Вирджиния

Дни за днями проходили относительно спокойно и однообразно. Братья несколько раз вместе выбирались на задание. Данте понял, что хладнокровие и расчет Вергилия, то, что он всегда может подстраховать его — это именно та недостающая часть, которая была необходима ему для того, чтобы начать зарабатывать деньги. Разрушения от его работы стали почти минимальными. Даже Моррисон привык к странной хмурой напарнице охотника на демонов и просто старался особо не контактировать с ней, просто излагая суть дела. Братья собирались, обсуждали по дороге некоторые детали, но… как только заканчивалась работа и начинался быт, происходила перемена. Они почти не разговаривали друг с другом. Данте очень много раз хотелось заговорить с братом, все разъяснить, закончить эту странную игру в молчанку. Но он понимал, что в душе его брата сейчас происходит практически революция. Он все чаще стал говорить о себе в женском роде, хотя по его лицу было заметно, что ему это не нравится. Вергилий всеми силами пытался принять себя как женщину. Но у него не получалось. Он отлично видел, как Данте смотрит на него. Несколько раз Вергилий замечал, как брат жадно оглядывает его стройное тело, закусив губу. Сомнений быть не могло — Данте желал своего брата. И Вергилий с удивлением все чаще и чаще думал о том, что, вполне вероятно, повторит свой сексуальный опыт. И именно с ним. Именно с Данте. В редкие моменты, когда Вергилий пытался представить свою дальнейшую жизнь, в качестве спутника и любовника представлялся только брат. Вергилию понравились ощущения, которые его женское тело испытывало во время ласк, при оргазме. Это был взрыв эмоций и чувств. Таких манящих, что хотелось повторения. Данте спал на диване. Как всегда, его лицо прикрывал журнал, который был прочитан уже неоднократно. Некоторые привычки никак не изменятся. Вергилий подошел к дивану, сел рядом с братом. Аккуратно убрав журнал с лица Данте, Вергилий наклонился к его лицу и поцеловал охотника в губы. Тот заворочался и открыл глаза. Сонно глядя на брата, он широко улыбнулся ему. — Привет, — сказал Данте. — Привет, — кивнул Вергилий. — Я хочу поговорить с тобой. — Это что-то важное? — охотник приподнялся на диване. — Да, думаю, да. Данте зевнул, потянулся, словно кот. Тряхнув головой, чтоб поскорее согнать с себя остатки сна, он провел ладонью по лицу и сказал: — Я весь внимание. — Я долго думал над тем, что ты сказал мне тогда, — начал Вергилий. — И пришел к выводу, что пора покончить с этой неясностью между нами. Я, наконец, разложил все по полкам и готов поделиться результатами своих размышлений. Данте был до странности сосредоточен. Он не перебивал, только пристально смотрел в глаза брата и вслушивался в каждое слово. — Прежде всего: я, наверное, никогда не приму себя окончательно как женщину. Возможно, моя изначальная природа слишком сильна и просто не позволяет оставить того, что было со мной до момента моих изменений. А что касается не менее важного вопроса о наших чувствах друг к другу, я могу тебе ответить. Как бы я не отпирался от этого, но вынужден признать, что в тот день мне было хорошо с тобой. Пускай все было странно, в первый раз, но я понял, что хотел бы испытать это снова. И… только с тобой. Сколько бы я не старался, каждый раз в роли того, кто может прикоснуться ко мне, я вижу только тебя. Кажется, я тоже влюбился в тебя, Данте… Но это больше не пугает меня так сильно, как раньше. Мы с тобой были вместе с самого начала. Думаю, сможем быть друг с другом и теперь. Пусть в таком необыкновенном качестве. Я хочу быть с тобой, Данте… и не только как брат… Охотник на демонов молча смотрел на сидящую рядом девушку. Секунда шла за секундой, время, казалось, замерло. Вергилий ждал ответа, но брат не издал ни звука. — Что же ты молчишь? — не выдержала девушка, нахмурив брови. — Я тут раскрываю душу перед тобой, а ты… не говоришь мне ни слова. Данте усмехнулся. — Я просто подумал, можно ли мне тебя поцеловать, или я все же рискую остаться без головы? — Можно, — ответил Вергилий. — Но я бы не советовал тебе терять бдительность. Как знать, может, я буду не в настроении…. — Я понял тебя, — полушепотом сказал Данте, притягивая к себе улыбающуюся девушку и слившись в сладком поцелуе с той, которую он, казалось, знал с рождения, и с той, которая была для него вместе с этим совершенно новым в его жизни человеком.