Рыцарь для прекрасной дамы

Иоланта и так думала, что Истязания — самое сложное в жизни мага. Ее Истязания, помимо общего ощущения неподготовленности и страха, осложнились еще и присутствием Каллена в качестве «палача». Может, потому он избегал ее последние недели? Ему же заранее было известно, какую роль он будет играть в этом Ритуале. Иоланту трясло, губы и руки дрожали, когда она пила чистый лириум. В последний момент, перед тем как покинуть эту реальность, она поймала обеспокоенный взгляд Каллена, от волнения кусавшего губы... А потом была Тень, сущности, духи, демоны и осознание, что в случае провала Иоланта умрет от руки своего прекрасного рыцаря. Это и воодушевляло, и удручало одновременно, и не было иного выхода, кроме как справиться. Иоланте хотелось потом забыть этот момент, но каждый маг должен помнить о Тени. И это въелось в память, те опасности и тайны, которые она с радостью оставила бы позади и никогда больше не вспоминала. Полностью она очнулась уже в комнатах, ожидая увидеть кого угодно, но не Йована. Тот, будто сговорившись с Калленом, в последнее время вечно где-то пропадал и редко вылавливался, так что его присутствие было приятным сюрпризом. И, если судить по бледности и синякам под глазами, он просидел рядом с Иолантой почти все время, что она спала. — Ну наконец-то, ты очнулась! — радостно воскликнул он, порываясь даже обнять ее, но как будто бы вовремя спохватился и прекратил свой порыв. — Ты спала почти сутки, Ио. Мы все беспокоились. Хотя, Первый чародей сказал, что ты едва ли не быстрее всех прошла Истязания и спала именно от усталости, а не из-за демонов... Йован что-то еще тараторил, а Иоланта пыталась собрать себя по кусочкам. Ощущения в Тени были иными, а сейчас она вновь чувствовала свое тело и не чувствовала той всепоглощающей мощи и способности все изменить. Она улыбнулась замолчавшему Йовану. — Я спала сутки? Ох... — Иоланта выдохнула и приподнялась на кровати. Реальность казалась все еще чуждой, но это можно списать на шок от пережитого. — Как оно проходило? Что заставляли делать? — видя, что Иоланта пришла в себя, Йован набросился с расспросами, а она с грустью подумала, что, может, это и есть та причина, по которой он сидел рядом, а вовсе не беспокойства. Но Иоланта заставила себя улыбнуться. — Это большая тайна, — проговорила она, шутливо сощурив глаза, и спустила ноги вниз. Йован галантно подал руку, тем более что она потребовалась — Иоланту пошатывало. — Скоро ты узнаешь, не волнуйся, — попыталась она приободрить друга, но тот был мрачнее тучи. — Когда, — выдохнул Йован, ему-то было невесело, его обошла шестнадцатилетняя девчонка. Конечно, Иоланте не хотелось думать, что и он иногда за глаза ее величает «королевишной», но жизнь в Круге и не к такому подталкивала. Йован был ее лучшим другом, конечно, иначе и быть не могло, но изредка он ее немного пугал своей замкнутостью и мрачностью. — Тебя Ирвинг ждет, между прочим. Вот именно это мне надо было тебе передать, — Йован растерянно отпустил ладонь, которой до сих пор поддерживал Йоланту, и развел руками. — А пока — побежал. Тебе надо бы вещи собрать... Маг, со всеми привилегиями и другой спальней! Поздравляю, Ио. Йован в который раз попытался улыбнуться, но получилось у него это неискренне. По крайней мере, Иоланта была уверена, что друга что-то гложет. И именно поэтому он и скрывается от нее, и ведет себя так странно, и мрачен сильнее обычного. Причина открылась Иоланте позже, хотя вряд ли маг признал, что это — повод для беспокойства о нем. Но Иоланта даже не так долго расстраивалась из-за отсутствия Йована, больше ее расстраивало неразговорчивое и смущенное состояние Каллена, который обнаружился потом в одном из коридоров. Кажется, он хотел сбежать, но был пойман с поличным — Иоланта воровато огляделась, есть ли кто вокруг и подбежала к храмовнику. У нее были вопросы, она очень хотела их задать, но Каллен пресек даже ее попытки. — Ио, извини, не могу сейчас разговаривать. И... Мне было тяжко на твоем Истязании. Ну вот, опять от нее бегут и, главное, кто!.. Защитник и рыцарь, которому, оказывается, было тяжко. Иоланта давно не была на такой грани, чтобы разреветься, но когда от нее сбегает Каллен, у которого точно нет никаких дел, а посмотреть за магами он может и разговаривая с ней, то день выдавался паршивый. А этот день — первый в роли настоящего мага, а не ученика. Иоланта лениво побрела в сторону кабинета Старшего Чародея. Ну вот, взрослая жизнь, и все близкие люди взяли и в одночасье исчезли. Может, они теперь думают, что ей не до них будет? Так это отделение началось еще до Истязания. Каллен, может, избегал по понятным причинам — хватит детских игр в рыцаря и леди, может, тем самым он хотел показать, что Иоланте надо расти. А вот Йован... Конечно, ему обидно второй или третий год ходить в учениках, почти как в бобылях, будучи в положенном возрасте и даже талантливым магом, не бездарем каким-то, какой была Амелл раньше. А у Старшего Чародея ей только представили высокопоставленного гостя, который, все-таки, Иоланту не увлек. Нет, Серые Стражи — это интересно и замечательно, но не в том состоянии, какое было у нее. И, быстро распрощавшись с Дунканом, который был предельно вежлив и с радостью продолжил беседу, она убежала в библиотеку — успокаиваться, надеясь к тому же застать там Каллена. Но удача явно была не на стороне Иоланты, потому что вместо Каллена на нее первым делом наткнулся Йован, довольно взбудораженный и опасливо оглядывающийся. Нет, она хотела его видеть, но не со словами «Ио, у меня есть к тебе просьба. Встретимся в часовне», после которых Йован испарился, оставив Иоланту гадать, что с ним такое. Гадать долго не пришлось, настало время удивляться. Столько эмоций за один вечер и после Истязаний! Иоланта выдохнула, увидев нежно смотрящую на Йована девушку, которую тот представил как Лили и объяснил, что они влюблены и хотят сбежать. Но Иоланта чуяла в этом что-то не то... Не так любят, не так смотрят, когда любят, хотя сама она в этих делах была ни дилетантом даже — с ней вообще отношений не происходило. Может, именно так оно и должно быть? Йован держал Лили за руку, но если в ней Иоланта и могла видеть искренность, то в случае давнего друга... — Извини, Лили, можно я с ним поговорю с глазу на глаз? — неожиданно и нерешительно выдала Иоланта, поймав сощуренный взгляд Йована. — Не волнуйся, я его не украду и никуда не уведу. — Ио, мы с Лили вместе, можешь говорить при ней. У меня нет секретов от моей возлюбленной, — настолько слащавого Йована она никогда не видела. И это раздражало. Йован при Иоланте вечно краснел, бледнел и спотыкался, особенно вначале их дружбы, а тут он так рисуется, передергивает плечами, уверенно говорит. Иоланта скучала что по старому Йовану что по старому Каллену, предпочитающему службе беседы с ней в библиотеках. — Йован, пожалуйста, — Иоланта старалась говорить мягко, но получилось слабо. Она редко вообще злилась, несмотря ни на что, но эта ситуация... казалась ей очень и очень неправильной. Маг показательно чмокнул Лили в щеку и отошел к Иоланте, которая нервно кусала губы и мяла пальцы. — Что такое, Ио? Ты удивлена? — начал Йован беспечно, но она не верила этой расслабленности. — Йован, ты себя ведешь... как петух. Я тебя не узнаю. И не верю, что люди ведут себя так, когда влюбляются. Вы оба выглядите фальшивками, — Иоланта в который раз корила себя за прямолинейность. И за то, что забывает подумать, прежде чем сказать. Йован сложил руки на груди и наклонился к ней, щекоча дыханием ее щеку. — Ты ревнуешь, что ли? Что у тебя этого нет, а у нас есть? — Нет, — Иоланта быстро опустила глаза и отстранилась Йована, который стоял очень близко, и это напрягало. Впрочем, именно она попросила его отойти в сторонку, но это не значит, что к ней надо прижиматься. — Но я девушка, я чувствую такие вещи. Вот серьезно, скажи ты мне, что вы просто хотите отсюда сбежать, без всей этой любовной чепухи, я бы охотно согласилась... Глаза Йована смеялись. Кажется, это она видела впервые — обычно он не только не высыпается и оттого гордо носит синяки под глазами, но еще и смотрит так, что сразу хочется оказаться в другом конце комнаты. А сейчас у него был вид, как будто он знает что-то, но ни за что не расскажет. И это явно не относилось к любви и тем более к послушнице Лили. — Ио, да это прямо для тебя больная тема! Что, наконец, осознала, что влюблена в этого храмовника? — Йован опять приблизился, подмигнув, а Иоланта в ответ лишь шагнула назад и зажмурилась. Ну вот, и этот говорит про Каллена!.. И неужели он о чем-то знает или даже подозревает? В конце концов, Йован тихоня, сидит по углам, мог когда-нибудь и услышать их «моя леди» и «мой рыцарь»... Иоланта чувствовала, как зардели щеки. Нет, хватит, это перебор, надо с этим заканчивать. — Я ни в кого не влюблена. Тем более, в храмовника, — четко, почти по слогам, произнесла она, а Йован подавил смешок в кулак. — Тут нет ничего смешного! Это запрещено. И... У меня и так много проблем было, а теперь еще и обязанности мага! Мне не до этих глупостей! Йован продолжал смотреть на Иоланту, которой казалось, что она выдала всю свою подноготную. Ей осталось только сделать огромный плакат с надписью: «Да, я влюблена в храмовника Каллена. Но это детская влюбленность, потому что он меня защищал!» Странно было осознавать подобное, не допуская таких мыслей раньше. Йован, конечно, не открыл Иоланте глаза, но резал по живому. — А ты... А ты... Поступаешь очень нечестно по отношению к этой девушке. Я вижу, что ты ее не любишь! Йован, зачем ты это делаешь? Что и кому ты хочешь доказать? И где мой Йован, который путал заклинания и насылал проклятья вместо лечения?.. — Иоланта была почти в отчаянии, оттого порола горячку. Но она ни в коем случае не собиралась забирать свои слова обратно после того, что наговорил Йован. Он уже перестал так сверкать глазами, что Иоланту даже успокоило — все, тайна раскрыта, он всего лишь подозревал отношения с храмовником. — Хорошо, — Йован облизал сухие губы и вмиг стал серьезным — именно таким, к какому привыкла Иоланта. — Дело не в любви. Дело в том, что мы оба хотим вырваться. Мы с Лили хорошие друзья, и поэтому... нам легко друг с другом. Но нам нужна твоя помощь. Заодно и ты сможешь сбежать, если захочешь. У нас есть план, — добавил он таким голосом, которым обычно говорят о рецепте счастья. Наверное, должны таким говорить, потому что Йован от наличия плана был просто в восторге. — Создатель, — выдохнула Иоланта, закатив глаза. — Я вам помогу, хорошо. Но чтобы я от тебя больше ни слова про Каллена не слышала, пойдет? — она говорила на полном серьезе. Если еще раз при ней кто-то упомянет Каллена, то она разревется и во всем признается. А Иоланте больше всего хотелось сохранить их секрет при себе, хотя она прекрасно понимала, что они выросли, она уже давно не двенадцатилетняя бездарная магесса, а Каллен — не наивный новичок. *** Еще утром Иоланту все поздравляли с удачным прохождением Истязаний, а сейчас уже каждый считает своим долгом припомнить ей и «королевишну», и «принцесску», придумывать более обидные прозвища и громко шушукаться за ее спиной. Она думала, что в ее детстве произошли самые жуткие и неприятные ситуации, считала, что став магом, не учеником, все изменится. Однажды же все взяло и изменилось... Тут тоже, только не в ожидаемую сторону. После того, как заклинание магии крови отпустило и неудавшихся беглянок, и прибежавших храмовников, Иоланта даже не стала оправдываться перед Первым Чародеем Ирвингом и Рыцарем-Командором Грегором за то, что помогала магу крови. Во-первых, она ничего не знала и не подозревала. Конечно, можно было и заподозрить, но Йован был ее единственным другом, первым другом! Она не могла бы себе такого позволить, иначе бы чувствовала, что предает. А в итоге он предал ее своим поступком... Во-вторых, все равно ей никто не поверит. Ирвинг, конечно, сделает все возможное, чтобы Иоланту наказали как можно мягче, но это Круг, и здесь верховодят храмовники. Мысленно она готовилась уже к какой-нибудь ссылке или даже казни — память, в которой были миллионы прочитанных книг, упорно не хотела рассказывать, что делают в подобных случаях. Единственное, что заставило Иоланту совсем незаметно улыбнуться, — это то, что среди прибежавших храмовников не было Каллена. Он, конечно, узнает, во что впуталась «его леди», но хотя бы не увидел в столь унизительном положении, когда взбешенный Грегор чуть ли ее не убил вместе с Лили, которая, кажется, тоже не была посвящена в тайны Йована... Он обвел всех, он оказался еще умнее, чем она думала. Лили он использовал так же, как и подругу детства. Грустно. Но неожиданностью для Иоланты стало Право призыва. Дункан, тот самый Серый Страж, которого она провожала до комнаты и от которого так хотела избавиться, спас ее от смерти и от каторги, хотя она прекрасно понимала, что жизнь ордена борцов с порождениями тьмы — тоже не сахар, и неизвестно, какой вариант лучше. Во всяком случае, Иоланта послужит обществу, побудет на фронте, может, спасет кому-то жизнь... От нее будет хоть какой-то толк. После озвучивания Права Призыва Дункан попросил собраться как можно скорей, чтобы отправится в дорогу. Порождения тьмы, по его словам, никогда не дремлют, и время может решить многое. Иоланта пообещала сделать все возможное и пошла собираться вещи. Но она знала, что соберет вещи в последнюю очередь. В первую очередь ей надо найти Каллена... и самой рассказать ему, что случилось. Будет некрасиво, если он узнает это через третьи руки и с самыми нелепыми подробностями. Перед Истязанием Иоланта волновалась меньше, чем перед лестницей на этаж храмовников. Это и запрещено, и... то, что она собиралась сделать, выходило за рамки дозволенного. Но Иоланта не могла без этого уехать. Она двигалась почти на ощупь, приоткрывая двери в спальни и вслушиваясь. От двух дверей она отпрянула, надеясь, что ее не заметят, а скрип спишут на сквозняк. За третьей дверью была тишина. Иоланта аккуратно ее открыла и просунула внутрь голову, увидев Каллена без доспехов, лишь в льняной рубахе и простых штанах — он как раз собирался надевать доспех. Хоть что-то же в этом дне было на ее стороне. Однако она так обрадовалась удаче, что проскользнула внутрь и не придержала дверь, которая с гулким стуком закрылась. Иоланта сжалась в комок, поймав на себе удивленный взгляд Каллена, который сразу отпустил доспех и подбежал к магессе. — Что ты тут делаешь? Тебе нельзя тут находиться, Ио, — настороженно приглушив голос, начал храмовник, пока Ио нащупывала в двери ключ, который удачно оказался в замочной скважине, и пару раз провернула. Каллен, услышав щелчки, громко вздохнул и обеспокоенно посмотрел на нее. — У тебя должна быть очень веская причина, что ты творишь такое. Иоланта никогда не видела Каллена таким — со всклоченными волосами, немного заспанным лицом и недовольной улыбкой. Он всегда улыбался в ее присутствии, а сейчас, наверное, пытался смягчить свой тон. — У меня действительно очень веская причина, Каллен, — прошептала Иоланта, приближаясь к храмовнику и привставая на цыпочки, чтобы смотреть ему в глаза. — Как только я спущусь вниз, я уеду с Серым Стражем. Это мое наказание. Я хотела помочь сбежать малефикару и его возлюбленной, но нас поймали... — лучше уж он услышит это от нее, чем от кого-то другого. Но в горле пересохло, слова сипло вырывались наружу, а от отчаяния, что это произошло, Иоланта готова была разреветься. Да, вот так, утыкаясь в грудь Каллену. — Ио... — он опешил, слушая ее сбивчивую речь, и не находил слов, лишь глубоко дышал и ошарашено смотрел. — Я сглупила, признаю, — Иоланта прижала ладонь ко лбу и закусила губу. — Но я верила Йовану. А теперь... теперь я уезжаю. И не могу уехать, не предложив своему рыцарю поехать со мной, — впрочем, уже давно было не важно, что она говорит, по крайней мере, ей. Иоланта его увидела, наверное, в последний раз и оставалось одно — и даже не позвать его с собой, никто его с ней не отправит. Самым важным было другое. — И не поцеловав его на прощание. Признаваться самой себе в слабостях — дело неблагодарное, особенно когда твоя главная слабость — это симпатичнейший храмовник, которого ты в шутку называешь «рыцарем». Иоланта долго не могла признать, что игра закончилась, что Каллен действительно стал ее рыцарем и единственным мужчиной во всем мире, который ей нужен. Она соврала Йовану, как соврал и он, — она была влюблена. Иоланта глубоко вздохнула, как обычно делала перед ответами на экзаменах, но это было сложнее. Она еще раз привстала на носочки, положив ладони на крепкие плечи Каллена, и приблизила свое лицо к его. Она не хотела смотреть ему в глаза, хотела лишь чувствовать тепло кожи и неровное дыхание, срывающееся с губ. До этого она никогда не целовалась, лишь в теории знала... И, прикоснувшись губами к губам Каллена, подумала, что все верно, если от этого уже кружится голова, а по телу пробегают разряды тока. Иоланта немного неуклюже отстранилась, разорвав соприкосновение, но была поймана Калленом в объятия — он обнимал ее за плечи и прижимал к себе. Храмовник был напряжен, как будто бы пытался с чем-то внутри себя совладать, но немного проигрывал. — Ио... — выдохнул он в ее губы, когда Иоланта не поняла, что происходит, но это было определенно еще приятнее. На этот раз у Каллена были влажные губы, настойчивые, приоткрывающие Иоланте рот. Далее она очень удивилась, что можно использовать и язык, которым он мягко проходился по самим губам, а потом проник внутрь, дразня ее. И это было то, что Йован когда-то называл «по-взрослому»... И Иоланта таяла — от поцелуя, от сильных ладоней, скользящих по ее спине, от жара, что исходил от тела храмовника, от потери дыхания, от головокружения. Она робко тянулась за его лицом, когда Каллен отрывался, чтобы прикоснуться к щеке, к шее, к уху, ловила его губы обратно и не хотела открывать глаза, чтобы это не оказалось сном. Реальность ударила едва ли не в прямом смысле, когда Иоланта почувствовала спиной каменную стену и поняла, что Каллен ее прижимает. Он тяжело дышал, был неприлично напряжен и с силой оторвал себя от нее, отступив на шаг. — Ио, пожалуйста, хватит... — Что-то не так? — перепугано спросила Иоланта, видя изменения. Сейчас он был похож на зверя перед прыжком на добычу, и таким она его тем более видела впервые. — Я... Впервые это делала. Что-то сделала не так?.. — Ио... — храмовник усмехнулся, запустив ладонь себе в волосы, затем громко выдохнул и вновь подошел к Иоланте, уперев руки в стену по бокам от ее головы. — Все просто замечательно. И так не должно быть, — он прикоснулся губами к ее лбу, затем к виску, к щеке... и вновь поцеловал, но сумел как-то оторваться, когда Иоланта набралась неведомой смелости и начала изучать руками его спину. — Ты понимаешь, что после этого всего мы или должны навсегда остаться вместе, или больше никогда не встречаться? Понимаешь? — его дыхание так близко заставляло сердце биться настолько сильно, что Иоланта почти не слышала слов, только удары в ушах. Она закивала и прижалась к Каллену всем телом. Тот вздохнул, кажется, прошептал имя Создателя, и впился в ее губы так жадно, что Иоланта чуть ли не потеряла сознание. Лишь глотнув воздуха, она поняла, что вот такие его поцелуи — намного лучше воздуха и вообще всего в мире... *** Иоланта уезжала из Башни Магов на озере Каленхад опустошенной, но улыбающейся. Она задала Дункану вопрос, может ли поехать Каллен и даже рассказала почему. У каждой благородной дамы должен быть сопровождающий рыцарь. Дункан улыбнулся, но ответил, что не положено, потому что при вступлении в орден отрекаются от титулов и привилегий, а второго рекрута ему никто просто не отдаст. — Если он действительно твой рыцарь, — приблизив свою лошадь к лошади Иоланты, когда они уже выезжали с озера, тихо начал Дункан, — то он тебя дождется. А ты дождешься его, несмотря ни на что. Иоланта опустила голову и улыбнулась, ведь после такого, что у них было, или навсегда остаются вместе, или никогда больше не встречаются. А они оба давно выросли, чтобы играть в «рыцаря и его даму».