Мирт

Плачут скрипки моей жизни, Жестокость моих желаний, Перекачанная симфония. Озадачивающий концерт. Я играю, не притрагиваясь к прекрасному. Мой талант звучит фальшиво. Mozart L'Opéra Rock – Assasymphonie

– А теперь заново, – я с усилием потерла переносицу, – ты сделал что?       Итачи укоризненно посмотрел на меня, а затем и вовсе скрестил руки на груди и отвернулся. Я недовольно постучала ногой. – То есть ты, – палец ткнулся в мальчишечью грудь, – выучил теневое клонирование, заставил своего клона таскаться с теми надоедами, и это заметили?       Не давая Учихе ни подтвердить, ни опровергнуть мои слова, я всплеснула руками в полнейшем негодовании: – И почему ты не научил ему меня?! Стой, только попробуй сказать, что я слишком маленькая – и я с тобой больше не общаюсь.       Итачи послушно прикрыл рот, и я надулась. Серьезно? И вот этот ребенок считает меня слишком малой для того, чтобы выучить теневое клонирование? Меня?       К сожалению, сколько бы свитков я дома не перерыла, нигде не было и намека на теневое клонирование. Да и не удивительно, техника ведь «запретная». И обучают ее строго, наверное, джоунинов. Ну, или в крайних случаях, чуунинов. Зато порадовала библиотека матери. Не теряя времени даром, я разбиралась в фуиндзюцу и уже достигла кое-каких успехов. Но сейчас речь не об этом. Мне надо было выпросить у Итачи эту технику! – Я думала мы друзья, – в ход пошло манипулирование, но с собой я ничего поделать не могла, да и не хотела. Тем более, Итачи уже начал сдаваться. Надо брать его готовеньким. –… Учитель считает, что мне больше нечего делать в академии. И я скоро выпущусь.       Я удрученно вздохнула, немного нервно зачесывая волосы назад. Хорошо тему перевел, ничего не скажешь. Его выпуска я ждала так-то, но было легко упустить момент, когда Итачи освоил теневое клонирование и стал так активно им пользоваться. Тем более, когда самой пришлось уже погрузиться в учебу и межличностные отношения в группе. К моему сожалению (и, надеюсь, к сожалению Итачи), общение несколько сократилось. Теперь нам в лучшем случае оставалось тренироваться вместе ближе к вечеру. А с выпуском Итачи так вообще… – И ты… пойдешь? – Я потянула мальчишку за рукав, предлагая все-таки отойти подальше от стен академии, где что мои, что одноклассники Итачи вовсю смотрели на нас. Перемена была в самом разгаре.       Чем был проявлен интерес к Учихе я знала. Пришлось пару раз особенно недовольно зыркнуть на особо ретивых фанаток и заработать их сладкую месть. Были они не особо оригинальны: спрятать письменные принадлежности, учебники, занять мое место с самым пафосным видом… ребячество чистого вида. Ну, на такое грех обращать внимание. Когда подрастут, перейдут к более радикальным действиям, тогда и поговорим. Моим же одноклассникам было просто интересно, надеюсь. Хотя, зная некоторых назойливых личностей, которые нашлись, конечно же, и в моем классе, когда я вернусь на урок, кто-то что-то да вякнет. Бесят. – Отец был очень рад. – Итачи пожал плечами, и я присела на качели под деревом. – И я тоже не против. – Понятно…       В груди все неприятно заныло, но я лишь промолчала и стала легонько отталкиваться от земли, покачиваясь. Ну, конечно Фугаку-сан был рад. Кто был бы не рад успехам своего ребенка? Но, по моему мнению, он переходил черту. А мое мнение никому не сдалось… Да и сам Итачи хочет двигаться дальше, я вижу. Его не остановить.       Вскоре и сам Учиха стал потихоньку раскачивать меня. – Ты не рада? – Не в этом дело, – я вздохнула, тормозя ногами, – … тебе только семь лет, Итачи. Я волнуюсь, твоими противниками будут шиноби гораздо старше. Опытнее. – Я справлюсь.       «Справишься, конечно» – мелькнуло в голове, но на деле я только неуверенно кивнула и, заслышав звонок на новый урок, соскочила с качели. – Я пойду. Увидимся. – В голове образовался какой-то вакуум, и я даже не посмотрела на Учиху, уходя в класс. И уж тем более я не услышала его прощальных слов. Было тоскливо и тошно, а дальше ожидали и без того скучные уроки с завистливыми одноклассниками.       Я и так сильно выделялась на фоне что клановых, что бесклановых ребят – что волосами, что цветом глаз. Молчу про родословную, которую я имела наглость озвучить при представлении. А мои уже имеющиеся знания о многих вещах в мире (математика, физика и многое, многое другое) давали много поводов для зависти маленьких детей, которые во всем хотели быть лучше. И наверняка получить одобрение родителей. Как минимум. Но мне-то что с этого? Поддаваться им, чтобы дать им возможность потешить свое эго? Нет уж, пусть усваивают, что в мире в любом случае найдется рыбка покрупнее. Да, их ядовитые речи приятно мне не делают, но пусть уж учатся на мне. Да и если так посмотреть, адекватно, без слепой зависти, которая движет ими, не так уж я и идеальна. Я на равных с ними изучаю речь, письменность, историю мира. И лишь только моя природная усидчивость и истинное желание все это изучить позволяют мне раз за разом занимать лидирующие позиции в классе. И, что удивительно, кунаи я все же метала лучше всех в классе, но это дело наживное, меня могут легко если не перегнать, то сравняться. При должном усердии, конечно. С тай та же ситуация. Но дети видят идеал, кто-то следует ему, кто-то завидует. И подобное не хотят замечать. Проще считать, что вон тот человек гениален, правда?       Привычно забираясь в класс по стенке и в открытое окно, вновь ловлю злые завистливые взгляды, но лишь равнодушно скольжу взглядом по этим детям и занимаю место у окна. Не моя вина, что хождению по поверхностям всех будут обучать в лучшем случае через год, и что никто из них не додумался спросить меня «а как?». Уж основами я бы поделилась, мне не сложно, да и принцип там не такой трудный. Но, как обычно, им проще завидовать. Внутри поднялась какая-то досада вперемешку с негодованием, и я подперла подбородок рукой, прикрывая ладонью рот. Учитель вошел в класс и начался очередной урок. – Эй, так ты, Узумаки, вовсе не способная и не гений. Тебя просто всему научил тот Учиха-гений, а?       Губы сами по себе с силой сжались в тонкую линию. Припевалы пацаненка довольно заухмылялись, а один из них вообще позволил себе сесть передо мной на парту. Как их там звали? Кото, Суи и Джин? Состроив самое презрительное выражение лица, на которое я была способна, оглядела эту окружившую меня компанию. Только клановый Кото мог себе позволить ходить и унижать всех в классе, а особенно меня, а бесклановые Суи и Джин нашли в нем себе покровителя. Впрочем, Инудзука, а Кото был именно им, не был для меня серьезным противником. По крайней мере, пока что, пока у него не появится нинкен. – Не думаю, что гениальность передается воздушно-капельным путем, Инудзука, – ухмылка, надеюсь, вышла зловещей. Ну, или хотя бы обещающей одному болтливому псу засунуть его язык в одно место. Честно говоря, до этого времени я все его нападки стоически терпела и молчала, всячески игнорируя. Я ведь взрослая, я ведь умнее. Но сегодня Итачи меня своими новостями выбил из колеи, а этот паршивец мне еще о нем и напомнил. – Иначе ты бы тоже поумнел. А ты как был тупым, таким и остаешься.       Мальчишку знатно перекосило и, что было предсказуемо, со словами «че сказала» его руки потянулись сделать мне что-то как минимум неприятное. Со всей накопившейся злостью я перехватила его ладонь на полпути и с силой сжала запястье. – Сгинь, Инудзука, пока я добрая, – в груди бурлила злость, готовая выплеснуться еще сильнее в любую минуту, и, о, я уверена, мальчишка отделался бы хорошими ушибами и синяками. – Забирай своих шавок и проваливай, не беси меня. – Ты…, – рык прорвался из горла мальчишки, и я отпустила его запястье, одновременно вставая и отталкивая его от себя. В классе стояла оглушающая тишина, а припевалы Кото почему-то не решались вмешиваться. Сопляки.       На языке вертелись слова покрепче, но я сдержалась. – Не прекратишь доставать меня, и, клянусь, пожалеешь. Повторяю последний раз, не беси меня.       С несколько секунд побуравив меня злобным взглядом, мальчишка натурально психанул и отправился на свое место, по пути хорошенько пнув пару парт. Я медленно села обратно, потихоньку успокаиваясь. В класс потихоньку вернулись звуки, одноклассники стали перешептываться. Переваривая сложившуюся только что ситуацию, я открыла тетрадь и стала перечитывать конспект, желая хоть как-то отвлечься. Класс, просто класс. Какого черта этот придурок взъерепенился? Что, увидел кого-то еще более превосходящего его в лице Итачи и решил, что может теперь самоутвердиться на моем фоне?       Меня начало потихоньку колотить. Наверняка отходняк, ведь я давно не вступала в подобные перепалки с кем-то. А такое всегда для меня стресс, не умею я цапаться с теми, кто испытывает ко мне настолько негативные эмоции. Игнорировать его было гораздо проще и спокойнее. Если бы я не продолжила сдерживать себя, а Инудзука бы не слинял, боюсь, в ход бы точно пошли руки, ноги, и вообще все, что находилось рядом. Во время подобных всплесков ярости мне всегда было трудно контролировать себя. Только выговора от учителя мне не хватало.       Захлопнув несчастную тетрадь, я перевела взгляд в окно, окончательно остыв. Прошло и прошло, к черту. Боюсь только, Кото это просто так не оставит. И к этому надо быть готовой.       Прозвенел звонок, и одноклассники медленно рассосались по своим местам, и со мной рядом на этот раз плавно и спокойно присел мальчик. Из клана Абураме, по всей видимости (об этом мне, конечно же, сказала его куртка, плотно закрывающая все тело, очки на глазах, ну и пара жучков, выползших из рукава). Что ж, против такого соседства я ничего не имею, надо просто тщательнее следить за своими действиями и ненароком не погубить насекомых. Как самого мальчика звали я не вспомнила, но это и не удивительно для меня – имена я запоминала плохо, в отличие от лиц. Но как-то заново познакомиться с мальчиком мне не дал уже учитель, вошедший в класс. А потом уже было не до него.       А Итачи так и не пообещал научить меня Теневому клонированию!