Просто вместе

*** 8 мая 2014 года. - Дашка, давай бегом, опоздаем же! – Надя нетерпеливо поглядывала на часы. Другая Надя в это время следовала принципу «не сфоткал – не съел», то так, то эдак пристраиваясь с телефоном к огромному блюду с фруктами – подарку девчонкам на заселение от отеля. - Да иду я, иду! – застегивая на ходу босоножки, Домрачева приковыляла из своей комнаты. - Мама дорогая, что это с тобой? – в один голос произнесли обе Нади, глядя на Дашу. - Что такое, блин? – поначалу не поняла та, но тут же сама ответила на свой вопрос. - А, это… решила отметить начало новой жизни, так сказать. Волосы Даши теперь едва доходили ей до плеч, и, ко всему прочему, с одной стороны была парочка ярко промелированных прядок какого-то адского лилового цвета. - Что, так ужасно?.. – сконфуженно спросила у подруг Даша, бросив взгляд в зеркало на свою подростково-рваную стрижку. - Да нет, просто непривычно, - отойдя от первого впечатления, успокоили они ее, в душе надеясь, что это не перманентная краска. – Побежали, а то без нас отплывут! На сегодняшний день по плану значилась морская прогулка с заплывом на мелкие необитаемые островки. Небольшой кораблик покачивался на волнах, дожидаясь последних пассажиров. С непривычки спотыкаясь на каблуках, белоруски осторожно взобрались на палубу. Встречающий их стюард, как две капли воды похожий на их красавца-шофера в аэропорту, с учтивой улыбкой предложил им по бокалу шампанского. Даша и две Нади синхронно покраснели. - Ой, девочки, какой сегодня чудесный день! – Писарева наконец-то расслабилась и манерно устроилась на одном из шезлонгов на палубе. Скардино и Домрачева примостились рядом. - Хм, здесь вообще бывают некрасивые мужчины? – прячась за стеклами темных очков, Надя томным изучающим взглядом обвела соседей. - Ну, девоньки, за долгожданный отпуск! – предложила тост Даша. – Мы заслужили! К вечеру кораблик с все более и более веселыми пассажирами причалил в заливе возле утопающего в зелени отеля. Прямо на пляже гремела музыка, все переливалось и блестело, разгоряченный народ лихо отплясывал, забыв обо всем. «…Because I’m happy…. Clap along if you feel like a room without a roof…» - раздавалось по всему берегу, отдаваясь эхом. «… Because I’m happy… Clap along if you feel like happiness is the truth… Because I’m happyyy…» Разномастная публика была настолько едина в своем беззаботном порыве, что девчонки, едва спрыгнув с корабельной лодки, устремились к танцующим. С первых же секунд их закружило в безумном хороводе, где каждый казался настолько близким и знакомым, что хотелось взять и расцеловать. «…You got me runnin' on sunshine… And ain't no clouds getting in my way…» Скардино лихо отплясывала в компании горячих итальянок. Писарева, не стесняясь, выдавала чуть ли не румбу с улыбчивым стюардом с корабля, не пойми как очутившимся у нее за спиной. «…I must be running on sunshine… And ain't no rain getting in my way…». Домрачева, кажется, даже пару раз крутанулась вокруг шеста на маленькой импровизированной сцене, после чего свалилась на руки в толпу, будто рок-звезда… - Аааа, это рай!!! – орали девчонки, прыгая, как подростки. - Зис, плиз! – показывая пальцем на стенд алкоголя позади бармена, явно плохо понимающего английский, с трудом пыталась объяснять Домрачева, которую подрядили бежать за коктейлями в бар. – Ноу, ноу! Ноу водка, блин!! Бармен, однако же, собирался мешать водку с чем-то не менее крепким. После нескольких безуспешных попыток Даша махнула на него рукой и решила упростить задачу: - Уан мартини. Уан боттл, андэрстэнд? Бармен усиленно закивал головой, как китайский болванчик, и Даша, довольная собой, утянула мартини к девчонкам, вот только на прежнем месте она их не обнаружила. Бутылка была достаточно тяжелой, чтобы таскать ее с собой по всему пляжному танцполу, пытаясь различить подруг среди кучу таких же полуодетых отдыхающих, поэтому Даша решила, что ее найдут сами на условленном месте сбора. Отойдя на пару шагов в сторону от беснующейся толпы, она присела на хранящий тепло дня песок пляжа, и приготовилась ждать. *** - Наааадь! – Писарева, оставив ненадолго своего стюарда, пыталась перекричать орущую музыку. - Чтоооо? – Скардино кружилась с закрытыми глазами, не в силах противостоять этой атмосфере эйфории вокруг. - А где Даша? - подергала ее за руку Писарева. - Я не видела… В баре, наверное! – Надя открыла глаза. - Пошли поищем, что-то давно ее нет! – вторая Надя потянула ее за собой через прыгающую в такт музыки толпу. В сооруженном из тростника баре Даши не оказалось, поблизости – тоже. - Ой, Надька, я что-то переживаю… - занервничала Скардино. – Вдруг ее опять накрыло депрессией, а тут же вода рядом. Блин, и вещи свои она мне оставила, когда за добавкой пошла. - Так, не паникуй! – Писарева, несмотря на алкоголь, пыталась мыслить логично. – Вон, видишь, по всему берегу стоит охрана, в воду не пускают глубоко, если только по колено… - А как она сама в отель вернется? У нас корабль назад отплывает через пару часов! – не унималась Скардино, цепляясь за подругу, чтобы не упасть. - Да вернется по дороге, тут по прямой всего километра четыре… Ну, может, пять, - прикинула Писарева. - Мало ли чего! Ночь на дворе... – Надя все-таки переживала, кусая губы. – Ой, смотри, там Вилухина! Писарева, икнув, удивленно посмотрела в ту сторону, куда указывал палец Нади. - Да ну, подруга, ты напилась… - запротестовала она поначалу, однако глазастик Скардино не ошибалась. - Ой, и точно она! Смотри-ка, и не одна… *** Обкатав почти все окрестности, и предусмотрительно заехав на заправку, чтобы на следующий день продолжить свои покатушки, к вечеру Уле вернулся к отелю. В прохладном номере было пусто, только тихонько гудел кондиционер, таинственно помаргивая зеленой лампочкой - похоже, Свендсен-плюс-один его не дождались. Из открытого окна доносились гулкие басы музыки, вечеринка на пляже уже была в разгаре. Бьорндалену выпал неплохой шанс избежать похода на веселье, на котором он не сильно горел желанием появляться. Но перспектива провести вечер в одиночестве в номере была еще на десяток пунктов хуже. На удивление, на пляже оказалось довольно забавно. Уле присоединился к всеобщим пляскам, которые из детских хороводиков возле елки, которую успешно заменяла одинокая пальма, перерастали в ритуальные танцы африканских народов, и тут же сменялись на гремучую смесь из «Лебединого озера» и «Грязных танцев». Через час с небольшим безуспешных попыток высмотреть в сгущающихся сумерках спину Эмиля, Бьорндален поспешил ретироваться в сторону бара от излишне любвеобильной дамочки внушительных размеров, которая после белого танца намеревалась утащить свою добычу куда-то в прибрежные заросли. Или в пещеру, бр-р-р. А вот бар Бьорндалена не обрадовал: почти ничего безалкогольного или хотя бы не очень химического и газированного... После московского запоя на двое суток Уле испытывал еще более стойкую неприязнь к спиртному, чем раньше. Согласившись на какой-то прозрачный напиток со едва уловимым сладковатым запахом, который очень странно нахваливал бармен: «Джус, джус фром три, вери тейсти», Уле отпил пару глотков, затем поставил стакан на стойку, сжав его так, что костяшки пальцев на руке побелели. Это был удар ниже пояса. - Til helvete! – сквозь зубы процедил норвежец, так бешено вращая глазами, что бармен чуть не уполз под стойку. В стакане был березовый сок. Откуда, черт возьми, он мог тут оказаться? И тут, выпрыгнув, как черт из табакерки, из ниоткуда материализовался Эмиль. Плюхнувшись на соседний с Уле плетеный барный стул, который жалобно скрипнул, но вес Свендсена выдержал, Эмиль как ни в чем не бывало хлопнул друга по плечу: - Опа, а я думал, ты уже не придешь! Мы тебя час прождали в номере, ты где шлялся? Появление Свендсена сбило секундный приступ ярости Бьорндалена: «К черту все, это всего лишь сок! Да и пусть, что Дашкин любимый напиток». - Да так, катался по округе, - равнодушно ответил он. - Уфф, жарко. Дай-ка освежусь, - Эмиль бесцеремонно сгреб стакан с соком со стойки и в три глотка его прикончил. – Ух ты, вкусно! Уле вдруг внезапно разразился почти истерическим хохотом, сложившись пополам. Смеялся долго, до слез, пока Эмиль не взял его за руку. - Ты точно псих, - вздохнув, Эмиль потянул Уле в толпу. – Идем к нам, там Оля одна скучает. - Да мне и тут хорошо, - вытирая слезы, ответил Бьорндален, борясь с очередным приступом хохота. – Только сейчас себе еще один …ахххаха… стакан «сока» оформлю… И Уле вновь зашелся смехом, упершись руками в барную стойку. Свендсен абсолютно ничего не понимал. Бармен, с опаской на них поглядывающий, тоже. - Уле, дружище, ты что, курнул чего-нибудь? Бьорндален, силясь хоть что-то сказать через душивший его смех, только потешно махал руками. Эмиль решил, что лучше оставить Уле там, где оставил, а точнее, где нашел. – Подожди-подожди, чего ты там сказал? Олья? – наконец отсмеявшись, обернулся к Свендсену Бьорндален, но возле стойки уже никого не было. Эмиль, неслышно появившись, так же бесследно канул в толпу беспорядочно двигающихся рук и ног. - Вот зараза! Уле Эйнар совершил второй рейд по пляжной вечеринке, но впустую. Народ все больше и больше пьянел и, соответственно, терял адекватность, и трезвый норвежец начинал чувствовать себя лишним на этом празднике жизни. Он припомнил, что на парковке стоял готовый к поездке мотоцикл, потому с чистой совестью покинул эту вакханалию, и направился к отелю. Ночная поездка по среднегорью в почти кромешной темноте щекотала нервы, но здравый смысл и инстинкт самосохранения у Бьорндалена присутствовали. После очередного подъема на холм он остановился, заглушив мотор, глядя на расстилающийся вид внизу. Тихо и мерно шумел прибой, разбиваясь о берег, разноцветными огоньками мерцали отели и бунгало у побережья, чуть дальше, отражая холодное свечение яркой луны, серебрился океан. Большой утес на краю залива отгораживал Уле от пляжа, где была вечеринка, и, хотя он отъехал совсем недалеко, музыки уже не было слышно. Впереди был затяжной перевал с совсем небольшим уклоном. Бьорндален вновь завел двигатель, выхватив фарами какое-то светлое пятно чуть ниже по склону. - Кого там черти носят! – ворчливо пробормотал он, снова заглушив мотор, пытаясь высмотреть, что же было впереди. В свете фар снова появилась замеченная фигура, кажется, женская, и тут же скрылась из пятна света обратно в тень к обочине. Бьорндален выругался, но тут же с облегчением порадовался, что заметил препятствие на дороге заранее, а не под колесами. Слегка оттолкнувшись, он медленно покатился на мотоцикле под уклон, стараясь держать человека на виду. Неслышно подкатываясь ближе, он смог рассмотреть худенькую фигурку. Картинка была достаточно понятной. Невысокая белокожая девушка, с яркими короткими волосами, наряд которой состоял из легкой шифоновой маечки и светлой юбки а-ля «широкий пояс», неуверенной походкой двигалась от обочины к обочине, в одной руке держа обувь на каблуке, в другой – бутылку, к которой периодически прикладывалась. «Ох уж этот секс-туризм, - мысленно посетовал на современные нравы Бьорндален, – очередная наивная азиатка приехала за лучшей жизнью». До слуха долетали обрывки песни, которую горланила девушка. Кажется, на китайском. Или корейском, кто их там разберет: ….oytsvi ….fpoli uru chyaaaaaaa…. …doоооо….vaaaaa palyu bilayaaaaaaa! .. nya…biiiiila….ubiduuuuuu… Uuu!!! …nima… guat….slofya ninay duuuuu…!!! Поравнявшись с ней, Уле включил джентльмена, вежливо спросив по-английски: - Я могу Вам помочь? Девушка старательно отворачивалась к обочине, закрывая лицо и отмахиваясь от него босоножками, как от назойливого насекомого. Бьорндален наконец понял, что свет от фар мотоцикла был слишком ярким в темноте и слепил ее. Он приглушил свет, снял шлем, и повел мотоцикл рядом с собой, догоняя девушку, которая явно не была рада его незваной компании и ускорила шаг. - Так Вам не нужна помощь? – предпринял он еще одну попытку. Случайная попутчица вдруг остановилась в нескольких шагах впереди него как вкопанная. Уле тоже остановился. Вдруг девушка резко повернулась к нему лицом. Чего-чего, но такой фразы он никак не ожидал услышать: - Какого фуркада ты здесь делаешь?!...