Апрель

Поздний вечер, почти ночь. Ритчи полулежал на кровати, сложив руки на груди и разговаривал то ли с потолком, то ли со своей "подружкой-фендерушкой". --И сегодня они меня раздевали, обмеряли, страшная врачиха щупала меня холодными руками, они ещё, представляешь, череп мне обмеряли. Прутся что-ли по-немецкому всему, как и я? А потом ещё напоили какой-то дрянью, чтобы не боялся, а то все измерения им запорю. Меня, бедного, голенького, проводами опутывали. Уж думал, что сейчас ещё их в мою бедную jeupoo засунут, а вдруг им бы ещё взбрело в стриженые бошки отодрать меня самотычищем, да-да, я думал и о таком варианте развития событий. Там, представляешь, помимо одной врачихи было ещё два мужика, они меня безтрусого проводами обматывали, а кто знает их, вдруг они хотели мне гомо-гетеро-изнасилование-с-проводами-в-моём-мужском-заду устроить, да ещё все втроём, кто их знает? Только зачем они мне показывали картины чуть ли не четырёхсотлетней давности и фотографии каких-то левых мужиков, да Пола МакКартни с Элвисом за уши притянули--первый же басист, а я, берите выше--гитарист, да ещё офигительные соляки и импровизации играю. И сидели рядом, что-то на бумажки записывали, ну, спрашивается, захрена? Повезло, они потом сняли с меня эти проводки, сказали, чтобы одевался. Ну вот что они, в самом деле, хотели от меня? Зачем мне каких-то мужиков показывали? Определить, что я за тип? Мерзкий я тип, злой. Всё уже сказано в этом опроснике. Но, я посмотрел фотографии Яна,и это главное. Ритчи зевнул, поднял руки, потянулся, потом решил перевернуться на живот, что и сделал. И, лёжа в таком положении, да болтая ногами, продолжил свой глубокомысленный разговор: --Ничего, ровным счётом не понимаю, что им, чисто конкретно, от меня нужно? Сыпят какими-то словами, которых я в жисть не слышал, идиотские вопросы задают. Раздевают, проводами обматывают, опаивают какой-то 56478213 со вкусом груши, потом заставляют на мужиков смотреть. Что у них всех в башке? Чем меня лечить хотят? Ничего не понимаю. Чем им не нравится моя любовь к совам, я же их ночью на пустыре не режу и не жгу живьём. Вообще, чего криминального в увлечении артурианой и историями про привидений? Да они сами кого угодно своими обследованиями напугают до обкакивания штанов! Эх, завтра снова идти! Стояло сероватое утро, апрель подходил к концу, за ним ждал своей очереди май. Солнечные лучи пробивались, рассеиваясь, сквозь дымку облаков. Где-то прочирикал заблудший воробышек. Блэкмор поднялся с кровати, зевнул, почесался и пошёл умываться и чистить зубы. Потом был неприметный и заурядный завтрак, после которого Ритчи, одевшись, взяв журнал, папку с фотографиями и кофр с гитарой, отправился туда, где лечат необычных пациентов. Возле кабинета, который занимал доктор Зойдберг, никого не было. Сей факт очень обрадовал Блэкмора. Правда, из-за самого помещения доносилось что-то, похожее на разговор. Подслушивать Ритчи не стал, а то вдруг наткнётся ещё на какого-нибудь коллегу по цеху. Через несколько минут из кабинета вышел какой-то неизвестный мрачному гитаристу господин в белом халате. Ритчи вздохнул, поправил кофр на спине, взял папки в руки и вошёл в царство доктора Зойдберга. А там было как и в прошлый раз, за исключением того, что на столе лежала папка, которую Ритчи раньше не видел. --Добрый день, мистер Блэкмор--поприветствовал его доктор. --Здравствуйте--промямлил Ричард Хью--смотря себе под ноги. --Садитесь--доктор указал на кресло--продолжим беседу. --Доктор, скажите, а что такое вчера со мной делали?--робко поинтересовался мрачный гитарист, после того, как снял кофр и сел в кресло--зачем меня нужно было раздевать, проводами опутывать и показывать портреты каких-то левых мужчин? Что там ещё такое непонятное про тип? --Мы определяли действительно ли Вы настоящий гомосексуалист, бисексуал или амбисексуал--ответил доктор Зойдберг--и какие мужчины Вас привлекают. --И что же выяснилось про меня? --Должен Вам сказать, мистер Блэкмор, что Вы колеблетесь между эфебофилом и андрофилом. Вот график Вашей телесной реакции на изображения. Смотрите, Вы проявили лёгкое любопытство к изображениям юношей 18-21 года, также как и мужчин старше, тёмноволосых, кудрявых с негрубыми, андрогинными лицами. Вот, смотрите кривая волнения поднимается при виде фотографии картины Караваджо "Лютнист-лютнистка". Но всё это больше похоже на простое любопытство, не влечение, тем более, не любовь. А вот в самом конце, когда Вы увидели фотографии певца из Вашей группы, аппарат показал такой всплеск, что чуть не зашкалил. Насколько я помню, Вас не привлекали мужчины, за исключением одного случая, когда Вы увидели выступление другой группы, где тоже был красивый и голосистый певец, но влечения к нему не испытывали. --Ну да, доктор, так и было--ответил Ритчи, сидя в кресле и теребя край рубашки--только решил, что нам нужен новый певец, и чтобы был он не менее красивым и голосистым, но чтобы влюбиться--в голову даже по пьяни не приходило. --Кое-что становится понятно--доктор Зойдберг внимательно посмотрел на Блэкмора--Вас привлекают не мужчины вообще, не мужчины определённого типа, а только певец из группы. Его зовут Ян? --Да, и это он такой умный и красивый и так хорошо поёт. --Ваш случай, действительно, странный, хотя такое вполне возможно. Не забывайте про то, что существует то что называется "английской/британской гомосексуальной традицией". --Ну знаю, в школе про эту традицию похабные анекдоты травили и песни хулиганские пели. "Все знают за, что сидел Уайльд? Все? Тогда продолжим наш увлекательный рассказ--так, где прячется 0986742?". --Должен сказать Вам, что она также накладывает отпечаток на личность, в том числе и на Вашу, мистер Блэкмор. Вы откровенно написали, что не понимаете в чём заключается глубокая духовная связь с женщиной, но при этом были женаты. Вы, явно, склонны к легкомысленным, неглубоким отношениям с женщинами. Скажите, когда последний раз Вы заводили роман с какой-нибудь барышней за последнее время. --Заводил, было дело, в прошлом году под Рождество познакомился, после посиделок с Яном в пабе. Девушку, подскользнувшуюся на гололёде, в травмпункт отвёз. Ну, взял телефончик, отмечали вместе Новый Год, с группой познакомил, в Британский Музей даже водил. Только она нашу музыку не любила, да и развита не особо была. В конце концов, она меня променяла на бухгалтера. Сибиллой звали. --Зачем же Вы сошлись с ней, если особой духовной связи не было? --Посчитал, что романчик не помешает. Может, я уже тогда был влюблён в Яна, только гнал от себя глупые мысли, признавать сей факт не хотел. Доктор Зойдберг поправил очки. Потом встал, подошёл к шкафчику и достал оттуда какую-то ещё папку, потом ещё одну. --Тогда, мистер Блэкмор--сказал он, положив их на стол--вот Вам папочки--две штуки. Из первой я достану картинки, а Вам нужно будет отобрать наиболее понравившиеся и положить их во вторую. Погрустневший Ритчи вздохнул, взял папку, достал из неё всё, что там было, и увидел фотографии знаменитых женских портретов и кинодив. Вздохнув, принялся внимательно рассматривать их и выбирать наиболее понравившиеся, последние складывал во вторую папку. Закончив, положил папку на стол, поднял голову и стал смотреть на доктора Зойдберга. --Итак, мы пока проанализируем собранную о Вас информацию, окончательно установим к какому типу Вы относитесь--сказал доктор--ну а Вам придётся кое-что сделать очень странное. --А что именно?--Ритчи слегка испуганно взглянул на Алекса Зойдберга--прочесть про гомосексуалистов? --Нет, Вам придётся пойти вот сюда--доктор Зойдберг протянул Блэкмору бумажку с двумя адресами--явно Сохо или что-то похожее, хотя ими могут оказаться совсем "медвежьи углы" Лондона--а потом рассказать про свои мысли и чувства. Это нужно для более точного определения типа. --И куда же мне идти?--Ритчи с опаской посмотрел на врача--что же там такое? С пьяным быдлом бои устраивать? --Нет, мистер Блэкмор--успокоил его доктор Зойдберг--это адреса подпольных клубов для гомосексуалистов, лесбиянок, би-и-амбисексуалов. Ритчи будто чем-то подавился, вытаращил глаза и застыл. В гей-клуб идти, с какой стати? А если меня там прибьют ко всем чертям собачьим? --И что мне там делать?--заикаясь поизнёс он. --Вы должны пойти туда и посидеть, посмотреть, что и как, дабы понять, настоящий ли Вы гомосексуалист, можете ли находиться среди таких или нет. --А если они меня там отколошматят--Ритчи посмотрел на доктора глазами испуганного пуделька--мне же ещё играть на гитаре, да и кому понадобится гитарист с отбитыми руками? --Видите себя прилично, не смотрите на посетителей злыми глазами, не приставайте с глупыми разговорами и обнажением души, не рассказывайте так сразу о своих проблемах. И, тем более, не лезьте ни с кем в драки--посоветовал доктор Зойдберг. ...Вечерело. В одном лондонском доме, в квартирке сидел перед зеркалом в спаленке мрачный гитарист Deep Purple Ричард Хью Блэкмор, расчёсывая тёмные волосы. --И как мне теперь одеться?--спрашивал он сама себя--в чёрное? Могут подумать, что я какой-нибудь урод. В пёстрое? Примут за наглого франта. В белое? Даже сам не знаю. Наступил весенний вечер, почти стемнело, Ричард Хью Блэкмор, одевший чёрные брюки, чёрный вельветовый пиджак и тёмно-вишнёвую рубашку, шёл по улице, чтобы сесть на автобус, который отвезёт туда, где находится подпольный гей-клуб с названием "Красная шкатулка". Сам клуб был в полуподвале, входить в него надо было со двора. Снаружи только вывеска с рисунком в виде степных птиц и цветов (даже без подсветки) гласила, что тут расположено заведение с названием "Красная шкатулка". Ритчи подошёл к двери, слегка постучал, но никто не открыл. Огляделся, опасливо по сторонам--нет ли где хулиганов, посмотрел вверх на почти тёмное небо и решил, что надо постучаться ещё раз. Никто не подошёл. Тогда Ритчи толкнул дверь ногой--ух,ты, да она даже закрыта не была. Блэкмор спустился по лестнице в сам клуб, оказался в прихожей, рядом с каким-то закутком вроде гардероба. Прошёл чуть дальше и увидел вдалеке желтоватый свет--явно рядом бар. И, вправду, барная стойка со стульями. Ритчи подошёл, чуть боязливо к ней, осмотрелся, и решил, что стаканчик не повредит. Сел на стул, поднял голову и стал рассматривать бутылки на полках. Чуть поодаль модно подстриженный бармен протирал стакан. --Добрый вечер--обратился он,закончив своё занятие, к Блэкмору-- будете заказывать просто пиво или виски или хотите попробовать что-то ещё? --А что у Вас есть?--спросил неосвоившийся Ритчи. --Коктейли "Мотоколяска", "Кожаные штаны", "Мария Кровавая", "Русский чёрный", "Барби-бой", "Щёголь", "Байкер", "Докер", "Атлет", "Нефритовая флейта", "Грот Венеры", "Розовый Лотос", "Воробьёнок", "Барсик", "Версаль", "Бархотка", "Дайкири". --"И чего тут брать"?--думал мрачный гитарист, смотря на носки чёрных начищенных ботинок--названия какие-то стрёмные. Впрочем, если я теперь гомик и хожу туда, где они кантуются, то возьму последний". --Один дайкири--произнёс он, вздохнув--а потом, подумаю, что ещё заказать. Бармен бросил оценивающий взгляд на мрачного гитариста и принялся смешивать компоненты для коктейля. Ритчи ждал, повернувшись спиной к стойке и рассматривая интерьер клуба. Вопреки названию, стены были не красными, а светло-песочными. Для разнообразия на почтительном расстоянии друг от друга были проведены от пола до потолка тонкие тёмно-вишнёвые линии, образующие нечто вроде длинного узкого прямоугольника, зарисованного внутри голубыми, розовыми и салатовыми многоугольниками. На некоторых из них висели фотографии кинозвёзд, писателей, спортсменов в узких деревянных рамках. И на таком же расстоянии три напольных стеллажа со всякими статуэтками и прочими красотами. На стенах--светильники, напоминающие китайские фонарики. Столики со стульями--жёлтые, зелёные, голубые. А подальше--сцена, правда, неизвестно, кто тут выступает и неплохой дансинг. Ближе к углу--музыкальный автомат "Интересно, а тут бывают концерты?--думал про себя Ритчи, оценивая окружающую обстановку--и кто тут обычно выступает? Наверно, весьма оторванные лица. Эх, вот бы посмотреть, как танцуют гомосексуалисты, раз сам теперь такой". Подальше от дансинга, возле стены стояли столики и диванчики. "Пожалуй, возьму и пересяду туда"--решил про себя гитарный герой. --Скажите--обратился он к бармену--а туда вон, к стене на диван сесть можно или столик уже забронирован? --Эти столики никто, за редким исключением, не бронирует--ответил тот--можете спокойно садится. Можно поинтересоваться, Вы тут уже бывали по вечерам. --Да нет--Ритчи слегка испуганно посмотрел на бармена--я в этом клубе впервые. "Вот гад, похоже он умеет просекать новичков"--думал злой Блэкмор, сидя на диванчике за столиком, и потягивая дайкири--главное, чтобы не понял, что я из тех, кто только что попал в это уродливое сообщество". А клуб продолжал заполняться. Пришло ещё несколько подозрительного вида мужчин, три стриженых a-la garçon девушки, ещё нечто, похожее на хиппарька. Похоже, Блэкмору не светило провести этот вечер в одиночестве и глубокомысленных размышлениях про своё счастье-беду под названием "влюбился в согруппника". Только его на диванчике за столиком в углу у стены никто не замечал, ну хрен ядрёный с ними, кому нужны тут его проблемы, тут все такие. Кто-то вставил в автомат пластинку и зазвучала Girl from Ipanema. Стриженые девицы тут же стали соревноваться кто кого перепляшет. --"Ipanema, Ipanema"--Ричард Хью Мрачный глядел на всё злыми глазами, слегка постукивая пальцами по столику--только у меня в жизни теперь не Ipanema, а одна yeahbahnnieна, yeahbahnnieна, по-другому да так, чтобы метко, не скажешь, граждане пираты". Тут Блэкмор заметил, что в зал вошёл ещё кто-то и идёт туда, где сидел мрачный гитарист. --Скажите, здесь занято?--спросил этот некто у Ритчи. --Нет--коротко и ясно ответил ему гитарный герой. --Разрешите мне сесть за этот столик--попросил его новый посетитель. --Садитесь--вздохнул Ритчи, поняв, что сегодня он не останется один, может, это и к лучшему, вдруг будет занятный разговор, где ему хоть на дюйм, но приоткроется завеса тайны настоящей "голубизны". Новенький сел на тот же диванчик, но так, чтобы не слишком мешать Блэкмору. Рядом с собой он положил тёмно-синий портфель. --Вы не последите за моим имуществом, пока я пойду закажу себе коктейль?--спросил он. --Послежу--ответил Ритчи, продолжая вглядываться в то, что происходило в клубе. Нет, ни один мужчина не привлекал его никоим образом. Вскоре вернулся хозяин портфеля с коктейлем в руке. --Ваше имущество в целости и сохранности--попытался глупо поострить Блэкмор--никто не покусился. --Спасибо--владелец портфеля слегка улыбнулся Ритчи, поставил на столик бокал, сел на диван и стал потягивать коктейль. Шли минуты, Блэкмор продолжал смотреть на мужчин в клубе, пытаясь понять, привлекают они его или нет. И тут новый посетитель с портфелем неожиданно обратился к Ритчи. --Скажите, а Вы были здесь позавчера? Тут было очень весело. --Нет--Ритчи слегка вздрогнул и напрягся, будто испугался того, что с ним заговорили--я тут впервые. --А в других клубах Вы не бывали?--поинтересовался сосед Блэкмора по столику. --Нет, я, вообще, в подобных заведениях впервые в жизни--признался Блэкмор, готовясь к тому, что нужно будет защищаться. --А как же так получилось? Вы раньше о них не знали или жили закрыто, боясь зайти? И тут сэр Ричард Мрачный решил пойти напролом и сказать всё, что он думает и знает. --Да я, вообще, в сообществе совсем недавно, до недавних пор не думал о нём и ходил в обычные клубы и прочие места. --Недавно? Я не совсем понимаю, о чём на самом деле речь идёт? Вы боитесь полиции? --Теперь не боюсь. Ели она меня и сцапанёт, то отнюдь не за это. --А за что? Наркотики? --Ну их--фыркнул Блэкмор--одного раза хватило,чтобы послать их на четыре развесёлых буквы. Скорее за хулиганство в публичном месте или драку. --Очень хорошо, что Вы их отправляете в помойку. Но что же значит "недавно"? --А вот очень просто. Я только несколько дней назад понял--Ритчи взглянул злыми глазами на соседа--что я такой же, как и Вы и все постоянные посетители этого клуба. --Ну что ж, бывает и такое--произнёс спокойно владелец портфеля--ничего страшного. Я всё понял, когда только окончил грамматическую школу. Ритчи посмотрел на него округлившимися от удивления глазами: неужто можно всё понять так рано? --Бывает и так--продолжил незнакомец--что понимают и в 16-17 лет. --Я думал, что это бывает после 21 или, на крайняк, 18--произнёс удивлённый Ритчи. --Просто те, кто действительно такой, как все собравшиеся тут, знают о том, что такое может произойти даже в юности. Просто признаться себе боятся. Ритчи попытался разглядеть соседа. Мужчина лет 25, среднего роста, худоватый, лицо с печатью интеллекта выше уровня табуретки,даже с в/о, тёмно-русый с рыжинцой, стриженый под участника какой-то группы, Блэкмор всё пытался вспомнить, какой именно. Серые глаза спокойно смотрели на всё происходящее вокруг, будто их обладатель вполне привык к гей-клубам. Внешне не урод, хотя и не так красив, как некоторые рок-музыканты. Тонкие длиннопалые руки (такие могли быть как у музыканта, так и у писателя) слегка касались бокала. Сосед Ритчи смотрел на гитариста так, как будто хотел понять, желает ли Блэкмор признать то, что он теперь также принадлежит к этому миру, что закрыт от посторонних в "Красной Шкатулке". --Позвольте поинтересоваться, а Вы работаете, если да, то кем--спросил русо-рыжий. --Да музыкант я--признался Ритчи. --А в каком оркестре играете? --В рок-группе играю. --В группе, так в группе, их сейчас много--спокойно произнёс владелец портфеля--а я начал осваивать поприще писателя,благо, способности есть. А помимо этого преподаю английский язык и литературу в женской публичной школе. Не бойтесь, никто о моей частной жизни не знает. Ритчи будто передёрнуло: русо-рыжий преподаёт в женской публичной школе и ходит спокойно в подпольный гей-клуб. Что же будет с девочками, особенно с совсем маленькими? Как так можно: вечером здесь, среди курева и коктейлей, а утром рассказываешь детям! о Гамлете и Лире? В бедной нестриженой голове Блэкмора творилось нечто: то ли когнитивный диссонанс в высшей степени, то ли полный разрыв шаблона. Это существо общается с детьми почти каждый день! И что же эти девочки думают о нём? Знают ли, что их учит родному языку и литературе гомосексуалист? Неужели они ничего не чуют? Хотя, какое теперь Ричард Хью Блэкмор имеет право думать о своём соседе именно так? Он теперь такой же. Раскрылась красная шкатулка и в её розово-голубо-жёлто-салатовое брюшко попал и мрачный гитарист. Крышка захлопнулась, теперь он вместе с остальными посетителями клуба и никуда не денется, так как мало чем отличается от них, общей страшной тайной повязанных. --А директор школы не знает о том, что Вы сюда ходите?--неожиданно для себя самого поинтересовался Ритчи. --Веду я себя так, что никто не догадывается--ответил хозяин тёмно-синего портфеля--зачем мне выставлять свою частную жизнь на всеобщее обозрение. --А если какая-нибудь "лолитка" из публичной школы влюбится в Вас, да разгласит про походы сюда--спросил Ритчи, внимательно смотря на соседа тёмными глазами--что делать будете? Вас же погонят отовсюду! --Никто не погонит, я уже стреляный воробей--ответил русо-рыжий-- миллион мер давно приняты, моя дневная, ясная жизнь не пересекается с ночной, тёмной, тайной. Лучше скажите, а про Вас знают? --Не дай-то Бог--Блэкмор сделал руками жест, будто отмахивался от стаи комаров--тогда вся карьера музыканта полетит под откос--мгновенно вышвырнут из группы, потом по всему рок-музыкантскому сообществу пойдёт новость про меня в клубе для гомосексуалистов. Поэтому я тоже скрываю всё как могу. А Вы что думали? --То же, что и все? --Что, чисто конкретно? --Может Вас это и удивит, но я считал, что влечение к лицам своего пола, или же совмещение влечения к обоим полам распространено среди рок-музыкантов. Также думал всегда, что к этому явлению в рок-среде относятся спокойно, никто не выгонит участника группы за то, что он завёл роман с коллегой по цеху или группе. --Мало ли кто и что думает про рок-музыкантов--прошипел гадюкой Ритчи--относятся они не лучше, чем простые британцы. Если узнают--житья не дадут. И не читайте бульварные газеты. --А я их и не жалую--владелец портфеля слегка потёр бровь пальцем--есть на свете вещи, читать которые гораздо интереснее. Ритчи замолчал, повернулголову и принялся смотреть в сторону дансинга. Там было пусто, хотя в клуб пришли ещё посетители. Гарсонетки сидели за столиком, застыв словно три кошки-сфинксихи, и слушали как играет запись одного весьма известного джазового оркестра. Остальная публика также чинно сидела за столиками или возле барной стойки, пробуя коктейли. Ритчи хмыкнул и принялся вертеть стакан в жёстких мозолистых от струн руках. Никто почему-то не дебоширил, не было слышно громких разговоров. "Эх, я думал увидеть нечто иное--думал Блэкмор, допивая свой дайкири--а тут уж слишком тихо-мирно". Ритчи отправился, после всех раздумий, к бару заказать ещё один коктейль. Рассматривал названия, а потом решил взять один со странным названием "Воробьёнок", поскольку он впервые пришёл в подпольный гей-клуб. Взял, заплатил бармену, пошёл обратно, туда, где сидел тот самый с портфелем. Сел и стал пробовать коктейль. --"Эх, а этот "Воробьёнок" не так уж плох на вкус"--думал мрачный гитарист про себя--а я уж опасался, что подсунуть очередную погань". Владелец портфеля глядел куда-то вдаль, словно высматривал кого-то, потом неожиданно обратился к Ритчи: --Простите, но я как-то не поинтересовался, как Вас зовут? Меня--Лестер, но можете называть меня Лесли. --Зовите меня Ричардом--пробормотал Блэкмор, ставя стакан на стол. Лестер-Лесли продолжил смотреть куда-то туда, будто ожидая что вдруг придёт некто. Ритчи глядел вокруг, потягивал от скуки коктейль с дурацким названием. Гарсонетки продолжали слушать музыкальный автомат. Но тут Лестер произнёс: --Ух ты, смотрите, гинандра идёт, прямо сюда! --А кто это такой?--спросил удивлённый неслыханным словом Блэкмор. --Сейчас увидите--улыбнулся Лестер-Лесли. --Здравствуй, Лесли--раздался голос, непонятно кому принадлежащий--юноше или девушке--а кто это рядом с тобой? --Знакомься, Патти--ответил владелец портфеля--это Ричард, он здесь впервые. --Здравствуйте!--пробормотал Блэкмор, подняв голову. И увидел... Возле столика стояло существо не совсем понятного на первый взгляд пола. Полуюношеское-полудевичье лицо, тёмно-каштановые вьющиеся волосы, чуть начёсаные, острижены, слегка завиты и расчёсаны на косой пробор, тёмные с надломом брови напомнили ему ещё чьи-то. Нижняя губа чуть больше верхней, носик прямой, ямочки на щёчках, спокойные, умные ярко-голубые глаза под тёмными ресницами словно принадлежали кому-то ещё. Эта самая доселе невиданная гинандра была достаточно худа, чтобы бегать, прыгать, лазать по деревьям, но в то же время не тоща, как тогда было модно. Слаборазвитую грудь с трудом можно было разглядеть под тонким трикотажным пуловером. Тело её, без выдающихся размерами форм, будто принадлежало одновременно и мужчине, и женщине, но особой хрупкости видно не было, скорее сила и выносливость. Ритчи ещё раз взглянул на пришедшую повнимательнее и застыл, поражённый увиденным и понятым--на него из под тёмных ресниц этими ярко-голубыми глазами смотрела двойница Яна.