Символ нашей любви

Кухня Итачи напоминала мне коморку Папы Карло. Она была настолько маленькой, что в пространство между столом и газовой плитой мне пришлось протискиваться. Я с трудом отыскал что-то съестное в этой комнате. Мне даже стало жаль брюнета, который фактически «питался святым духом». И хорошо бы, если это по собственной воле, а не ввиду сложившихся обстоятельств, ведь Итачи нужно было придерживаться особой диеты. В самом углу одного из кухонных шкафчиков сиротливо лежала забытая пачка макарон. В холодильнике я нашел остаток от сливочного масла и немного зелени. «Ну что же, значит будем жарить макароны!» — скомандовал я сам себе. На раскаленной сковородке уже вовсю шипело масло, напоминая мне кратер вулкана, а брызги дружно летели в разные стороны. Что-что, а готовить я всегда умел. Когда уже готовое «чудо кулинарии» стояло на столе и я, с внутренним восторгом, посыпал его зеленью, на кухню зашел Итачи. Оглядев замызганные стены своей кухни и пригоревшее масло на плите, он презрительно хмыкнул и прошествовал за стол. — Что это? — Учиха вопросительно покосился на мое творение, — ты так и не научился готовить? — А, по-твоему, здесь было из чего готовить? Ты когда в последний раз в холодильник заглядывал? — я не удержался и уже был готов снова спорить с братом Саске. — Ладно, — он отвел взгляд к окну. — Говори. — Что: говори? — не понял я. — Ну, говори, что хотел, — спокойно пояснил брюнет. — Эм… Я помочь пришел. Ты что забыл? — прозвучало как упрек. — Помог? — не сдержался он. — Кажется, да… — Почесал затылок. — Тогда уходи. — Тебя кто манерам учил? Неужели ты всегда был таким вредным? А вот я возьму и не уйду! Ясно? — Теперь я больше походил на бунтующего подростка или на истеричку, которой недавно был Итачи. Эти слова заставили Учиху взглянуть на меня. Я еще долго потом не мог забыть этот взгляд. Стеклянный. Ледяной. Мурашки по коже и словно тысячи иголок вдруг вонзили в тебя. Мне стало не по себе. Я знаю, как ему сейчас плохо, понимаю его боль. Но разве ему станет лучше оттого, что я уйду? Разве это хоть как-то поможет ему забыться? Если так-то не стану больше стеснять его. Я виновато опустил голову: — Прости, — шепнул я одними губами и покинул квартиру Учихи. Как мне казалось — навсегда. Идти домой мне совершенно не хотелось, к тому же была вероятность того, что я все же успею на вечеринку к Кибе. Он был не только заядлым собачником, но и моим лучшим другом, однако Учих он не жаловал никогда и вряд ли сейчас поймет мои чувства. По правде, когда мы с Саске начали встречаться, этого никто не одобрил. Никто, кроме Итачи. Он был счастлив за своего младшего брата и, чтобы поделиться этой радостью, постоянно над нами подшучивал. Первое время меня все это очень задевало, казалось, что Итачи меня попросту ненавидит. Но когда я заметил, что с Саске он поступает гораздо хуже, я просто смирился. Возможно, старший Учиха просто скрытый садист, вот и все. Несмотря на его любовь к злорадству, Итачи не раз защищал меня, когда Саске не было рядом. Он был отличным старшим братом, я уверен, ведь Саске его так любил… Домой я вернулся поздно, и вновь у порога меня встретила Хината. Улыбнулся ей во все тридцать два зуба и, повесив пиджак, легко коснулся ее щеки. — Добро пожаловать! — тонкий голос брюнетки был подобен звону стекла. — Как повеселилась? — с энтузиазмом поинтересовался я, разуваясь. — Отлично! Ты зря не пошел, — уверила меня Хьюга. — Спорим, за эту неделю Киба проведет еще сотню таких вечеров? Девушка покраснела и отвела взгляд. Что это с ней? — Тебе виднее, он же твой друг, — она вновь подняла на меня свои большие фиалковые глаза. — У Ино и Сая скоро годовщина. Ты должен пойти, даже Сакура ждет тебя. — Причем здесь эта розововолосая бестия? — Она ведь раньше тебе нравилась. — Хм, даже вспоминать тошно. — И я мастерски скривил лицо в подтверждении своих слов. Я прошел в комнату и удобно расположился на диване. Девушка последовала за мной. Опять. Снова. Все это время она ходила за мной, и если раньше меня это веселило, то сейчас уже начинало бесить. Хината присела на уголок и, опустив лицо вниз, начала теребить подол своего халата. — Наруто-кун, у нас так давно не было «этого», — робко начала девушка, сильно краснея. — Что значит давно? У нас все по расписанию, — попытался успокоить ее «пыл». — Но разве влюбленные не делают этого спонтанно? — Хината экспрессивно взмахнула руками. — Эмм… Хината… Понимаешь, — попытался я придумать оправдание, пока меня не перебили. — Нейджи сказал, что это все из-за Итачи. Он послал к нему людей. — Что? Каких людей? — я начал трясти девушку за плечи. — Каких людей, Хината? — Нейджи сказал, что так правильно. — Хината в ответ сжала мои плечи, — Наруто-кун, помнишь, ты говорил, что мы всегда будем вместе? Помнишь, ты обещал сделать меня счастливой? Тогда почему, почему я не счастлива? Почему мне сейчас так больно? Я всегда была рядом с тобой, даже когда ты закрылся от всего мира я была рядом. Я хотела помочь и ты впустил меня. Разве не это называется любовью? Разве мы не любим друг друга, Наруто-кун? Теперь уже брюнетку трясло изнутри, слезы скатывались по ее щекам, а я не смел ее коснуться: — Все не так, Хината, все не так… Я пулей выскочил из дома и тут же завел машину. Главное успеть раньше людей Хьюга. Главное — успеть.