Случайностей не бывает

Глупостей Джон, конечно же, наделал. Люди, связывающие с реальностью, постепенно уходили из его жизни, уходили в никуда. Джон понимал, что еще чуть-чуть — и у него не останется ни одного доказательства собственного существования. Пора было что-то менять. Так доктор Ватсон оказался в Афганистане. Дефицит острых ощущений в короткие сроки исчерпал себя. На войне некогда было думать о такой ерунде: хотелось выжить. Жизнь, жизнь во всей своей чертовой полноте чувствовалась там так остро, так ярко, что доктор Ватсон, кажется, многое бы отдал, чтобы вечно слышать артиллерийские залпы, свист пуль, латать чужие раны, закрывать глаза умершим на его крепких руках паренькам... Мысль была почти кощунственная, но возвращаться в мир, где у него ничего не осталось, доктору хотелось меньше всего на свете. Он редко думал о прошлом. Но никогда о нем не забывал. Будущее было далеко, но неизбежно. И об этом Джон не переставал помнить. Но самое главное, о чем он помнил всегда, - прекрасная, невозможная, опасная, пропахшая адреналином и своеобразным счастьем жизнь полыхала взрывами напалма за стенами санитарной палатки, и ее, такую безумную и незавидную, он ни за что не хотел терять. Джона мучили сны. Он сам не помнил, когда это началось, - с первого дня или после первого близкого взрыва, после первой шальной пули, обжегшей его плечо. Сновидения не пугали, но давили. Давили своей очевидной простотой, да и вообще очевидностью. Ночи тянулись мучительно долго, а щемящее чувство тоски и непонимания нависало над Джоном от рассвета, чуть развеиваясь к закату, но каждая ночь, пригодная для сна, заканчивалась пробуждением в холодном поту, несмотря на жару, маревом волнующуюся над лагерем и линией фронта. Доктору снилась могила Джонни — всегда с непременными алыми розами на приступке. Он обнаруживал себя рядом с ней; шел дождь или снег — с неба всегда сыпалось что-то неприятное. В гнетущей тишине он слышал свое имя: его негромко окликали каждый раз. Каждый раз он очень медленно разворачивался и встречал, чуть выше уровня собственных глаз, внимательный взгляд. Очень светлые, очень холодные проницательные глаза изучали его миллиметр за миллиметром. Вот только ощущение было, что смотрит на него не незнакомец, а человек, с которым они всего лишь долго не виделись. От человека пахло опасностью, риском, за милю несло ледяным холодом. Джон просыпался в настолько же ледяном поту. Первое время сны приходили в виде неясных картинок. Но со временем становились яснее, четче, ярче. Он видел каждый лепесток, каждую капельку дождя на свежих цветах, видел каждое серебристое вкрапление в голубых глазах, а постепенно сумел различить и прочие черты: губы, скулы, волосы... Джон отказывался понимать, каким образом этот человек проник в его сны, но знал, что, несмотря на то, что во сне руки отказывались подчиняться, в жизни, при реальной (возможной?.. невозможной?..) встрече он постарается сделать ему как можно больнее. Единственное, что спасало его от расклеивания и рефлексии по поводу того, что с его головой что-то происходит, - суета реальной жизни, жизни военного врача, который отчего-то был очень рад, когда не оставалось ни минуты на сон, врача, которого солдаты давно записали в «чудики», а начальство уважало и ценило. Все закончилось в мгновение ока: оказалось, схватить пулю — совершенно плевое дело. - Доктор Ватсон! Джон... - нерешительно позвали его по имени. Джон с трудом разлепил глаза: ему смущенно улыбалась Николь, лучшая, пожалуй, медсестра в этом госпитале. - Я дежурю сегодня. Подумала, что проспать самолет было бы более чем нехорошо. Уже пять часов утра. Вы опоздаете. Джон, болезненно поморщившись, сел на кровати: - Спасибо, Николь. Большое спасибо. Документы готовы? - Все оформлено еще вчера. Все в полном порядке. Доктор Хиллари обо всем позаботилась. Джон почему-то пожалел, что не провел последние сутки в гостинице. - Как вы себя чувствуете? - Неплохо. Жить буду. - Я провожу вас до выхода? - А дежурство? - Я тоже имею право на перекур, - весело поглядела на доктора Николь. - Что ж... Проводите, - улыбнулся в ответ Джон. - Вас довезут на служебной машине. - Сколько заботы. Николь снова (на этот раз — как-то беспомощно) улыбнулась: - До свидания, доктор Ватсон. Ваша война закончилась. - Знаете... мне кажется, что моя война только началась, - покачал головой Джон. - У вас все будет хорошо. - Несколько лет назад один близкий человек сказал мне то же самое. И чем это закончилось? - попытался пошутить доктор. - ...Только больше не делайте глупостей. Джон удивленно взглянул на девушку. Лондон встретил дождем и Гарри. Выглядела она ужасно: похудела, посерела, нервно курила в кафе, лихорадочно заказывая и заказывая виски. - Как Клара? - поинтересовался Джон. - Мы разошлись, - коротко ответила сестра, проведя ладонью по столь же коротко остриженным волосам. - С длинными тебе было лучше. И с Кларой, как я понимаю, тоже. - Как твое плечо? - Плечо в порядке. - Костыль? - Нога. - Понятно, - Гарри выпустила струйку дыма. - Съездим к родителям? - Не сейчас. - Где ты собираешься жить? - Остановлюсь в гостинице. - Может, домой? - особого радушия в голосе не было. - Нет, разве что в гости. - Как хочешь. Она порылась в сумке: - Тебе, наверное, нужен телефон. Нужен? - Не помешал бы. - Держи, - Гарри протянула ему слегка покореженный мобильник. - Что ты с ним делала? - сестра пожала плечами. - Твой номер... - она быстро задиктовала ему написанные на бумажке цифры. - Мой там уже вбит. Будем на связи. - Серьезно? - иронично приподнял брови Джон. Гарриет проигнорировала вопрос. - Вот тебе номер. Это психотерапевт. Хороший психотерапевт. Давай-ка возьмись и собери себя по кускам. Может, и получится что. Если очень постараешься. На тебя смотреть больно. - Думаешь, я там спятил? - Ты никогда не был нормальным, Джон. Но ты хотя бы был в относительном порядке. - Это что-то новенькое. - Я хочу, чтобы ты снова был в порядке. Чтобы стал собой. - Вряд ли. - Просто позвони ей. Это несложно. Гарри встала из-за стола. - Мне пора, - Джон кивнул. - Ты будешь смеяться, но я рада, что ты вернулся. Джону почему-то было совсем не смешно. Элла ему не понравилась. Не то чтобы она была плохим психотерапевтом, напротив: шестое чувство Джона подсказало ему, что Элла — доктор высшей категории, коллега, заслуживающая похвалы и уважения... Но улыбчивая женщина средних лет (бледные губы, пучок на затылке, внимательные глаза, нарочито небрежный шарфик на шее)... просто ему не понравилась. - Ну что ж, Джон, - тонкие морщинки в уголках глаз, - я рада, что Гарриет убедила вас прийти на встречу, - Джон натянуто улыбнулся. - Будьте уверены, вас никто не заставит посещать меня насильно. - Искренне на это надеюсь, - получилось чуть агрессивней, чем хотелось. Короткая пауза. - Вы ведь врач, верно? - Военный хирург. - Вы любите вашу работу? - Да. - И в Афганистане были в качестве военного врача? - Да. - А как оказались на фронте? - Я доброволец. - Вы хотите поговорить об этом? - Элла продолжала невозмутимо задавать вопросы. - Не особо. Тридцать минут тянулись мучительно. Джону никогда не задавали столько бессмысленных и неприятных вопросов сразу. «А ведь это она только со мной знакомится, прощупывает», - с ужасом подумал доктор. «Однако у нее железная выдержка. Они все, что ли, такие?», - отметил он, уже переставая машинально улыбаться и исподтишка разглядывая терапевта. Она, будто прочитав его мысли, ободряюще улыбнулась: - На сегодня, думаю, хватит. Жду вас через неделю. «Какой кошмар», - вздохнул Джон, покрепче перехватывая алюминиевый костыль. Нога болела все сильнее. «Воистину — место, где ничего не меняется», - думал про себя доктор Ватсон, прихрамывая. Вокруг теснились похожие друга на друга надгробия. Он решил навестить Джонни. Джон долго сомневался. Причин было несколько: он не хотел бередить прошлое, с другой стороны — боялся, что ничего не почувствует, а еще всерьез опасался встретить Майкрофта, который тогда точно от него не отстанет, а в личном деле Джона теперь было, что почитать (впрочем, оставалось надеяться, что прошедшие годы подлечили не только его старые раны, оставив, впрочем, немало новых отметин). Встретить Майкрофта... или кого-то похуже. Намного хуже. Хотя черт знает, что вообще произошло за время его отсутствия с этой развеселой парочкой. Холмс-старший вполне мог жениться снова, а младший... Да жив ли он вообще. Но все сомнения переборол один-единственный весомый аргумент: быть может, этот визит сведет на нет поток бессмысленных не прекращающихся сновидений. Сил терпеть это более не было. У Джона Ватсона, непримиримого вояки, сдавали нервы. Все было так, как в каждом из надоедливых снов: могила («Привет, Джо. Я идиот, конечно, мне досталось по первое число... Но я жив. И, знаешь, я скучал. И, знаешь, я все еще один. И «хорошо» у меня до сих пор не было. Вот... я все еще жду...», - «Прекрати разговаривать с камнем, Джон»), чуть сильнее поникшие цветы («Белые?..» - удивился доктор), падающий с неба прозрачный дождь, талая тишина. Только никто и не думал его окликать. Молчание. Полное. Кладбищенская тишина. Джон постоял немного и, вздохнув, попрощался: - Я еще вернусь. Теперь никуда не денусь. Обещаю. Нога надсадно ныла. Сон вернулся к нему и следующей ночью. - Джон, вас ведь ранили не в ногу, верно? - Верно. Это было плечо. - Сами вы этот парадокс как доктор можете себе объяснить? - Честно говоря, я не пытался. - А если попробовать? - Ну... - Джон вытянул губы трубочкой. В голове было пусто, как в вакууме. - Возможно... психосоматика? - Это вполне вероятно. А с чем она может быть связана? - Не представляю, - Джон, конечно, лукавил. Лекция о травматическом стрессе все еще свербила в каком-то заброшенном, но не забытом уголке мозга. - Вы когда-нибудь слышали о посттравматическом стрессовом расстройстве? - доктор Ватсон кивнул: - Слышал. Кошмары, флешбеки, навязчивые воспоминания, психосоматика, приступы паники и страха в напоминающих травматическую ситуациях... - Впечатляюще, - искренне удивилась Элла. - Я хорошо учился в университете, - улыбнулся Джон. «У меня были хорошие учителя», - про себя с горечью добавил он. - Что ж. Я должна спросить вас, замечаете ли вы у себя какие-либо еще симптомы ПТСР? - Да, - неожиданно для себя кивнул Джон. - Меня мучают кошмары. - О, - оживилась Элла, - травматичного содержания? Вам снится война, какие-либо касающиеся ее события? «Какого черта я ляпнул», - подосадовал на себя Джон, набирая в грудь побольше воздуха, чтобы выложить все, как на духу: Том, Джонни, записная книжка, Майкрофт... Шерлок. Но вместо этого снова кивнул: - Да. «Теперь еще и соврал», - с тоской подумал доктор. «Похоже, я совсем свихнулся».