Последствия

Эта ночь можно было считать официальным началом наших отношений – моментом, когда я дал волю чувствам и позволил себе потерять голову. Никогда, никогда за все четыре десятка своей жизни я не чувствовал себя настолько свободным и счастливым. Наверняка, еще года два назад, если бы мне сказали, что я без ума влюблюсь в своего старого друга, я бы посмеялся над этим как над дешевой никчемной шуткой, а сейчас – это самая что ни на есть правда. Я отбросил к черту предрассудки (особенно, связанные с моей религией), и принял все как должное, но до сих пор не мог понять, в какой момент я осознал, что меня тянет к Реджи. После грозы? Возможно. «Но после одного удара молнией люди не меняют свою ориентацию!» - говорит что-то внутри меня, и я понимаю, что в этом есть капля правды. А может быть, это просто еще одно последствие помимо умения читать мысли? Скорее всего, и я благодарен судьбе за такой подарок. Пара дней в Австралии пронеслись со скоростью света: концерты с сумасшедшей энергетикой и вечера, охваченные страстью. Дальше мы летели в Европу, где должны были дать несколько концертов, а после – домой, отдыхать. Добрались как обычно, и вот мы уже на сцене: начинаем по-особенному оживленно, но к середине шоу уже сбавляем обороты. Я стою на самом краю сцены, вглядываясь в счастливые глаза фанатов в первых рядах. Внезапно кажется, что я уже не могу управлять собой, мною руководит другая, посторонняя сила, а глядя вниз начинает кружиться голова. Мне чудится, что я падаю, но я делаю шаг назад, и держусь на ногах. Никто ничего не заметил? Я смотрю на Филди, но он слишком увлечен толпой. Яркий свет начинает резать глаза, что становится невыносимым, и хочется зажмуриться. Да что же со мной такое? Нет, Брайан, ты не должен подавать виду. Резкая, тупая боль заполняет собой все, но я держусь. Я уже не слышу шума толпы, я просто доигрываю на автомате песню. Ноги сами ведут меня прочь со сцены, я бросаю гитару и бегу, просто бегу: подальше от света, шума и боли. Кто-то хватает меня за плечо, и сквозь звон в голове доносится фраза: - Что случилось? - Я больше не могу, - кричу я и вырываюсь. Кровь в висках пульсирует, и, как зажеванная пленка, в голове звенит слово «больно». Больно, больно, больно… Остановите это кто-нибудь! Чьи-то руки нагло прижимают меня к себе, а над ухом раздается шепот: - Успокойся… успокойся, пожалуйста, - шепчет Филди, заключив меня в объятья. Я немного прихожу в себя, но боль не отступает. - Мне очень плохо, пусти меня, - я пытаюсь вырваться, - голова…такое чувство, будто она расколется пополам… К горлу подступает тошнота. - Выйдем на свежий воздух, - прошу я. Машина скорой помощи прибывает через пару минут, но мне уже лучше, хотя головная боль по-прежнему невыносима, и тошнота не отступает. Врач осматривает меня. - Похоже на обычную мигрень, но, думаю, лучше проехать в больницу для более детального анализа. - Я поеду с ним, - вызвался Филди. - Нет, вам лучше остаться. Мы проведем парочку обследований, и если все будет в норме, отпустим вашего товарища уже завтра. Такие сильные, внезапные боли могут свидетельствовать о более серьезных заболеваниях, чем просто мигрень. - И каких же? – задал вопрос я. - О раке мозга, например. Филди взволнованно посмотрел на меня. - Расслабьтесь, наверняка ничего серьезного. Поехали! – скомандовал доктор. Двери скорой захлопнулись, и машина тронулась, оставляя четверых парней смотреть на то, как она уезжает. Боль словно вытесняет собой мысли. Она становится то слабее, то опять накрывает, что кажется, будто тебя только что ударили кирпичом по голове. Капельница заставляет ее отступать: слабеть в час по чайной ложке. Мне вкалывают снотворное – все обследования завтра утром, а пока, cпокойной ночи, Брайан… Утро наступило так же резко, как меня охватил тот приступ. Я снова чувствую себя человеком: мысли ясные и чистые, а боль ушла. Меня ведут на компьютерную томографию головного мозга, уж она-то точно покажет, что к чему. Обещают результаты немного позже, а пока я вынужден коротать свое время в плену четырех белых стен. Болен я серьезно или нет? Вот тебе и еще одно последствие той грозы. Негативное последствие. В дверь постучали. - Разрешите войти? – спросил знакомый голос. - Для тебя все двери открыты. Филди просунул голову в приоткрытую дверь, и затем вошел в палату. - Хэй, как самочувствие? – он пододвинул стул и сел рядом с кроватью. - Отлично. Еще вчера я чувствовал себя самым настоящим дерьмом. - Что говорят врачи? – он взял меня за руку. Я сразу почувствовал все беспокойство, которое он испытывал. - Пока ничего. Видишь, валяюсь, жду результаты. *Я беспокоюсь за тебя.* - Не стоит. Ты хоть спал ночью? Выглядишь уставшим. - Пытался. В дверь снова постучали. Он убрал руку. - Извините, мистер Уэлч… - Да-да, войдите, конечно. В палату вошла мой лечащий врач, доктор Грин. - Вы не могли бы… - она обратилась к Реджи. - Нет-нет, у меня нет от него секретов, - перебил я. - В общем, результаты обследования показали, что никаких опухолей у вас не обнаружено. Филди торжествующе улыбнулся, и все-таки, нащупал мою ладонь. *Ты меня напугал…* - Тот приступ был вызван мигренью. Вы примерно не предполагаете, с чем это было связано? Мы с Арвизу переглянулись. *Я думаю, ей следует знать…* - Совсем недавно я получил небольшую травму. В меня ударила молния. Доктор Грин в удивлении вскинула брови. - Вы уверены? - Более чем. - Почему вы сразу не обратились в больницу? Наверняка, это и повлекло развитие такого заболевания. Учтите, что приступы будут к вам возвращаться. Вам нужно быть готовым. Возможно, приступ и не вернется. Мигрень – дама ветреная. Можете собираться домой, кстати, - сказала она, уже собираясь уйти, - зайдите ко мне позже, я выпишу вам рекомендации. Она ушла, оставив после себя лишь едва уловимый запах духов. - А ты боялся… - пролепетал я. *Я так рад, что все обошлось…* - Почти. Одни последствия ведут за собой другие – ведь за все надо платить. - Собирайся, философ, - подмигнул Филди, - мы еще можем успеть на рейс до Стокгольма. У нас тур, если ты забыл. За все оставшиеся дни, проведенные в Европе, приступы не повторялись. - Знаешь, я рад, что все так вышло, - сказал я, когда мы уже лежали в моей спальне. - Вышло как? - Ну, эта гроза. Наверняка, если бы не она, тебя бы тут со мной не было. Я как родился заново. Я думал, главным ее последствием стала моя способность читать мысли, а оказалось все гораздо глубже - главным ее последствием оказался ты. - Ты забываешь о мигрени. - Точно. Кстати, за пару часов до приступа может наблюдаться раздражительность и нервозность. - Прям как ПМС. Я улыбнулся. - Если я буду вредничать, тебе придется меня терпеть. - Как там, «…и в горе, и в радости…» - изобразил он соответствующим голосом. - А еще мигренью страдают беременные. - Ты случайно не открыл в себе способность беременеть? А то может ты…того, – захихикал он. - Каковы признаки беременности? - Соски набухают, насколько я знаю. Дай-ка потрогать, - он провел пальцами по моей груди; по телу побежали мурашки. - Что скажете, доктор Арвизу? - Скажу, что я люблю вас, мистер Уэлч. - Кажется, эта болезнь заразна, - улыбнулся я, пододвигаясь ближе. - Не лечится и передается половым путем, - секунда, и он уже оказывается сверху, и глубокий пылкий поцелуй плавно переходит в секс. - С тобой так хорошо, - шепчу я, путаясь пальцами в его дредах. - А мне-то как, - шепчет он. Мы засыпаем в обнимку уже под самое утро.