Сумерки. Сага. Наследие Бэсфорда Хилла.

Мелисса Все внутри меня сжималось от нескончаемых, мучительных переживаний. Панический страх вымораживал все мои чувства, лишая способности мыслить, осознавать… он пульсировал во мне как набат, извещающий о начале КОНЦА. Конца чего? Моей жизни… Меня отчего-то постоянно тошнило и клонило в сон. Может это такая защитная реакция организма? Устало прикрыв глаза, я решила, что так даже лучше – погрузиться в темноту, хоть на миг отрешившись от кошмарной действительности… но тревога, натянутой струной все звенела, звенела внутри, не давая мне покоя: Джейк уехал, забрав сына… вернется ли он с ним вместе, или… один? Боже, за что? Во рту пересохло, но у меня не было сил протянуть руку и взять с прикроватной тумбочки стакан воды, заботливо оставленный Роуз, еще сегодня утром. Еще утром у меня было все, о чем я только могла мечтать: любимый муж, обожаемый и самый необыкновенный малыш, семья…а сейчас… я словно рухнула камнем вниз, с необозримых высот. Иллюзорная мечта… призрачное счастье, смятое, как картонный домик. Опустошение… Надо попытаться собраться, взять себя в руки и спуститься к Билли. Но я не хотела… мне казалось, что я не смогу разделить с ним свое горе, наоборот: оно сольется с его отчаянием и станет еще более губительным… необъятным. Я смотрела в огромное панорамное окно, вглядываясь в предрассветные сумерки, словно в свое прошлое: Что оставалось за моей спиной? Два холодных могильных камня, нет… три… один из них я могу найти только в своей душе – Оливию я так и не похоронила… Интернат, серые, унылые будни, съемные квартиры… беспросветность. Я вспоминала о своей «другой» жизни - словно смотрела затертую черно-белую хронику, чьей-то чужой нелепой истории. А потом появился он – мой Джейк. И мир разом обрел краски. Любовь… безмерное счастье … Руки самопроизвольно опустились на живот – еще совсем недавно, я носила здесь, под сердцем плод этой любви… нашего сына. А Джейк… он так переживал, буквально сдувал с меня пылинки. Впрочем – не только он. Остальные тоже. Три недели назад, как только меня перестал мучить этот кошмарный токсикоз, Джейкоб настоял на том, что бы Старейшины провели церемонию нашего бракосочетания, по квилетским обычаям. Хотя, индейцы, гораздо лояльнее относятся ко всем этим европейским церемониям и традициям. У них не считается зазорным, иметь внебрачных детей. Джейк рассказывал, что в соседних племенах свадьбе предшествует обручение, которое длиться год, и если молодые решат, что не подходят друг другу – запросто расстаются. У квилетов и того проще – обрученные могут жить десятилетиями вместе, рожать детей, вести общее хозяйство. Но все прекрасно понимают, что в любой момент «жениха» может настигнуть импринтинг. Поэтому регистрируются чаще всего те, кому повезло не унаследовать ген предков-оборотней. В тот вечер Джейкоб и Сэт развели во дворе огромный костер. И дом Калленов наполнился рослыми смуглыми парнями, я знала их всех. Оборотни привели Сью Клируотер и еще одного старика с темным, будто прокопченным лицом и совершенно седыми длинными волосами: «Это старый Квил Атеара, - объяснил Джейкоб, - он тоже старейшина, как и Сью» - Сью, вы старейшина? – удивленно спросила я шуструю, энергичную женщину, набрасывающую нам с Джейком на плечи синие ритуальные покрывала, - вот уж не ожидала! - А как же дочка, - засмеялась она, - надо же за мужчинами приглядывать. - Она замещает Гарри, своего погибшего мужа – прошептал мне на ухо Джейк. Квилеты выстроились полукругом, негромко выстукивая какой-то мелодичный, своеобразный ритм. Старейшины развели нас по разные стороны костра, и Билли произнес речь, о том, что мы должны соединиться, что бы этот очаг стал для нас общим. Джейк, с улыбкой, протянул ко мне руки над огнем, и крепко сжал мои ладони. Потом мы семь раз обходили костер, и семь раз, останавливаясь, повторяли ритуальные слова, простые, но не лишенные глубокого смысла: «Не иди передо мной, может, я не пойду за тобой, не иди за моей спиной, может я не смогу повести тебя за собой, иди рядом со мной и мы станем единым целым». Потом, мы смотрели на восток, ожидая, когда начнет всходить солнце, и кода на горизонте показались первые золотистые лучи, Билли снял с нас синие покрывала и надел белые – как символ новой, зарождающейся жизни. Старый Атеара, немного посомневавшись, покрыл на наши головы большим самотканым платком с изображением волка, и объявил нас мужем и женой. Индейцы пустили по кругу ритуальную чашу с каким-то алкогольным напитком. Удивительно, но Джейк тоже приложился. И остался цел и невредим… я почему-то думала, что кроме крови он вообще ничего не усваивает. Правда потом выяснилось, что там тоже присутствовала кровь жертвенных животных, поэтому-то мой муж был так доволен. Я немного утомилась, и Сью проводила меня в дом, а Джейкоб остался доигрывать в свои мальчишеские игры с соплеменниками – они все вместе отправились на праздничную охоту, а старейшины, засели за бутылочкой крепленого вина дома. А спустя семь дней после этого родился Фрай. Мой мальчик… мой солнечный лучик… Поначалу, когда я впервые взяла его на руки, мне казалось, что он заслонил собою весь мир, стал для меня ВСЕМ: моим космом, основой моего мироздания, светом, воздухом, душой…, а когда Джейк обнял нас и я увидела, каким взглядом он смотрит на нас… я почувствовала себя такой цельной, сильной, и сердце мое будто увеличилось в размерах, без усилий вмещая в себя и любовь к мужу и любовь к сыну. И счастливее меня не было никого на всем белом свете. А теперь… вместо сердца в груди зияла огромная дыра… как человек может жить без сердца? Никак. Без него он просто бездыханный труп. Тишина… как в безмолвном склепе… гулкая, звенящая. Я отвернулась от окна и закрыла глаза, на миг проваливаясь в душное, не сулящее никакого облегчения, небытие. И тут… раздался оглушительный звон. Спросонья мне показалось, что стекло взорвалось само по себе, безо всяких на то видимых причин. Меня обдало холодным утренним воздухом. В комнате стоял полумрак и я не сразу заметила, как качнувшись от противоположной стены ко мне устремилась какая-то тень. И только когда услышала знакомый голос, который заставил меня вздрогнуть от неожиданности, догадалась, что в комнате я не одна… - Лиса-а-а …Вот мы и встретились… Наконец-то ты одна,– послышался высокий злорадный смех, от которого у меня мороз пошел по коже, - и на этот раз никто не сможет мне помешать. - Лив? – я с ужасом смотрела в налитые кровью полубезумные глаза… вампирши. Она постоянно передвигалась по комнате как ртутный шарик из разбитого градусника, словно не могла удержать себя на месте - то приближаясь, то резко отстраняясь от меня, из горла ее вырывалось отчаянное хриплое рычание. - Как же так, Оливия… - потрясенно прошептала я. Она наконец-то замерла на месте, склонив голову к плечу и разглядывая меня, как ничтожную букашку. - Как так? – закричала она так страшно, что у меня замерло сердце, - это все ты! Ты виновата! - Нет… нет, – я отчаянно замотала головой, осознавая, что перерождение навсегда изменило мою Лив… мою добрую, милую подругу… ее больше нет. А то существо, которое сейчас яростно сжимая кулаки наступает на меня… пришло убивать… - Постой… - я выставила вперед руку, сжимая в кулаке малюсенький стеклянный кулончик-оберег, который, незаметно для самой себя, успела сдернуть с шеи, - Подожди, Лив, давай погово… - Она кинулась на меня. Каменные ледяные пальцы впились в мои плечи мертвой хваткой, пригвоздив к кровати, и я почувствовала острую пронзительную боль – словно в мозгу вспыхнула молния… тут же накатила и отступила чернота, сменяясь новой волной боли, которая разливалась по телу обжигающей волной… снова чернота… но перед тем, как погрузиться в нее я услышала под окном леденящий душу пронзительный вой. Волки. Они пришли. Но уже поздно…