Пьяная вишня

Автор главы: Rose Ann       Прикасаясь губами к шероховатой, теплой коже Дона на лбу, ящерица прочувствовала ими тонкую морщинку на его челе, ту самую, что в последнее время никак не хотела покидать лицо изобретателя. Он сжился с нею, свыкся с мыслью о том, что эта зеленая длиннохвостая девушка, живущая рядом с ним, теперь никогда не протянет к нему руку на встречу. Это отметина настоящего отчаяния и безнадежности. Разве так должно быть? Разве Мона хотела бы, чтобы он о ней всегда думал, как о чем-то недосягаемом и закрытом от всего? И от него тоже? Ладошки девушки чуть крепче сжались на скулах юноши, как она трепетно приникла к этой стрелочке на лбу, пытаясь ее стереть всеми своими скрытыми возможными силами. Мона целует изобретателя в лоб крепко зажмурившись, и потому не видит, что тот уже открыл глаза и смотрит на нее чуть вверх. Она лишь ощущает, как его руки мягко обхватывают ее кисти оттягивая перепончатые ладони немного вниз... - Я боялся, что ты уже никогда об этом не вспомнишь, - наконец произносит, пока что молчавший парень, и его голос заставляет девушку открыть глаза, и посмотреть на него в ответ сверху вниз. Несколько секунд они молча смотрят на друг друга, и Мона осторожно поводит кончиками пальцев по щекам Донателло, несколько растерянно, слабо улыбаясь. Он выпускает ее руки, и снова сграбастывает в жаркие объятия, зажимая саламандру в мускулистых руках так крепко, словно боится, что она вот-вот выскользнет, или просто, раствориться как видение из сна... Ладони вынуждены соскользнуть с его лица, и мутантка молча обняла Донни за шею, уткнувшись носом ему в плечю и утомленно прикрыв глаза. Она чувствует, как теплое дыхание изобретателя колышет спутанные, тяжелые пряди, волнами рассыпающиеся у нее по плечам. - А еще я боялся, что я опоздал. Опоздал, не успев сказать тебе кое-что очень важное, - Саламандра тихо, протяжно вздыхает, сильнее прижимаясь к крепко обхватившему ее изобретателю, и слегка, незаметно для него хмуриться, поджав полные, пылающие после поцелуев губы. Сложно... Сложно и грустно представить, что было бы, если бы все осталось так, как было. Затуманенную голову с новой силой начинают штурмовать мрачные мысли, разгоняя весь так старательно отысканный в глубинах сознания покой, и девушка изо всех сил старается выгнать из себя эти черные раздумья, как-то судорожно цепляясь за черепашку, он единственная ее защита от этого, и она прижималась к нему настолько крепко, насколько могла, ощущая под нечувствительными костяными пластинами юного мутанта, его размеренно, прерывисто бьющееся горячее сердце. - "Нет, нет, нет! Не хочу!" - Колени буквально впиваются в бока Донателло. Ему с этим везет, он ничего не ощущает почти. А вот ящерке было в самом деле больно. И много глубже больно, чем просто ссадина на ноге, или синяк. Но следующие слова парня, в блаженстве зарывшегося в ее разметавшиеся волосы, мигом обрушиваются сокрушительным ударом на взметнувшееся было облако тревог, жестоко и беспощадно растоптав всю тьму, желающую все-таки отнять у него вновь обретенную подругу. - Я люблю тебя, Мона. Люблю...       Мутантка ошарашенно, широко распахнула глаза, уставившись куда-то в пространство за спиной изобретателя, при этом она продолжала сжимать его в судорожно-отчаявшихся объятиях. Застыв подобно каменному изваянию, саламандра слегка ослабила "хватку", и немного отстранилась назад, желая во что бы то не стало увидеть сейчас его зеленую физиономию. Но ей это не удалось, потому что влюбленный и воспрянувший духом гений крепче обнял ящерку, а той не оставалось ничего иного, как послушно склонить голову ему на грудь, положив обе ладошки на пластрон... снова... Мягко говоря, состояние девушки можно было описать сейчас, как легкий шок. Легкий еще и от алкогольного дурмана, частично, это воспринималось ею все, как и положено. Нет, не то чтобы она об этом не знала и для нее это было неожиданным откровением, но... Ящерица все-равно чувствовала себя совершенно растерянной и до крайности... счастливой? Да, наверное, эти слова остановили собой гнетущую обстановку, всюду шлейфом преследующую девушку, развеяв ее окончательно, и буквально переполнив чашу теплоты, доверия и всего ее расположения к умнику. Вот только что ей на это ему ответить? Дон в это время обнимая девушку, осторожно покачивал ее на руках с блаженным, абсолютно удовлетворенным положением вещей, видом. Мона не смогла сдержать улыбки, скользнув ладонями по плечам юноши и свободно закинув их на ребро панциря за спиной черепашки. Давно ли она ощущала себя маленькой девочкой которую посадили на колени и осторожно так, любовно покачивают, а вот сейчас, казалось, начнут и читать сказку? Мерно раскачиваясь взад и вперед, отчего локоны с тихим шелестом скользили по ее груди за плечи, и когда он наклонял ее обратно, вновь оказывались спереди, девушка молча думала над одним правильным ответом, который конечно он ожидает от нее. Но она не может сосредоточиться на этом, никак не может ответить " И я тебя люблю", по одной простой причине - в ее голове теперь твориться абсолютный хаос и кавардак, среди которого порхают роем розовые бабочки. Ограничиться простым "да" - глупо. И не в тему. "И я..." - ей казалось каким-то неромантичным, занудным и не менее глупым, чем предыдущий вариант. Пока ящерица молча, прикрыв глаза раздумывала над таким важным вопросом, импровизированные "качели", неожиданно резко остановились. Поглощенная своими очень важными мыслями девушка, не сразу это заметила. А когда заметила, уже поняла, что Дон мягко прикасается губами к ее шее...       Этот жест со стороны гения, ошарашил ее не меньше, чем его слова...       Ящерка напряглась и замерла, словно лань, застывшая перед тем, как сорваться с места, подальше от охотника. Если признание Донателло она могла понять, Мона давно видела, что внимание к ней со стороны гения далеко не просто дружеское, но то, что творил сейчас разбушевавшийся юноша, выходило за все рамки. - "Хорошо, что здесь нет Майки", - судорожно сглотнула ящерка, в который раз наливаясь краской. Можно подумать, что при нем его брат себе бы такое позволил. Но самое страшное заключалось в том, что Мона совершенно этому не противилась! Мутантка не проявляла никакого желания отодвинуться от гения, или попросить его прекратить покрывать осторожными поцелуями ее шею. Стыдно было это признать, но ящерице это правда было приятно. Хотя и да, пугал весь этот пыл со стороны ее любимого. Да, теперь можно уже и так сказать - мы не просто друзья. "Что же ты творишь..." - молча улыбнулась она, пропустив между пальцев шелковую ленту банданы, а другой рукой ласково проводя по затылку черепашки. - "Боже мой... ладно он, но что Я творю?" - Саламандра запрокинула голову вверх, прикрыв глаза и усмехаясь непонятно чему. На щеках все еще привычно расцветают алые маки, а взгляд ловил расплывчатые, пестрые пятна на потолке из под приопущенных ресниц. Горячие поцелуи оставляют за собой пылающий огнем след, на салатовой, гладкой чешуе ящерицы. И стыд, и одновременно зарождающийся где-то в глубине, внутри нее, коварный огонек, разрывали бедную девушку яростно на две части. Одна, здравомыслящая, просто кричала о том, чтобы Мона была умницей и остудила потерявшего над собой контроль мутанта, накачав его лекцией о целомудрии и о том, что вообще нужно иметь голову на плечах, и что их любовь может спокойно обойтись без всего... подобного. Но знакомый задор, а так же безграничная тоска, глодающая ящерку все эти дни, подталкивала ее вперед, сыграть в очередную игру вместе с Донателло, только в этот раз, здесь нет правил. Ну, вернее они есть, но только над ними никто не властен. Отпустить от себя все эти ограждающие свободу линии и ступить за их предел... вместе с ним. Ее глубокое, частое дыхание резко прервалось, когда губы мутанта коснулись ее ключиц. Мона закусила нижнюю губу и приоткрыла один глаз. - Все в порядке? - взгляд гения вернулся к лицу девушки. Пристальный и внимательный. Вот зараза. Здравомыслие все-таки покинуло ее бесповоротно... Едва стоило посмотреть в эти бездонные, мягкие, темно-карие глаза. - Эммммм... - чувствуя себя ну просто полной дурой, Мона спешно кивнула, думая, что еще секунда, и она проблеет козой, что да, все просто фантастично. Ладно, признаем, она так и думала, но ее до сих пор со слов изобретателя хорошенько вышибло и лишило возможности нормально говорить. Еще раз глубоко вздохнув, заглотнув побольше воздуха в легкие, саламандра еще раз взглянула мутанту в глаза. Теперь глупо смущаться и робеть, как ей казалось, но она все равно не могла ничего с собой поделать. Сейчас она и впрямь ощущала себя пятилетней, крошечной девочкой, смотрящей на мир и на этого "большого парня" снизу вверх огромными и растерянными янтарными глазищами. - "Господи. А вдруг если... кто видел все ЭТО?" - ладно Микеланджело сама деликатность, а вот допустим Сплинтер, или старшие братья... Словно угадав ее мысли, Дон наклоняется к ней ближе и таинственно шепчет: - Если хочешь, мы можем уйти отсюда.       Еще один кивок ему вместо внятного ответа. Но дабы Донни не начал тревожиться о своей девушке, почему у нее вконец язык отнялся, и не нарушил этим всем сию романтичную композицию, саламандра приоткрыла рот и долго и мучительно запинаясь, все-таки выдавила из себя: - Было бы неплохо, - словно только только учиться говорить, до чего же смешно! Накрыв ладонями пунцовое личико, Мона стыдливо уткнулась изобретателю в грудь, приподняв плечи вверх. Оказавшись в этой теплой колыбели, пускай и немного жесткой, смущение девушки постепенно сошло на нет... Руки вновь сомкнулись на шее у гения, а с ее губ слетел один лишь короткий вздох. - Куда угодно... Только будь рядом... - Мона вздрагивает, взмахнув в воздухе хвостом, и резко поднимает голову, глядя на мутанта прямо-таки паникующим взглядом, диковатым и в то же время загадочным, из под растрепанной челки. - На этот раз... - она осекается, приблизив свою потерянную мордашку к лицу изобретателя, столкнувшись с ним осторожно лбами и договаривает едва пошевелив губами, уже не столь дерзко, как эта фраза была ею начата: - Я попрошу тебя остаться со мной...