Часть 7
16 марта 2014 г. в 23:15
Кеннекс осторожно убрал руки Сандры со своей шеи, поцеловал ее ладони и подтолкнул в сторону подошедшего к ним Ричарда. Время не ждет, он уже весь извелся, ему не терпелось разыскать Дориана. Мальчишки в комнате не оказалось, и вампир впервые пожалел, что выделил для парня отдельные апартаменты: жил бы в бараках со слугами, было бы кому за ним приглядеть. Но потом представил, как кто-то из слуг пялится на его мальчика и решил, что все-таки был прав. Вампир неспешно прошелся по крошечной комнатке, присел на жесткий бугристый матрац и вдохнул смесь запахов, присущих только Дориану.
Он взял след как собака-ищейка, тонкий шлейф запаха, в конце концов, привел его в один из темных переходов, где Кеннекс услышал то, что привело его в бешенство. Чувствуя, что еще немного и он свернет кому-нибудь шею, и будет это явно мальчишка-конюх, так как при всем желании убить Дориана он не сможет, Джон скрылся в коридорах. Довести зрелого вампира до белого каления — нужно талант иметь, обычно только на поле боя вампиры выходят порядком распаленные, наполненные яростью в ожидании предстоящего сражения, их глаза сверкают красным пламенем, приводя в ужас противника. Упыри давно уже не воюют друг с другом, поэтому многие жители других миров знают, видишь красные глаза вампира — беги, хотя это тебе вряд ли поможет. Джон был в ярости, чертов мальчишка умудрился втрескаться в северянина, но, судя по разговору, отношения их далеко не зашли, а значит, Микаэлу крупно повезло — он не умрет сегодня.
Кеннекс чудом сдержался, он ушел, но пару свою отдавать никому не собирался. Быстро найдя отрока-вампира, он послал его в тот переход для слуг с приказом в три минуты отыскать конюха Микаэла и вырубить говнюка, а с утра отправить на дальний выгон — пастухом. Но лорда Дориана не трогать, препроводить в свою комнату и охранять до дальнейших распоряжений.
Отрок вернулся через пять минут с известием, что парнишка-конюх найден в указанном месте и обездвижен, но больше никого в том коридоре не обнаружено. Кеннекс кивком головы отпустил упыреныша и сам отправился на поиски Дориана.
А юноша в это время лежал в своей комнате в слезах и вспоминал минуты своего позора. Микаэл там, в коридоре, не успел еще ничего ответить Дориану, а тот уже понял, что не сможет сделать то, на что согласился. Злость и обида мгновенно прошли, и он будто сдулся, юноша даже в мыслях не мог представить себя и конюха вместе, и что за идиотизм пришел к нему в голову? Он покраснел, потом побледнел, а потом разрыдался как маленькая девочка, бормоча между всхлипами: «Я …не… могу… прости… Микаэл». И Дориан не сумел придумать ничего умнее, чем развернуться и убежать к себе, заперев дверь на щеколду и забаррикадировав ее табуретом. За все эти действия юному лорду было сейчас очень стыдно, вел он себя словно ребенок. Размазывая подсыхающие слезы по щекам и, то и дело, вздыхая, Дориан не заметил, как уснул.
Глядя на спящего юношу, Кеннекс чувствовал, что злость отступает, и совсем иные чувства приходят на смену. Мальчишку хотелось, всего и сразу. Вампир твердо решил для себя — юноша должен принадлежать лишь ему, пусть Дориан влюблен, Джон сможет это изменить. Нужно только приучить его к себе, своим прикосновениям, сделать зависимым от себя. Кеннекс осторожно прикоснулся к сонной артерии парня и резко нажал на особую точку, он не хотел, чтобы юноша проснулся раньше времени. Джон поднял Дориана на руки, осторожно прижал к себе, наслаждаясь теплом его тела и звуком сонного дыхания, и без промедления покинул комнаты.
— Что со мной? — Дориану было плохо, жарко и сладко. Очнувшись, он обнаружил себя лежащим на тюфяке на полу тюремной камеры. То, что это была тюрьма, сомнений не оставалось — в неровном свете горящих свечей ясно вырисовывались грубо обтесанные стены, ржавая решетка вместо двери, и пусть юноша никогда не бывал в подвалах замка, но сразу понял, где находится. А вот с самим Дорианом явно было что-то не так, словно сквозь туман он видел, что руки его связаны, и одет он в длинную ночную рубашку явно девчачьего покроя, которая была задрана до талии и выставляла напоказ его гордо стоящий член. Юноша был слаб, как котенок и до предела возбужден — все тело ломило и выгибало, мозг отказывался соображать. Дориан пытался хоть что-то вспомнить, но не смог. Сквозь дымку возбуждения стал пробиваться страх. Ведь он не знал, кто притащил его сюда, но, кажется, догадывался зачем?
Вдруг, где-то в глубине подвалов раздался скрежет, а затем отчетливо стали слышны шаги. Когда из темноты перед решеткой выросла темная фигура, юноша вздрогнул и в тот же миг протяжно застонал. Только сейчас он почувствовал, что там внизу, в потаенном месте его тела что-то распирает изнутри. От резкого движения острое удовольствие пронзило Дориана от головы до кончиков пальцев, отдаваясь в член и пах. Неудержимо захотелось повторить движение, но юноша сдержался.
— Не бойся, Дориан, я не сделаю тебе ничего плохого. Юноша с удивлением узнал глубокий голос лорда Кеннекса. — Я просто хочу, чтобы тебе было приятно. Тебе нравится то, что ты чувствуешь?
— Да! — не мешкая, ответил Дориан. Страх растворился мгновенно, на его место пришло облегчение. «Слава богу, это не Микаэл», — пронеслось в голове юноши.
— Не пугайся своих ощущений, я втер в твое тело эфирное масло одного редкого растения, которое будит желание и обостряет чувства. Я не хочу, чтобы ты трогал себя, поэтому твои руки на время останутся связанными. Надеюсь, ты простишь меня за самоуправство, но этой ночью я сделаю тебя своим, — продолжил вампир, входя в камеру.
Дориану сейчас было абсолютно все равно, почему мужчина все это затеял, он лишь хотел, чтобы Кеннекс не медлил, а прикоснулся бы уже к нему.
Но Джон не торопился, он наслаждался открывшимся ему зрелищем. Дориан, порочно раскинувшийся на льняных простынях, разомлевший, жаждущий, был прекрасен. Его темная бархатистая кожа покрытая испариной манила прикоснуться, разведенные стройные ноги, налитой член, полные губы, по которым то и дело проходился дерзкий розовый язык, требовали внимания.
Кеннекс уже успел убедиться, насколько сладок этот мальчишка, он с трудом смог оторваться от него. Сначала, он хотел лишь распалить Дориана, втерев масло с афродизиаком в его кожу, но затем, оправдывая себя тем, что пока мальчишка спит, будет легче его растянуть, скользнул пальцем в его дырочку. Но одним пальцем дело не ограничилось, а когда афродизиак начал действовать и член юноши заинтересованно дернулся, у Джона совсем сорвало крышу, еще немного и он бы трахнул бессознательное тело Дориана. Силой воли удержав рвущееся наружу желание, Джон заставил себя отлипнуть от спящего. Так было бы неправильно, Дориан должен присутствовать и душой и телом, в тот момент, когда они соединятся. Поцеловав напоследок ярко-розовую, пряно пахнущую головку члена юноши, Кеннекс вставил в дырочку парнишке небольшое деревянное дилдо и покинул камеру. Он вернулся, услышав, что Дориан очнулся и теперь, успокоившись, не намерен был торопиться.
У Дориана на этот счет были свои соображения, глядя подернувшимися дымкой страсти глазами прямо в глаза Кеннекса, он прошептал: «Пожалуйста». И душевное равновесие вновь помахало Джону ручкой.