Оптимистичный вариант

      Улочки маленького городка плавились под лучами ослепительно яркого солнца, и люди спешили укрыться в тени от его лучей. Они были суетны и нелепы сегодня, как всегда.       Откинувшись назад, чтобы скрыться от света палящего солнца, мужчина в дорогом черном костюме сквозь прищур темных ресниц посмотрел на клочок голубого неба, видневшийся в открытом окне автомобиля. Все это оказалось всего лишь бессмысленной гонкой, которая так ни к чему и не привела в итоге, и окончилась ничем.       Школьники возвращались с занятий. Шумной гурьбой они вываливали на улицу из школьных ворот и рассыпались на группы, расходились по своим делам в разные стороны. Кто-то спешил на подработку, кто-то — домой, а кто-то, как те янки — бездельничать и бродить по городу до самой ночи, если не хуже.       Группа ребят окружила молодую учительницу, не давая ей пройти. Они галдели, говорили о чем-то, перебивая друг друга, и спорили; и женщина весело смеялась, глядя на них.       — Конечно, мы поедем на экскурсию снова, если вы так хотите, — произнесла она, наконец, — но только в этот раз, пожалуйста, предупредите своих родителей. В прошлый раз вышло очень нехорошо.       — Адачи-сенсей, простите за тот раз, больше такого не повторится! — хором пообещали двое мальчишек, похожих на хулиганов, не иначе.       Но их учительница, похоже, не выделяла их из общей массы детей. Для нее все они были только дети.       — Рю-кун, Сай-кун, я надеюсь на это, — улыбнулась она и, подняв руку, добавила, обращаясь уже ко всем: — До понедельника!       — До понедельника, сенсей! — прокричали дети в ответ, и они долго еще смотрели ей вслед, пока силуэт женщины не затерялся в толпе.       — Скорей бы уже понедельник! — вздохнула одна из девочек.       Адачи Хана шла по многолюдной улице, широко улыбаясь голубому небу, яркому солнцу и встречным прохожим, и своему счастью. На сердце у нее было легко и радостно. Прошло уже столько лет, и ее прошлое хулиганки не заботило больше молодую женщину. Оно растворилось где-то там, вдали, где была школа, и был университет, и все они еще были вместе.       Теперь, конечно, судьба разбросала друзей. Им даже редко удавалось пересечься на встречах выпускников, так все были заняты. Но Хана знала, что у Шинагавы и Ринки, и остальных все сложилось удачно в жизни. Собственно, от Ринки она чаще всего и узнавала новости. Работа в школе не оставляла свободного времени. Но она была счастлива жить своей маленькой и незаметной жизнью.       Это была ее жизнь.       Задумавшись, женщина совсем перестала смотреть на дорогу. Она опомнилась от своих мыслей, только налетев на какого-то прохожего.       — Простите, пожалуйста! — быстро отстранившись от мужчины, обнявшего ее за плечи и не давшего упасть, воскликнула она. Но едва подняла на него взгляд, как смущение на ее лице сменилось радостью. — Изуми-кун!       Тот едва заметно улыбнулся.       — Здравствуй, Адачи. Куда путь держишь?       — Домой. Иду с работы. А ты? Я не знала, что ты в городе.       — Я приехал навестить родню, — Изуми опускает взгляд. Разговоры о семье для него — табу, и Хана не спрашивает больше ничего об этом. — Провожу.       Не понятно, предлагает он свою компанию или просто ставит в известность о принятом решении. Адачи улыбается и протягивает молодому человеку свой портфель.       — Как ты поживаешь, Изуми-кун? — произносит она, спустя непродолжительное время. — Ринка рассказывала, ты делаешь хорошую карьеру, но она немного смогла узнать.       — Неужели?       Оба смеются, вспоминая въедливую проныру Ринку, потом немного рассказывают каждый о своей жизни. Совсем немного. Каждому из них кажется, что другому, спустя столько лет, не слишком-то и интересен его рассказ.       — Тебя нельзя увидеть даже на встречах выпускников, — замечает Изуми походя. — Работа отнимает много времени? Ты довольна?       Он сбоку внимательно смотрит ей в лицо, и Хана задумчиво улыбается. Изуми-кун очень заботлив и тактичен!       — Я счастлива, — отвечает она с легким вздохом и добавляет, помедлив: — Я очень счастлива, что они оставили меня в покое, наконец. А как ты, Изуми-кун? Ты всем доволен?       — Я делаю карьеру, и у меня неплохо получается, — с лукавой улыбкой отвечает тот.       И Хана снова смеется — теперь уже открыто, и в ее глазах в это мгновение отражаются солнечные блики, и отражается целый мир.       — Изуми-кун, ты всегда был тщеславен!       — Ничего не могу поделать с этим.       — Мой автобус! — в голосе женщины слышны нотки разочарования. — Ну, мы ведь встретимся еще, — добавляет она, помедлив, — Изуми-кун?       — Конечно. Ведь твой номер остался прежним?       — Да, да.       Они только подошли к остановке, а вот уже она заходит в автобус, и он увозит ее. Изуми долго стоит у дороги и смотрит ему вслед. Потом оборачивается назад и взглядом находит свой автомобиль. Шофер следовал за ним все это время.       Когда дверца захлопывается за ним, мужчина откидывается на спинку сиденья и долго сидит так, не открывая глаз. И его спутник — человек в дорогом черном костюме, как и у него, смотрит на него с недоумением, не понимая, зачем все это теперь. Адачи Хана для всех умерла. Больше уже никто не побеспокоит ее, тем более — здесь, но Изуми-сан продолжает беспокоиться.       — Возвращаемся, — произносит Изуми, наконец. — В ближайшее время я буду нужен?       — Увы, да. Мне только что звонили. Потребуется ваша помощь в одном щекотливом деле.       — Вкратце, что это было?       — Вкратце, это была драка с поножовщиной, и с нашей стороны двое задержаны по обвинению в убийстве и причинении вреда здоровью. Это важные для босса люди, Изуми-сан, поэтому…       Столкнувшись с холодным взглядом адвоката, мужчина смолкает на полуслове.       — Я сделаю все возможное, — произносит Изуми тихо, но от этого голос его звучит не менее угрожающе, чем обычно. — Я ни разу еще не подводил, разве нет?       — Что вы, Изуми-сан! — быстро возражает его спутник. — Вы прекрасный адвокат, и все ценят это. Но могу ли я спросить… — добавляет он нерешительно, — почему каждый раз, берясь за дело, вы не выглядите…       Не зная, какое слово подобрать, мужчина замолкает, и Изуми подсказывает ему с саркастичной усмешкой:       — Воодушевленным? — молчаливый кивок собеседника вызывает на его лице еще одну кривую улыбку. — Когда я учился на адвоката, я предполагал, что буду защищать людей, в чью невиновность буду хотя бы верить.       Яркое солнце слепит глаза, и он закрывает окно, снова откидывается на спинку сиденья и до конца поездки не произносит уже ни слова.