***
Серсея Ланнистер красива - но если бы этого он искал в жене. Ему вообще не нужна супруга, но нужны дети, наследники. Санса Старк, тихая и мечтательная, застенчиво-запуганная, подошла бы Лорасу куда больше, чем бывшая королева регентша, но боги смеются над смертными, их мечтами и желаниями. Самая хлесткая насмешка, когда Ренли убили в его собственном шатре. Лорас смотрел на свою леди-жену, но видел короля, своего короля, мертвенно-бледного, с распоротым горлом. Синие, словно море перед грозой, глаза потускнели навеки, а искристо-зеленые ярко лучились вызовом и едкой злобой. - Нравлюсь ли я вам, милорд? - пропела Серсея, лукаво тряхнув локонами. У нее они цвета золота, солнечных лучей, а у Ренли были чернее ночи. Мягкие, вились непокорно. Изящная женская ладонь ласково скользнула по упругой округлости груди, пальцы сжали сосок. Будь на его месте другой мужчина, игры Ланнистерши воспламенили бы его кровь. Но Лорас искривил губы в горькой усмешке и отошел к столику. Хотелось напиться, забыться в хмельной сладости, но ежели он опьянеет, то ничего не помешает львице задушить его подушкой. Женщина наблюдала за ним неотрывно, опираясь на руки. Глаза мерцали по-кошачьи хищно, Серсея в беспокойстве кусала губы и беспрестанно косилась на дверь. Чего она ждет? Кого она ждет? Своего брата? Лорас пренебрежительно фыркнул. Калека ему не страшен... как и эта женщина. - Не хотите ли вина, Серсея? Она мятежно вздернула подбородок. Юноша склонил голову на бок, нахмурившись в притворной застенчивости. - Мы ведь женаты. Разве не могу называть тебя по имени? - Ренли вы тоже называли по имени? - оскалилась Ланнистерша совсем уж по-звериному. - Говорят, вы были очень близки. Пока его не убили... а вас не было рядом. Серсея скорбно покачала головой, но взгляд сиял таким торжеством, что Лорас невольно сжал кулаки. Ланнистерская шлюха, мразь! Она не достойна даже произносить его имя! Тирелл поспешил запить свою ярость вином. Женщина привольно развалилась на подушках, ничуть не стесняясь своей наготы. Рубашка с распущенной шнуровкой на груди задралась, обнажив матовую белизну полного бедра. Действительно ли Цареубийца не раз трудился между ножек этой королевы? - Ренли был мне как брат, - высокомерное лицо Ланнистерши дрогнуло, взгляд сверкнул обнаженным клинком, - я любил его... как вы любите сира Джейме. - Но мой брат - не предатель! - вскинулась женщина. Ярость вспыхнула пунцовым румянцем на скулах, в ядовито-зеленом взгляде. - А Ренли поднял знамена против своего племянника, родного сына Роберта! Да в дерьме Баратеона больше от Роберта, чем в Джоффри! Но за ним вся мощь дома Ланнистеров, а с ней приходится считаться даже Тиреллам. Мальчишка играет в короля, играет в сына Роберта, а Серсея изображает верную жену. Что ж, Лорас тоже умеет играть. Юноша опустился на край кровати. Не верится, что он сделает это... хранить в сердце верность Ренли, чтобы изменить со шлюхой Цареубийцы. Седьмое пекло, да лучше бы его на Бесе женили, чем на Ланнистерше! Тоска ледяным вязким болотом затягивала Тирелла все глубже, кандалами сомкнулась на руках безысходность. Отныне Серсея - его жена. И она родит ему детей. Уж бабушка об этом позаботится. - Мне помочь вам раздеться, милорд? - робко прошептала Серсея, опустив ресницы, но насмешка томной хрипотцой звучала в ее голосе. Лорас не ответил. Он прикрыл глаза, ища в бесконечном водовороте памяти образ Ренли. Его улыбку, смех, взгляд, полный нежности и, напротив, горящий страстью, алчным нетерпением. В его короле кипела жизнь, но Неведомый отнял его у Лораса. Молодой Тирелл даже не допускал мысли, что если он или Ренли был женщиной, все бы сложилось иначе. Нет, они были мужчинами и поэтому любили друг друга. Женщины коварны, хитры и вероломны, даже лучшие из них. Разве не вертит его лордом отцом леди Оленна? А Маргери? Как ловко она играет Джоффом. Роберт был храбр, щедр, по-своему добр, но не смог справиться с Серсеей. Лорас должен быть сильным. Ради семьи и дома Тиреллов. Ради Ренли.***
Ренли со смехом повалил его на постель, уткнувшись в шею Лораса. От его тяжелого сбивчивого дыхания сладкий озноб пробежал по спине, а прикосновение губ диким огнем вспыхнуло в крови. Одуряюще хорошо зарыться пальцами в смоляные волосы и изогнуться навстречу его ласкам. Баратеон скользил пальцами по бокам Тирелла, щекоча разгоряченную кожу, прокладывает дорожку по шее к груди и вниз, к животу. Звенящее напряжение тесно переплетается с томительной слабостью, свивается тугим узлом и болезненно отзывается в паху. От темно-синего взгляда, затуманенного, осоловелого от страсти, желание пронзает тупым клинком, и бриджи становятся жутко тесными. Когда пальцы Ренли сквозь ткань сжимают затвердевший член Лораса, Рыцарь Цветов готов разлететься на осколки от такой острой, такой сладкой близости...***
Лорас глухо застонал, до крови прикусив губу, сжал в ладони собственный член, мысленно рисуя буйство темных кудрей и смеющиеся синие глаза. Серсея настороженно притихла, но юноша будто позабыл о жене. Проведя рукой вверх-вниз, Тирелл рвано выдохнул сквозь зубы, обвел большим пальцем головку, чуть царапнул ногтем. Искра удовольствия вспыхнула, тут же погаснув, затерялась в тяжелом дыхании и ноющей боли в сердце. Лорас погладил себя по животу, распаляя себя сильнее. Юноша облизнул пересохшие губы, плюнул на ладонь. От влажного прикосновения к налитому возбуждением члену он напрягся почти до боли. Сжимая в кулаке покрывало, Лорас сомкнул пальцы на стоящем колом члене, представляя, что это рука Ренли. Почти получилось - у них обоих на ладонях расползлись мозоли от мечей и копий. Он чувствовал пристальный взгляд, вонзенный в затылок, сквозь собственный мускусный запах чувствовал гнилой душок презрения, брезгливого отвращения. Возбуждение схлынуло волной, и Лорас задвигал рукой быстрее, яростнее, подводя себя к пику. В ушах эхом звучало имя, до боли родное, столь отчаянно любимое. Чувствуя приближающуюся вспышку наслаждения, юноша зарычал, запрокину голову, провел ногтями по груди. Сжав член у самого основания, он круто повернулся к женщине. Зеленые глаза чуть расширились, губы презренно скривились, но Рыцарь Цветов схватил ее за горло. Серсея ошеломленно замерла и тут же оказалась на животе. Лорас навалился на нее всем телом, грубо раздвинул коленом бедра. Не думать, не видеть Ланнистершу... Ренли, Ренли, Ренли!.. - Не смей! - полузадушенный выкрик отнюдь не похож на грозный львиный рык. Серсея забилась под ним. - Только попробуй, щенок, и я зарежу тебя во сне! Тебя и твою шлюху-сестрицу!.. Юноша до боли сжал зубы, зажмурился, пытаясь действовать вслепую, сохранить дымку иллюзии, что под ним мечется не львица. Но возбуждение резко опало, уступив место тяжелой свинцовой усталости и досаде. Лорас не сопротивлялся, когда супруга спихнула его с себя, опустошенный, он обессиленно обмяк на простынях, тяжело дыша. С губ сорвался хриплый смешок. Кажется, все будет немного труднее, чем Тирелл себе представлял. Мягкие каштановые волосы сжали в кулаке и дернули на себя. Глаза Серсеи в полумраке горели диким огнем, рот искривило злобным оскалом, губы дрожали, ноздри воинственно раздувались. От былой красоты не осталось и следа. Лорас меланхолично смотрел в лицо женщины, но видел перед собой зверя, дикого и бешеного. Точно так же Серсея смотрела на Маргери. Точно так же Джоффри смотрел на Сансу Старк. - Если ты еще раз посмеешь дотронуться до меня... если тебе хватит наглости прикоснуться!.. - голос львицы звучал нежно, но срывался, на золотистых ресницах призрачно мерцали перламутром слезы. Она оттолкнула юношу и так поспешно соскочила на пол, что ударилась бедром о прикроватный столик. В ее гневном шипении тонко звенела истерика, разбуженная яростью и пережитым унижением. Согбенная, Серсея Ланнистер прикрыла тело мятым покрывалом и с ногами забралась в кресло, спрятав лицо за водопадом спутанных кудрей, однако Лорас остро чувствовал ее взгляд. Не молодожены. Охотник и жертва, не иначе. Вот только... кто из них кто?***
Томмен, в золоченом панцире и кирасе, с копьем на перевес, нетерпеливо подпрыгивал в седле. Лицо мальчика лучилось радостью, конь под ним мотал головой и рыл землю копытами. Крапчатый жеребец с дымчато-серой гривой и хвостом был подарком принцу от отчима. Лорас Тирелл со снисходительной улыбкой протянул пасынку щит. - Держите копье ровно, ваше высочество, и не слишком сильно гнитесь к шее коня. - Я постараюсь, - голос Томмена дрожал от волнения, - как думаете, сир Лорас, я смогу участвовать в следующем турнире? - Никаких турниров, - обманчиво спокойный голос леди Серсеи Ланнистер веял зимним холодом, сдерживаемой яростью. Мальчик испуганно съежился, вся его наивная радость увяла под взглядом хищных зеленых глаз матери. Пальцы Рыцаря Цветов, убранные в сталь латных перчаток, невольно сжали ремни уздечки. Его леди-жена в траурном платье, с золотыми локонами, убранными под жемчужную сетку, шла с решимостью боевой галеи. Элла и Элинор едва поспевали за ней. Веселые хохотушки, но в свите Серсеи делались такими тихими. Видимо, рядом с Ланнистерами вольготно только Ланнистерам. И то не всем. - Но сир Лорас говорит, что мне нужно тренироваться, - осмелился протестовать Томмен, и кончик турнирного копья ткнулся во взрыхленный лошадиными копытами песок. Юноша выступил вперед прежде, чем львица успела ответить. - Думаю, стоит продолжить в другой раз, ваше высочество, - кристально-зеленые глаза принца упрямо блеснули, но губы задрожали. Лорас помог пасынку слезть с коня. - Незачем волновать вашу леди-мать. Еще будет множество турниров, и не на одном вы выйдете победителем. - Я хотел объявить матушку королевой любви и красоты, - шмыгнул носом мальчик, и отчим взъерошил его волосы. Мягкие, словно пух у одуванчика. - В том итак никто не сомневается, - ответом на улыбку мужа были надменно дрогнувшие уголки губ. Томмен, покаянно опустив голову, подошел к матери, и Серсея поцеловала его в лоб. - Ты еще очень молод и должен многому научиться. В первую очередь ты - принц, и только потом боец. Ступай, - молвила женщина строго и подняла глаза на Лораса. Она была бледна, но, возможно, все дело в черном атласе платья. - Миледи, - юноша изобразил галантный поклон, но взгляд полоснул по львице насмешкой. Серсея холодно склонила голову, зелень ее глаз мерцала загадочно, когда она смотрела на жеребца, которого оруженосцы уводили в конюшню. - Надеюсь, конь достаточно смирный. Не хочу, чтобы мой сын пострадал из-за слишком норовистой скотины. - Я лично обучал его, а его высочество дал ему имя. Сир Стремительный, - Лорас позволил себе улыбнуться. Томмен очаровательный добрый мальчик. Жаль, что старший Джофф, а не он. - Я бы хотел лично обучать... - Нет! - она не повысила голос, однако болезненная белизна сменилась гневным пунцовым румянцем. Серсея шагнула к супругу, недобро сузив потемневшие глаза. - Я не подпущу тебя к моему сыну. - Теперь он и мой сын тоже, - Лорас сделал вид, что не понял истинного смысла ее слов, - принц Томмен лишился своего отца, и я почту за честь быть рядом. - У него есть дед и дядя. - А отныне еще и отчим, - Лорас скользнул взглядом в сторону молодого оруженосца. Смуглый темноволосый юноша, видимо, один из свиты дорнийского принца. Большие карие глаза с поволокой, подбородок, разделенный ямочкой, и развратно-пухлые губы, которым позавидует любая девка. Мечом он владел вполне сносно, предпочитал отражать удары своего противника, нежели атаковать. Второй боец был не так красив, как первый, - высокий, с гладкой оливковой кожей и большим крючковатым носом. Глубоко посаженные черные глаза поблескивали под кустистыми бровями. Он был в одной рубашке с распущенной на груди шнуровкой, в то время как остальные облачились в кольчуги и кирасы, тонкая ткань льнула к блестящей от пота коже, и Лорас трепетно вздохнул. Его теперешнее положение не позволяло искать утех на стороне, а ночи с Серсеей лишали его сил, моральных и физических. Унизительно и противно. Словно это она его насилует, а не наоборот. Юноша задел кончиком меча плечо противника, и рубашка окрасилась алым. Забористое ругательство заставило Эллу и Элинор смущенно вспыхнуть и захихикать, дорнийцы разразились криками и заревели еще громче, когда мужчина сделал обманный выпад вправо, уходя от рубящего удара мечом, и ударил клинком плашмя по заду паренька. Едкий смешок Серсеи потонул в гоготе и свисте. - Думаете о том, как бы оказаться на его месте? – елейно пропела женщина, по-кошачьи коварно щурясь. Лорас не ответил, нервно облизнул пересохшие губы. Успел уж позабыть, как сильно и сладко могут сжимать в объятиях чьи-то руки и как горячо жалят поцелуи, заставляя задыхаться от острых вспышек удовольствия. Дорниец смеялся, невзирая на раненую руку. Черная щетина покрывала щеки и подбородок мужчины, сползала на шею. Жесткая, должно быть, колется, если поцеловать его. Лорас повернулся к женщине, которая стала его женой. Красивая и холодная, словно луна. От такой тепла не дождаться. - Миледи? – юноша изобразил непонимание, но Серсея глумливо фыркнула. Брезгливо одернув подол, женщина кивнула в сторону дорнийца, который обернулся, ощутив ее взгляд. Мужчина самодовольно выпятил грудь и оттолкнул мейстера, спешащего перевязать его рану. Неглубокая, она обильно кровоточила. Львица насмешливо покачала головой. - Мужчины бывают иногда так глупы. Или притворяются глупыми. Но вам не нужно передо мной лицемерить, сир Лорас. Развлекайтесь, как вам угодно. Трахайте шлюх, оруженосцев, конюхов, кого угодно… но если еще раз посмеешь приблизиться ко мне, дотронуться хотя бы пальцем, - голос упал до чуть различимого шепота, обжигающего, сулящего недоброе. Дыхание Серсеи опалило кожу юноши, а пальцы царапнули пряжку ремня. С тонкого холеного лица на рыцаря смотрели глаза змеи. -… и я убью тебя, - молвила она с нежной улыбкой так, будто признавалась мужу в любви. Лорас отстранился, бесстрашно выдерживая взгляд женщины. - Вдовий чепец будет вам не к лицу, миледи. В черном вы и сама, ровно что мертвец.***
Муж пришел в её покои пьяный, от него разило вином и вишневой наливкой. Не иначе как для храбрости пил. Изумруды глаз Серсеи искрились презрением, когда Лорас, пошатываясь, переступил порог. Роберт тоже любил приходить в ее спальню в подпитии. Хмельной смрад сопровождали слюнявые поцелуи, неловкие руки, шарящие по телу, и королевский член, побывавший в щелях всех шлюх Королевской Гавани. Визиты покойного супруга были не так редки, как хотелось бы, и не так часты, как было то необходимо. - Ошиблись покоями, милорд? – обронила женщина, расчесывая волосы. Она придирчиво изучала свое отражение, обращая на Тирелла внимания не больше, чем на мотылька, кружащего возле пламени свечи. Юноша прикрыл дверь и неловко зацепился рукавом за ручку, едва не упал. Глупое хихиканье кольнуло львицу раздражением. - Ошибся? Миледи, мы с вами женаты. Не дело это, когда супруги в разных комнатах ночуют. - Это ваша леди-бабушка сказала? – Серсея отложила гребень. - Нет. Ваш лорд-отец. Женщина вздрогнула, круто обернувшись к усмехающемуся супругу. Лицо ее будто окаменело. - Ты не посмеешь, - прошипела Серсея. Чтобы этот щенок посмел еще раз?!.. львица медленно поднялась, упрямо вздернув подбородок, - если твой член выскочит из штанов, я вырву твое сердце! - У меня нет сердца, миледи, - печально промолвил Лорас, сбрасывая дублет. На бледно-зеленом бархате темнели винные брызги. - Вместо него у меня пепел. - О, неужели? – ядом и злорадством полнилось каждое ее слово. - Думаете, мне легко? Я потеряла моего возлюбленного мужа и короля, Мирцеллу услали в Дорн, искалечили брата, еще и заставили участвовать в представлении, именуемом браком, и с кем?! - А действительно – с кем, миледи? – темные глаза смотрели не мигая. Юноша стянул сапог и швырнул его в угол комнаты. - Вот меня, например, повязали с кровосмесительницей, родившей детей от родного брата. Кто вам выпал, Серсея? Мятежник? Мужеложец? – он отрывисто рассмеялся при виде мертвенной бледности жены. - Прекрасная Серсея Ланнистер, жена короля, мать короля… а без короны – пара обвислых сисек и щель не первой свежести. Сердитый шорох шелковых юбок, чеканные гневные шаги – и голова Лораса мотнулась в сторону. Тонкий витой ободок кольца рассек скулу юноши, к винным пятнам добавилась россыпь багрово-кровавых капель. Серсея, кипя от гнева, замахнулась вновь, однако Рыцарь Цветов перехватил ее запястье и прижал к себе. Ранка сочилась алым, взгляд был пустым и отрешенным. Женщина негодующе дернулась, и через мгновение оказалась лежащей на постели. Серсея рывком перевернулась на спину и уперлась ладонями в грудь нависшего над ней юноши. - Ненавижу!.. всех вас ненавижу!.. Она наотмашь ударила его по лицу, целясь ногтями в глаза, но Лорас безжалостно перехватил ее запястья и зажал их над головой мечущейся в ярости женщины. Серсея хотела закричать, и когда муж безжалостно зажал ее рот, впилась зубами в его ладонь. Кожа была солоноватой на вкус, язык опалило медью. Тирелл сдавленно взвыл, лицо исказилось болью. Карие глаза потемнели, обратившись черными. Он отнял руку, безжалостно сжал шею Серсеи, не позволяя сделать и вдоха. Тело Ланнистер изогнулось, перед глазами замелькали цветные круги, а легкие разрывало от нехватки воздуха. Кровь стучала в висках, сердце отчаянно рвалось из груди. Пальцы резко разжались, и Серсея алчно вздохнула... и крик, полный беспомощной ярости, обжег губы. Лорас надавливал членом на сжатое колечко ануса между ее ягодицами, впился пальцами в бедро. Юноша что-то сдавленно прошептал, - возможно, имя Ренли, - качнул бедрами, глубже входя в тело леди-жены. Ее крик захлебнулся, когда Лорас вошел в нее одним толчком. Не так тесно, но горячо. Тирелл впился пальцами в бедра Серсеи. Ренли не часто позволял Рыцарю Цветов брать себя. Он бесстыдно расставлял ноги, опираясь на локти, открываясь любовнику, порочно облизывал губы и ласкал себя, дразня. А женщина под ним извивалась яростно, выплевывая проклятия и давясь собственным гневом. Серсея сопротивлялась отчаянно, сжималась, пытаясь не позволить проникнуть в нее. И боль от грубых решительных толчков почти ослепила львицу. Словно ее насаживают на кол, словно она бабочка, нанизанная на розовый шип. Лорас коротко стонал, ломая сопротивление жены и остатки ее гордости. Так женщину не пользовал даже покойный и отнюдь не оплакиваемый муж. Едкие слезы струились по щекам, женщину распирало изнутри. Несколько долгих минут Лорас с исступленной яростью брал ее зад, но после вышел и резко вошел в лоно Серсеи. - Ненавижу!.. всех вас ненавижу!.. Лорас излился в нее с протяжным стоном, и Серсея закричала гневно, надрывно, до боли желая заплакать. Юноша навалился на нее, впечатывая в перину, сотрясаясь всем телом. От королевы пахло чем-то горьковато-пряным, она тяжело дышала и мерцающие матовой белизной пальцы яростно комкали простыни. Бабушка велела оставаться в ней как можно дольше, чтобы семя успело укорениться. Но как бы злоба Ланнистерши не убила ребенка. Губы Лораса искривило жестокой усмешкой. Тогда они попробуют снова. Серсея лежала тихо, прислушиваясь, но ее оглушал стук собственного сердца. Отчаянно билось о ребра, колотилось в груди, рвалось на волю птицей из клетки. Внутри горело, болезненно ныли намятые бедра. Муж предпочитает брать ее сзади, не целуя, не касаясь грудей, норовит спустить побыстрее. Лорасу от всего этого еще меньше удовольствия, но мальчик старается, усиленно трудится в попытках заделать супруге розочку. Холодная рука скользнула вниз по животу, комкая в пальцах покрывало, принялась тереть между ног, но замерла, когда юноша, лежащий подле львицы, вздохнул и повернулся на бок. После соития Лорас норовит уснуть побыстрее, чтобы покинуть покои, пока супруга еще спит, но не покидает ее сразу. Ждет, надеется, что его вялое семя даст всходы. А львица ждет, когда же его сморит окончательно. Спокойное размеренное дыхание терялось в складках наволочки и пуховой мягкости подушки. Серсея медленно приподнялась на локте, спустила ноги на пол. Одеяло упало, открывая ее наготу, и лунный свет жидким прозрачным серебром растекся по телу женщины. На внутренней стороне бедер белели смазанные потеки. Львица закусила губу, взгляд заволокло невольным мутным маревом слез. Внутренности в узел скручивало, сжимало и стягивало, того и гляди начнет тошнить собственной кровью. Противно, мерзко от осознания собственной беспомощности. Даже лежать под Робертом было не так отвратительно! Этот пьяный скот желал ее по-своему, признавал, что она прекрасна, а какое дело Лорасу до очарования собственной жены?! Вот Роберту он бы куда охотнее подставил зад, уж на Баратеонов-то муженек падок. Плеснув на живот водой, женщина смочила тряпицу и остервенело принялась тереть между бедер. Содрать бы вместе с кожей эхо его прикосновений!.. Серсею трясло от ярости и пережитого унижения, горло царапало подступившими рыданиями. Все ее предали, все. Сын, отец, даже Джейме. Она с плеском швырнула тряпку в чашу, борясь с собственной злобой. Еще немного - и она хлынет едкими слезами по щекам. Она королева! А пользуют ее словно племенную кобылу. - Вам плохо, миледи? - при звуке его голоса Серсея вздрогнула. Гнев сменился испугом, но на мгновение. Ярость от того, что Лорас Тирелл стал невольным свидетелем ее слез, поднималась в груди подобно змее из травы. - С чего бы это, сир? - прорычала женщина. - Почему мне должно быть плохо? Ведь мой брак столь удачен! - Серсея хрипло рассмеялась. - Не правда ли? Юноша безмолвно поджал губы. Он сел на постели, склонив голову, спутанные каштановые кудри упали ему на лицо. - Вы не согласны со мной, сир Лорас? - нагая, львица шагнула к нему. - Считаете, наш брак ошибкой? Фарсом? Глупостью? - Нет. Лишь хорошим политическим шагом, - тихо заметил Лорас, - он выгоден нашим семьям. Странно, что вы того не понимаете, миледи. - Не понимаю? - Серсея тряхнула волосами. - О, нет, сир, я все очень хорошо понимаю. Нашим семьям очень выгоден этот союз. Но это вовсе не значит, что я его принимаю. - Ваши желания не имею никакого значения, - мальчишка нагло ухмыльнулся, - в жизни редко бывает так, как нам хочется. Мы супруги пред богами и людьми. И этого не изменить. - Ошибаешься. Ты даже не представляешь, как сильно ты ошибаешься. Схватив с кресла халат, Серсея куталась в мягкий бархат, дрожала, словно от холода. Да, они супруги, покуда смерть не разлучит их. Смерть... По бескровным губам Серсеи Ланнистер пробежала тень улыбки.***
Его имя Вэнс Флауэрс, и глаза его были цвета незабудок. Выгоревшие на солнце волосы и темные пятнышки веснушек не только на щеках, но и на шее. Лорас не сводил глаз с жилки, бьющегося на горле юноши, а встретившись с ним взглядом, прочел в них восхищение и робость. Рыцарь Цветов ободряюще улыбнулся Вэнсу и повел плечами, когда оруженосец снял с него латные наручи. - Начисти их до блеска, - бросил он повелительно, - и проследи, чтобы моего коня хорошенько накормили. - Как скажете, милорд, - оруженосец улыбнулся, демонстрируя щербину между передними зубами и отколотый клык. Лет пятнадцать-четырнадцать, не больше. Лорас был в таком же возрасте, когда они с Ренли помолились в первый раз. Очаровательный возраст, когда желания пусть и скрывает юношеская робость, но все же они кипят в душе, горяча кровь. После кислых ночей с женой, до ужаса соблазнительно скоротать несколько вечеров с юным Флауэрсом. - Откуда же ты такой услужливый? - карие глаза чуть потемнели, когда Вэнс опустился перед ним на колени, чтобы снять поножи и наколенники. - Отец мой из Хайтауэров, сир, - охотно пояснил паренек, распуская шнуровку, - я даже в битве на Черноводной участвовал. - Вот как, - Лорас чуть откинул голову назад. Мышцы устало ныли, во рту поселилась сухость. - Ты у нас, выходит, герой? - Да какой я герой, - погрустнел Вэнс, - просидел всю битву у требушетов, а потом помогал раненых собирать. Вэнда, сестрица моя, говорит, мол, это хорошо, что я меч не обнажал, но разве сложат балладу о бастарде, который раненых в телеги грузил? - Вэнда? - рыцарь насмешливо приподнял брови. - Уж не в честь ли разбойницы назвала ее твоя матушка? Парнишка недоуменно заморгал. - Разбойница? Белая Лань что ли? Нет, милорд, - Вэнс смущенно хохотнул, - просто мать сразу придумала, как сына назвать, ну, меня, то есть, а сестрица возьми и раньше родись. Лорас слушал оруженосца, прикрыв глаза. Наивная болтовня мальчика умиляла и успокаивала, со своей-то наивностью Рыцарь Цветов давным давно распрощался. И с удовольствием помог бы Вэнсу проститься с его. Когда парнишка ушел, Лорас в одной рубашке подошел к столу налить себе вина, но мыслями его еще владел юный оруженосец. Милый мальчик, несмотря на то, что бастард, даже лучше, что бастард. С ними проще и тяжелее в то же время. Густо-багровое дорнийское вино, играя, полилось в кубок. Вэнс будет приятной отдушиной в череде дней, заполненных Ланнистерами, а если еще глубже уйти в воспоминания о Ренли, Лорас попросту сойдет с ума! Жадным глотком он осушил чашу и налил себе еще. Но даже все вино Семи Королевств не сможет прогнать душный привкус Серсеи и ее семейки. Юноша гадливо поморщился, вспомнив похабную улыбочку Джоффри. Кажется, теперь я должен называть вас батюшкой. А чего стоит дружелюбный оскал Беса или презрительная гримаса лорда Тайвина! И они знают. Знают, что у Лораса и его супруги из общего только тяга к мужчинам, но упрямо делают вид, что перед ним счастливые молодожены. И Лорас играет перед ними любимого и любящего мужа - нельзя же оскорбить его милость и лорда-десницу пренебрежительным отношением к их матери и дочери. Юноша в раздражении запустил пальцы в свои волосы на затылке. Скорее бы вернуться в Хайгарден, дома даже дышится легче. В Красном замке же воздух вязкий и липкий - от лицемерия, лжи, взаимной ненависти. Густое, пропитанное полуденным зноем пространство комнаты всколыхнула отворившаяся без стука двери. - Сир Лорас, - процедил Цареубийца, напрягшись при виде наготы Рыцаря Цветов, - прошу прощения. Однако голос Джейме Ланнистера не выражал ни унции раскаяния. Мужчина толкнул дверь своей золотой рукой, холодной и недвижимой, повернулся к Лорасу, который и не думал прикрыть срам. Тирелл в своих покоях, а Цареубийца явился без приглашения. Поэтому Лорас наполнил второй кубок вином и одарил Ланнистера лучезарной, чуть застенчивой улыбкой. - Вина, сир? Джейме мрачно покачал головой, на что юноша равнодушно пожал плечами. Ланнистер нервно мялся у порога, впившись зелеными льдинками глаз в безмятежного Лораса. Юный Тирелл вальяжно расположился в кресле, вытянув ноги. Тонкая ткань рубашки едва прикрывала ему пах, но Лорас ничуть не стеснялся. Забавно было видеть, как командующий Королевской Гвардией сглатывает и отводит взгляд. Плутовская улыбка вздернула уголки его губ. - Надеюсь, вы простите мне мой вид, лорд-командующий. Я не ждал гостей. - О, не тревожьтесь, сир Лорас, - мужчина махнул рукой, - ваши скромные достоинства меня не смущают. Я надеюсь, - Джейме дернул кадыком, - что вы знаете, как доставить ими радость моей сестре. - Леди Серсея вам жаловалась? - неужели Цареубийца пришел мстить за поруганную грязным содомитом честь своей драгоценной сестрицы? Ланнистер казался спокойным, даже лениво-апатичным. Он несколько рассеянно почесал наморщенный лоб золотыми пальцами и, сцепив руки за спиной, принялся мерить шагами горницу. Лорас отставил чашу. Лениво было одеваться, но юноша все же натянул бриджи. Джейме явно собирается с силами, негоже встречать первую атаку с голым задом. - Есть на что жаловаться? - Не знаю, - юноша позволил себе улыбнуться, - женщине трудно угодить, а той, что была королевой - тем более. Думаю, все изменится, когда мы уедем в Хайгарден. Уверен... я надеюсь, что миледи там понравится. В Хайгардене под зорким оком леди Оленны женушке по неволе придется спрятать коготки. В дворцовых интригах Серсея, может, и поднаторела, но в саду свои порядки, и бал там правит Королева Шипов, а отнюдь не Ланнистерша. Под тяжелым взглядом Джейме улыбка Лораса увяла. - Думаешь, ваши хайгарденские розы ее удержат? Тогда ты еще больший дурак, чем я полагал. Лорас хотел возмутиться, но не успел - золотой рукой Цареубийца двинул ему в зубы так, что юношу опрокинуло навзничь. Он упал в кресло, оглушенный. В ушах звенело от удара, рот горел. Перед глазами заплясало пламя, взметнувшееся вдруг разноцветными язычками, когда уцелевшей рукой Ланнистер скрутил его воротник. - Оторвать бы тебе член, да только не уверен, что стоит Серсее его бояться. Верно? У нее ведь есть груди и нет яиц, - следующий удар пришелся в живот, воротник стягивал глотку все туже, - если моя сестра заплачет из-за тебя, если моей сестре будет плохо или больно из-за тебя, я вставлю копье тебе в задницу и проверну там. Хорошенько проверну, так, чтобы кишки на острие намотать. Хотя кто знает. Может, тебе и понравится. Тирелл дернулся, но мужчина с силой вжал его в скорбно заскрипевшее кресло. Взгляд карих, практически черных, глаз скрестился с изумрудно-зеленым, искрящимся гневом. - Завидуешь... что я получил то... что тебе никогда не достанется? - просипел Лорас. Кровь раскаленным потом бросилась в голову, лицо Цареубийцы было на расстоянии вздоха, черты его таяли и расплывались, но юноша успел заметить искру гнева... и боли в его глазах. Хватка ослабла на долю мгновения, и от резкого удара в подбородок Ланнистера. Мужчину отшвырнуло назад, и ткань рубашки разошлась в стороны с тихим шорохом. Рваный удар босой ногой по ребрам - и Цареубийца, задыхаясь и смаргивая слезы, лежит на полу. Остро режет в уголках глаз и тяжело пульсирует в висках, но нет ни злости, ни ярости. Лишь душная усталость и отвращение. Джейме смотрел на юношу исподлобья, с присвистом выдыхая сквозь зубы. На скулах ходили желваки, ярость вздулась венами у него на лбу. Калека, он всего лишь калека, а Тирелл моложе и при обеих руках, труда сладить с Цареубийцей ему не составит. И Рыцарь Цветов протянул Ланнистеру руку, чтобы помочь подняться. Мужчина смерил протянутую ладонь подозрительным взглядом. - Мы же семья теперь, - пояснил Лорас едко, смешливо сморщив нос, но Джейме нахмурился и золотой ладонью отвел руку рыцаря в сторону. Цареубийца встал сам, потирая челюсть, и Тирелл невольно отступил назад. Уголок рта Джейме дернулся. - Проклят богами тот, кто проливает кровь родичей, верно, сир? Да только мне ли их бояться - мои руки в крови короля, которого я клялся защищать. - Уже рука, сир, - процедил Лорас. Ланнистер отвесил ему насмешливый поклон. - Благодарю за напоминание, - целые пальцы сжались в кулак, и разделяющее их расстояние стремительно сократилось до одного шага, - но хер оторвать я тебе смогу и левой рукой. В конце концов, чего не сделаешь ради любви? Обхватив шурина за шею, Ланнистер грубо двинул его коленом между ног. Юноша согнулся пополам, не в силах даже вздохнуть от боли. К горлу подступила волна желчи, Лорас даже не почувствовал, как холодный металл небрежно мазнул его по щеке. Пол ринулся навстречу, и Тирелл со стоном прижал ладони к паху в тщетной попытке усмирить боль. Тьма перед глазами зияла алыми всполохами. А ведь куда еще бить калеке, чтобы сбить с ног рыцаря?