Просыпаюсь от того, что прохладный утренний воздух безжалостно ласкает мои плечи, заставляя кожу покрыться мурашками. Сквозь дремоту пытаюсь натянуть одеяло повыше. Движения отдаются тупой болью внизу живота, и осознание причины боли лавиной воспоминаний о прошедшей ночи обрушивается на меня. Сонливость улетучивается мгновенно. Поворачиваю голову к Питу, который спит и во сне видит, кажется, что-то очень приятное, так как его вид безмятежен и выглядит он как мальчишка, а не юноша, за которого я вчера вышла замуж.
Сглатываю перед тем, как откинуть тонкое одеяло. Невольно ахаю, увидев кровавые разводы на внутренних сторонах своих бедер. А на шелковой кремовой простыне багровеет доказательство моей зрелости.Вчера я стала женщиной — женщиной Пита.
Долго смотрю на свои ладони, на которых тоже есть следы крови. В раздумьях и попытках понять, что я чувствую, не замечаю на себе пристальный взгляд голубых глаз. Вздрагиваю, когда его теплая ладонь накрывает мою.
— Пит… — выдыхаю я.
Парень смеется и садится, опершись о спинку кровати.
— Ты ожидала увидеть кого-то другого? — все еще улыбаясь, спрашивает он.
Рассеяно улыбаюсь и отрицательно качаю головой.
В следующую минуту парень подается вперед, подхватывает меня за подмышки и тянет на себя, прижимая к своей груди. Невольно охаю от ноющей боли, пронзившей тело. Пит складывает руки на моем животе и нежно поглаживает его через ткань одеяла.
— Сильно болит? — спрашивает муж, зарываясь носом в мои волосы.
— Скорее ноет, — признаюсь я.
— Прости. Ты же знаешь: я старался быть аккуратным, — шепчет Пит, касаясь губами моей шеи.
Мурашки пробегают по коже, и желание вновь накрывает меня с головой. Дыхание сбивается. Наклоняю голову в надежде ощутить дорожку из поцелуев, и Пит дает мне это. Его рука забирается под прикрывающую мое обнаженное тело ткань, скользит по животу вверх, пока не накрывает левую грудь, сжимая ее. Первый стон срывается с губ.
Словно отрезвев, останавливаю руку парня. Я чувствую себя грязной и хочу в душ. Отстраняюсь от Пита и сажусь к нему лицом. Целую в мягкие губы.
— Мне надо в душ. Я вся в этом… и постель тоже, — тихо произношу, опустив голову.
Пит тянет шею, чтобы рассмотреть простынь, но я спешно закрываю ему глаза, на что он только усмехается.
— Я понял, Китнисс, не маленький, — говорит он и целует меня в нос. — Я сам все уберу.
— Нет! Ты иди в душ, я уберу, — возражаю ему.
— Только быстро. Я жду тебя там, — говорит Пит, указывая на дверь ванной.
Что ты задумал. Мыться вместе? Серьезно?
Не замечаю, как парень уже встает с кровати и, абсолютно не стесняясь своей наготы, шагает к ванной. Видимо, ощутив на себе мой взгляд, оборачивается с хитрой ухмылкой на лице.
— Хотя бы белье нацепил, — бормочу я, опуская глаза на свои ладони.
— Еще чего?! И не собирался стесняться собственной жены. Привыкай, солнышко, — смеется он и исчезает за дверью.
— Дурак, — прыскаю в ответ.
Осторожно встаю с постели. Стягиваю простынь с матраца и, скомкав ее, бросаю в отверстие бельевого лифта. Стелю чистое белье. Хочу сделать еще что-нибудь, лишь бы не идти к Питу. Стыдно и неловко.
— Китнисс, ты идешь? — зовет Пит.
— Да, — стараясь придать голосу уверенности, отвечаю я.
Захожу в ванную комнату. Пит открывает матовую стеклянную дверь и тянет меня в кабину.
— Это нам не понадобится, — говорит он, стягивая с меня вчерашний пеньюар, который я в спешке накинула на нагое тело.
Меня пробивает дрожь, хотя в кабине тепло. Пит ставит меня под струи воды, которые моментально начинают ручейками стекать по плечам, спине и груди. Пит водит руками по моему телу, повторяя его изгибы. В ответ глажу его плечи и ерошу мокрые волосы.
— Ты решил меня купать? — улыбаясь, спрашиваю я.
— Какая догадливая, — улыбается он, выдавливая на ладонь жидкое мыло.
Теперь уже мыльные руки скользят по моему разгоряченному телу, приводя в трепет, задерживаясь то на груди, то на животе. Не выдерживаю такой близости и с жадностью приникаю к его губам. Нетерпеливо исследую его спину и торс руками. Непроизвольно толкаю парня к стене кабины, вжимая в нее своим телом. Наши губы вновь сливаются в поцелуе. Пит улыбается, но не продолжает ласки, а, наоборот, мягко отстраняет за плечи. На мой немой вопрос он лишь отрицательно машет головой.
— Нельзя. Тебе будет больно, — мягко говорит он, проводя ладонью по низу живота, — еще не зажило.
В ответ понимающе киваю, но разные вопросы лезут в голову. Откуда он все это знает? Боюсь себе признаться, но мне кажется, что до меня у него была близость. Невольно хмурю брови и отворачиваюсь от Пита, продолжая мыться уже сама. Собственные мысли настолько неприятны, что я начинаю старательно мылить голову лишь бы отвлечься от них. Парень больше не трогает меня. Он выходит из душевой, сообщая, что вернется с полотенцем. Сомнения не отступают, и от досады, кажется, вот-вот защиплет в глазах.
Когда я выхожу, Пит с мягкой улыбкой на губах раскрывает теплый махровый халат и одевает его на меня.
— Сегодня я ухаживаю за тобой, и это не обсуждается, — радостно сообщает он мне, не замечая, что я вовсе не разделяю его настроя.
Он, подхватив меня под колени, выносит из ванной и сажает на край кровати. Пит сушит мой волосы полотенцем и, что самое интересное, начинает меня одевать. С трудом сдерживаю рвущуюся наружу нежность, но, вспомнив о своих догадках, опять падаю духом.
— Что случилось, Кит? — с неподдельным интересом спрашивает он.
Сглатываю подступивший к горлу ком и сдавленным голосом отвечаю:
— Не знаю.
— А кто знает? — мягко улыбается он.
Да что со мной? Закрываю лицо ладонями и молюсь, чтобы слезы не покатились по лицу. Пит обреченно вздыхает и сажает меня к себе на колени. Убирает мои ладони от лица, внимательно вглядываясь в него.
— Ты жалеешь о свадьбе, о близости, или может я чем-то обидел тебя? — серьезно спрашивает он.
Отрицательно машу головой. Нет, ни секунды не жалею.
— Китнисс, понимаешь, твоя жизнь кардинально изменилась. Игры, свадьба, а вчера ночью мы и вовсе стали зрелыми. Сейчас это все просто навалилось на тебя, и ты не знаешь, как справиться с эмоциями, — твердит Пит.
— Значит, вчера у тебя это тоже было в первый раз? — с облегченным выдыхаю я.
Пит ошарашено смотрит на меня, но потом широко улыбается.
— Так вот где собака зарыта, — смеется он. — Не поделишься, откуда такие сомнения в моей верности?
— Ты показался мне… эм… слишком умелым. Как будто уже делал это, — заливаясь краской, отвечаю я.
— Ммм, знаешь, лучше комплимента и не придумаешь, — улыбается Пит, заправляя мокрые пряди моих волос за уши. — Поживи ты с моими старшими братьями и далеко нескромным, поддакивающим им отцом — ты бы и не такому научилась. Каждое свидание Маркуса и Джея заканчивалось утренним обсуждением на кухне пекарни. Меня всегда гнали подальше, мол маленький еще. Но я же вовсе не глухой. А ты просто глупышка, но от этого я не люблю тебя меньше, — смеется Пит, и мое настроение окончательно поднимается.
Целую его в мягкие губы, извиняясь за свои подозрения. Я усомнилась в нем, а он даже не обиделся. Наоборот, терпеливо разъяснил все и успокоил.
— Кое-кто собирался ухаживать за мной сегодня, — отрываясь от него, говорю я.
— Верно. И чего же хочется моей маленькой женушке?
— Есть! — улыбаясь, сообщаю я.
***
Дни размеренной семейной жизни проходят неспешно. Мы учимся жить вместе, привыкаем к особенностям характеров, узнаем друг друга с новой стороны. Не обходится без ссор и обид. Самое приятное в этих ссорах — примирение: горячий шепот под покровом ночи повторяющихся «прости», сотни нежных поцелуев и ласкающее слух «люблю».
Мы любим гулять по вечернему дистрикту. Иногда мне удается вытянуть Пита в лес. Всегда так: сначала его туда не затащишь, а через два часа, охваченный вдохновением, он просит побыть здесь еще немного. Художник — и этим все сказано.
Осень на правах хозяйки сезона, гонит последнюю жухлую листву по пыльным дорогам. Уже конец ноября, а значит — на носу День благодарения.
После праздничного ужина у мамы, куда еще на огонек заглянул и ментор, я и муж отправляемся в гости к его семье.
Нас радушно встречает мистер Мелларк. За его спиной неловко переминаясь с ноги на ногу, стоит его жена. Она оценивающе скользит по мне взглядом, но я не могу понять ее эмоций. Но, когда она смотрит на сына, я улавливаю в ее взгляде горечь и вину.
Она провожает нас в теплую гостиную, и я замечаю, как ее рука ложится на спину Пита. Как бы она к нему не относилась, но она его мать и он ей дорог.
Вечер проходит в теплой семейной обстановке, плавно переходя в ночь. Братья Пита оказались веселыми ребятами. Кажется, я хорошо вписалась в их семью. Всего две женщины — и обе далеко не веселые и милые. После чаепития с вкусным творожным пирогом, Маркус и Джей уходят гулять в Котел, не забыв подшутить над Питом, что женатики остаются дома. В Котле сегодня почти праздник. Люди смогут поесть, согреться у костров, попеть песен и немного развеяться. Еще одна польза для дистрикта от нашей победы.
— Пит, твоя идея снабдить Сей продуктами, чтобы накормить Шлак просто замечательная, — с доброй улыбкой сообщает мистер Мелларк.
Пит смущенно кивает. Он вообще очень скромный, несмотря на все свои таланты. Он тот, кто он есть, и ничто не сможет изменить его.
— Горжусь тобой, — шепчу ему, незаметно целуя в мочу уха.
Пит вздрагивает, но потом, мягко улыбнувшись, сжимает в своих ладонях мою. Свекровь уговаривает нас остаться на ночь у них. И через некоторое время Пит ведет меня на чердак. Здесь была его комната еще до игр, а после он обустроил его, как хотел. У стены стоит полка с книгами, еще в комнате есть стол и старый шкаф. На полу круглый синий коврик, а на стене висят небольшие картины Пита. У окна стоит широкая кровать, хоть и полтораместная кровать.
— Мне нравится твоя комната, — признаюсь я, теснее прижимаясь спиной к его груди.
Мы уже устроились на кровати. Я окутана теплом мужа и мне бессовестно хорошо лежать вот так в его объятиях, в его майке, на его территории.
— А мне нравишься ты в моей постели, — томно шепчет Пит.
Он спускает лямку майки и его теплые губы мягкими поцелуями покрывают мое плечо, поднимаясь выше к шее, его руки уже во всю гладят бедро и живот. Мое дыхание сбивается, я разворачиваюсь в его объятиях и, обняв за шею, целую в губы.
— Пит, остановись. Мы же у твоих родителей, — шепчу ему, но основа ощущаю его губы на своих. — Нас же услышат.
— Мы сделаем все тихо. Тем более, братьев не будет до утра.
— Мы никогда не делали это тихо, — улыбаюсь ему. Он улыбается с хитрым огоньком в глазах и тянет ставшую моей на эту ночь майку вверх.
Каждая наша близость особенная и неповторимая, полная новых ощущений и чувств. Мы изучаем желания друг друга, делясь своей любовью и страстью без остатка.
***
Зима ощутимо коснулась дистрикта, припорошив его пушистым снегом. Уже середина декабря, и все жители, как могут, топят свои жилища. Сейчас раннее утро, но я уже сижу на кухне с чашкой ромашкового чая в руках. Мне впервые за все время приснился один из моих самых страшных кошмаров — смерть малышки Руты. И ничего хорошего он явно не сулит. Повезло, что я не проснулась с воплями и не разбудила Пита.
Через два часа на кухню спускается муж. Я делюсь с ним своими переживаниями и, получив долгожданную порцию успокоительных объятий, сажаю его завтракать.
Неожиданно на пороге кухни появляется раскрасневшийся от холода Хеймитч.
— Ну что Мелларки, готовы к увеселительному турне по дистриктам? — невесело усмехается он.
Роняю ложку на пол, осознав его слова. Тур победителей проносится в моих мыслях.
Морозный воздух идущий от незапертой двери, добирается до моих голых ступней и обжигает их холодом.
Чувствует мое сердце, что этот ледяной воздух — ветер перемен, и ничего хорошего он с собой не принесет…
