Неужели жизнь моя продолжается?

Этот парень был из тех, кто просто любит жизнь Любит праздники и громкий смех, пыль дорог и ветра свист Он был везде и всегда своим Влюблял в себя целый свет И гнал свой байк, а не лимузин Таких друзей больше нет… (Ария — Беспечный ангел)

Белла сидела возле кареты скорой помощи, словно в ступоре. Она не понимала, почему ее любимого Джейка не несут к машине неотложки, более того, на все ее вопросы о муже мед. работники отмалчивались. Девушка пыталась понять, что же произошло, и когда она отчаянно гнала мысли о самом плохом, к ней подбежали только что приехавшие Розали с Эмметом. Они начали засыпать ее вопросами, на что Белла абсолютно никак не реагировала. И только один раз она сказала: — Где Джейкоб? Почему мне ничего не говорят? Что с ним? После этого МакКарти подошел к толпе и, пробираясь через нее, словно сквозь густые заросли, рассмотрел, что его лучшего друга закрывают в желтом мешке. Он рванул в ту сторону, пробиваясь через полицию и выкрикивая его имя. — Туда нельзя, — остановил Эммета один из копов. Парень был на пределе, и потому замахнулся на служащего, желая ударом убрать преграду, но понял, что его положение это только ухудшит. Поэтому он сказал первое, что пришло в голову: — Я его брат, — это было чистым враньем, зато единственным способом узнать всю правду. Тем более раньше парни часто называли друг друга братьями, ведь всегда считали, что их дружба была крепче, чем связь родной крови. — Тогда вы тот, кто нам сейчас нужен, — вяло проговорил мужчина в форме. — Назовите пожалуйста его имя, возраст, место проживания и имена ближайших родственников, которым мы должны сообщить о трупе, — лицо Эмма побледнело. — Каком еще трупе? — он ринулся к телу. — Джейк! Джейк, очнись! — что есть мочи кричал парень, труся обездвиженное тело. Он не хотел, он не мог поверить в то, что видел… Эти страшные крики донеслись до машины скорой помощи, где в ожидании новостей сидела испуганная Белла. Трясущимися руками она стянула с себя плед, который ей дала медсестра, чтобы согреться, и вышла из машины, как будто не слыша молящих криков Розали остаться тут. Только сейчас среди толпы Белз удалось разглядеть огромный желтый пакет, из которого виднелось окровавленное лицо ее мужа. Все стало на свои места, сомнений больше не было. Слезы по лицу девушки покатились пуще прежнего, да только теперь она совсем не замечала, что плачет. Думаете, это была истерика? А вы хоть знаете, что это такое — настоящая истерика? А она теперь это узнала… В голове крутилось лишь его имя, но сил кричать больше не было. Огромный ком в горле не давал выпуститься на волю эмоциям, а огромная слабость парализовала все тело. Девушка спустилась на корточки, а потом и вовсе упала на холодный асфальт. Ей казалось, что никого рядом больше не осталось: ни шумной толпы зевак, что пытались разузнать что-нибудь интересненькое, ни кареты скорой помощи, ни полиции, а главное: рядом с ней больше не было ЕГО. Только среди толщу густого тумана она слышала крики Роуз, которая безрезультатно пыталась привести в чувства подругу, и отвести ее обратно к врачам. Для Изабеллы осталась только боль от осознания, что его больше нет рядом. И нет его рядом не от того, что он уехал гулять с друзьями, или от того, что разлюбил и ушел от нее, а от того, что теперь его нет вообще. И вдруг ей показалось, что она вновь рядом с ним. Он ласкает губами ее шею и пытается убрать непослушную прядь волос за ухо, девушка на себе словно чувствует его нежные руки, горячее дыхание и светящиеся глаза. Она видела только это, но в ее голове мелькали и другие картинки, на которые никак не хотелось отвлекаться. Вначале ей казалось, что кто-то несет ее на руках, потом чьи-то теплые руки держали ее ладонь, а их хозяйка шептала что-то утешающее, но слишком вяло, чтобы хотя бы самой поверить в эти слова. Затем следовал почти безболезненный укол в руку. А потом провал, забытие, крепкий сон без сновидений, а главное — вновь без него… Проснувшись, она увидела белый потолок и нежно голубые стены, а из окна ярко светило солнце. Настолько ярко, что в первые минуты, смотря в его сторону, девушка закрывала глаза, проклиная столь солнечную погоду. Еще несколько минут Беллз пыталась понять где она и как сюда попала. Потихоньку начали всплывать картинки из памяти, картинки, так старательно блокирующиеся мозгом, картинки, приносившие столько боли и ужаса от осознания того, что мужа больше нет. Нет ее самого любимого человека, самого родного, самого милого, самого дорогого на всей Земле. Как же невыносимо думать о таком. В бессилии она начала тихо плакать. Уже нельзя что-либо сделать, нельзя ничего вернуть. Да если бы она могла, она давно бы уже отдала свою жизнь лишь за то, чтобы Джейкоб жил, чтобы каждый день после утреннего душа он пил ароматный кофе с корицей, чтобы после очередной подработки он шел в бар напротив их дома, где его уже ждал Эмм, чтобы он ЖИЛ… Как горько рыдала девушка… Внутри у нее было такое чувство, что что-то оторвали, чего-то не хватает, чего-то… Сердца. Ей казалось, что ее сердце вчера вечером безжалостно вырвали и выбросили в ближайший мусорный бак, причем перед этим по нем потоптались, не оставив ни единого живого места, разорвали в клочья и выбросили. — Вы уже проснулись? — спросила любопытная медсестра, только что вошедшая в палату Беллы. Ответа не последовало, лишь частые всхлипы, прерываемые судорожным глотанием воздуха. — Может водички? — Тишина. — Вам надо попить! Что же вы так издеваетесь над своим организмом? — старалась уговорить ее слишком сердобольная женщина, на вид лет тридцати. И тут до Белз дошло:, а вдруг Джейк жив? Может она не все знает? Не до конца все видела и слышала? С ТАКОЙ надеждой в глазах она повернулась к вошедшей, что на месте посетительницы любой бы прирос к земле, безуспешно пытаясь что-то вымолвить: — Джейкоб? Что с ним? Где мой муж? — К сожалению, врачи не успели спасти вашего супруга, он скончался на месте, — бледная, с привыкшей холодностью, но с сожалением в голосе, отозвалась медсестра. — Он жив? Он ведь жив? Прошу вас: скажите! Жив ведь? Жив? — как-будто не слушая собеседницу, вторила девушка. Последняя ниточка, последняя надежда рушилась у нее на глазах. Она не могла с этим смириться, поэтому как обезумевшая кричала и кричала, желая услышать одно единственное слово: «Да». — Простите, мы не могли ничем помочь, он умер. — Жив? Жив? — Нет… Вы меня слышите? Нет! Решив не трогать пациентку, дать ей осознать, что мистера Блэка уже нет в живых, мед.работница вышла. Долго еще Белла рыдала, и солнце, как будто чувствуя ее настроение, спряталось за огромные серые тучи. Пошел дождь, быстро переросший в ливень. Небо плакало вместе с ней. Было не понятно: день ли еще, или уже вечер. Все перемешалось. Остались только воспоминания. Больше ничего не имело значения для девушки. В тот момент…