Скажи мне "да"

Лампа погасла. Бьорндален удивленно распахнул веки: обычно электричество не пропадало. Он неизменно зажигал лампу, потому что свет давал надежду. Надежду, что они живы. Что когда-нибудь снова почувствуют тепло. Уле не обсуждал с Сашей и Петтером, как те воспринимают происходящее – но за всеми их попытками хоть как-то поддерживать «живое» существование наверняка скрывалось отчаяние. Люцифер в его голове сильно закричал, словно испугавшись. Уле и сам вскрикнул, не выдержав боли. Они были лишены физических ощущений, но психически он все воспринимал куда острее и сильнее, будто бы компенсируя отсутствие физиологии. Бьорндален зажмурился. В его спальню влетели переполошенные Нортуг и Легков. И в этот момент, как обухом по голове, перед Уле предстала Натали. В белом саване, вся такая волшебная, мечтательная, возвышенная… - Натали, - нежно прошептал Бьорндален. - Ты видишь кого-то? – спросил Саша, озираясь. Уле качнул головой: образ не исчезал. Он пустым взглядом посмотрел на Легкова. Совершенно не понимая, видит он ее, или это галлюцинация, Бьорндален не знал, что и сказать парням. - Мою бывшую жену, - все же сказал он. - Оу, - только и выдал Нортуг. – Она…реальна или как глюк?.. - Не знаю, - пробормотал Уле. Уле потянулся до Натали. Она стояла довольно близко к кровати, но биатлонист лишь провел рукой по воздуху. Но вдруг образ Натали сверкнул. После чего она проявилась и стала видимой для всех. Легков и Нортуг, обалдев, сели на кровать к Уле, потеряв дар речи и не веря своим глазам. - Я прорвалась к тебе, Уле, чтобы помочь. Долго пробыть не могу, поэтому буду говорить быстро. - Постой, - попросил Бьорндален, с широко открытыми глазами дотронувшись до руки Натали: вроде настоящая... – Ты…ты не Натали, верно? - Я предстала в образе того, кем ты хочешь меня видеть, - кивнула девушка. – Вам важно знать, что Люцифер планировал исключить из этой реальности Александра и Петтера. Он хотел оставить тебя одного, Уле, а это равносильно твоему сумасшествию и последующему проигрышу, - обстоятельно разъяснила она. - Но теперь…он не заберет нас? Что это значит, мы бы умерли? – полюбопытствовал Нортуг. - Сейчас вы на грани между жизнью и смертью. Ваши тела словно плывут в невесомости. Не имею понятия, как объяснить точнее. Я не смертная. - Ты ангел? – Уле немного поразмышлял и снова вернулся к обсуждению. - Можно и так сказать. Уле, ты должен подумать. Выбери значимое событие из твоей жизни, где ты был не прав. Тебе нужно исправить нечто. Не на деле, а мысленно осознать свою ошибку. Других способов вернуть вас к живым и избавиться от Дьявола – нет. - Но я стараюсь не держать незаконченных дел… - обреченно проговорил Уле, уткнувшись в пол и нахмурив лоб. Натали-ангел погладила Бьорндалена по волосам. Он поднял на нее удивленный взгляд. Узнавая черты любимой, видя ее теплую улыбку, Уле и сам заулыбался. Нежно, с любовью – только как с ней. Он вдруг понял, что может ему помочь. - Но если я выберу не то – сработает? - Нет, ты должен выбрать правильно, - покачала головой ангел. - Думаю, я нашел. - Уверен? - Да. Саша и Петтер просто замерли, разинув рты. Их и правда, будто кто-то на время выключил. - Рассказывай, что за ситуация, за проблема. - Я хочу извиниться перед женой. Мне кажется, наше расставание вышло не таким, каким надо. Сейчас я ощущаю свою вину. - Тогда извиняйся. Недаром я пришла к тебе в ее облике, - ангел устроилась на кровати. Уле смотрел на нее неотрывно. Ласкающий взгляд Натали сейчас был пуст и равнодушен. Ангелы лишены чувств. Но что-то отдаленное все равно было похоже. Или он только хотел, чтобы так казалось. Может, ангел был совершенно внешне другой, не такой, как утонченная Натали. Но надо было решаться на серьезный шаг. Бьорндален вздохнул и настроился, пять минут просидев с закрытыми глазами. - Натали. Я был большим эгоистом всю свою жизнь с тобой. Во всяком случае, пока не начал выигрывать в биатлоне, - начал Уле, жутко волнуясь и растерянно улыбаясь. – Ты же отдавала гораздо больше, чем могла. Сперва свою карьеру променяла на мою, потом свое счастье – на мое благополучие и комфорт. Я глупо раздражался, выходил из себя, вел себя странно и агрессивно. Но ты продолжала улыбаться и жалеть меня, готовила мне успокоительные отварчики, собирала на тренировку и ехала следом. Чтобы я на них не забывал покушать или не простудился…. Я был доволен женой и жизнью, у нас прекрасные лошади… Но сказочная жизнь однажды заканчивается. Ты вдруг устала ждать от меня ответных эмоций благодарности. Я понимаю тебя, Натали. Потому и ушел легко, по первому требованию. Ты наверняка хотела моего сопротивления и борьбы за тебя. И я бы все сделал для этого. Но я осознал собственный эгоизм. Мне по-прежнему нечем тебе отплатить. Я понял, что недостоин мучить такую потрясающую женщину дальше. Я не давал тебе главного – детей… Я считал, что тихие душевные вечера вдвоем нас объединяют и укрепляют любовь. На самом деле они ее разрушали. Тебе хотелось развития, а мне – стабильности и подчинения. Я медленно убивал твое «я». Господи, прости меня родная. Пусть у тебя появится шанс родить деток, или взять на воспитание. Направь свою любовь и доброту на тех, кто этого достоин. И кто более нуждается. Не во мне. Бьорндален закончил свой длинный, эмоциональный монолог. Ангел смотрела на него с интересом. Но потом образ вдруг замерцал. - Это не то, Уле, - шепнула Натали и исчезла. Бьорндален в ужасе смотрел на место, где она только что стояла. Он сглотнул и сморгнул: как, не то?! Саша и Петтер приобняли его с двух сторон. Пожалуй, главное, что он действительно не остался один. Если в начале данного происшествия Уле отказался бы от сопровождения, но теперь понимал, как сильно ему нужны два знакомых лица, крепких плеча рядом. *** Уле Айнар понял, как все закончить. Совсем ни с того, ни с сего, до него вдруг дошло. Нужно лишь поговорить с Люцифером. Но не о согласии и душах. А о нем. О самом Сатане. В конце концов, и правда, что теперь терять? Бьорндален не боялся Дьявола. - Люцифер, взываю к тебе. У меня важный разговор, - объявил Уле, выбравшись в поле один. Если самому выбраться не удастся, то стоит помочь парням – вот, с чем определился он на сто процентов. Сатана явился. В элегантном классическом костюме серого цвета. Побритый, подтянутый. Совершенно обновленный, свеженький. Уле удивился. - Я чую, сегодня ты согласишься. По такому случаю принарядился, - объяснил Дьявол, проведя руками по своему костюму. Он широко улыбался. – Ну, как дела? - Что будет, когда я соглашусь? - Тебе обязательны детали? – зевнул Люцифер, морщась. - Иначе не соглашусь. - Уф, - он закатил глаза. – Сперва я овладею твоим телом. Ты будешь в сознании, но если пожелаешь – «отключим» тебя ненадолго. Я кое-что сделаю, а потом верну твою душу назад. - Моя душа…она будет в сохранности? - Ну как… немножко потрепанная… Но целая! – Люцифер сделал акцент. – Я пробуду недолго, поэтому твой рассудок останется почти в порядке. - Мда, очень жизнеутверждающе, - хмыкнул Бьорндален. - Ад и Рай – существуют? - А ты думаешь, где я нахожусь, когда не болтаю с тобой? – Дьявол раздраженно приподнял бровь. – Ад – мой дом. После того, как меня лишили родного дома. - А Бог? Он ведь Отец вам, ангелам, или я путаю? Он общается с вами, как это происходит? - Слишком много вопросов о Боге от неверующего человека, - Люцифер сузил глаза. – Я архангел – выше, чем ангелы, - гордо добавил он, задрав подбородок кверху. - Так вы видите Его? - Я давно никого не вижу, дурья твоя голова! – разозлился Люцифер. – Бога почти никто не видит. Он слишком горд и занят, чтобы общаться с детьми. - Ты обижен на Него? Но, кажется, это ты провинился, - Уле напрягал память. В его голове перемешались глюки от Сатаны, собственные мысли, сомнения, мощные потоки размышлений… и биатлонист старался выудить нужную информацию. Из фактов, которые реально были с Люцифером. Если верить Библии, конечно. - Я? Ха-ха! Ваши Адам и Ева разрушили привычный порядок вещей, они внесли хаос и пороки! - Я начинаю понимать, за что тебя свергли с Небес, - анализировал Уле Айнар. - Почему тебе просто было не извиниться и не вернуться домой? Зачем ты построил Ад? - Ты больно умный, я смотрю, - кипел от гнева Сатана. – Думаешь, так просто принять наказание Отца, которого ты любил, но которого ослушался лишь раз? Многие из детей Его ведут себя в тысячу раз хуже, но меня не только наказали, но еще и свергли! Думаешь, я не хотел все исправить?! – разошелся Люцифер. – Я пробовал помириться с Михаилом, объяснить ему все, но никто, никому не было дела! Они избавились от навязчивого братишки со своим мнением! Поэтому я пошел туда и создал тех, кто меня выслушает. Кто поддержит и будет рядом. - Может быть, тебя наказали и жестоко, Люцифер… Но ты не подумал, что, вероятно, причинил боль своему отцу? Намного сильнее и глубже, чем другие, ммм, рядовые ангелы. Чем больше любовь к близкому, тем хуже, когда он ранит тебя. Отец очень любил тебя. Никого нет ближе и роднее. Сатана странно смотрел на Уле, который говорил обычные, банальные для него вещи. Но совершенно откровенные, новые – для Дьявола. Ему много чего говорили, обвиняли, или напротив, жалели. Но таких слов он не слышал. Это была…искренняя поддержка? Не сказать, что этот человек был на его стороне. Но и не судил, как другие. Не наставлял и наивно не пытался казаться умнее его, архангела. Отец любил тебя. Звучит даже необычно. Бог никогда ничего подобного не говорил. Но в том была логика. Если на него так рассердились за невинный, в общем-то, проступок (ну подумаешь, засомневался он в Отце!), значит, он, Люцифер, не безразличен. Недаром и Михаил, запертый с ним, похоже, навеки, столь яро убивал младшего брата – он защищал честь семьи. Если подумать, то и Люцифер на месте старшего сам себя сверг бы с Небес. Потому что ты был частью семьи, не всегда послушным, но любимым сыном. И вдруг сердишь Отца. Может ли Бог испытывать душевную боль? На что она похожа-то? Сам Люцифер не имел ни малейшего понятия. Совесть в нем отсутствовала, душа – тоже, как и у любого небесного создания. И Создателя, само собой. Но что если человек прав? Ведь Отец разгневался. То есть испытал чувство. Сам Люцифер не раз злился. Он, безусловно, знал, что кое-какие ощущения и чувства ему свойственны. Создание людей определенно пошло во вред – вот и очередной довод. Без них чувств никогда бы не появилось. Если Отец любил его… То почему же не дал шанса на прощение? Не объяснил, не направил на истинный путь? Позволил мечущемуся ангелу создать Ад? Не остановил, не помог… Каждый волен делать свои поступки, на самом деле свободен в выборе – Люцифер это знал. Но когда он запутался и заплутал, никто не помог. Его бросили в Клетку, как ненужную вещь. Как последнего египтянина. Как мелкого человечишку. Смешав с грязью. Лишив родного пристанища и величия. К чему быть архангелом в Аду, где тварям совершенно все равно, кто ты. Лишь бы кормил, давал удовлетворять свою похоть и другие низменные чувства и пороки. Демоны вышли из-под творения Люцифера – но разве этого он желал? - Я отпускаю вас, - вдруг сказал Дьявол, вернувшись к Уле. – Ты не сдался, поздравляю. - Я буду помнить тебя? Люцифер, если возможно, убери воспоминания хотя бы у парней, что были со мной. - Уберу и у тебя, частично. Могу подсобить в победах, если пожелаешь. - Слегка удивлен, но нет. Я хочу побеждать честно. - Образец человеческой порядочности и идеала – редкий экземпляр. Даже жаль, что оставляю тебя, было интересно поболтать. - Извини, не отвечу тем же. - Не сомневаюсь. Прощай, самаритянин. Люцифер щелкнул пальцами. Поле исчезло, Уле пораженно огляделся: он стоял посреди парковки. Его фургон был в нескольких метрах от него. Бьорндален потянулся за телефоном, пребывая в легком предвкушении разочарования, но, к его огромному счастью, мобильник оказался на месте. Уле посмотрел на дату: они вернулись назад без потерь времени, вне всяких сомнений. Он облегченно выдохнул и втянул полной грудью воздух, наслаждаясь ветерком, ясным небом. Бьорндален даже радовался запахам выхлопных труб – он ощущал, он жив! И никаких голосов внутри. Что именно происходило в бредовых состояниях, Уле Айнар не помнил, но то, что они были – наверняка. Однако теперь беспокоиться было не о чем.