The Fire Within

— Рановато мы пришли, — говорю я перед дверьми тренировочного зала, однако тут же выясняется, что мы не одни такие: Вторые-Золотые тоже здесь. Они не сводят с нас глаз все то время, пока на спину нам прикалывают номер нашего дистрикта. Диадема меня намеренно игнорирует, и я не скажу, что особо страдаю по этому поводу — наоборот, словно избавился от противной занозы в своей заднице. Бросаю быстрый взгляд на трибутов Дистрикта-2 и принимаюсь за осмотр того, что мне предлагают. Останавливаюсь у копий, внимательно разглядываю и прихожу к выводу, что дома занимался практически с такими же. Быстро приноровлюсь. — Классные у вас были костюмчики, — неожиданно раздается сзади незнакомый голос, и я медленно оборачиваюсь. Белобрысик. Почему-то я даже не сомневался. Голос, взгляд, улыбка — все подано в насмешливой манере, что мне кажется перебором, хотя чего греха таить, сам едва вынес наши пернатые наряды. Но я — это я. А вот кем возомнил себя этот парень? — Ага, взаимно, — отвечаю бесцветным голосом, хотя прекрасно помню слова Блеска. — Но наши перышки спалил огонь Двенадцатых. И золото ваше — тоже. — На моих губах расцветает невинная, искренняя, добродушная улыбка, никак не вяжущаяся с моей маленькой провокацией. Парень меняется в лице: сначала на нем проступает легкое удивление, затем злоба, затем нарочитое равнодушие. Отлично, от насмешки избавился, ай да я! Значит, неоспоримый успех Уголечков их тоже покоробил и, возможно, куда сильнее, чем нас: Второй дистрикт отличается весьма болезненно горделивыми трибутами. — Если бы мой дистрикт был столь убогим, как их, то реакция была бы той же, — небрежно пожимает плечами здоровяк и неожиданно подходит ближе, протягивая мне ладонь. Взгляд его застывает. — Катон. Признаюсь, становится несказанно легче от того, что мы с ним практически одного роста, хотя это, конечно, смехотворная, ничего не значащая мелочь. А этот приветственный жест ему случайно не менторы подсказали? Без разницы, все равно не пожму. Смотрю на ладонь мгновение-другое и поднимаю на белобрысого взгляд. — Марвел. Катон опускает руку, осматривает меня с ног до головы быстрым движением глаз. Кажись, моя отчужденность его немного злит. Или очень даже злит, но он все-таки умеет держать себя в руках. И тут между нами словно из под земли вырастает его напарница, буквально застает врасплох. Я пялюсь на нее, не в силах скрыть изумление, затем невольно киваю ей, приподняв бровь. Надо же, как она только умудрилась? — Я Мирта, — без обиняков бросает она, еще более мрачная, чем на Параде. Ну хоть руку не протягивает, и на том спасибо. Она действительно очень мала ростом. Я возвышаюсь над ней примерно на две головы, но она смотрит мне прямо в глаза и совсем не чувствует неуверенности или какого-либо стеснения. Твердая, непробиваемая девчонка, которую я имел глупость недооценить. — Значит, копья метаешь? — интересуется Мирта, скрестив руки на груди. Чувствую себя словно на допросе, особенно под напряженным взглядом Катона. — Есть такое дело, — отвечаю я с ленцой. Она серьезный противник, понимаю я, глядя в ее блестящие, темные глаза. Может, в некоторой мере даже опаснее Катона, хотя тот при желании легко может сломать ей позвоночник или еще что. Мирта склоняет голову набок и смотрит куда-то за меня. Злобная улыбка кривит ее губы, что сразу же взрослит ее лет на десять. — А подружка твоя? — тянет Мирта с ноткой раздражения в голосе, и Катон слегка приподнимает подбородок. Не успеваю ответить: сладкий запах Диадемы ударяет в нос. Мгновением позже она стоит со мной плечом к плечу и одаривает сначала меня, а потом Вторых пристальным взглядом. Кажется, думает, что я за ее спиной уже плету сеть интриг, и если она действительно так считает, то она ни черта не знает обо мне. — Познакомь нас, Марв, — сахарным голоском просит Диадема и с игривой улыбкой тычет меня локтем в бок. Вот как. Сначала игнорирует, а потом "Познакомь нас, Марв"! Как будто я привел ее в свою группу незнакомых ей приятелей. Видимо, профи из Второго тоже считают эту просьбу глупой, поэтому быстро берут инициативу в свои руки. — Мирта, — резко отзывается темноволосая, легко выдерживая взгляд Диадемы. Слишком легко. — Катон, — вальяжно, чуть заискивающе говорит парень следом, и моя напарница сразу же меняется в лице: с таким выражением она иногда смотрит на меня. — Полагаю, мы вместе до определенного момента? — интересуюсь я и смотрю на Мирту. Как бы странно это ни звучало, с ней поладить будет легче, чем с Катоном, который в некотором роде связывает меня по рукам и ногам. — Да, отсеиваем остальных, а дальше каждый сам за себя, — говорит он и смотрит в упор, отчего у меня руки чешутся. В своей голове он меня наверняка уже тысячу раз прирезал. Вдруг Мирта прыскает, возводя глаза к потолку. — Ну и рожи у них! Оглядываюсь по сторонам. Похоже, дело близится к десяти, остальные трибуты начинают подтягиваться. Меня при виде их затравленных лиц тоже пробирает на смех. Все такие тщедушные, напуганные и потерянные, что даже жалко. Немного. Совсем чуть-чуть. Катон жестом подзывает меня к себе, и трибуты, стоящие у меня на пути, торопливо юркают в стороны, подобно насекомым. — Посмотри, — цедит парень, и я слежу за его взглядом. Мне вдруг думается, что Катон — далеко не единственная моя проблема. Смуглокожий здоровяк кажется просто невероятно огромным. Но главное — я чувствую в нем бойца, а не простую гору мышц. Черт возьми, пора вырабатывать стратегию. — Это Цеп, он из Одиннадцатого, — заявляет только что подошедшая Мирта. На вопросительные взгляды она закатывает глаза: — Брут мне сказал. Катон кусает губы некоторое время и решительно срывается с места, явно намереваясь сделать то, о чем я думаю. Пересиливаю себя и остаюсь на месте. Мне жутко не нравится, что Катон не посоветовался со мной, прежде чем звать этого Цепа в союз — все-таки мы теперь в одной команде. Слышу короткий смешок Мирты у себя под боком и медленно выдыхаю. — Наше мнение твой Катон узнать не хочет? — А ты бы поспорил? — с легким вызовом в голосе осведомляется темноволосая и внимательно смотрит на меня снизу вверх. Вот ведь колючая малявка. Но я сделан практически из того же теста, что и она. — Не горю желанием сближаться с этим парнем. Да и не согласится он. — Согласится, как миленький согласится, — высокомерно возражает Мирта. — Шанс завязать с нами союз выпадает редко. Если не тупой, он его не упустит. Через несколько минут выясняется, что Цеп, по меркам Мирты, все-таки тупой, но я не успеваю поддеть ее по этому поводу. В зал заявляются Двенадцатые. Не растерянные, не затравленные, но при виде нас, профи, заметно напрягаются. Главный тренер говорит нам выученную на зубок программу, перечисляет все секции, которые есть. Я возвышаюсь над остальными, словно скала, если не считать Катона и Цепа, и разглядываю кого придется. Кудрявый мальчуган лет тринадцати, рыжая, имеющая удивительное сходство с лисой, девушка, Катон, Мирта. Глаза сами собой останавляваются на Двенадцатой, будто бы спотыкаются об нее. Без вчерашних стараний стилиста она кажется совсем обычной со своей косой. Но вот девчонка перехватывает мой взгляд, и меня прошивает чувство дежавю. Несмотря на ее легкое замешательство, я ощущаю в ней ту самую, уже знакомую мне сталь. Готовность стоять до последнего издыхания. Нежелание умирать. Она поспешно отводит взгляд, прежде чем я успеваю чем-либо на него ответить. Атала, предупредив нас напоследок, что большая часть из нас погибнет от естественных причин, дает добро на начало тренировок. Диадема тут же направляется к Катону танцующей походкой и берет его под локоть, утаскивая за собой. Видимо, в секцию с холодным оружием. Или борьбы. Я едва ли удивлен. Вдруг кто-то легонько касается моего предплечья. — Куда идешь? — интересуется Мирта без особого энтузиазма. Как будто я заставляю ее быть учтивой. Молча направляюсь в сторону копий, около которых уже собралась кучка трибутов, похожая на стаю мелких, взъерошенных пташек. Беру копье, осторожно, ласково провожу пальцами, перебрасываю из руки в руку. Будет очень хорошо, если точно такие же попадутся на Арене. Под многочисленные взгляды поворачиваюсь в сторону манекена и, не разбегаясь, а только приняв нужное положение, метаю. Прямо в яблочко — в сердце, если быть точным. Смотрю на трибутов, и они сникают под моим взглядом. Всем понятно, что у них нет ни единого шанса метнуть хотя бы примерно так же: они в жизни не брали копье в руки, а я обучаюсь с малых лет. Усмехаюсь им, прохожу мимо, и совершенно неожиданно взгляд натыкается на нее. Двенадцатая сидит в секторе узлов и внимательно слушает инструктора. Я моргаю. Силки — не совсем обычный выбор как для тех, кто умеет пользоваться хоть каким-то оружием, так и для тех, кто не умеет вообще ничего. Впрочем, через полминуты я теряю к Двенадцатой интерес: пробую себя в ближнем бою, затем вновь вооружаюсь копьем, краем глаза слежу за Катоном. Этот черт отлично орудует мечом, но то, что я вижу сейчас, практически выбивает из меня дух на какое-то мгновение. Мелкая Мирта, едва достающая мне до груди, вооружается тремя ножами и кидает их в мишени с невообразимой скоростью. Все три попадают в самый центр, ни малейшей осечки. Рядом не пойми откуда вырастает Диадема, и я кожей чувствую, как она бесится. — Блеск с Кашмирой говорят нам следить за Двенадцатыми, — свистящим шепотом возмущается она, — которые маскируют себя под дерево и плетут узлы. В то время как эти сносят головы манекенам и бросают ножи без промаха! Когда она переводит на меня взгляд, я вновь обретаю способность улыбаться. Говорю то, что не так давно сказала она сама: — Помни, Диа, они — союзники. Ножи ножами, однако отчего-то незамысловатые силки настораживают меня куда больше.