Пьяная вишня

Автор главы: SickRogue       Пока Мона и Майки обменивались шутливыми угрозами и виноватыми оправданиями за спиной гения, последний продолжал с каким-то нездоровым увлечением подбирать с пола и складывать обратно на полки многочисленные коробки со старыми играми. Хорошо, что они не видели застывшего на его физиономии смешанного выражения усталости и досады, иначе Мона, наверное, непременно бы взорвалась негодованием, а Майки так и вовсе "умыл" бы руки: кому понравится, когда рядом с тобой беспрестанно что-то киснет... или кто-то. Особенно - кто-то. Донни прекрасно это понимал, а потому не хотел портить кому-либо настроения и старательно делал вид, что все в норме. И даже более того: все в полном ажуре! Танцы, выпивка, вкусная еда... что еще требовалось для полного счастья? О, совсем немногое. И это немногое сейчас вновь крутилось возле Микеланджело, с явным любопытством заглядывая ему за плечо. - Вау, это же «Твистер»! Чуваки, мы просто обязаны сыграть! – восторженно заявил весельчак, и Дон, не удержавшись, украдкой закатил глаза: пожалуй, только Майки могла прийти в голову мысль устроить подобного рода соревнование, когда они все трое уже с заметным трудом координировали свои движения и не вполне твердо держались на ногах. Кажется, саламандра подумала примерно о том же, так как голос ее, в отличие от полных воодушевления речей Микеланджело, звучал далеко не так уверенно. - Что? А может во что-то другое? - пискнула она робко, но разве к ней кто-то прислушивался? Майки уже вовсю подготавливал "арену" для предстоящего сражения, безапелляционным тоном припечатав: – Я буду судьей, а вы играете! Я, кажется, немного не в состоянии... - Дон, не удержавшись, бросил на брата донельзя саркастичный взгляд. Ну, еще бы... "не в состоянии" он, как же. Будь его воля, изобретатель непременно бы позлорадствовал и напомнил весельчаку, кто повинен в том, что последний не способен даже оторвать свою захмелевшую задницу от дивана... Если бы только он и сам не был так пьян. В самом деле, чья бы корова мычала. Осознание этого простого, но от того не менее важного факта удерживало Донателло от язвительных комментариев в адрес младшего братишки. Окончательно разобравшись с коробками, мутант обернулся к друзьям и скептически оглядел разложенную в центре зала разноцветную простыню. Как и Мона, Дон не был готов к такому повороту событий. Вот только не хватало ему очутиться в столь интимной близости от саламандры... И так уже хочется втянуть голову в панцирь да заныкаться куда-нибудь в самый дальний угол, лишь бы не смотреть девушке в глаза и не касаться ее без особого на то повода. Почему? Сложно сказать. Донни уже давно запутался в своих чувствах и ощущениях. Он был одновременно зол как черт и совершенно по-детски обижен - еще бы, ведь Мона открыто насмехалась над ним в течение всего вечера! - но в то же время юноша прямо-таки до нервной дрожи жаждал оказаться поближе к своей подруге и, наверное, просто крепко ее обнять, прижав к себе и зарывшись лицом в густую гриву непослушных, жестких кудрей... Однако перед этим он, конечно же, с преогромным удовольствием дернул бы ее за хвост. Просто так, в отместку за все ее ведьминские проделки. "О чем я только думаю," - взгляд гения, против воли последнего, метнулся к сомневающейся мордашке Моны - ту, по всей видимости, тоже не особо прельщала перспектива ползать на четвереньках и всем телом прижиматься к опьяневшему мутанту. Но разве их с Моной кто-нибудь спрашивал? Неееет! Майки, эта деловая колбаса, уже принял самую удобную для него позу и живо крутанул стрелку рулетки, таким образом давая понять, что ребятам некуда деваться кроме как занять требуемые позиции и приступить к игре. Смирившись, Дон повторно возвел взгляд к потолку и негромко вздохнул, покорно становясь напротив Моны. Саламандра последовала примеру гения, зачем-то удерживая в кулачке его фиолетовую повязку. Должно быть, она незаметно отвязала ее, пока Микеланджело был поглощен изучением правил... Донни безо всякой задней мысли протянул руку к своей маске, рассчитывая вернуть ту себе и повязать обратно на глаза, однако ящерица неожиданно проворно увернулась, спрятав "трофей" за спину. Донателло замер, с подозрением наблюдая за лицом Моны: словно бы издеваясь, девушка дразняще потрясла лентой в воздухе перед самым носом у изобретателя, а затем намотала ее на кисть, рассмеявшись: - Не, не, не! Получишь - если обыграешь меня! - ах, вот как? Гений смерил саламандру слегка раздраженным взглядом, впрочем, не став спорить. Раз уж ей так хотелось подразнить его... Дождавшись, пока Мона встанет на нужный круг, Донателло и сам сделал широкий шаг влево и переместился на указанную позицию.       Вызов принят; все пути назад - отрезаны. - Посмотрим, как ты запоешь, когда я опрокину тебя на пол, - в тон мутантке отозвался Донателло, терпеливо ожидая того момента, когда Майки объявит их последующие действия. По правде, голос парня звучал гораздо увереннее, чем он чувствовал себя на самом деле. Все-таки, Мона была гораздо гибче... Ей не должно было составить труда изогнуться под немыслимым углом и продержаться так энное количество времени. С другой стороны, Дон был гораздо тяжелее, а от того - устойчивее. Единственное, что его смущало, так это наличие весомого балласта у Моны, а точнее - пятой конечности, хвоста. Благодаря ему, саламандра могла удержать равновесие, находясь даже в самом отчаянном положении... Жаль, что у Донателло такого не было. Черепашка всерьез позавидовал ящерице, когда с легкой подачи Микеланджело был вынужден сначала встать в своеобразный "мостик", а затем и вовсе скрестить руки за спиной, упираясь ими в разного цвета участки на белой клеенке. А уж когда Мона перегнулась через его пластрон, улегшись практически поперек соперника и внаглую воспользовавшись им в качестве опоры... - Эй! Это нечестно! - возмутился Дон, чувствуя, как его и без того напряженные мышцы начинают потихоньку затекать под весом ящерицы. Не то, чтобы Мона была такой уж тяжелой, просто поза оказалась чересчур неудобной. - Майки, вращай быстрее! - чуть ли не взмолился он: плечи юноши уже ощутимо подрагивали от усталости. Однако когда черепашка в оранжевой повязке объявил им следующий ход, стало понятно, что ситуация грозит принять самый критический оборот. Донателло требовалось оторвать одну руку от желтого круга и, перенеся вес на оставшиеся три конечности, дотронуться до красной отметки, расположенной точно возле его ступни, причем с совершенно противоположной стороны. Мда, та еще задачка... - Чтобы я... еще раз... согласился на что-то... подобное... - кряхтя, с усилием пропыхтел бедолага Дон, каким-то невообразимым усилием протягивая руку под собственным панцирем - пожалуй, он вполне мог дотронуться до нужного места самыми кончиками пальцев, если бы только у него была возможность как следует прогнуться в пояснице. Увы, с развалившейся на животе Моной это было не так-то просто. "Ну же..." - стиснув челюсти и едва ли не вспотев от напряжения, Дон вроде бы даже коснулся ключевого кружка ладонью... а затем с коротким "ух!" повалился на пол, все-таки не удержав равновесия. Костяные пластины глухо стукнулись о холодный бетон, едва прикрытый старой циновкой и слоем клеенчатой материи - распростершись на спине, Донателло с пару мгновений пытался сообразить, как же он умудрился так опростоволоситься, и лишь после этого в небольшой капле покосился на рухнувшую сверху Мону. Во время падения та слегка перевернулась, и теперь лежала не на животе, а на грудной части пластрона изобретателя, с вытаращенными глазами уставясь точно в покрасневшую от напряжения (или смущения?) физиономию Дона. В который уже раз за вечер Донни захотелось оказаться за тридевять земель от этого места, но на сей раз причины этого странного желания крылись отнюдь не в тоске или злости... Плотно прижимаясь к мутанту, Мона могла ощутить прямо-таки лихорадочный жар его тела, а также различить нездоровый блеск в глубине странно потемневших глаз. Еще больше запунцовев, Дон торопливо уселся и с какой-то необычайной поспешностью отстранил девушку от своей груди, пожалуй, как-то уж слишком крепко стиснув руками ее худенькие, но приятно округлые плечи. "Проклятье... надеюсь, она ничего не заметила," - ну и ситуация, черт подери! Ну почему, почему его организм так странно реагировал на близость саламандры? Это злило и смущало одновременно. Юноша с досадой отвел взгляд, спеша вновь подняться на ноги.