Sex, drugs... Netherlands

      – Он снова здесь! – именно такими словами Турунен встретила подругу. – Холопайнен где-то рядом!       Вдруг она осеклась, уставившись на Шарон глазами, полными ужаса. Замахнувшись букетом, словно топором, Тарья начала медленно двигаться вперед, с кровожадной ухмылкой на губах.       – Тарья… – неуверенно позвала ден Адель, пятясь назад. – Тарья, ты чего? Не бойся, в первый раз такое бывает! Галлюцинации, страхи, паника, все такое… Сейчас это пройдет. Тарья, остановись! Ааа, Тарья, не надо!       Поняв, что финка собирается атаковать ее, Шарон трезво оценила высоту своих каблуков и качество голландской брусчатки. Даже не пытаясь убежать, она лишь постаралась защитить голову, выставив перед собой енота. Игрушка послужила неплохим щитом, когда Турунен начала лупить вокалистку букетом.       – Ну держись, мерзкая океанская душонка! – выкрикивала она, и каждое ее слово сопровождалось ударом. – Сейчас ты у меня за все ответишь!       Осознав, что подруга не собирается успокаиваться, Шарон поняла, что пора переходить к решительным действиям. Отбросив енота в сторону, она попыталась поймать Турунен за запястья. Но финка вдруг перестала атаковать ее, устремившись к еноту на мостовой.       – Вот тебе за тексты! За фантазию! За лунатика! За эльфов! Не мог как-то по-другому свой недотрах выместить? У меня, между прочим, мама строгая! Вот тебе за мои любимые тени! И за карандаш для глаз! Тебе они все равно не идут! Вот тебе за ваши вечные пьянки! Вот тебе за постоянные подколы! – перехватив букет поудобнее, Тарья злорадно улыбнулась и приступила к основной части: – А это за письмо! За стерву! За эгоистку! И сам ты жадина!       Оглушительный хохот, раздавшийся за спиной, отвлек ее от акта мести. На несколько секунд утратив боевой пыл, женщина обернулась.       – Шарон? Чего ты смеешься? – недоуменно спросила она.       – Ты такая смешная, когда бьешь этого плюшевого енота!       – Ты, похоже, совсем накурилась, если называешь Холопайнена плюшевым енотом, – со вздохом констатировала Турунен и, вновь повернувшись к игрушке, с ненавистью произнесла: – Явился, сволочь…       – Да неет, – протянула Шарон уже менее уверенно, – не похож. Енот симпатичнее.       – Ты только посмотри на эту усатую морду! – Турунен за ухо приподняла енота, демонстрируя подруге его поэтически-грустную, побитую физиономию. Нахмурившись, Шарон подошла ближе, подергала за нос и колупнула ногтем левый глаз. Легко поддавшись нажиму, он с печальным стуком упал на мостовую.       – Точно. Вылитый, – согласилась она, после детального осмотра. – Туомас, как ты мог? Ты был моим любимым плюшевым енотом! Замаскировался, втерся в доверие…       – Побей его. Полегчает. – Тарья вручила букет подруге и отошла в сторону, уступая место. – Но потом мне верни, я над ним еще поиздеваюсь.       – Подожди-ка, кажется, он не дышит… И пульса нет… Пресса тоже нет… – рука Шарон заскользила по плюшевой груди, пытаясь нащупать сердце. Женщины обменялись многозначительными взглядами. – Тарья, кажется, он умер…       – А я-то думаю, почему он орать перестал… – хмуро заметила Турунен.       Вдруг за их спинами раздался пронзительный свист. Обернувшись, дамы увидели полицейского, спешащего к ним на всех парах…