Цикл "Девушка для ..."

Выпускной класс – это переломный момент. Так говорит директор омерзительно торжественным голосом. О, у вас вся жизнь впереди. Идите вперед с гордо поднятой головой. Да, да. Думает Митани. Идите, идите, чтобы поступить в какой-нибудь посредственный университет, отучиться в нем, отработать тридцать лет в не менее посредственной конторе, напиваясь со своими серыми коллегами по праздникам, а потом выйти на пенсию и поехать в мировое путешествие подтверждать статус японского туриста-пенсионера. Митани – не пессимист, вовсе нет. Он – реалист. А вся эта глупая болтовня только действует ему на нервы. Но он продолжает сидеть в зале и делать вид, что слушает директора. Делает он это не ради своего «грандиозного будущего» или желания польстить плешивому Яме. Все дело в Акари. Которая как примерная ученица и глава организационного комитета, внимает старику со всем почтеньем. И которая, между прочим, является его девушкой. Митани как бы невзначай кладет свою руку рядом с Акариной, выжидает секунду-другую и накрывает ее своей ладонью. Акари косится на не него и тут же убирает руку. Митани еле удерживается от вздоха – иначе Акари зыркнет на него, и прости-прощай ночное свидание на мостовой после этого дурацкого выпускного. Женщины. Скорбно констатирует Митани, от скуки обводя взглядом зал. Мужчины совсем другие. Вон Тойя вплотную привалился к Шиндо и вроде бы ничего не делает, но уж больно красноречив румянец Хикару. Митани слышал о том, что эти двое парочка, но сегодня в первый раз увидел их вдвоем собственными глазами. Тойя приперся в эту школу, наплевав на свою элитную академию, лишь бы для того, чтобы сидеть с Шиндо в зале, на самом скучном в мире выпускном. Митани все-таки вздыхает и зарабатывает недовольный взгляд Акари – но ему по настоящему обидно. И завистно. Похоже их свидание действительно под вопросом. Так что, Митани, вперед, посвяти все внимание лысому Ямаде. Хикару сидит в огромном школьном зале и делает вид, что у него в штанах нет руки Акиры. Хикару сглатывает и наклоняет голову, чтобы завесить длинной челкой горящее лицо. Ему, кажется, что все в зале пялятся на него, шепчутся между собой, но он не сопротивляется Акире. Ни сейчас, никогда. Зато Акира – сама невозмутимость. Будто и не его узкая ладонь уверенно скользит по плоти, заставляя Хикару пылать и истекать. Только дыхание у Акиры прерывистое, вдохи-выдохи короткие и шумные, но кто, кроме Хикару, слышит Тойю. А тот смотрит на сцену, слегка склонив голову набок – будто бы внимательно слушает школьного директора своего парня. Краснеющего и пытающегося не ерзать. А сделать это так хочется, но нельзя: двинься Хикару хоть на миллиметр вперед, как потеряет контроль над собой, и прилюдно покроет себя позором. Случись это… Хикару холодеет, немного отвлекаясь от сладостной пытки Акиры, и думает, что уж случись это, его отец доведет дело до конца: напишет предсмертное хоку и сделает сипуку. Если бы не мать, он бы давно так и сделал, да и уж больно ужасные выходят у Шиндо-старшего трехстишия. Теперь каждый вечер отец уединяется в своем кабинете с катаной, с которой «его прадед с Сакамото-самой отстаивал самурайство», и мучается творческими потугами. А уж его мать… Хикару судорожно выдыхает: даже мысли о родителях не могу помешать настойчивой руке Акире довести дело до конца. Хикару готов умоляться Тойю остановиться, но он боится отвести взгляд от сцены. Канэко зевает в ладонь, поглядывая на умирающего от скуки Митани Вот уже кому действительно не позавидуешь. Будь Канэко более впечатлительной, она бы даже поверила в любовь. Канэко ненавидит школьные собрания. Они такие скучные. Но прогуливать свой выпускной - глупо. Хоть Канэко и не сентиментальная глупая девица из тех, что рыдает сейчас в зале от бесконечной речи Ямады-сенсея, но в глубине души рассчитывает на что-то особенное. К примеру, на зрелище красного как рак Шиндо и его нахального парня. Вот уж действительно нахальный – прижался к ее смазливому однокласснику да дал волю своим рукам. Канэко сидит в двух рядах впереди них и, почти не смущаясь, смотрит на парочку. Ну уж если они не стесняются, то чего ей-то стесняться. Не каждый же день увидишь такое. А она-то считала яойную мангу фигней – разве могут мужчины вести себя как бабы: «О, Каору, не делай этого!... Ох, пожалуйста!... Я сейчас… кончу!» Аяно-сан, простите, Канэко ошибалась. Хикару смотрит на человека на сцене, прямо ему в лицо. Видит, как двигаются его губы, наблюдает, как он безостановочно взмахивает руками и вышагивает по сцене, словно заправский шоумен, но спроси Хикару, что он видит на самом деле, тот ответит просто. Ничего. Он не осознает увиденного, зато остро чувствует Акиру рядом с собой. Тот близко склонился к нему – с виду, наверняка, кажется, что он болтает с Хикару о речи классрука, но на самом деле из уст Тойи доносится совсем другие слова. Ты горячий. Такой приятный на ощупь. Хикару закрывает глаза и концентрируется на самом асексуальном, что он может придумать. На Огате-сенсее. Вот уж чей вид и даже образ могут уничтожить любое желание. А уж если учесть странное поведение и его непонятные речи, то и эротические фантазии. «Шиндо-кун так быстро вырос, стал таким аппе… умелым… Хм, хм… Хочешь попрактиковаться со мной, Шиндо-кун? Я собираюсь в выходные на горячие источники, там нам никто не помешает хорошенько… поиграть. Да. Поиграть». Мысли об Огате-сенсее помогают не обращать на тихий ровный голос Акиры. Хикару, тебе не больно? Ты так долго сдерживаешься. Такой хороший мальчик. Огата-сенсей теперь ходит на все его игры, зовет во всевозможные места, начиная буддийскими храмами, заканчивая Диснейлендом, и постоянно улыбается свое мерзкой улыбочкой. Хикару готов уже сказать сенсею, чтобы он шел на три буквы, но не знает, как сделать это вежливо – так, как делает это Акира. Акира холодно улыбается при встрече Огате-сенсею, совсем по-взрослому жмет тому руку и давит тяжелым взглядом. И никто: ни другие инсеи, ни близкие Тойи, ни даже Огата-сенсей, не могут догадаться, каким может быть ледяной Тойя Акира. Я так хочу дотронуться до тебя. Не только рукой. И не только там. Ты ведь мне позволишь это, не так ли? Хикару еле-еле удерживается от согласного ответа. Вряд ли это будет что-нибудь членораздельное. Акари слушает речь Ямады-сенсея. Внимательно, вежливо. И лишь изредка поглядывает на Хикару. Она уже перестала рвать у себя волосы на голове – ведь именно она виновата в том, что Хикару сейчас лапает этот парень с девчачьей прической. Кто ж знал, что эти игроки в го такие похотливые, что одень откровеннее почти своего парня, уведут. А Хикару тоже хорош – походил бы несколько дней в этой одежде и вернулся к образу обычного школьника, так нет же – так и ходит все время. И еще просит: «Акари, будь другом, помоги выбрать костюм на выпускной». Акари помогла да так, что ожидающий Хикару в гостиной вместе Акари Тойя, увидев, каким спустился его парень, чуть не подавился. Собственными слюнями. Акари злорадствует: вот тебе Тойя за Хикару и все, что ты сделал школьному клубу го! На их клуб стали поглядывать с подозрением: ой, чего они такого делают в своем псевдо-скушном клубе, раз их бывший главный стал, ну, вот прямо таким и стал. Тогда Акари подумала, что всё, в клуб им больше никого не заманить, но в течение месяца к ним пришла пара десятков человек. С каким же смущением и предвкушением поглядывали эти зеваки на то, как Митани моет камни для го. Акари могла представить, о чем они думали, но не хотела. Всему есть свой предел, а ей хватит каждый день видеть Хикару с глупо-счастливой улыбкой, его суицидального папу и маму, оказавшуюся горячей поклонницей яойных ранобэ. Чтобы Акари когда-нибудь стала читать Акидзуки Ко? Да никогда! Рука Акиры тонкая, но ее кожа шершавая, что совсем не подходит аристократичному Тойе. Неужели это все из-за го? В сознании Хикару появляется смутная мысль, что мозоли Акиры и его хриплое телефонное «Я постоянно думаю только о тебе» связаны, но он отмахивается от нее. И думает, что еще немного и он испачкает себе штаны. Черт, а это его лучший костюм – Акари помогла с его выбором, правда, постоянно хмыкала на жалобы Хикару, что брюки слишком тесные, а пиджак так и вовсе не застегивается. Черт, черт! Надо был приходить в спортивных штанах, а не прятаться от окружающих за аттестатом. Но это не продлиться вечно – Акира бешено двигает рукой, сжав в кулаке его плоть, и мир готов взорваться в любую минуту. В ушах Хикару кровь бьется прибоем, ладони, потные и неуверенные, сжимаются на коленях, в горле сухо, даже дышать трудно. Быстрее. Быстрее. Ну же Акира. И Тойя усиливает темп, словно читая его мысли. Хикару уже не в силах сдержаться, только не тогда, когда ногти Тойи задевают его. Случайно? Хикару стонет – видимо, на небесах его очень сильно любят, раз его стон тонет в общих аплодисментах, возвещающих об окончании речи учителя. Ему требуется несколько минут, чтобы прийти в себя, а когда он начинает осязать мир вокруг себя, его уже тащат по пустому школьному коридору прочь из зала. Акира крепко держит его за руку – даже грубо, намечая синяки, - но Хикару плевать. Он идет за Тойей, спотыкаясь на каждом шагу и вслушиваясь в отдаляющийся шум голосов. - Акира, - говорит он неловко. – Если ты еще раз сделаешь такое, то я … я просто откажусь иметь с тобой дело. На нас все пялились! - Не говори глупостей. Все слушали речь, - отрезает Акира. Он уверенно идет по длинному коридору, а потом запихивает Хикару в класс с табличкой «2 А». - Второклассники выпускной не справляют, - поясняет он любовнику и смотрит на него тягучим взглядом. Хикару не любит заниматься этим в общественных местах, но, учитывая внушительную выпуклость на штанах Тойи вкупе с его выдержкой, его руки тянутся к ремню на брюках. Весь школьный клуб го собирается небольшой группкой, тянет лимонад из пластмассовых стаканчиков и неуклюже обменивается впечатлениями от речи Ямады-сенсея. С первого взгляда кажется, что им просто неловко общаться из-за скорого расставания, но это не так. - Ямада-сенсей как всегда в ударе, - говорит Акари. - Да уж, - подтверждает Койкэ, - сколько эмоций, сколько слов. - Мне даже будет жалко с ним расставаться, - признается Митани - Может позовем его? - предлагает Мидори (*). Канэко смотрит на всех и говорит: - Получается, все забили на Ямаду-сенсея и смотрели на Шиндо с его парнем? - Я не смотрела! – вскрикивает Мидори, а потом смутившись тихо добавляет. – Ну может изредка. - Эти парни испортили мне выпускной, - хмуро признается Митани. Канэко хихикает: - Идиот. Они не испортили, они сделали его запоминающимся. Лет через двадцать ты уже со смехом будешь вспоминать это. - Кстати, а где они? Акари тонко ухмыляется. Она обменивается понимающими взглядами с Канэко и смотрит на Митани. Что он там говорил о свидании? Все-таки зрелище Хикару и Тойи было возбуждающим. * - Не помню, как звали подругу Акари, которую она притащила в клуб.