Рим уже не тот...

Императорский дворец был создан, чтобы раз и навсегда покорить любого, кто в него ступал. Огромное прямоугольное белоснежное здание, облицованное белыми колоннами, было украшено с фасада барельефами, изображающими сцены жизни бога Юпитера. Казалось, живущий здесь человек мечтает подчеркнуть свое сходство с цезарем среди богов… Изнутри, в глаза бросались многочисленные фрески, порой, не самого невинного содержания. Я нервно поправила свою солнечно-желтую тогу, накинутую поверх белой туники, тканью для которой послужила самая лучшая тарентийская шерсть. Тога была, по новомодной традиции, сплетена из редкого китайского шелка, переплетенного с хлопком… Тетя раскошелилась также на золотые украшения с гранатами мне и изумрудами в цвет глаз для себя. Лукреция надела зеленую тогу и укрыла голову шелковым кончиком паллы*, как и полагалось всякой замужней женщине… Мою же прическу оформляли немало времени, не слушая моих протестов по количеству украшений в ней. Диадема, небольшие гранатовые «звездочки» - в ход пошел весь арсенал тетки… Я, не скрываясь, глазела по сторонам, восхищенная богатством дворца. Однако где-то, в глубине души, у меня вновь и вновь возникал вопрос - сколько людей в бедности вынуждены побираться жалкими объедками, пока мы наслаждаемся праздной роскошью? Однажды, подняв этот вопрос в доме тети, я получила в ответ порцию ругани… С тех пор, единственной, с кем я могла поговорить о своих сомнениях, была Ариадна. Она молчаливой тенью шествовала за мной сейчас, боясь попасться на глаза одной из крикливых матрон, что степенно передвигались по залам. Наконец, мы достигли центральной галереи с великолепными столами по центру. Многие кушанья на них мне довелось увидеть в первый раз. Вокруг бродили куртизанки, развлекая мужчин, сбоку располагалась шеренга мрачных гладиаторов, приглашенных для услаждения патрицианок… Мне стало отвратительно. Вроде бы, знакомые с детства традиции, но как претило мне это царство порока! А хмурые лица рабов и призывно улыбающиеся рабыни вызывали лишь жалость… В голове вновь возник давний вопрос: чем я лучше вон того воина, нахмурившего черные брови, и сжавшего челюсть так, что стали видны желваки? Почему я имею право подойти к нему и потребовать… сношения, а он будет обязан слепо подчиниться, даже если ему неприятна сама мысль обо мне?.. Между тем, гости начали сбиваться в группки, тетка, увидев знакомую, поспешила к ней, а я, неприкаянная, слонялась по залу… Равномерный гул голосов, из которого изредка можно было вычленить одно-два слова о политике, войне или сплетнях, сливался для меня в незатейливую мелодию. Сколько здесь было фальши… Высокомерные сенаторы, почтенные матроны, к которым прибилась и Лукреция, молодые воины, не сводящие глаз с группки хихикающих щебечущих юных барышень – все они исполняли свою заведенную с давних пор роль в этом фарсе… Глупость поверхностных девушек мгновенно оттолкнула меня, разговаривать с ними было решительно не о чем. Мне становилось скучно, от громкой музыки и неестественного смеха начала болеть голова; в итоге, я бродила как призрак среди гостей, не зная, чем заняться. Неожиданно все шепотки смолкли. В зал, грациозно ступая, скользнула прекрасная Береника**. Весь её облик можно было охарактеризовать одним словом: сочная. Черные волосы, убранные в традиционную римскую прическу, накрывала митра***. Береника была красива, приятно сложена, а её глаза и вовсе были огромными, влажными, как у газели, однако все портила вымученная улыбка, которая казалась просто ширмой для настоящих чувств отвергнутой женщины. Мне даже стало несколько жаль эту иудейку, вынужденную терпеть унизительные шепотки и отвечать на фальшивые сочувствующие речи патрициев… Через некоторое время появились еще двое мужчин. Потому, как склонились перед ними все присутствующие, я предположила, что это и есть император Тит и его младший брат, консул-суффект****. Тит был уже в возрасте, однако его осанка и аура власти притягивали к нему взгляды решительно всех женщин. Он не был классически красив, но его черты лица отличались благородством, а каждое движение было исполнено чувства собственного достоинства. Его брат был немного моложе, но порода чувствовалась и в нем. Возможно, именно он когда-нибудь станет править Римской Империей, если Тит не оставит наследников… Неожиданно меня схватили за руку. Обернувшись, я увидела лихорадочно горящие глаза тети. Она потянула меня в сторону консулов, с завидным упрямством продираясь сквозь фигуры патрициев, желающих засвидетельствовать свое почтение императору и его наследнику. Таким образом, я сама не заметила, как оказалась напротив этих могущественных мужей. Обычай требовал склониться перед ними, но я была так ошеломлена, что всяческие правила вылетели у меня из головы… Лукреция потянула меня за руку, и я, внезапно вспомнив об этикете, присела перед императором. - Госпожа Лукреция, Вас ли мы видим? – милостиво поинтересовался Тит. – Мы давно не имели удовольствия наблюдать Вас на наших скромных празднествах… А кто это очаровательное существо рядом с Вами? Тетя засветилась, как солнышко, довольная высочайшим вниманием: - Этот прием никто не назвал бы скромным, мой Цезарь. Я думаю, сюда больше подошло бы слово «великолепный»… Также позвольте мне представить Вам мою племянницу, госпожу Кассию, дочь моего брата Северуса, одного из правителей Помпей… - Приятно познакомиться с Вами, госпожа Кассия. Позвольте отметить, что Ваша красота привнесла в этот прием чувство новизны. Кстати, не тот ли это Северус, что прислал мне прелюбопытнейший проект по расширению Помпей?.. - Да, мой Цезарь, - ответила я, перебив намерение тетушки взять наш диалог в свои руки. – Он, действительно, хочет изменить и углубить оросительные системы Помпей, и таким образом послужить Риму… - И этот план будет рассмотрен нами в надлежащий момент, - нетерпеливо перебил меня Тит. – Было приятно познакомиться. Надеюсь, впредь Вы будете чаще появляться на наших мероприятиях… Тетя склонилась перед консулом и поспешила оттащить меня подальше от основной толпы. - Зачем ты влезла со своими комментариями, Кассия? – гневно поинтересовалась Лукреция. – Неужели нельзя было промолчать?.. - Он спросил – я ответила, - пожала плечами я. – Или мне надо было молчать, чтобы Цезарь решил, будто я непроходима глупа? - Ты ничего не понимаешь в светской жизни, - прошипела тетя. – На таких приемах не обсуждаются серьезные вещи, тем более столь юной особой, подобной тебе. Ты должна была ответить, что ничего не смыслишь в этих делах, и порассуждать о дивном празднике и о великой чести, которой является беседа с императором… - Я только хотела помочь отцу, - сказала я, несколько обескураженная напором тетушки. - Так вот, ты добилась обратного! – тетя сверкнула зелеными глазами и умчалась к своим подружкам… *** После двух часов присутствия на приеме, я поняла, что не зря недолюбливала подобные сборища. На ногах, обутых в новые кальцеолюсы*****, появились мозоли. Тело прело от многочисленных тканей, но самое главное, здесь некуда было сесть! Я уже полчаса пыталась найти тетю, однако ни мне, ни Ариадне она не попадалась. Я чувствовала, как начинает в душе кипеть злость на Лукрецию, императора, сенаторов, глупых женщин, ведущих себя подобно курицам на птичьем дворе, и, наконец, на весь Рим в целом… Неожиданно я ощутила на себе чей-то взгляд. Я не спешила обернуться, словно чувствовала, что если сделаю это, то моя жизнь круто и необратимо переменится. На меня надвигалось понимание – сегодня парка Децима****** решила изменить мою судьбу. Раз и навсегда. Пристальный взгляд по-прежнему не отставал, и я сделала знак Ариадне: - Посмотри, кто наблюдает за мной? – мне так и не удалось сдержать волнения в голосе. Подруга подчинилась, и через мгновение ответила: - Это какой-то очень богатый сенатор, госпожа. Он буквально не сводит с тебя глаз! Он красив… Однако, ну и взгляд у него! Как будто он тебя сожрать хочет. Кассия, мне совершенно не нравится, как он смотрит… Я ускорилась. Зайдя за одну из колон, я осмелилась выглянуть. О, боги! Лучше бы я этого не делала. Потому что мужчина, который наблюдал за мной был богат, очень знатен, довольно приятен внешне… Но, встретившись с ним глазами, я поняла, что никогда не стану относится к этому человеку хоть сколько-нибудь приветливо. Он словно воплощал собой все самой мерзкое в Риме. Даже не зная его, я готова была поспорить, что у этого сенатора нет ни чести, ни благородства… И глядел он на меня также, как патриции осматривали рабынь, пляшущих вокруг столов. Очень собственнически и… потребительски. Рядом с ним находился какой-то воин. Мне показалось знакомым его исполненное жестокости лицо, однако вспомнить, где я его видела, мне было не дано. Он, как коршун, наблюдал за моей подругой. Да, Ариадна выросла настоящей красавицей, и многие мужчины провожали взглядом её фигуру… Но такого непочтительного внимания к себе со стороны особ противоположного пола ни она, ни я, еще не встречали… По телу прошел неприятный холодок. Увидев, что сенатор и его компаньон встают с явным намерением завести знакомство, я ухватила Ариадну за руку и не особенно вежливо поволокла её за собой. - Мы уходим! – бросила я. - А как же госпожа Лукреция? – неуверенно поинтересовалась подруга. - Переживет! – нахмурилась я. – Мы немедленно едем домой! Это можно сделать и в наемном паланкине… Живее! И лишь когда я оказалась в уютном садике виллы тетушки, то сумела немного успокоиться. Мне казалось, что этот волчий взгляд будет преследовать меня до конца моих дней… Примечания автора: *Палла - кусок мягкой ткани, который набрасывают на плечо и оборачивают вокруг талии. **Береника - иудейская царица, дочь Ирода Агриппы I, сестра и соправительница Ирода Агриппы II. Была любовницей будущего императора Тита. ***Митра - представляла собой кусок материи, покрывавшей голову в виде чепчика, доходившая лишь до половины головы, она оставляла открытыми спереди грациозно положенные волосы. ****Консул - высшая выборная магистратура в эпоху республики в Древнем Риме. Должность консула была коллегиальной, то есть консулов было сразу двое, избирались они на один год в центуриатных комициях. Консул-суффект - особая разновидность древнеримской магистратуры консула. Во времена Республики суффект выбирался центуриатной комицией в случае, если один из консулов умирал во время консулата (не редкость для тех времён, когда консулы бывали в авангарде битвы) или был отстранён от должности. В этом случае оставшийся консул немедленно назначал выборы консула-суффекта. Суффект исполнял обязанности консула (и пользовался всеми его правами) до окончания срока данного консулата. *****Кальцеолюсы — обычно женский небольшой ботинок или полуботинок. Обувь патрицианок. ******Парки - три богини судьбы в древнеримской мифологии. Децима (лат. Decima) — наматывает кудель на веретено, распределяя судьбу (то же что мойра Лахесис). (Материал из Википедии)