачивает его, лицом к унитазу. Акира очень практичный – думает Хикару, – и потрясающе чуткий. Он знает, как нужно сжать его – не слишком сильно, а твердо, уверенно, – когда нужно ускорять ритм движений, а когда замедлиться, и то, что у Хикару в этот момент очень чувствительная шея. Перед глазами Хикару кафель, грязно-бежевый кафель общественного туалета, и он не может видеть Акиру, но он его прекрасно чувствует. Рот, сосущий его шею, плоть Акиры, упирающаяся Хикару в задницу, и руки, которые доводят его до развязки, а потом держат, когда белесая вязкая сперма вытекает из него. Хикару довольно улыбается и прижимается ближе к своему парню: иногда быть дураком, не замечая ревности Акиры, очень выгодно. Тойя Акико, пусть и выглядит образцовой домохозяйкой, дурой не является. Да, каждый вечер она смотрит мыльные оперы и любит песни Такуро Ёсиды3 – но это вовсе не значит, что она не умна. Отнюдь. И именно она заметила, что ее сын влюбился. Не то, чтобы у Акиры испортился аппетит, и он стал хиреть и чахнуть, – мальчик вел себя как обычно, – просто в его взгляде будто кто-то зажег огонь. Акико очень хотелось познакомиться с этим «кто-то», но Акира разговоров не заводил. Прошел год, потом еще и еще, пока весной внутренний огонь Акиры не вспыхнул с новой силой. Так, что то, что месяц спустя Огата-кун сказал, отвечая на вопрос ее мужа, как обстоят дела у Акиры с го, ее совсем не удивило: – Отлично. Просто отлично. Не стоит волноваться, что он из-за своей любовной горячки запустит го: по-моему, он стал даже играть лучше. Коё удивленно воззрился сначала на Огату. – Любовная горячка? – переспросил он ученика, увлеченно изучающего доску. – Она самая. А вы что не знали? – удивился Огата. Наигранно. Акико была уверена в этом так же, как и в том, что Огата-кун специально заговорил об этом, чтобы получить неплохой шанс обыграть учителя. Но Коё все равно победил. Когда Огата ушел, он позвал Акико выпить с ним чаю. Они тянули теплый напиток из глиняных чашек, и он спросил ее: – Ты знала об этом? – То, что Акира с кем-то встречается? Только догадывалась. – Как он мог! Почему нас с ней не познакомил? – возмущался Тойя. – Я думал, что воспитал сына порядочным человеком! Акико пыталась его успокоить, но Коё, который что-то решил, убедить в обратном было невозможно. Тем же вечером он вызвал сына в кабинет, чтобы серьезно поговорить с ним. Акико не подслушивала – она же порядочная женщина! – просто ей как раз нужно было протереть цветочные горшки под окнами кабинета. – Сын, – начал Тойя, – я узнал, что ты с кем-то встречаешься, а нас с ней не познакомил. Разве это нормально, что я узнал это от Огаты, а не от тебя? – С ней? От Огаты? – Акико могло показаться, но голос у сына звучал так, словно он был сбит с толку. – Ты должен ее привести к нам в дом! Или же это несерьезная интрижка? – Все очень серьезно, но, отец, … – Приведешь ее на обед в воскресенье, – приказал Тойя. Акико считает, что инсульт несколько повлиял на мозг супруга – хотя бы его проигрыш этому Саю, – но с ним не спорит. Она – образцовая жена. И еще очень умна. Всю субботу Хикару проводит дома. Торчит в своей комнате, несколько часов играет в интернете в го, пока в его дверь осторожно не стучится мама. – Ужин готов, – говорит она, с состраданием рассматривая его. – Поешь, Хикару, у тебя с утра крошки во рту не было. – Не хочется, мама, – отказывается Хикару и закрывает перед ней дверь. Он волнуется, хотя только суббота, впереди еще ночь и целых полдня. Пытается сосредоточиться на го, но бросает это и вяло треплется не о чем с Вайей по телефону до позднего вечера. Он со стоном поднимается с паркета – все тело затекло от неудобной позы – и идет на кухню. В горле пересохло, и ему хочется пить, но там сидят отец и мать, организовав очередной семейный совет. Хикару замирает и пятится обратно: за эти месяцы он наслушался нравоучений на годы вперед. – Он сегодня не ел, – говорит мама таким растерянным голосом, что Хикару становится стыдно. – Если бы у нас была дочь, я был бы этим обеспокоен, – отвечает отец. – Но у нас все-таки сын. Все, что могло произойти плохое с ним, уже произошло. Мама всхлипывает, а отец начинает читать очередное ужасное хокку. Хикару утоляет жажду прямо из крана в ванной, не желая попадаться родителям на глаза. Всю ночь он лежит без сна, и утром у него опухшее лицо, что смотреть тошно. Он принимает холодный душ, отказывается от завтрака и тщательно одевается, пока часовая стрелка не переступает один час и не раздается дверной звонок. Акира – очень пунктуальный , и Хикару идет к двери. Но его уже опережает мама. – Здравствуй, Тойя-кун, – приветствует она Акиру, пропуская его в дом. Акира вежливо здоровается с ней, привычно переобувается в тапки и идет к Хикару, так и застывшему возле лестницы. На Акире строгий серый костюм, совершенно обычный, безупречно сидящий на нем. Хикару семнадцать лет, но он собирается на обед к родителям своего парня, поэтому на пристальный взгляд Акиры он только мягко улыбается. К тому же им пора идти. – Хикару, вы куда-то собрались с Тойя-куном? – спрашивает мама. Из гостиной появляется папа, кивает склонившемуся в поклоне Акиры, переводит взгляд на Хикару и резко прячет книгу, что держит в руках, за спину. Хикару не уверен, но, кажется, на ее обложке написано «Справочник венерических заболеваний». – У нас сегодня обед с моими родителями, – отвечает за своего парня Тойя, и взгляды, которыми обмениваются родители Хикару… Да, они радостные и полны облегчения. – Правда? – почти взвизгивает отец. – Просто замечательно! Их быстро выпроваживают, и, когда дверь закрывается, Хикару слышит за спиной: «Неужели!... Неужели мы теперь сможем честно смотреть соседям в глаза!..» Акира, наверняка, это тоже слышит, но виду не подает, просто подводит к машине и открывает перед Хикару заднюю дверцу. – Папа прислал личный автомобиль, – поясняет он пораженному парню. Они усаживаются на заднее сиденье. Водитель не проявляет к ним никакого интереса, смотрит только на дорогу и ни разу не оглядывается на пассажиров в зеркало заднего вида. Хикару думает, знает ли он, для чего везет их. – Акира, – тихо зовет Хикару, – ты своему отцу хотя бы намекнул, кого приведешь? Акира отрицательно качает головой, уставившись в окно. – Ты!... Чем ты думал?! – кричит Хикару, пока Акира не зажимает ему рукой рот. Водитель так же внимательно изучает дорогу, будто совсем оглох. – Не кричи! – строго говорит Акира, так и не убирая свою ладонь с губ Хикару. – Если бы я юлил, отец бы воспринял бы это как нежелание и вбил себе в голову, бог знает что. Пусть увидит тебя и сам все поймет. Хикару таращится на него, как будто в первый раз видит, но Акира честно смотрит на него в ответ. Убирает руку, и они опять отсаживаются подальше друг от друга. – А ты не боишься, что у твоего отца будет второй инсульт? – Не преувеличивай, – равнодушно отвечает Акира. Тойя Коё сидит в гостиной и играет в го. На нем вафуку[4] – ни одной складки, только прямые линии ткани. Чаепитие для него – это ритуал, а не утоление жажды; игра – это самосовершенствование. Он спокоен и сдержан, и незаметно усмехается, когда жена, сидящая рядом с ним, в очередной раз нервно косится на часы. Также спокойно он поднимается навстречу гостье, которая – стоит раздвинуть двери – оказывается Шиндо Хикару. Он смотрит на явно нервничающего парня несколько минут и говорит: – Шиндо-кун, как насчет сыграть в го? Манера игры Шиндо изменилась. Вокруг гобана уже нет той давящей атмосферы, но появилась стремительность и непредсказуемая расчетливость. Он обыгрывает парня на три с половиной камня, и очень доволен: и собой, и им. – А теперь давайте за стол. Как поживают твои родители, Шиндо-кун? Коё ведет гостя в столовую и не видит, как его жена улыбается. Акира, Акира… Догадаться кто привлек его совсем нетрудно, ведь все эти годы его голову занимали только го и Шиндо. Это было просто неизбежно. Так что подсунуть мужу на ночной столик роман Ихары Сайкаку5 было мудрым решением. Домой Хикару тоже доставляют на машине. Его сопровождает Акира, который , пусть это и скрывает, тоже чувствует облегчение. Он приближается к Хикару и шепчет: – Можно у тебя переночевать? Хикару чуть не подпрыгивает от неожиданности, бросает взгляд на водителя – тот все также безучастен – и кивает. Он безумно рад, просто окрылен обедом. Тойя Коё оказался приятным собеседником, а у матери Акиры очень добрая улыбка. Сейчас он безумно любит этот мир, а уж Акиру – так просто боготворит. Дом Шиндо тих, свет горит только в гостиной. Хикару заглядывает в нее и видит родителей, смотрящих фильм – между прочим, «Ai no Kotodama»6 – и о чем тихо переговаривающихся. И он вдруг осознает, что отец с матерью стали больше проводить времени вместе. Глядя на то, как отец нежно гладит маму по руке, Хикару думает – то, что он такой проблемный сын, не так уж и плохо. Он заходит в гостиную, подходит к родителям и кланяется им до самой земли. – Извините, – говорит он и поднимает голову. Пару секунд родители смотрят на него недоуменно, а потом отец начинает рыдать, и мать обнимает того за плечи. Она улыбается Хикару – и в ее улыбке уже нет беспокойства или усталости. – Как прошел ужин? – спрашивает она, гладя мужа по плечу рукой. – Замечательно, отец Тойи сказал, что хочет с вами познакомиться, – отвечает Хикару, и отец начинает рыдать громче. – Конечно, а теперь иди. Тебя же ждут, – понимающе улыбается мама. Закрыв дверь в гостиную, Хикару прислоняется к ней спиной и на пару мгновений закрывает глаза. Его переполняет много чувств: облегчение и радость, после встречи с семьей Тойя, и спокойствие, потому что не даст больше своим родителям поводов для беспокойства. – Дорогая, но в Японии же запрещены однополые браки! – раздается голос отца из-за двери, и Хикару распахивает глаза. Снова?! – Они всегда могут оформить отношения в Голландии или в Англии, – мамин голос полон надежды. – Какая свадьба без родителей? Хикару качает головой и идет наверх. Там его действительно ждут. Акира снимает пиджак и вешает его на стул: он не хочет помять его, а когда вернется Хикару, он забудет про все остальное. Хикару, Хикару, Хикару… Все, о чем думает он. Так было всегда, что окружающим казалось, будто они одержимы друг другом , – не удивительно, что теперь они вместе. – Сыграем в го? – в дверях стоит Хикару с лукавой улыбкой на губах. Знает же, что Акире сейчас не до игры. Они синхронно начинают двигаться друг к другу, чтобы поцеловаться, так, как не стоит делать на улице, если не хочешь, чтобы тебя арестовали. У Хикару розовые губы, нежные, упругие, словно напрашиваются, чтобы их покусали. И он кусает – Хикару чуть слышно вскрикивает, – а потом посасывает, обводит языком, успокаивая и наслаждаясь ими. Он бы мог так провести всю ночь, но у них другая, более насыщенная программа. Хикару думает также: он расстегивает ему штаны, спускает их вместе с трусами, и начинает ласкать его – будто Акире нужна стимуляция. Уж точно нет: еще немного, и он просто взорвется. Акира перехватывает Хикару за запястья и толкает к кровати. Они валятся на кровать, и та громко скрипит. – Боже, ненавижу твою кровать, – говорит он Хикару, лихорадочно расстегивая ширинку его брюк. Быстрей! – Я тоже. Утром родителям в глаза смотреть не неудобно, – отвечает тот, стягивая свою рубашку. – Может, будем жить вместе? – предлагает Акира и заглатывает всю плоть Хикару, у которого округляются глаза. То ли от слов Акиры, то ли от его действий. – Ох! Постой!... Ммм… Как вместе? – Хикару судорожно глотает воздух, стонет, но все-таки отпихивает голову Акиры. Акира вытирает лицо рукой и повторяет: – Давай жить вместе. Хочешь? Он готовился предложить это Хикару уже давно, и, пожалуй, неудачно выбрал для этого время. Что делать – от страсти у него мутится разум. – Хочу, – смущенно отворачивается от него Хикару – с голой грудью, спущенными штанами и восставшей плотью между раздвинутых ног, он смущается обычному, в общем-то, предложению. – Замечательно, – Акира коротко целует и отодвигается – чтобы получить ответный, гораздо более долгий и нежный поцелуй. – Ну, раз с этим разобрались, продолжим? После секса Акира быстро засыпает. Так бывает не всегда: иногда они лежат, обнимаясь, и обсуждают партии, но сегодня Акира устал, хотя и не подавал вида. Хикару готов ему это простить, – за слова, что прошептал засыпающий Акира, он и простит его еще сотню раз. «Мой вечный соперник. Мой навечно…» Хикару смотрит в лицо спящего Акиры и говорит: – Я тоже тебя люблю. КОНЕЦ 1 – Тодай – Токийский университет – один из известнейших университетов в Японии. 2 – Аояма – японский христианский университет. Расположен в Токио. 3 – Ёсида Токура – японский музыкальный исполнитель. 4 – Вафуку – название традиционной японской одежды. 5 – Ихара Сайкаку – писатель и поэт, живший в 17 веке. Ему принадлежит известная фраза: «Подросток без старшего любовника – все равно что женщина без мужа» . 6 – «Ai no Kotodama» - фильм, снятый по яойной манге.