Олимпийская мечта

       Последнюю точку в вопросе о том, какую нагрузку способна выдержать больная нога, должны были поставить доктора одной из мюнхенских клиник, специализирующихся на восстановлении после сложных спортивных травм. Фамилии своего врача Мэтью так и не узнал, потому что буквально через пять минут Франциск стал фамильярно и развязно именовать того Людвигом, обдавая волнами своего известного обаяния и лёгким флёром безбедной жизни. Оставалось только ждать, пока дядюшка наиграется с очередным новым человеком и потеряет к нему всякий интерес.        Через пару часов различных тестов и тренировок Людвиг вынес заключение, вылившееся в многостраничный документ.        - Простите, а вы можете пояснить, что к чему? – растеряно осведомился Мэтью.        - Регенерация и заживление тканей проходит хорошо. Но связки срастаются не совсем верно, в результате укрепляющая функция снижается, коленный сустав становится нестабильным.        - И?        - В любой момент может случиться рецидив. А ещё в качестве побочного эффекта у вас колено может гнуться в обратную сторону.        - Всё понятно, я кузнечик, - похоронным тоном заявил Мэтью.        Франциск, сидевший на койке в ногах у лежащего племянника, нервно ухмыльнулся. Людвиг сохранил понимающе-безразличное лицо (один он и знает, как это удаётся).        - На самом деле, будем считать, что это просто ваша физиологическая особенность, так бывает, - заявил врач.        - Насколько это будет мешать в спорте? Я конькобежец.        - Давайте подумаем, - Людвиг воздел к небу указующий перст. – Нога – не более чем рычаг. А ещё Архимед указывал на свойства подобного физического устройства. Таким образом, при должном применении это может стать вашим преимуществом.        - Да вы волшебник, мой дорогой, - обольстительно улыбнулся Франциск. – Я недооценивал немецкую медицину.        - Не думаю, - ответил врач. – Простите, у меня следующий пациент. Удачи! Прочитайте заключение до конца, там есть рекомендации по планомерной разработке повреждённых мышц.        Выйдя из кабинета, Мэтью вздохнул полной грудью. Странно, но происходящее вокруг не казалось ему чем-то чересчур страшным. Ну подумаешь, нога выгибается в обратную сторону, если никому не показывать, то и не догадаются…        - Я пойду поймаю нам такси, подожди меня здесь, котёнок, - Франциск погладил племянника по волосам и, насвистывая какую-то прилипчивую мелодию, направился к дверям.        Мэтью остался скучать в коридоре. Далеко не факт, что Франциск начнёт именно с того пункта, который обозначил: до такси он успеет ещё завести знакомство с десятком человек, изъясниться жестами с несколькими миловидными немецкими девушками и обязательно кого-нибудь поцеловать. Что же поделать, если у человека такое хобби… У кого что, а у дядюшки флирт напропалую.        Из соседнего кабинета вышел высокий молодой человек. Несмотря на тёплую погоду, на его шее красовался довольно объёмный шарф. Человек показался Мэтью смутно знакомым. Симптомы «бонфуазма» в очередной раз проявились внезапно, в голове щелкнуло что-то, отвечающее за отключение страха и стеснения, и Мэтью сделал шаг навстречу.        - Простите… - начал он.        Незнакомец остановился, выпрямился во весь свой исполинский рост и воззрился на Мэтью почти без всякого интереса. Всё это он проделал с крайним достоинством, казалось, от него исходят волны уверенности и осознания своей непоколебимости. Нет, это не Альфред, бесконечно, но абсолютно необоснованно уверенный в собственной неуязвимости… Сейчас перед Мэтью человек-скала, редко демонстрирующий силу, но всегда готовый сразиться с тем, кто попытается оскорбить его достоинство. Если такие герои вообще найдутся...        - Что вы хотели? – холодно спросил человек-скала.        «Удивительно, говорит почти без акцента», - поразился Мэтью, а вслух поинтересовался:        - Вы ведь Иван Брагинский?        - Да, это я. А вы, простите? Не помню, даже если и видел вас где-то.        - Боюсь, что моё имя вам ничего не скажет. Меня зовут Мэтью Уильямс…        - Канадец? – перебил Иван.        - Да… - ошарашено подтвердил Мэтью и пронаблюдал занятную перемену. Русский едва заметно улыбнулся, в глазах пробежали искорки одобрения, и атмосфера вокруг разом потеплела.        - Мальчик, который бежит почти что на мировой рекорд. Что же мешает тебе преодолеть это «почти»? И почему тебя уже давно не было видно?        - Мы ведь встретились в клинике. Я травмирован.        - Насколько серьёзно? – Иван нахмурился.        - Было серьёзно, сейчас уже лучше, но до полного восстановления ещё очень далеко. Хотя пару месяцев назад некоторые вообще сомневались в том, что я смогу ходить.        - Жаль. Я был бы не прочь погонять с тобой.        - Всё может быть… - философски заметил Мэтью. И как-то уж очень беспечно добавил: - Я тут гражданство менять собрался…        - И на какое же? – иронически усмехнулся Брагинский, поправляя шарф.        - На российское, - Мэтью смело посмотрел в на секунду озадаченные глаза Ивана.        - А предателем прослыть не боишься? – прищурился русский.        - А не тот ли предатель, кто исподтишка срубает конкурентов, понимая, что уже проиграл? Если так, то мне до этого далеко, как до Луны.        - Ну что ж, справедливо. И ты уверен в своём решении?        - Уверен. Поэтому и говорю, что в вашем желании посоревноваться со мной есть только часть невозможного.        - А знаешь что? – Брагинский подошёл ближе и внимательно посмотрел в лицо Мэтью. – Возможной вторую часть ты должен сделать сам. Никто, ты меня слышишь, совершенно никто не должен решать за тебя, что и как нужно делать, когда определяется именно твоя судьба. Если тебя кто-то подталкивает к смене гражданства – не делай этого. Если же это твоё искреннее желание – добро пожаловать. Слушай только своё сердце. А также ум и душу. Хотя, вероятно, я просто драматизирую. Со мной порой такое бывает.        - А сами вы что слушаете в первую очередь? – поинтересовался Мэтью, жадно изучая смену эмоций на лице Ивана.        - Трудно сказать… Русские с трудом разделяют порывы сердца и души. Ум точно обычно оказывается последним, на что мы полагаемся.        Франциск возник, как чёртик из табакерки.        - Матьё, мой милый, нам пора! – сказал он, с нежностью глядя на племянника. – А кто этот внушительный месье?        - Это Иван Брагинский, мой новый знакомый, - сказал Мэтью.        - Что ж, мне пора, - заторопился Иван, не удостаивая Бонфуа вниманием. – Был рад встрече.        - Постойте, - попросил Уильямс. – Будьте добры, добавьте меня к себе в одной из соцсетей. Я хотел ещё о многом с вами поговорить.        Брагинский, ни слова не говоря, взял протянутые листок и ручку, записал свои адреса и ушёл. Мэтью остался изучать бумагу. Единственным непонятным оказалось для него чат-имя, написанное кириллицей. «Иван Грозный». «Что бы это значило? » - поразился Уильямс, но логично предположил, что без знания русского языка он в этом в жизни не разберётся.