События всегда повторяются

Очнулась я уже в доме у Марфы. Когда на негнущихся ногах я выползла на кухню, женщина сидела у стола и что-то неразборчиво причитала. Увидев меня, она подскочила со своего места и бросилась мне на шею. - Прости нас, дочка. Прости, милая. Не уберегли тебя, молодую, – жарко и сбивчиво шептала женщина, всхлипывая. Сейчас она меньше всего походила на ту Марфу, с которой я познакомилась два дня назад. Прежний образ был окутан мистичностью и загадочностью; на ведьму она не походила, но на умудренную многовековым опытом жизни знахарку – вполне. Сейчас же она была похож, на обычную сельскую тетку, впечатлительную и восприимчивую, как все женщины. Я мягко отстранилась и посмотрела ей в лицо. Слез в глазах не было, но скорбь и печаль явно читались на ее лице. - Не нужно меня так рано хоронить, - абсолютно равнодушным голосом ответила я и вышла на улицу умываться. При моем появлении прохожие как-то странно начали на меня коситься. Женщины тихо перешептывались, дети льнули к материнским юбкам, а мужики и вовсе удрученно молчали. Я совершенно не могла понять, что со мной не так. Ну не нечистью же я стала, в конце концов. Умывшись и хлебнув холодной воды, я вернулась в дом. Порывшись в дорожной сумке, нашла зеркало размером с тарелку и с опаской туда заглянула. От увиденного, хотелось завыть. С гладкой зеркальной поверхности на меня смотрела женщина с глубоко залегшими синяками под глазами, с уставшим и испуганным взглядом и посеревшей кожей. И главное, женщина была почти полностью седая. Каштановые густые волосы больше чем наполовину покрылись сединой. Я с трудом узнала себя в зеркале. Маленькую и горькую каплю радости придавал лишь необычный оттенок седины. Обесцвеченные волосы были не молочно-белого цвета, и не грязно-серого, как это часто бывает у людей преклонного возраста. Седина была необычного серебристого цвета и словно немного светилась изнутри. Шумно выдохнув, я попыталась прийти в себя и, выпив пару таблеток успокоительного и обезболивающего, направилась к Марфе. - Мне нужна черная, плотная ткань, не пропускающая свет, - почти приказным тоном попросила я и удалилась в свою комнату. Весь день я провела за тем, что изучала молитву наизусть. Я методично вдалбливала в память строки и абзацы из молитвослова. Выучить предстояло много, но на память я никогда не жаловалась, а в данной критической для меня ситуации приходилось выжимать все возможные силы и резервы из своего организма. За день я выпила не меньше пяти чашек кофе. Все это время я пребывала в совершенно апатичном состоянии: не хотелось ни есть, ни спать, не хотелось никого видеть. Я чувствовала себя словно зомби. Вроде бы и живая, но без собственной воли. К вечеру я, наверное, выглядела не лучше самой покойницы. Седые волос, заплетены в тугую косу до поясницы, бледная-бледная кожа и огромные, расширенные зрачки карих глаз. Встретив себя в переулке, точно трижды отплевалась бы. А так лишь с грустью посмотрела в зеркало, отложив которое тут же принялась собираться на заклание. Господи, кто бы знал, как мне хотелось вернуться живой и встретить следующий рассвет. Никогда в жизни я не испытывала такого страха. Это были непередаваемые ощущения, после которых понимаешь, что кусочек души навсегда выгорел в тебе и оставил после себя крупное черное пятно, которое теперь раз за разом будет отравлять тебе жизнь страшными воспоминаниями и приходить образами из прошлого. В моем сердце таких пятен было два, и если повезет, появится третье. Я понимала, что больше никогда не буду прежней, что очень долго еще не смогу смеяться и радоваться жизни. Очень многие просто не выживали, некоторые сходили с ума после того, как сталкивались лицом к лицу с такими ужасами, с которыми столкнулась я. Мне же предстояло выжить. И уверенности в том, что справлюсь с поставленной задачей, не было совершенно. Марфа мрачно наблюдала за моими траурными сборами и перед самым выходом всучила какую-то флягу. Недолго думая, я сделала один большой глоток. Настойка имела травяной аромат и вкус мяты с малиной и была явно алкогольного содержания. Своеобразное успокоительное. Но как ни странно, знахарка угадала с выбором. Алкоголь всегда вселял в мою буйную головушку храбрость и немного нездоровую активность. Наверное, стоило что-то сказать на прощание, но слова настойчиво ускользали прочь. - Надеюсь, мы еще увидимся. И спасибо Вам за все, – я коротким движением коснулась женского плеча и поспешила выйти из дома, чтобы не слышать напутственных речей, которые бы стопроцентно сбили бы мой боевой настрой. По дороге в церковь я готова была броситься наутек и поспешно сбежать с этого хутора. Лишь нечеловеческим усилием воли я сумела сдержаться и дойти до храма. Количество провожатых сегодня не поддавалось подсчету. Мне казалось, больше половины хуторчан пренебрегли крепким сном, дабы сопроводить меня в «последний путь». Поднявшись на три небольшие ступеньки перед входом в здание, я замерла. Досчитав до десяти, обернулась и с тоской в глазах посмотрела в толпу. До чего же было завидно - сейчас они все разбредутся по домам, залезут в теплые постели и уснут. И только мне придется сражаться Бог знает с чем. Хотелось упасть и разрыдаться, но было уже поздно. Решительно потянув дверь на себя, я вошла и почти сразу ощутила чужое присутствие внутри храма. Прижимаясь лопатками к старым дверям, я пыталась что-то рассмотреть в кромешной темноте, лишь немного разбавленной лунным светом. Абсолютно ничего не видно, но чувство приближающегося существа, несущего тревогу и беспокойство, усиливалось. Сползая спиной вниз, я села на пол и, не выпуская из виду особенно подозрительный клочок темноты, на ощупь нашла коробок и щелкнула спичками. Свет больно резанул по глазам, озарив лишь маленький участок вокруг меня. Показалось, что тень скользнула вглубь церкви, прячась за распятием. Выдохнув и обреченно помотав головой, я нащупала свечи и зажгла сразу десяток. Почти привычный ритуал по зажжению свечей, знакомая мертвая кошка, простые иконы, которые теперь пугали в десятки раз меньше, чем то, что происходило в «священном доме». Дрожащими руками я нашла мел в кармане джинсов и, нашептывая «Спаси и сохрани», принялась чертить круг. Я трижды оползла его и осмотрела изнутри, чтобы не осталось никакого зазора или незамкнутой линии. Три раза я наводила круг и, вконец раскрошив мел, довела сплошную непрерывную линию до ширины равной мизинцу. Я должна была быть уверена, что никто не попадет за круг, ибо с этого момента я больше не могла видеть. Из кармана толстовки я достала кусок плотной черной ткани. Около метра длиной и шириной чуть больше ладони. Сложив его вдвое, я повязала ткань на глаза и, повертев головой, убедилась, что ничего не вижу. Сев внутри круга и сложив руки на колени, я принялась наизусть читать молитву. Громко, четко и выразительно, почти нараспев произносила я слова, и в повисшей липкой тишине они звучали, словно вызов. Я не знаю, сколько прошло времени, но внезапно в зале раздался оглушительный грохот. По звукам я уже знала, что откинулась крышка гроба и ведьма вышла на свободу. Шелестя подолом платья, клацая зубами и то и дело натыкаясь на разные предметы, девушка бродила по комнате. Скорее всего сейчас она выглядела еще хуже, чем в две предыдущие ночи. Как бы там ни было, а труп был трупом, и с каждым днем он все больше терял свою красоту. Кожа девушки окончательно посинела и местами вспухла, волосы потускнели, а лицо приняло некую отечность. Самостоятельные попытки отыскать меня не принесли успеха, и ведьма вновь позвала на помощь. Клацая зубами, словно ее колотила дрожь, она как змея шептала заклинания призыва, и нечисть слеталась на ее зов. Вновь посыпались стекла, с грохотом рухнула дверь. Громко выкрикивая молитву, я спиной ощущала присутствие многочисленных чудовищ в комнате. Все они издавали хрипящие, чавкающие и булькающие звуки. Хлопали крылья, стучали копыта, шелестели хвосты и хрустели чьи-то кости. Мне все казалось, что вот-вот защитный контур лопнет, и меня просто разорвут на части. Нечисть, набирала обороты и творила тьму и хаос. С треском от стены отлетали куски древесины, с грохотом падали и разбивали об пол иконы, кубками, кадилами и чашами разбивались последние уцелевшие стекла. Внутри храма царило безумие, сквозь которое доносились дикий хохот и завывания нечистой силы. Выдержка и стальные нервы покинули меня, и теперь, сидя в кругу, я рыдала, неистово кричала от страха, захлебываясь собственной истерикой. Словно полоумная, я шептала заученные слова молитвы и кричала от страха. Из-под повязки по щекам текли жгучие слезы; согнувшись, руками я царапала пол, но продолжала читать молитвы. Но совершенно неожиданно все стихло. Наступила немая тишина, словно я, как и раньше, была в церкви одна. Сотрясаемая крупной дрожью, прижимая руки с переломанными ногтями к груди, я перестала читать и истерично всхлипывала, раскачиваясь из стороны в сторону. - Позовите Вия! Пускай придет Вий, – почти громогласно раздался хриплый голос девушки. И в этот же момент послышался волчий вой, и содрогнулась земля. Я явственно ощутила вибрацию под собой. Гул и сотрясение постепенно нарастали и становились ритмичными. В такт тяжелым, грузным шагам монстра. С каждой минутой он приближался. Мне казалось, что неведомое существо должно было весить не меньше тонны, потому как земля чуть ли не стонала под его тяжелыми стопами. С громким треском Он вошел в церковь, полностью разворотив косяк, и замер за моей спиной. Тишина сменилась шепотом и тихими шелестами. Я замерла в ожидании. Не было сил даже вдохнуть или всхлипнуть. Наверное, со стороны я была похожа на загнанную в угол мышь, которой уже не избежать своей плачевной участи. - Поднимите мне веки! – утробно заворчал Вий. – Не вижу! Черти, упыри, вурдалаки и прочая жуть с улюлюканьем кинулась в сторону тяжеленного монстра, веки которого, если верить приданиям, были каменными и давно вросли в землю, и самостоятельно он открыть их не мог. Послышался звук падающего на плечи Вия камня, и снова немая тишина. - Не вижу! – яростно закричал он, сотрясая своим голосом стены и сшибая с них последнюю пыль. – ПОСМОТРИ МНЕ В ГЛАЗА! Я сложилась пополам и, сцепив руки на затылке, как фанатичка шептала молитвы, едва различимые даже для моего собственного слуха. - ПОСМОТРИ. МНЕ. В ГЛАЗА!!! – кричал Вий. А я истерично качала головой и читала молитвы. Страшно подумать, что было бы дальше, но раздался первый петушиный крик. - Рассвет! – неистово закричала нежить. Корчась и выгибаясь, они спешили убраться из церкви. Следом за первым последовал второй крик. И нерасторопные и увлеченные расправой монстры, спеша убраться, намертво застряли в стенах и в оконных проемах. После первых двух ночей церковь неведомым образом восстанавливала свой облик и порядок. Разбросанные ведьмой вещи возвращались на свои места, стекла срастались наново, двери вставали на место, гроб возвращался на свой пьедестал. Но только не сегодня. Вошедшие в церковь люди охнули и замерли на пороге. И без того старая церковь пребывала в полной разрухе. Алтарь был полностью разворочен. Распятье Христа покосилось и опасно нависало, грозя сорваться и рухнуть на пришедшего в любой момент. На стенах остались светлые квадратные пятна на местах упавших икон. В древесине зияли огромные проемы, сквозь которые ярко светило солнце. Первое за последние две недели. И повсюду торчали конечности ужасных монстров. Где-то обмякли крылья, кое-где безвольно свисали хвосты. Завязнув в стенах и окнах, они намертво застыли и навряд ли еще когда-нибудь оживут. Кто-то большой и сильный подхватил меня на руки и понес прочь от церкви. Свою миссию я закончила.

***

Только через полтора года я смогла вернуться к нормальной жизни. До этого я всегда спала с включенным светом, боялась одна оставаться в квартире и очень надолго забросила свою литературную деятельность. Нашлись те, которые поверили в мою историю и поддержали меня, дав возможность начать жизнь заново. Именно благодаря им через год я рискнула написать историю о маленькой, кочующей деревушке и ее вечных, бессмертных жителях. О том, как раз в пятнадцать лет поселение «Холмок» возникает из безвременья в том или ином регионе Украины и ждет, пока кто-нибудь наткнется на него, чтобы отслужить три ночи по умершей дочке сотника. Никто ранее не слышал эту легенду, никто ранее не выживал после ночной службы по усопшей. Опубликовав историю и получив множество разнообразных отзывов, я надеялась больше никогда не сталкиваться с воспоминаниями о тех ночах. Но когда человеческие желания исполнялись в полной мере?