Потомки Каррингтонов

      В больнице нас ждали часы томительного ожидания.       В доме Греев кто-то вызвал скорую и врачи, приехав буквально через пять минут, сразу же увезли Фиби в больницу. Они сказали, что есть угроза выкидыша, поэтому её перевезли в реанимацию.       В зале ожидания сидели родители Фиби, Эва с Каем, Бенджамин, я и Тедди. Меган тоже хотела поехать вместе с нами, но Тед убедил её остаться с Ником. Все мрачно сидели на мягких белых софах, пока я нервно мерил шагами помещение, граничащее с реанимацией. Была бы моя воля, я бы уже давно был рядом с Фиби, но врачи запретили мне входить в реанимацию, сказав, что я могу занести туда бактерии, опасные для больных людей с ослабленным иммунитетом.       Бродя по больнице, одолеваемый тяжёлыми раздумьями, я никак не мог вырваться из одеяла апатии, окутавшего меня. В сознании я боролся с пакостливой мыслью, которая твердила мне, что всё закончится плохо, изо всех сил пытаясь утешать себя.       По дороге в больницу, когда я кричал на всех, пытаясь выяснить причину кровотечения Фиби, Кай рассказал мне, что когда Бенджамин повалил меня на землю, пару раз ударив ногой в живот, Фиби подбежала к нему, крича о том, чтобы он остановился, но тот не слушал её и, когда она попыталась сделать захват на его шее, стоя за его спиной, Бенджамин, убирая от себя руки Фиби и пытаясь избавиться от неё, ударил её локтём в живот. Кай говорил, что, скорее всего он сделал это неосознанно, повинуясь инстинктам, но потом добавил, что не собирается оправдывать ужасный поступок этого мерзавца. Ещё одна причина, по которой я ходил здесь, а не сидел в зале ожидания с другими родственниками Фиби, заключалась в том, что, если бы я сейчас увидел этого... этого (у меня даже слов не хватает описать всю его мерзость!) Уэлсона, то точно бы убил на месте. Опалённый яростью, я в несколько раз сильнее его, но сила, во всём своём безграничном проявлении, пришла ко мне слишком поздно.       Почему все несчастья выпадают именно на нашу с Фиби долю? Почему мы должны страдать, пока другие набивают животы и весело проводят ночи? Почему именно мы, а не другие?!       Ударив кулаком о стену запасного выхода в очередном коридоре больницы, я даже не почувствовал боли. Но стоило знакомому голосу раздаться у меня за спиной, как кокон апатии вокруг меня мгновенно улетучился, уступая место слепой ярости.       - Раен, послушай, не вини меня в случившемся. Я знаю, что случайно ударил Фиби, но эту драку затеял, заметь, не я. Так что если...       - Так что если, - бесцеремонно перебил его я, - с нашим ребёнком или Фиби что-то случится, в этом будешь виноват только ты, - я медленно обернулся к Бенджамину, сжимая руки в кулаки. Я был готов к бою, но ждал, чтобы на этот раз он атаковал первым. - Только ты, Бенджамин, - я произнёс его имя настолько ядовито, насколько мог.       Этому подонку хватило наглости ухмыльнуться.       - А я вот в этом не уверен. Все гости подтвердят, что ты первым затеял драку и спровоцировал меня на необдуманные действия. Ситуация на моей стороне, Раен, - выплюнув моё имя, он брезгливо поджал губы.       Сердце забилось быстрее, ознаменовав выброс адреналина в мою кровь. В ярко освещённом коридоре, с побелкой на стенах, в котором мы находились, был только один выход за спиной Бенджамина, в то время как на моём тыле находился запасной выход, котором пользовались лишь в экстренных случаях, а значит, он был закрыт. Что ж, отступать некуда. Хотя я и не собирался.       - Зато на моей стороне справедливость.       Запрокинув голову, Бенджамин громко рассмеялся. Совсем скоро он станет таким же безумцем, как и Елена.       - Справедливость? - Отсмеявшись, переспросил он, будто ослышался. - Она никогда не была решающим аргументом.       У таких как ты.       - Ох, конечно, - не скрывая притворства начал я, - прости, я забыл, что для тебя чужды такие понятия как честь, уважение, любовь и чувство собственного достоинства.       Сощурив на меня глаза и скрестив руки на груди, он ответил:       - Не перегибай палку, Каррингтон.       - А ты заткни хлебало, Уэлсон.       И вот, в секунду, когда Бенджамин был уже готов сорваться «с цепи», мы оба услышали приближающиеся к нам по коридору чьи-то шаги. Кто-то бежал нам навстречу, и мы оба замерли. Поскольку я стоял лицом к проходу, то увидел приближающегося к нам Кая, в то время как Бенджамину пришлось оборачиваться, чтобы увидеть то же самое.       - Ну, где вы ходите? - Запыхавшись, начал на бегу Кай. - Врач Фиби вышел из реанимации.       Мне не нужно было повторять дважды. Сорвавшись с места, я пронёсся мимо так и недвижимо стоящего на месте Бенджамина и останавливающегося после бега по больнице Кая, к дверям реанимации. Проделывая путь по коридорам и всевозможным извилинам этого здания, я постарался очистить свою голову от всевозможных мыслей и даже не думать о том, что сейчас могу услышать от врача, знающего о состоянии Фиби и нашего ребёнка.       Около дверей реанимации уже стояло всё семейство Греев, окруживших врача со всех сторон. Подбежав к скоплению людей, я принялся было протискиваться внутрь круга к врачу, но тут все родственники Фиби расступились, освобождая мне путь. Опустив голову, я смотрел только себе под ноги, боясь заглянуть им в глаза. Увидев на расстоянии фута перед своими ботинками чёрные лаковые туфли врача, я остановился, осторожно поднимая на него глаза. Передо мной стоял мужчина средних лет, на котором красовался белый халат, который действительно ему шёл; копну тёмных волос с проседью на висках прикрывала белая шапочка, которую обычно носят все врачи; его брови тяжело нависали над голубыми глазами, и я гадал, такое выражение лица привычно для него, или же оно поселилось на его лице только сейчас. На груди врача висел бейджик, по которому я смог догадаться о его имени.       - Доктор Кубейн, что с Фиби?       - Кем вы приходитесь миссис Уэлсон? - Недоверчиво спросил док.       Вряд ли он мог подумать, что я первый встречный, случайно забрёдший в больницу. Наверняка этот вопрос врачам нужно было задавать всем интересующимся состоянием здоровья их пациентов, но то, как он назвал Фиби, задело меня, ведь она до сих пор была замужем за извергом.       - Муж, - это слово так легко слетело с языка, что я не сразу осознал, что только что ляпнул.       - Ах, мистер Уэлсон, - я поёжился, но не стал возражать. Удивительно, но многочисленные Греи, стоявшие рядом, тоже молчали. – С вашей женой всё в порядке, её состояние стабильно и я уверен, что через пару дней мы сможем выписать миссис Уэлсон.       Его тон... обычно таким тоном сообщают хорошую новость, чтобы хоть как-то сгладить горечь от плохой.       - А что с ребёнком, док? - Замогильным голосом спросил я.       Когда Кубейн с тяжёлым вздохом положил свою ладонь мне на плечо, я всё понял. Я не нуждался в дальнейших объяснениях, но доктор всё же решил расставить все точки над «и».       - Его сердце остановилось ещё в утробе матери, мистер Уэлсон. Когда вашу жену доставили к нам в реанимацию, ребёнок был уже мёртв. Мы ничего не могли поделать.       Слёзы подкатывали к глазам, но я запретил им видеть рождаться на свет. Я должен быть сильным ради Фиби. Ради нас.       - Я должен увидеться со своей женой, - мой голос звучал на удивление ровно, пока в душе всё разрывалось на части.       - Боюсь, что это невозможно, - деликатно начал доктор, но мне уже было плевать на его слова. Мне было плевать на слова всех до единого, за исключением моего ангела, в обществе которого я сейчас нуждался.       Я обошёл врача, и когда его рука упала с моего плеча, твёрдым шагом направился в реанимацию.       - Мистер Уэлсон, остановитесь! Вам нельзя там находиться!       Поскольку я не являлся мистером Уэлсоном, то и не вслушивался в слова, адресованные не мне.       Минуя двери реанимации, которые легко открывались в любую сторону, я прошёл между суетящимися врачами и медсёстрами, которые даже не заметили появления чужака, вдоль множества палат. Не имея ни малейшего представления, в какой из них лежит Фиби, я разглядывал суетящихся медиков в поисках человека, которой бы смог мне помочь. В мою сторону спешила молоденькая медсестра с открытым на три верхние пуговицы белым халатом, демонстрирующим все её прелести. Когда она проходила мимо меня, сосредоточенно смотря в бумаги, которые держала в руках, я решил привлечь её внимание.       - Эй, девушка!       Блондинка вскинула голову на окрик, который раздался рядом с ней, и заинтересованно воззрилась на меня. Но уже через секунду, заметив, что на моих ногах нет бахил, она нахмурилась и злостно прикрикнула на меня, пытаясь перекричать галдящую толпу врачей.       - Молодой человек, что вы делаете в реанимации?! Вы что не видели табличку «Посторонним вход запрещён»?       Достав из кармана джинс десятидолларовую купюру, я огляделся по сторонам и удостоверившись, что за нами никто не наблюдает, деликатно засунул её в глубокий вырез на белом халате медсестры.       - А вы не могли бы мне подсказать, где находится палата миссис Уэлсон? - Невинно улыбаясь, спросил я.       Медсестра приоткрыла рот, явно обдумывая свой ответ.       - Я не знаю, - наконец сказала она, вот только прозвучало это крайне неубедительно.       Закатив про себя глаза, я вложил в вырез её «декольте» ещё одну такую же купюру. Облизнув губы, блондинка сдалась.       - Ждите здесь, - развернувшись, она зашагала прочь, оставив меня стоять одного в движущейся толпе медиков.       Чтобы не привлекать к себе лишнего внимания, я повернулся лицом к глухой стене, будто изучая её побелку и батарею. Через минуту-две ко мне со спины подошла медсестра, «случайно» врезавшись в меня. Неуловимым движением руки она всучила мне в ладонь какую-то записку и, извинившись за удар, отошла от меня, слившись с толпой.       Открыв сложенный вдвое маленький листочек в своей руке, я увидел написанный на нём номер палаты Фиби и номер телефона, который наверняка принадлежал этой блондинке. Какая же она всё-таки наивная!       Я с трудом нашёл семнадцатую палату, в которой лежала Фиби. Тихонько приоткрыв дверь, я аккуратно заглянул в палату, но там не было никого кроме Фиби, лежащей на больничной койке и подключённой к капельнице, и упитанной медсестры. Мда, придётся давать ещё одну взятку.       Переступив порог палаты, я не успел сделать и шага, как эта маленькая кругленькая медсестра, напоминающая шарик, двинулась ко мне.       - Мужчина, что вы здесь делаете?! Это палата в реанимационном отделении, выходите! - Подойдя ко мне, она поставила руки в боки. - Выходите, быстро!       Фиби лежала на своей койке недвижимо, что могло означать, что она либо спит, либо без сознания.       - Мэм, я ненадолго, - достав из кармана последнюю пару долларов, я всучил их медсестре, заметив, что отдал ей слишком много. Увидев в моей протянутой руке тридцать долларов, она обвела меня взглядом снизу вверх и быстро взяла деньги.       - У вас пять минут, мистер Богач.       Я кивнул и только после того, как она ещё раз обвела меня взглядом, медсестра покинула это помещение. Оставшись с Фиби наедине, я едва смог дойти до стула рядом с её койкой. Ноги стали вдруг ватными, а в животе желудок предательски сжался.       Фиби выглядела такой маленькой и беззащитной, лёжа на кровати и подключённой к каким-то трубкам. Она была неподвижна, лишь её грудь вздымалась в такт дыханию. Аккуратно, чтобы ничего не натворить с проводками и трубками, я нежно взял руку Фиби в свою. Нагнувшись над её койкой, я поцеловал каждый её пальчик, после чего вновь нежно сжал ладонь Фиби в своих руках.       - Фиби, любимая, прости меня, - прошептал я. - Если бы я не затеял ту драку, ничего бы не случилось! Прости меня...       - Ты не виноват.       Повернув голову назад на голос, я увидел стоящую около двери Анастейшу. Видимо, она только что зашла и услышала мои слова.       - Миссис Грей, я...       Но теперь пришла её очередь перебивать собеседника.       - Я видела всю ситуацию со стороны, так что уж поверь, мне виднее. Именно Бен ударил Фиби в живот, а не ты.       Она прошла к больничной койке, на которой до сих пор спала Фиби, и взяла её другую руку в свою, нежно смотря на дочь.       - Не подумай, что я вдруг пропиталась к тебе безграничной любовью, я до сих пор корю тебя за то, что ты тогда бросил мою девочку, - напоминание об этом заставило меня опустить глаза. - Но Бен пал в моих глазах за сегодняшний вечер. Не думала, что он окажется таким...       Она так и не закончила фразу, утирая текущую по щеке слезу. Фиби повезло иметь такую маму, ведь она как никто другой трезво смотрела на ситуацию и всем сердцем любила своих близких людей.       Дверь в палату открылась, и мне не нужно было поворачиваться, чтобы узнать, кому принадлежал этот голос.       - Время истекло. Мистер Богач и миссис Грей, вам лучше покинуть палату, потому что сейчас к миссис Уэлсон придёт врач.       - Конечно, - ответила за нас обоих Ана, и последний раз сжав руку дочери, вышла из палаты.       Встав со стула, я нагнулся к Фиби и мягко поцеловал её в лоб. Покинув палату, я вновь оказался в полном людей здании больницы Сиэтла.       Мы потеряли нашего ребёнка, а в мире так ничего и не изменилось.