На острие меча

АННА БОЛЕЙН

Я устала... Только сейчас, когда меня вернули в мои покои в Тауэре, я понимаю, как сильно я устала. Вхожу молча, даже дышу едва слышно, за мной глухо закрывается дверь. Мои покои... Когда-то, а точнее - 3 года назад, в этих самых покоях я ждала дня своего триумфа. Здесь все так и осталось с тех самых пор, ничего не тронули. Теперь среди всей этой роскоши я ожидаю своей смерти. Меня признали виновной. Другого исхода я и не ждала, все, на что могла уповать и надеяться - это повидать Джорджа, ибо его должны судить после меня. Но не вышло. Что скажет мой милый брат? Как будет держаться? Я переживала и боялась за него, ибо сама едва не сломалась сегодня. Сначала, когда только начали зачитывать обвинения, меня распирало от возмущения и негодования, я то и дело еле слышно повторяла: "Не виновна", но никто из так называемых судей не обращал на мои слова внимания. Обвинения против меня чудовищны, бессмысленны и безосновательны. Я слушала и поверить не могла, что это все про меня. Большинство случаев, когда я, якобы, изменяла королю, просто не могло быть, потому что в те дни я либо носила дитя под сердцем, либо оправлялась после выкидышей, либо меня вообще не было в том месте, где я "прелюбодействовала" с тем или иным джентльменом. О том, что я могла вступить в греховную связь со своим братом, сейчас даже думать больно и тошно. Сеймур сказал мне, что это Джейн Паркер наговорила Кромвелю таких гадостей обо мне и Джордже. Сколько же ненависти в сердце у этой женщине к нам?! Сеймур... Он был там, был на моем суде. Я видела как блестели его глаза, когда он смотрел на меня, видела, как вздымается его грудь от негодования, когда зачитали обвинения против меня и как помрачнело его лицо, когда меня признали виновной. Он вряд ли тоже ожидал иного исхода, но все же... За своими размышлениями я и не заметила, как наступил вечер. Мои дамы, а их со мной осталось всего четверо, сидят притихшие и молчаливые. Дверь со скрипом отворяется и в комнате появляется мастер Кингстон, комендант Тауэра. - Мадам, - дежурной поклон той, кого несколько часов назад признали виновной и приговорили к смерти, вызывает на моем лицо слабую ухмылку. - Прошу следуйте за мной. Сердце мое подскакивает к горлу, ноги отказываются повиноваться, дыхание сбивается. Нет! Не так быстро! Не может быть! Я не готова, совсем не готова к смерти! Я практически выбегаю за Кингстоном, панически хватая ртом воздух. - Мастер Кингстон, постойте, прошу Вас! Куда Вы ведете меня? Неужели сейчас? Неужели сейчас все и закончится? Мастер Кингстон, я ведь не виновна, меня осудили ложно, понимаете?! Я еще не облегчила свою душу! Кранмер еще не приходил! Моя истерика возымела действие и комендант наконец остановился. Он отходит в сторону и указывает на небольшую дверь. - С Вами хотят говорить, мадам, только предупреждаю - недолго. Я хмурюсь, но внезапно, словно громом, меня поражает догадка: "Генрих! Он здесь, он пришел увидеть меня!" Несмелая мысль перерастает в уверенность. - Там король, мастер Кингстон? - голос мой дрожит от надежды, в его глазах - сочувствие, в моих - непрошеные слезы. - Прошу, - Кингстон открывает двери, пропуская меня вперед и растворяется в темноте тауэрского коридора. Если там Генрих, я смогу вымолить себе прощение, я смогу сделать так, чтобы он помиловал меня. Пусть берет в жены хоть свою Джейн, хоть всех моих фрейлин вместе взятых, лишь бы отпустил нас с Елизаветой! Если только там Генрих... Я вхожу нерешительно, на ходу поправляя платье и волосы, вполне осознавая,что выгляжу кошмарно. В темноте очень сложно что-то или кого-то разглядеть, но я слабо различаю какое-то движение в углу комнаты, набираю в легкие побольше воздуха и издаю звук, больше похожий на стон раненного зверя: - Вы?!