Познавая его сущность

      Как же это странно. Чувствовать! Едва мы сошли с самолета, как воздух стал кристально чистым. Закрыв глаза я будто увидел, как мой омега идет к стойке информации, заказывает кофе, но выливает на пальму в горшке, а потом его след теряется у дверей из аэропорта.       — Рик, ты рехнулся совсем?       Хмуриться стало моей привычкой. Джош за прошедшие недели кроме бровок домиком и тяжелых, обреченных вздохов со мной вообще не разговаривал, как и Эдисон. Омега в какой-то миг судорожно подскочил ночью и стал звонить дедушке Оскару. Тот внука не выдал, но по его возмущению было понятно, где скрывается зачарованный принц. И вот сегодня мы: я, дети, Эдисон с Натом и родителями — большой компанией прилетели на родину моего потеряшки. Натан вручил мне чемодан и Джоша, который уснул в дороге и был очень вялым, но у меня на руках оживился, стараясь слезть на пол.       — Скоро мы увидим нашего принца.       — Лом здесь?       Столько надежды, как её не оправдать? Улыбнулся сыну, и малыш впервые за этот месяц улыбнулся в отвел по-настоящему. Родители Эдди арендовали микроавтобус, в дороге я не чувствовал запах любимого. Да, именно таким стал для меня Робинсон Мэйсон в своё отсутствие. «Любимый». Дорога заняла около часа, и вот мы перед калиткой с надписью злая собака. Отец Робина хмыкнул.       — Единственный злой пёс здесь, сам Оскар, ох!       Мой будущий о-свекр залепил супругу скалкой в живот. Интересно, Робин после замужества решит орудовать сковородкой? Хотя, я не помню за ним стремления к готовке. Да, я выскоблил в памяти каждую минуту рядом с моей «потеряшкой». И почему я верил, что дверь откроет Робин? Воинственный омега поклонных лет заканчивал тираду о незваных гостях, а для меня исчезли все на свете, кроме невероятно смешного в пижамке с коричневыми треугольниками Робина. Как я соскучился по моему малышу, моему маленькому, сладкому, молочно… Кофейному?       — Поставь беременного омегу на землю, олух пустоголовый!       — Беременного омегу? — спросил у Робина, которого прижал к стенке, а он лишь глазки выпучил и губки надул, так хочу их поцеловать!       — Рик, я все могу объяснить…       — Ты омега? — перебил его, хотя уже знал ответ.       — Да, — признался спрятав взгляд стыдливых глаз за челкой, опустив голову, мой ангелочек.       — Значит мы поженимся.       — Да. Стоп! Что? Нет! — возмутился Робин, когда до него дошёл смысл моих слов.       — Я не спрашивал.       — Ты, — начал он, но замолчал, потому что я заткнул его поцелуем. — В нос! Дурак, ты, Сандерс!       — Да, дурак, Ромбик мой дорогой. Потому из-за своих заморочек наговорил тебе всякой ереси, позволил сбежать от меня аж на другой континент, да ещё и с ребёнком под сердцем… Зачем ты сбежал? Я ведь хотел признаться, что люб…       Он зажал мне губы обеими ладошками. Вот же негодник. А ведь я по глазам вижу, что он хотел услышать моё признание, но тут мой истинный напрягся, а я заметил, как дедушку с веником заменил папа со скалкой.       — Робинсон Мэйсон, в смысле НЕТ?       — Беременных не бьют, — предупредил роб приближающегося папу, стараясь спрятаться от него за мной, такой сладкий и такой горячий, как кружечка кофе, только мой!       — Да я тебя только погляжу! В блин раскатаю так сказать!       Наконец очнулся дедушка Оскар, треснул сына веником, рассмешив зятя и моих близнецов. Затем отмер Эдди, подошёл к Нату и угодил в его медвежьи объятия. Оскар что-то втирал сыну «про скалку и мозги», омега краснел и дулся, требуя вернуть ему любимую утварь. А я не мог налюбоваться моим мальчиком.       — Как ты меня нашёл? — спросил опустив глаза и перебирая пальчиками отросшие на моем затылке волосы.       — Бррр, теперь я точно уверен, что в моей спальне был именно ты. Что за фетиш странный?       — Молочная пенка? — вспомнил Робин свой основной фетиш, и меня осенило, а ведь правда.       — Нет, волосы мне так накручивать, — пояснил, поглаживая его стройные ножки.       — Ты не ответил на вопрос, — повторился, замерев от такого заявления.       Пришлось ответить со всеми подробностями. Теперь уже бровки Ромбика стали приобретать очертания «домика». Но выслушав, омега дал мне возможнсть вздохнуть спокойно, потому что сказал следующее:       — Да будет свадьба! Будет, деда! Куда мне от вас деться? Я стану твоим мужем, Ричард Сандерс. Но работать я все равно буду! Хотя бы до декрета! Я же свихнусь дома с четырьмя альфами и омегой…       — Ты думаешь? — спросил, хотя был совершенно с ним согласен, может я корыстен, но раз мой Робин не альфа, а, слава богу, омега, я ему любую шалость позволю, лишь не сбежал снова.       — Ричард, я уверен, что ношу под сердцем альфу от тебя. И если ты ещё не передумал… Хочу снять с тебя проклятье. Поцелуешь меня?       — Как? — спросил, чувствуя как губы предательски расплылись в счастливой улыбке.       — По-королевски, — ответил Робин и поцеловал меня, как настоящий принц, ну как тут по-королевски не ответить?

Эпилог

      Столько лет прошло. Дети ведь не раз спрашивали, почему "общий" у нас только один сын. Чаще всех спрашивал, конечно, Джошуа. Для него, в его первую течку, а именно сегодня, стал просто сводящим с ума тот факт, что его "совершенно не кровный" братик, альфа на шесть лет моложе, школьник - его истинный. Робин присел рядом, наблюдая, как сын допытывает от Джоша открыть дверь и выслушать его. А ведь студент не поддается, пока не приходят его "родные" братья на одно лицо в компании их единственного, что шокировало нас всех, омеги.       - Джошуа, открой дверь! - позвал омежка, как мне казалось зажатый между двух накачанных тел. - Не глупи! Первая течка без альфы может сделать тебя инвалидом. Я уж молчу о том, что для истинного альфы это будет травма на всю жизнь!       Джош всё-таки открыл дверь. Обозвал уродами всех альф-извращенцев в нашей семье, но потом...       - Почему мой запах на вас не действует?       - Джошуа, все четверо альф в нашей семье нашли своих истинных. Потому никого не смущает твой запах, - пояснил Робин, закинув ножки мне на коленки, я с радостью начал их гладить.       Омега покраснел, но впустил-таки "брата", взяв с него обещание не ставить метку, пока не окончит...       - Универ? - возмутились близнецы, а их омега рассмеялся, через широкий вырез были видны две свежие, хорошо приживающиеся метки.       - Как будем решать вопрос с опекой? - спросил Робин, когда дети разбрелись по своим делам.       - Они поженятся, когда младшему стукнет двадцать, как раз универ закончит.       - А потом?       - А потом, я надеюсь, ты наконец примешь моё предложение, и мы станем таки одной семьей официально.       - Я подумаю.       - Робин.       - Что, Рик?       - Как мне тебя убедить?       Омега оседлал мои бедра, как делал это много раз за прошедшие годы, склонился к самому моему уху и тихо прошептал: "По-королевски, мой дорогой Рик".