Апрель

--Здравствуй, Ритчи--протянул барабанщик, зевая и прикрывая рот рукой--как поживаешь, где провёл вчера вечер: дома, у друзей или в пабе? --Лучше сам скажи, где был вчерашним вечером--прошипел Блэкмор, глядя в пол--у Лорда или у подруги? --У Джоновой Мадлен--ответил Пейс, поправляя очки--хорошо так посидели, я и Миллисент привёл, только она под конец загрустила чего-то. Услышав имя прекрасной дамы благородного органиста, Ритчи напрягся: он эту брюнетку не очень любил, даже побаивался. Барабанщик равнодушно посмотрел на него сквозь очки, потом зашёл в прихожую. --Раз уж пришёл, так проходи дальше--пробормотал Блэкмор. --Спасибо, но я не собирался к тебе сегодня в гости--спокойно произнёс Йен--а вот Лорд тебя приглашает на продолжение банкета к себе в квартиру. Женщин не будет, но зато мы все соберёмся и доотмечаем премьеру concerto grosso. Блэкмор поднял голову и странно взглянул на согруппника: Джон приглашает, все будут у него, Мадлен и Миллисент не придут, зато, зато, зато...в органистовой квартире будет Ян?! Ян, прелестный шотландец, солнышко, ветер, тёплое море, украшенное белой пеной, счастье, беда--выбор неизвестен...Идти или не идти--вот в чём вопрос. Если он придёт, то вдруг не сможет ничего скрыть, а если не придёт, то...А, данунах всё и вся--пойду! --Чтобы не сидеть тут одному отправлюсь к Лорду высокородному--таков был ответ гитариста барабанщику--только переоденусь. --Переодевайся, а я подожду--произнёс, поправляя очки, Йен. Минут через десять Ритчи, в чёрной куртке и с кофром за спиной вышел из дому и отправился вместе с Пейсом к Джону. Дома у органиста его ждал сам автор concerto grosso, миролюбивый Роджер-обелятель-опушатель и... ...На диване, вальяжно растянувшись, полулежал окидывая, время от времени, полурассеянным взглядом голубых глаз, комнату и собравшихся там, красавец-кельт, из-за которого Ритчи лил утром слёзы. --Привет, Ричард--произнёс он своим тенором-альтино--и тебе, Йеныч, тоже. --Привет, Ян--ответил ему гитарист, опустив взгляд--смотрю, тут все пришли. Роджер, Йен, Джон, как провели вчерашний вечер? --С прекрасными дамами и нашим замечательным басистом, конечно--сказал Лорд, оторвавшись от утренней газеты--а ты чего делал, Блэкмор? Гловер, услышав эпитет "замечательный" в свой адрес, мило улыбнулся. Ритчи окинул грустным взглядом органиста и барабанщика, не зная, что сказать. И тут с дивана раздалось: --Да отлично посидели вчера, просто наиотличнейше, в милом пабчике с великолепным элем. Лучше не придумаешь! Чтоб все начинающие рок-звёзды так вечера проводили! И Блэкмор обрадовался: голосистый красавец спас его, но он даже слова благодарности сказать ему не может. Разве возможно открыть свою страшную тайну? --Сегодня женщин не будет, но скучать не придётся--объявил Джон, отложив газету. --Что ты имеешь в виду?--Гиллан слегка приподнялся, странно посмотрев на согруппника. Ритчи напрягся и навострил уши, ожидая, что сейчас тот, кто сочинил "Концерт для группы и оркестра" скажет что-то из ряда вон выходящее. --Ничего такого скандального--ответил Лорд--посидим, выпьем умеренно, закусим, поговорим про концерт и наше будущее и кое-чего послушаем. --Эх--грустновато произнёс Роджер--а я то думал про дебошик. --Джон Лорд--благороднейший исполнитель на "хаммонде", а не алкаш-дебошир--Пейс бросил строгий взгляд на басиста--и нечего его подначивать. --Лучше обсудим концерт--неожиданно для себя произнёс Блэкмор. --А чего его обсуждать? Самому надо всё понимать, я, лично, считаю, что сыграл на "пять с плюсом"--произнёс барабанщик. --В газетах пока что ничего не написали--Лорд бросил взгляд на стол, покрытый пёстрой скатертью--подождём, что скажут господа хорошие из New Musical Express. --Надеюсь, ничего плохого--ответил Ян--уж я-то знаю...Пока ты, благородный наш, играл на своём "зверике-хаммондике", абсолютно неблагородный шотландец заметил зорким своим глазом, что один из зрителей вскочил с места и принялся отплясывать, а группа поклонников держала плакаты со славословиями в твой адрес. Ну и гром аплодисментов с "браво" тоже присутствовали. --Ну, спасибо тебе, звонкоголосый наш--поблагодарил его Джон--мне отвлекаться от игры на "зверюшке" было нельзя, а вот твоя партия была небольшой, поэтому ты заметил, а я--нет. Да и мне гораздо больше радости доставляет тот факт, что публика, всё-таки, приняла нас, а что там скажут критики--на втором месте, хотя доброе слово от них даже легендам музыки приятно. Ритчи молчал, сжав руки в замок и глядя в пол. Что ему говорить? Никому нет дела до его счастья, равного беде. Разве, если затравить, если всё выйдёт наружу, да выбросить в помойку, пусть спивается да дохнет, раз оказался извращенцем. Вот так и закончится карьера восходящей звезды рок-гитары. И всё-таки Блэкмор осмелел и поднял кое-как расчёсанную утром голову, взглянув в сторону дивана. Ян всё так же полулежал на нём, улыбаясь своим мыслям и накручивая на палец тёмный локон. Лорд прочитав газету до конца, отложил её в сторону. Йен сидел, думая о своём барабанщицком, Роджер робко глядел на согруппников, тишина постепенно стала надоедать несчастному гитаристу, ожидавшему, кто же скажет хоть что-нибудь. И тут он услышал голос русенького скромника Гловера: --А давайте чайку попьём. Пейси встряхнулся, напрягся в ожидании того, что скажут остальные, особенно Лорд. --Лично я не против--сказал Джон, слегка поправив полотняную скатерть--у меня есть отличный чай с бергамотом, печенье, сыр, ветчина, пикулей немного, хлеб ржаной. --Я бы от картошки жареной с бифштексом и хреном не отказался--протянул мечтательно Гиллан, слегка облизнувшись--ну, что есть, то и неси сюда. --Нет уж, Янушка, раз ты меньше всех на концерте утомился, так иди на кухню и принеси чашки, тарелки, блюдца--в общем, всё, что нам надо по такому случаю. Гиллан бросил недовольный взгляд на органиста, потянулся, пробубнил что-то про себя, заправил тёмный локон за ухо, встал, потягиваясь, с дивана и спросил: --И сколько чашек, тарелок, ложек и прочего нести? --Чашек неси на всех, то есть пять штук и чайник заварочный--тоже. Ритчи хотел было встать и пойти помочь певцу, но, как отнесутся остальные, право, нечего вызывать ненужные подозрения. Вместо него вслед за Яном отправился барабанщик, опасавшийся, как бы немаленький солист чего-нибудь не побил. Из кухни вернулись Гиллан и Пейс с чашками и тарелками в руках. Красавец Ян снова ушёл--на этот раз ставить чайник; очкастый Йен спокойными движениями расставлял чашки и тарелки, будто так же играл однообразный ритм на ударной установке. Блэкмор грустно смотрел то на стену, оклеенную светлыми обоями, то в окно. Ничего поделать нельзя: слишком навязываться со своей помощью в таскании чашек--рисковать,в конце концов, карьерой музыканта. Пусть уж лягушонок носится. На пёстрой скатерти забелели-запестрели чашки, тарелки, посередине встал пузатый заварочник, засвистел чайник на кухне, понесли съестное, запахло едва уловимо бергамотом. Пейс аккуратно разливал чай, Ян, слегка недовольный, раскладывал белый сыр, бекон, печенье, пикули, нарезанный ломтями ржаной хлеб. Ритчи бросил украдкой взгляд на его лицо, кудри, крепкие руки, снова подумав, что и чашки вместе с ним носить нельзя. Наконец, все сели за стол. Джон поднял фарфоровую чашку и произнёс: --Ну, за успех concerto grosso! Все присутствующие подняли свои чашки и выпили за прошедший концерт. Ритчи мельком взглянул на согруппников: он сам сидел рядом с Роджером. На другой стороне--Йен, грузыщий печенье. Ян сидел на одном конце стола, на другом, напротив него--Лорд. Ритчи мог видеть профиль красавца-певца и его гриву, наблюдать, как тот отпивает из фарфоровой чашки, отламывает кусок хлеба, но всё это украдкой, слишком заглядываться нельзя. --За смягчение нрава и души наших жестокосердых менеджеров--произнёс барабанщик, доев печенье--чтобы не заганивали. --За положительные отзывы в газетах и журналах--произнёс Роджер, отпив из чашки. --Газеты--не главное--Ян странно посмотрел на басиста--любовь публики--вот за что надо бороться. Ритчи ничего не говорил, только вертел в руках пустую чашку, белая поверхность которой была расписана тонкими, изогнутыми, хаотически сплетёнными фиолетовыми, жёлтыми и оранжевыми линиями, будто сеткой, склеивающей хрупкий белый каркас из тонкого фарфора. "Веджвудская мануфактура--думал он--да, Лорд, не так уж и плохо ты живёшь. Дарвин был женат на своей кузине по фамилии Веджвуд, мануфактура-то была её папеньки, а "Происхождение видов" читает Ян и ищет потерянную главу...Ой, о чём это я?" Deep Purpl'овцы напились чаю, накушались и решили передохнуть. Ян снова пересел на диван, растянулся и стал смотреть в потолок, думая о чём-то своём, кельтячьем. Лорд положил газету на столик рядом с пианино. Пейси сидел и вертел чашку в сильных руках барабанщика. Мрачный Ритчи и Роджер сидели за столом. Никто не знал, чем бы таким заняться. И тут Лорд заявил вовсеслушание, подойдя к проигрывателю с пластинкой в руках. --Ну-ка, послушаем-ка пластинку, вдохновившую меня на концерт для группы и целого оркестра. Все подвинулись ближе, навострили ушки и стали слушать то, как Бернштейн играет Брубека, а Брубек--Бернштейна. Потом благородный органист решил, что пора бы и самому показать, что не лыком шит: он сел за пианино и сыграл свои произведения из первых двух альбомов группы. Затем в дело вступил Ян. --Джон нам сыграл, а вот слабо ли Ричарду показать, как он может?--произнёс красавец-кельт, слегка улыбнувшись. --"Уж если ты просишь, то сыграю непременно, для тебя не сыграть--как так можно"?--подумал про себя Блэкмор. Достал гитару, настроил и принялся играть, чтобы любимец не скучал и радовался вовсю. Лорд решил, что негоже оставлять гитариста одного и снова заиграл на пианино. И тут Ян запел старую дворовую песню, что разучил в своём нелёгком детстве в Хаунслоу. Импровизированный концерт для одного органиста, гитариста и певца закончился. Заскучавший Йен предложил: --Слушай, Лордыч, а давай теперь ещё чайку дерябнем, но не простого, а... --Чаёк? Данунах--вмешался голосистый Гиллан--не, Джонатан Дуглас, лучше давай что-нибудь, что горит, плющит и от чего колбасит! С2H5OH--лучше нет! --Спиртик имеешь в виду?--спросил органист--этиловый? Из того, где он есть--ром и коньяк. --Так давайте же дерябнем...чайку с ромцом и коньячком--подал голос молчавший до этого Роджер. Ян быстро облизнулся, голубые глаза странно заблестели, он вскочил с дивана и занял место за столом. Коренастый и плотный Пейси отправился с органистом за тем, что горит и плющит. Потом они гуськом зашли в гостиную, неся в руках бесценные сокровища--бутылку с ромом и коньяком, кои осторожно поставили на пёструю скатерть. Затем Йен пошёл на кухню--снова вскипятить чайник. Настрополившиеся Ян и Роджер ждали, когда наступит тот самый момент... ...И он настал: Йен принёс чайник, разлил всем заварку в чашки, налил кипяточку и приступил к главному--добавил ром. Ян тут же сцапал свою чашку, отпил, запрокинул назад голову, зажмурился, выдохнул и произнёс: --Ух, ну наконец-то, самое оно, кайфище! --И чего хорошего-то?--Пейси укоризненно взглянул на солиста--пьянство--вредно! --Да ты сам не безгрешен в отношении спиртосодержащего--овтветил ему Гиллан--небось, тоже непрочь чаёк ромцом и коньячком разбавлять. Йен ничего не ответил, поскольку сам и чем покрепче не брезговал, вплоть до водки. Разве что абсента не пробовал. Продолжили заливать в себя чаёк со спиртосодержащими жидкостями и закусывать тем, что не успели съесть. Ритчи лишь слегка пригубливал чай с ромом, понимая, что ему напиваться нельзя ни в коем случае, а то, не дай Бог, сболтнёт лишнее или выскажет всё, что у него на душе, злой и мрачной, а рядом сидит его счастье и беда голубоглазая. --Ха-ха-ха--заливался разогревшийся Ян--а ведь, признайтесь, мы хорошо в "Астории" отметили! Уж как весело было, я с женой менеджерской ещё танцевал, а бочка у неё жирочком покрыты, хорошим таким, плотным. А тебе как, Йеныч? --Я, знаешь, жирочком чужих жён не интересуюсь, а меня Миллисент есть, без оного, зато с чувствами. В любви не бочка важны, а того...душевное...--отвечал тоже не совсем трезвый барабанщик. --А кто же спорит--Ян убрал с лица тёмный локон--если это самое душевное тепло есть, то ещё круче. --Гиллан, волокита, думаешь не помню, что ты ещё двух консерваторок с собой в "Асторию" привёл--припомнил ему Джон--а потом их в кроватку? --А, хрен тебе жгучий!--захохотал тёмнокудрый шотландец--в кроватку с консерваторкой мне тогда не хотелось, одного ужина было достаточно. Вот станем знаменитыми как Beatles, Rolling Stones, The Who, Doors--уж тогда не будешь знать куда всех этих девок девать! А с теми девицами из консерватории хорошо было: бочка гладкие, упругие, жирка вмеру, груди торчком, попочки мягкие, хорошие--облизнёшься, эх! Ритчи сидел угрюмый и печальный, не зная, что и сказать. Нет, скоро тут будет мини-чадик-кутёжика. Оставаться небезопасно, надо уходить, тем более скоро завечереет. --Пожалуй, я пойду--произнёс Блэкмор, встав и взяв в руки свою белую подружку, чтобы убрать в кофр--мне пить много нельзя. --Ричард--Лорд удивлённо глянул на него--ты чего это так? Всегда был не против, а тут... --Я вчера достаточно выпил и посидел с Яном от души, да сегодня чувствую себя не очень, приболел, наверное.--нашёл, что ответить мрачный гитарист--здоровье тоже, понимаешь, беречь надо, вам больной участник группы особо будет не нужен. Пойду домой, полечусь. --Ладно уж--вздохнул напившийся вдоволь чая с ромом органист--иди, если тебе так нужно. Здоровье дороже. Ритчи убрал свой белый "Фендер", оделся, обулся, попрощался с согруппниками и вышел на улицу. Дошёл до остановки, сел в первый попавшийся автобус и поехал, сам не зная куда. Он смотрел в окно на улицы, вывески, деревца, начавшие покрываться весенней нежной листвой, лондонскую толпу. Так Ричард Мрачный проехал не пойми сколько, пока не решил сойти. Автобус остановился перед четырёхэтажкой, окружённой железным забором, странным, витым. Перед ней росли деревья, и сбоку расположилась клумба. Ритчи подошёл к решётке и увидел приваренную металлическую табличку с надписью: =Спецклиника лечения душевных расстройств и необычных психиатрических случаев доктора Б...............= --"Ничего себе, приехал--подумал Блэкмор--будто кто-то привёл. Неужто весь мир надо мной незримо смеётся?" Так он простоял несколько минут, разглядывая табличку и, наконец, решился. Зашёл за ограду и направился прямиком к зданию, открыл дверь и зашёл внутрь. Он оказался в регистратуре. Блэкмор оглянулся по сторонам, ничего особо страшного не заметил. Тогда он, осмелев подошёл туда, где записывали пациентов на приём и спросил у немолодой дамы в очках: --Скажите, а к кому обращаться с ну очень необычными проблемами? --А скажите поконкретнее, в чём необычность?--поинтересовалась она--у нас этим занимается вся спецклиника. --Да, понимаете--гитарист опустил глаза, стыдясь того, что произошло--дело очень необычное, весьма деликатное, очень, такое, приватное. --Понимаю--ответила регистраторша--Вам надо на приём к доктору Зойдбергу. Могу записать на завтра, после обеда. --Запишите, пожалуйста. А меня не заберут в больницу для сумасшедших? --Здесь не стационар постоянного типа. Забирают в особых случаях, в основном буйных. Приходите завтра после обеда к доктору Зойдбергу. Как Вас зовут? Есть ли документ? --Вот--Ритчи протянул предусмотрительно взятый паспорт--записывайте. Вечер опустился на апрельский Лондон. Записанный на приём Блэкмор ехал обратно домой. Приехав он выпил чаю, разделся и завалился на постель, укрылся одеялом и заснул. Завтра идти с толь странное место как спецклиника доктора Б.............