"Седьмой грех"

— Ах, неужели мы для вас Не больше, чем еда, Хотя вы были так добры, Нас пригласив сюда! А Морж ответил: "Как блестит Вечерняя звезда!" «Морж и Плотник», Льюис Кэррол, «Алиса в Зазеркалье».

– В Висконсине в расчёте на сто тысяч жителей уровень преступности заметно ниже, чем в целом по США. Например, почти на четверть меньше убийств. Прикованное наручниками к забору существо на слова Локи отреагировало слабо. Только повернуло недоуменно голову в сторону говорящего. – Вам интересно, почему? – Локи сделал паузу, медленно глотая прохладную газировку из банки. Существо облизало сухие губы. – Я здесь достаточно давно, чтобы это отразилось в генетической памяти аборигенов! В принципе, оно могло быть с равным успехом как юношей, так и девушкой. Длинные лохматые волосы, рваные джинсы, кожанка, под которой можно спрятать грудь размером этак до третьего включительно. Все они сейчас такие. Тонкая рука в царапинах, на обломанных ногтях ни следа от лака. Локи смял пустую банку и кинул её под ноги. Открыл коробку с пончиками. Существо не спускало с него воспаленных, больных глаз. Наверное, все-таки девушка. Она тут стоит со вчерашнего вечера, у парня появилась бы щетина. – Понимаете, – доверительно сообщил Локи, активно двигая челюстями, – я торчу на территории Висконсина вечность. Пустил корни задолго до Жана Николя, а он, на минутку, первооткрыватель. Я помню еще те времена, когда вот на этом самом месте французы бойко торговали с индейцами мехом… – Вы сумасшедший? – предположительно девушка с трудом разлепила спекшиеся губы. Её голос был хриплым, как при простуде. Еще он таким бывал от жажды. – Я? Нет. Насчет Барри я не уверен. У него неразделенная любовь к Богу. Некоторых это запросто может свести с ума. А вы? Когда вы рехнулись? – Я… – она не договорила. Решила экономить силы и не спорить с местными психами. – Вы приковали себя наручниками к забору и проглотили ключ. Это забор самого крупного военного завода в мире. Локи отошел на несколько шагов назад, пытаясь охватить взглядом огромную площадь, принадлежащую BAAP*, но, разумеется, не смог этого сделать. Никто бы не смог, не выпустив крылья и не поднявшись на приличную высоту. Локи знал, что есть такие приспособления, как самолеты, но ему самому на них летать не приходилось. Не очень-то по Висконсину полетаешь. От одного Великого озера до другого, что ли? – И после череды этих глупостей: ключ, наручники, забор, – вы надеетесь, что война во Вьетнаме прекратится? Правда? Хотите, я скажу, чем дело закончится? Вы просто обмочитесь в штаны и будете вонять, привлекая к себе мух, до тех пор, пока не приедет полиция и не отдерет вас от этого забора… Локи сел на пыльную землю, скрестив ноги. Небрежно бросил в коробку недоеденный пончик. Отряхнул сладкие от сахарной пудры руки. – Пацифисты, – с отвращением сказал он. – Люди, единственные на этой планете, кто так остро заслуживает смерти. Но вы убиваете слонов и китов, вы убиваете друг друга с такой скоростью, что даже меня охватывает зависть. И это после нескольких геноцидов… Какое тебе дело до этих вьетнамцев? Ты лично с ними знакома? Знаешь каждого поименно? Она опустила голову и молчала. Её поза, её упавшие на лицо волосы, вся фигурка, так похожая на все распятия в мире, доводила Локи до исступления. Он наблюдал за ней уже несколько часов и на все лады проклинал того нерадивого школьного учителя, который так и не оприходовал влюбленную в него школьницу. У Локи не было ни малейшего повода убивать её, но руки сами собой сжимались в кулаки. Иудеи, насмехавшиеся над распятым Иисусом, по крайней мере не бросались в него недоеденными пончиками. Был, правда, один яблочный огрызок. Впрочем, можно было спалить весь завод целиком. Кто потом посчитает случайные жертвы! Но с серой небесной у Локи была напряженка, а использовать спички и бензин он считал непрофессиональным. – Да, – вслух сказал он, – все эти люди внутри завода заслуживают божественной кары. Но знаешь, кто заслуживает её больше? Гребанные пацифисты! – Локи уже перешел на крик, который давно раздирал ему горло. – Вы – как змеи с отравленным жалом! Ваш яд проникает в вены, и вот ты уже бросаешь свой огненный меч и показываешь Богу фигу. Ты слышишь меня? Это ты породил пацифистов! Небо в ответ не удосужилось разразиться хотя бы чахлым дождиком. Да Локи уже и не ждал. Он раз за разом выплевывал в облака свою обиду и ярость, и ничего не происходило. Не разверзались над его головой хляби небесные, хоть ты тресни. И от бессилия начинали дрожать руки. – Хватит изображать из себя мученика. Даже вьетнамцы подняли бы тебя на смех, – устало сказал Локи, отдышавшись. Встал и подошел к девушке. Провел рукой по замку наручников, и он с тихим щелчком открылся. Чокнутая хиппи не стала спрашивать, как у него это получилось. На дворе были шестидесятые, и кто угодно мог скрутить забористый косячок из подручных средств или открыть наручники ржавым гвоздем. Девица судорожно заметалась, надо полагать, в поисках кустиков, но не нашла ничего такого и просто присела под высоким, увенчанным колючей проволокой забором. Локи отвернулся и зашагал по пыли к трассе. Вслед ему послышалось журчание. – Понимаешь, я думала, что пресса будет все время освещать мой протест. Но журналисты только засняли, как я проглотила ключи, и уехали. Боюсь, я не попала даже в дневной выпуск новостей. Столики придорожной забегаловки покрывала та же пыль, что и из века в век заметала весь Барабу. Сосиска, которую Локи купил своей спутнице, кажется, протухла еще неделю назад. Но девицу не отпугнул ни её синеватый оттенок, ни запах. Сгрызла с такой скоростью, что Локи и моргнуть не успел. Запила водой из-под крана и принялась оглядывать редких посетителей, ища человека, у которого можно стрельнуть сигаретку. Локи мог бы купить ей хоть пачку, если бы апостолы не поленились включить курение в список смертных грехов. – Ава Мария, – поживившись помятой сигаретой у толстяка-дальнобойщика, представилась девушка. – Да иди ты, – не поверил Локи. Она хохотнула. – Мои родители были верующими католиками, пока не полюбили Будду. – Ава – это государство, когда-то было в Бирме, ныне Мьянме, – пожал плечами Локи, – к католичеству это не имеет ни малейшего отношения. – Да насрать, – не стала спорить девица, вполне счастливая тем, что имела: сытым желудком и никотином. Сквозь дыры в её кедах были видны темные от пыли пальцы. В ней не было ни капли алчности или зависти. Похоть и чревоугодие бултыхались где-то на дне сознания, еще дальше прятались злость и уныние. Чем больше Локи смотрел на свою неожиданную приятельницу, тем хуже ему становилось. Это было давно, но он еще помнил, какую радость и какой покой он может испытать. Нет, беспечная бродяжка не имела с ней ничего общего, ни капли божественной крови не было в её венах. И, конечно, сходство ощущений было таким далеким, что их легко можно было спутать с ностальгией. Локи так устал, что готов был искать чистую воду в грязной луже. И все-таки это было почти похоже. Очень условно. Грязные игры измученного от тоски сознания. – Эй, как тебя там… Бирма! Пойдешь со мной. Она шевелила грязными пальцами в рваных кедах и смотрела доверчиво и смело. *Крупнейший в мире завод по производству боеприпасов (англ: Badger Army Ammunition Plant) на площади в 30 км²