Голодное Зазеркалье

      Сложно вспомнить, с чего всё началось. Сейчас кажется, что они были всегда в моей жизни, что видел их иногда, периферией зрения… но нет. У этой истории точно есть определённое начало, осталось только поэтапно воспроизвести некоторые детали паззла.       Точно до наркотиков, но после расставания с Ленкой, казавшейся мне ну просто ангелом и идеальной спутницей по жизни, а являвшейся чем-то противоположным: грязным, испорченным, лживым и эгоистичным. В одном уверен точно — она являет собой нечто худшее, чем монстры из зеркал. Моральное уродство много хуже уродства внешнего, хотя бы потому, что скрывается оно за привлекательным личиком, а значит подсознательному отторжению попросту неоткуда взяться, если человек не обладает сверхчувствительностью. Как глупо я повёлся на игру этой шлюхи и какая хрень начала происходить после болезненного разоблачения — тогда в моей жизни начался прескверный период, когда восприятие обострилось до предела, и монстры… Когда именно? Как будто что-то нарочно уводит от воспоминаний. Единственного, что у меня осталось. Твари питаются, с каждым днём от меня остаётся всё меньше. Сосредоточиться…       Утро. Тогда я плохо ориентировался во времени и пространстве — что-то выдернуло меня из бреда иллюзий и самозагонов. Кажется, это происходило и не со мной даже, или в какой-то другой жизни — надеюсь, эти записи если не прояснят ситуацию, то по крайней мере хоть как-то помогут налаживать периодически теряющуюся связь с реальностью и самим собой. Плевать, что всё походит на дешёвую страшилку, состряпанную на скорую руку — я-то знаю, что оно на самом деле.       И то утро действительно было.       Я вернулся с очередного весёлого вечера в компании левых друзей и подружек, растянулся на диване, в чём был, отрубился почти моментально, как вдруг из сна меня вытянул телефонный звонок, дребезжавший в кармане джинсов. Не открывая глаз, провёл по экрану, и только после того, как говорящий повторил сообщение два раза, в голове что-то прояснилось. Пропал один из моих «друзей», и меня попросили явиться в такое-то отделение милиции… да, тогда она называлась так. От услышанного я практически протрезвел: Серж был единственным нормальным парнем, с которым я мог бы сдружиться без кавычек, и он попал в неприятности, ну и дела. Мельком бросил взгляд на наручные часы, ответил, что буду через два часа, завершил звонок и отправился в ванную, умыться. Глаза долго отказывались открываться, но холодная вода сделала своё дело. Опёрся о раковину, посмотрел в зеркало, рассчитывая увидеть помятого себя…       Но вместо собственного отражения я увидел Это. Настолько древнее, могущественное и жуткое, что даже перестал дышать и с ужасом осознал: не могу пошевелиться хоть как-нибудь, даже моргнуть, под леденящим взглядом существа.       В тот день свалил всё на глюки — хвала забавному свойству человеческой психики забывать и забивать на всё, что для неё «некомильфо». Жизнь шла своим чередом, изредка побивая гаечным ключом по уязвимым местам. Не помню, видел я их или нет — постоянно пребывал в полунаркотическом бреду. Серж вернулся живым и здоровым: как выяснилось, он по каким-то делам уезжал в столицу, а через месяц после возвращения попал в «случайное» ДТП. Таксиста удалось спасти, а он умер в больнице. Его смерть вернула меня к жизни, как бы странно это ни звучало, и здесь-то был ещё один момент… Ох, чёрт, не могу вспоминать без содрогания, мороз по коже.       Смерть сама по себе окутана мистическим ореолом, и вполне логично, что второе значимое появление Твари совпало с её местом пребывания. Всего лишь игры больного мозга… именно так я оправдывался, сидя на полу собственной комнаты после постыдного побега из дома с покойным. За всю жизнь так быстро не бежал, как тогда.       Всё было так: покрывало, закрывавшее зеркало, сорвало порывом сквозняка, и я инстинктивно обернулся. Увиденное заставило буквально прирасти к месту: жуткого вида чудовище без ушей и носа костлявыми лапами поглаживало подбородок Сержа, из оскаленной зубастой пасти капала слюна, а друг с широко раскрытыми глазами шептал что-то… Превозмогая омерзение и страх, я приблизился: «Помоги», — говорил он. И когда когти твари впились в его кожу и начали разрывать её, я отшатнулся, ударившись обо что-то — шкаф, кажется, — тогда оно устремило голодный, гипнотический взгляд на меня, видя самые отдалённые части моей души. Я не мог сопротивляться… Вышедшая на шум женщина — наверное, мать, — ахнула и поспешила снова закрыть зеркало, тем самом спася меня. Не помню, что сказал ей, прежде чем спастись бегством.       Перевёл дыхание, вытер пот со лба и мельком взглянул на часы. Скоро ночь, нужно подготовиться…