Ночь унесла тяжелые тучи, Но дни горьким сумраком полны. Мы расстаемся, так будет лучше. Вдвоем нам не выбраться из тьмы. Ария - Осколок льда
Даже до небольшой ванной комнаты в глубине номера гулко доносился стук колес проезжавшего мимо поезда и протяжный свист гудка. Возле раковины на столике были разложены куски ваты, марлевые бинты, перекись, несколько мазей, йод, ножницы, пинцет и прочие медицинские мелочи, а рядом с ними - пистолет. Металлические предметы недобро поблескивали в мерцающем свете лампочки без плафона над зеркалом. Размеренно шумела вода, пока Инди смывала с рук кровь. Снова посреди ночи открылась сечка на брови, да и оттягивать со сменой повязок больше было нельзя. И поэтому вместо того, чтобы мучиться ночью от кошмаров одной в душном номере, Грин решила занять себя хоть чем-то полезным. Её лицо все меньше и меньше походило на отбивную. Почти вся опухоль сошла. Вместо ярких темных синяков осталась лишь неприятная желтизна, да и почти все сечки на скулах зажили. Только вот постоянно болела медленно затягивавшаяся рана на спине, а сны от сильных обезболивающих превращались в кошмарный бред. Хлопнула дверь. Инди схватилась за пистолет. Когда она почувствовала чье-то присутствие за спиной, она немедленно развернулась, наставляя пистолет на лоб неизвестному гостю. - У тебя тремор. Только тогда девушка поняла, как сильно трясутся её руки. Барнс был так близко. Он был отстраненным и холодным, как кусок камня. Его лицо не выражало практически ничего. Он был мрачен и серьезен, и, как сильно бы ему не хотелось показать спокойствие, Инди знала, что внутри него бушевал настоящий пожар, который сжигал его изнутри. Вы знаете, что такое мука? Знаете, что значит адское пламя? Может и не знаете, но уже тысячу раз слышали. Человеку свойственно сгорать, а затем вновь подниматься из пепла, словно феникс. Возрождаться и гордо смотреть сверху вниз на тех, кто не смог перебороть бушующее внутри пламя и так и остался в отчаянии и унынии. Но Инди сильнее всего на свете сейчас боялась, что Зимний Солдат так и останется пеплом, который развеется первой разбушевавшейся метелью. Серые хлопья смешаются с первым снегом, и Джеймс Барнс навсегда станет историей, а Солдат сойдет с ума, и вскоре от него останется лишь надгробный камень. Но сама Инди не чувствовала себя лучше. Казалось, что на адской дыбе было бы куда уютней, чем на мягкой постели в отеле. Она лгала себе и другим, убивала легко и без раздумий, и, честно говоря, дальше Грин жить абсолютно не хотела. Девушка была не просто двойным агентом, а дрянью, которая замарала себя всеми возможными способами. Превратила некогда чистую и непорочную душу в обычную уличную грязь. Инди была косвенной причиной военных переворотов, массовой гибели гражданских, революций, кровавых войн и расправ. Она стала частью хаоса, из которого состоял современный мир. Пистолет до сих пор был направлен в лоб Джеймса. Часть дула, торчавшая из-под затвора, иногда касалась головы Барнса, оставляя красные полосы. Грин вдруг тяжело всхлипнула, роняя руку с пистолетом. Когда оружие с громким грохотом выпало у неё из рук, она резко отвернулась, пряча от Джеймса лицо. Её жизнь – ничто. Барнс так и остался стоять на месте, безмолвно глядя на её истерику. Он слышал её плач, слышал, как она проклинала саму себя, впиваясь ногтями в кожу на ладонях, слышал всхлипы, но наемник ничего не мог сделать. Он и раньше слышал женский плач, но до этого ему не хотелось кого-то успокоить. Вот Баки другое дело. Он бы нашел нужные слова, успокоил, прижал бы заблудшую душу к себе. Только вот Зимний Солдат не Баки. Он смертоносный убийца. Он не может себе этого позволить. - Счастливчик, - вдруг сказал он, прочитав надпись под клевером на лопатке. Сам клевер теперь был перечеркнут следом от ножа Гадюки. Зеленые листы были почти не видны за глубоким красным росчерком, скрепленном кривоватыми швами. Только вот надпись читалась ясно, хотя верхушки некоторых букв были заляпаны запекшейся кровью. Металлические пальцы аккуратно коснулись татуировки. - Была Счастливчиком, - вяло поправила его Инди, пытаясь собраться с мыслями. – Была. - Ты до сих пор жива, значит, все-таки есть, - выдавил он, стараясь не смотреть в зеркало. – Нужна помощь? - Я спра… - она помедлила. – Да, нужна.***
- Уходим завтра? - Да. Мы и так здесь засиделись. В голосе Солдата слышалось раздражение и неприкрытый упрек. После заварушки на базе он восстановился довольно быстро, а вот на Грин раны заживали особенно медленно. - Что мы будем делать дальше? - спросила Инди, несмело накрывая ладонью алую звезду на его бионической руке. - Не мы… - ответил Барнс, чуть помедлив, обернувшись к девушке. – Я. Рука соскользнула с его плеча, и он ненадолго сжал её ладонь стальными пальцами. Будто впервые он понял, что чувствовать тепло чужой руки невероятно приятно. Она опустила глаза и несколько раз кивнула, скорее убеждая себя в правоте слов Солдата, нежели соглашаясь с его решением. - Ты разочарована? - Нет. - Тебе больно? - Да. Инди глубоко вздохнула и снова вернулась к укладыванию немногочисленных вещей в рюкзак. - Что ты будешь делать дальше? – поправилась девушка, опустив голову. - Отомщу Гидре. Уничтожу все, чему раньше способствовал. Он сказал это твердо и решительно и снова замкнулся в собственных мыслях, куда Грин хода не было. Девушка сотни раз жалела, что природа не одарила её телепатическими способностями. Неизвестно, что творилось у Солдата в голове, но было видно, что он вел тяжелую схватку с самим собой. Он по-прежнему не спал по ночам, постоянно вставал и бродил взад-вперед по комнате, то и дело останавливаясь у открытого окна. - Тяжело будет делать это в одиночку? - с нажимом произнесла Грин. - Нет. Щ.И.Т. ушел в подполье, но он все еще действует. Базу ведь захватили и они. И вот еще, - между пальцами блеснул прямоугольный продолговатый предмет, и мужчина бросил его в руки девушке. Это была флешка с небольшой эмблемой уже развалившегося Щ.И.Т.а на корпусе. - Где ты её взял? Барнс застыл. Нужно было сказать правду, только вот язык не поворачивался сказать такое. - Во время одного из заданий Гадюки, я должен был убить агента, который загружал информацию из баз Гидры. Это был агент Щ.И.Т.а. Он не соврал, просто не сказал всей правды - утаил имя агента. - Кто? – спросила Грин, зажимая флешку в кулаке. На душе стало неспокойно. – Джеймс? - Бартон. Флешка выпала из рук и с глухим стуком упала на мягкий ковер. Как от сильного удара в грудь, сперло дыхание. По спине пробежал неприятный холодок. Инди ссутулилась, черты лица немного заострились. Плохая новость будто сделала её на несколько лет старше. Она как можно сильнее надавила пальцами на глаза. Грин всегда знала, что никакая душевная боль не сравнится с физической – это простая физиология, но вот сейчас она готова была убедиться в обратном. - Он был твоим любовником? - Да. Но это в прошлом. Девушка подняла с ковра флешку, подцепив трясущимися пальцами, и подошла к Солдату, чтобы передать её. - Я могу помочь. Казалось, что она говорила через силу. Эмоции касательно Клинта она запрятала так далеко, как могла. Она сама отказалась от него когда-то. Не по своим убеждениям, но она все же предала его. Инди не раз приходилось собирать осколки своей прошлой жизни, но теперь девушка все же отчаянно не желала этого делать. - Ты говорила, что мне нужно перестать зависеть от других людей. Начать жить своей жизнью и делать свой выбор. Тебе тоже пора это сделать. - Да. Думаю, ты прав – сказала Инди, отворачиваясь. Он вынула блистер с таблетками из бокового кармана рюкзака. Голова раскалывалась, а тяжелый разговор, который никак не желал клеиться, только сильнее раззадоривал пульсирующие виски. - Если бы Бартон был жив, ты бы вернулась к нему? - Нет. Клинт сделал свой выбор. Он давно продолжил свою жизнь с другой женщиной, и я не вправе разрушать то, что он построил. Джеймс кивнул, будто в чем-то убедился. И от него не ускользнул её короткий пронзительный взгляд. - Инди. Я не смогу дать тебе то, что тебе сейчас нужно. - Я готова ждать, - тихо ответила она, не поднимая головы. - Не стоит. Зимний Солдат не спал по ночам. Его преследовали ужасные ночные кошмары, которые не хуже изматывающей погони вытягивали из наемника все силы. Мужчина убедился, что девушка на соседней кровати мирно спит, измотанная ранами и ядами Гадюки, и, поднявшись, начал мерить шагами комнату. Ему было над чем поразмышлять, но лежать в кровати, будто пытаясь доказать самому себе, что он обычный человек – было выше его сил. Он остановился у открытого окна, из которого доносились отголоски ночной жизни. Джеймс смотрел на шумящий внизу город. Его снова никто не видел, никто не знал, что из тьмы за ними наблюдают глаза безжалостного убийцы. Мир, который знают все вокруг, лишь крохотная крупица того, что происходит на самом деле. Заговоры, секретные организации, информационные войны, хаос… Зимний Солдат был частью этого мира, скрытого от обывателей за непроницаемой завесой. Он был оружием в выведении мира из равновесия, постоянно подталкивал его к краю бездны, и вот, когда до падения осталось совсем немного, его отпустили, оставив перед нелегким выбором. Сделать последний толчок, сорвав мир в отчаяние и хаос, или же остановиться и попытаться снова восстановить хрупкий баланс. И именно в этот момент, когда обстоятельства начали склонять его к первому варианту развития событий, Инди попробовала вернуть того парня. Солдата Второй Мировой, который с винтовкой в руках уничтожал Гидру еще на корню. Его моральные устои стали толчком к чему-то совершенно новому. Но это было так сложно… Не сойти с ума, не пустить пулю в лоб, продолжить жить, даже когда четко начинаешь осознавать, что был частью чего-то ужасного. Инди тоже не спала. Смотрела на темный силуэт, ярко выделявшийся на фоне отблесков ночного города. Ветер, врывавшийся в открытое окно, чуть колыхал спутавшиеся волосы, спадавшие мужчине на лоб. Руки были сцеплены сзади в замок. Он стоял неподвижно и что-то неясно бормотал себе под нос. Грин искренне волновалась за него. Говорят, что это высшее счастье и высшее проклятье - ставить чью-то жизнь превыше своей собственной. Для Инди это проклятье стало заповедью, которая была будто выжжена в её сознании, будто написана на душе несмываемыми чернилами, и этого ни одно обнуление не могло исправить. Что повелевало ей – долг или любовь – она еще для себя не решила. Но врать себе, что любовь - детская игра, которой нет места в жестоком и извращенном мире шпионажа, Инди не собиралась. Зимний Солдат, которого она знала, медленно выцветал, становясь тем призраком, о котором постоянно говорили разведывательные службы. Его воспоминания истощали его и медленно губили, делая из него иссохшего изнутри человека. Он вдруг резко обернулся, будто почувствовал сверлящий его спину взгляд, и Инди пришлось закрыть глаза. Мужчина пробродил по комнате до самого рассвета, и лишь когда наступило самое темное время, решился снова лечь. Все это время Инди пыталась изобразить глубокий сон, хотя и понимала, что он скорее всего давно понял, что она не спит, а лишь притворяется. Барнс укрылся одеялом до самой макушки, не желая видеть кровавые отблески приближающегося рассвета. И вдруг Джеймс услышал шорох простыней и одеял, почувствовал, как прогнулась под весом тела кровать, и чуть скрипнули пружины. Она легла рядом, не произнося ни слова, хотя и знала, что он не спит и все отлично слышит. Она обняла его, обхватив плечо, и прижалась к покрытой шрамами спине щекой. Пальцы, все еще обмотанные пластырем, скользнули по самому чувствительному месту - шву, где живая плоть соединялась с холодным механизмом. Барнс едва сдержал внутренние инстинкты, чтобы не причинить Инди боль. Грин, будто извиняясь за свое вторжение, аккуратно и почти невесомо коснулась губами спины. Девушка нерешительно закрыла глаза, надеясь, что Солдат её не прогонит. Но Джеймс будто застыл, вслушиваясь в ее частое дыхание. Он никак не реагировал на ее действия, но остро чувствовал каждое из них. Сердце мучительно билось в грудной клетке, гулко отзываясь на прикосновения девушки. Инди будто бы смогла включить давно забытый механизм. - Я чудовище? Его хриплый шепот резко раздирает ночную тишину, будто острый нож кусок бумаги. Память восстанавливалась кусками. Эпизоды из прошлой жизни иногда вспыхивали и яркими кусочками паззла вставали на свои места. Джеймс часто уходил в себя, едва воспоминания потоком обрушивались на него, конфликтуя с моральными принципами. И теперь Барнс воспринимал самого себя только негативно и искренне считал, что остальные воспринимают его так же отрицательно. - Нет, Баки. Инди помедлила. - Знаешь, если ты был на темной стороне, совсем не значит, что ты зло.***
- Вот и все? – тихо спросила Инди, затягивая лямки рюкзака. - Да, - твердо ответил Джеймс. – И не смей за мной следить. Грин быстро закивала. Она понимала, что ей только что дали шанс снова стать человеком, зажить нормальной жизнью и не вспоминать больше о своих смертельных ранениях, о времени, проведенном в плену, об убитых и раненых, о том, что мир стоит на грани хаоса благодаря ей, о том, что все это время её использовали. Наконец, можно было спокойно вдохнуть городской воздух. Наконец, можно было начать все с начала. Барнс буквально только что выдал ей чистый лист, осталось только решить какими красками она его разрисует. - Тогда... прощай? - Прощай. Но они все еще продолжали стоять. Инди не решалась отвернуться от измученного лица. Она вся, целиком, рвалась спасать эту потерянную душу. Но Джеймс четко и ясно ограничил и разделил их пути. Грин первой решилась на отчаянный шаг. Но не прочь от Солдата, а наоборот - ближе к нему. Мужчина лишь в последний момент заметил тянущуюся к его лицу руку. Теплая ладонь мягко легла на небритую щеку. Инди смотрела упрямо, горько ухмыляясь. Барнс ошарашенно разглядывал её уставшее лицо. Еще несколько секунд она еще сомневалась, разглядывая чуть приоткрытые сухие губы, но затем решительно приблизилась к Барнсу и легко поцеловала, не надеясь, что Джеймс как-то отреагирует в ответ. Мгновение он оставался неподвижен, и Инди разочарованно опустила плечи, медленно пытаясь отступить назад. И вдруг Баки стал отвечать, немного грубо и резко. Ненасытно. Горячая, горьковатая нежность захлестнула его. В груди незнакомо затрепетало. Он не искал имени чувству, только напряженно довольствовался им, принимая ласку девушки. Грин отчаянно прижалась к широкой груди, чувствуя, как рука Солдата сжала её плечо. Магия момента разрушилась, когда она отступила назад. Не столько потому, что хотела разорвать поцелуй, сколько потому, что и так было больно терять Барнса. А после этого поцелуя это стало казаться более невыносимым. Взгляд Баки лихорадочно метался от алеющих губ и карих глаз к мелким царапинам и ссадинам, испещрившим лицо. Джеймс не разжимал пальцы, все еще держал её руку в цепкой хватке. Инди готова была поклясться, что после такого объятья на плече останется отметина – синяк от сжимавших его пальцев. Хоть какое-то напоминание о Солдате, которое вскоре исчезнет. Инди кивнула непонятно зачем, отступила еще на шаг, развернулась и быстрым шагом направилась прочь, решив про себя, что не станет оборачиваться. Вдруг кто-то резко схватил её за локоть. Грин повернулась к человеку, возникшему рядом, но его лицо скрывал капюшон. Она попыталась оттолкнуть его и обернулась назад, чтобы позвать на помощь Джеймса. Но то, что она увидела... Абсолютно сбитый с толку Зимний Солдат стоял напротив Капитана Америка в штатском. Две застывшие фигуры ярко выделялись на фоне суетливой толпы людей. Джеймс не бросился бежать, не собирался скрываться в толпе. Роджерс что-то говорил ему, положив руку на плечо, а Барнс смотрел прямо ему в глаза, внимательно слушая его речь. А дальше всем, что могла видела Инди, стала стена ближайшего проулка, в который её подтолкнул незнакомец. Грин затолкнули в машину, пристегнув запястье наручниками к дверце. Девушка пыталась вырваться или открыть дверь, но та оказалась заблокирована. Хлопнула дверца водительского сидения. Её похититель неподвижно сидел, всматриваясь в кипящую на улице жизнь. Он будто не слышал криков и вопросов Инди, не слышал лязга наручников. Удары в пуленепробиваемое стекло были абсолютно бесполезны. Незнакомец ударил по газам, резко стартуя из подворотни на оживленную улицу. Инди все еще пыталась выбить локтем стекло. Её крики приглушенно доносились из автомобиля, но окружающим было абсолютно плевать на едва слышный зов о помощи. Инди повернула голову к своему похитителю, пытаясь рассмотреть его лицо. Он вдруг снял капюшон, и девушка ошарашенно уставилась на уродливый свежий шрам, покрывавший почти всю шею. - А вот теперь, милая, ты мне все расскажешь, - сказал Бартон. – Как в старыеПусть каждый сам находит дорогу. Мой путь будет в стони раз длинней, Но не виню ни черта, ни бога – За все платить придется мне.