Сердца чудовищ

Гилберт пробирался по замку почти наугад. Это утомляло. И раздражало почище проклятого дыма и запаха гари, которые, казалось, присутствовали везде. Дорогу к кабинету бывшего князя он помнил весьма приблизительно, наверняка пропустил пару лишних коридоров и зря кружил… Он ругнулся и все-таки напоролся на необходимую дверь. «Боги, пошлите мне еще немножечко удачи и огнеупорный плащ!» Так, посмотрим… кажется, в последний раз князь нарочно подвесил магицит на самое видное место, вдруг он и сейчас лежит где-то недалеко? Сюда пожар еще не добрался, и Гил с некоторым удивлением обнаружил, что документы старого князя не только не изучены, но даже не разобраны толком. Как будто новые власти старыми делами совершенно не интересовались. Ну, разве что совсем чуть-чуть, для проформы. И если бы у него было хоть немного лишнего времени... нет, не сейчас. Может, камень в тайнике? Где у старика был тайник, интересно? Тайник нашелся. Банальный сейф за портретом прадедушки князя – дешево и сердито. Ларг страдал склерозом и очень переживал по этому поводу, оттого набор цифр кода хранился рядом же, на обратной стороне картины, в углу. И раз, два, три... Мужчина еле удержался от разочарованного вздоха. Опять бумаги… письма… карты… что?! Он схватил находку и, не веря своим глазам, быстро просмотрел все листы один за другим. - Мрази! – выругался вслух. Потер лоб. Перечитал еще раз. И запихнул все, что показалось важным, в подвернувшийся под руку тубус. На досуге стоит изучить более тщательно, но теперь хотя бы понятно, что имел в виду Маргрейс, когда говорил о возобновлении давнего проекта. «Я им покажу возобновление! Будут сволочам и летающие корабли, и новые ресурсы… Ненавижу!» Он еще раз тщательно осмотрел кабинет. Нет, тут все же побывали до него и все ценное наверняка утащили в сокровищницу. На всякий случай он попробовал прислушаться к собственным ощущениям: есть здесь хоть что-нибудь еще важное? Услышал. Отголосок чужой боли, слишком знакомой, чтоб решить, что ему показалось. И рванулся вон из кабинета, почти не разбирая пути. Семейная легенда гласила, что однажды надменная красавица, дочь одного из успешнейших генералов Аркадии зашла слишком далеко, гуляя по лесу. И встретила там рыцаря, прекрасней которого не встречала за всю свою недолгую, в общем-то, жизнь. И влюбилась. Как можно было не влюбиться в эльфийского воина, даром что остроухий и глаза – нереального, золотисто-осеннего цвета? Что тут странного-то, в ее влюбленности? Странно, что он в неё тоже влюбился. Впрочем, легенда утверждала, что хоть Дженет была не так уж и красива (с людской точки зрения), зато добра, а главное – умна и отважна, и это ей очень пригодилось потом, ведь такая любовь ни к чему хорошему обычно не приводит. Как бы там ни было, а все их дети, кто в большей степени, кто в меньшей, унаследовали их нечеловеческую красоту. И недюжинный ум. А еще – способность видеть в темноте и тихо ускользать с места событий. А некоторые – еще и способность забирать чужую боль, успокаивать, излечивая хотя бы на время. Дом Дюрандалей славился тем, что его дети становились великолепными актерами, прекрасными врачами и отличнейшими шпионами. Иногда и тем, и другим, и третьим одновременно. Все на благо Аркадии. Прекрасной Аркадии. Любимой Аркадии. Которая однажды им отплатила опалой, кровью и огнем инквизиторских костров. Нелюди. Чего ж еще было ждать-то? Он нашел Рау в полутемной нише, белый плащ был заляпан кровью, а ненавистная маска отброшен в дальний угол. Лица все равно не было видно: Рау, отчаянно пытаясь свернуться клубком, спрятал лицо в ладонях. На светлые пряди оседал пепел, кровь была чужой, но от этого не становилось легче. Руки Рау были холодными, как лед. А лоб – горячим. Почти не осознавая, что же он собственно делает, презрев все вопли человеческих инстинктов – «Огонь! Боль! Да тебя же убьют!», - Гил упал рядом с ним, притягивая к себе, устраивая судорожно выгибающееся тело в своих объятиях. Руки на виски. Вот так. Глаза прикрыть, чтоб не мешали. - Сейчас, мой хороший, сейчас… - Я ненавижу Ландис… - хрипел Рау, не слыша себя. Тонкой нитью разматывать тугой шар, скопившийся совсем рядом с сердцем. Ах, как оно отчаянно стучит, это сердце, пытаясь разогнать жар по сосудам! Чужой жар, ненужный, неправильный. - Я ненавижу алхимиков… Острые зубки боли впиваются в пальцы и в плечи, вгрызаются в плоть, пытаясь заставить отступить. Оно тебе надо, мальчишка? Отступись, отдай смерти свое, не слишком ли ты много на себя взял и далеко ли унесешь, такими-то темпами? - Я ненавижу магию… У Королевы эльфов – насмешливые глаза и много сюрпризов в запасе. Попробуй-ка, удержи в руках юркую ящерку, холодную змею, раскаленное железо! Попробуй, так будет еще много раз, пока ты не бросишь эту дурную затею тягаться с судьбой, пока не поймешь, что мир не изменить, людей не изменить, а безумие уже подступило к тебе слишком близко. Разве не безумие так отчаянно драться за свою любовь? - Я ненавижу лю… - Рау запнулся, судорога скрутила уставшие мышцы, отобрала способность говорить, и Гилберт тоже сейчас ненавидел вместе с ним всех, кто когда-то приложил руку к созданию его любимого чудовища. Дрожь в последний раз прошлась волной по телу и отступила. До следующего приступа. «Они повторяются уже слишком часто. Это же просто невозможно выдержать», - отстраненно подумал Гил, пока Рау прижимался к нему, пытаясь согреться. Руки у него такие тонкие, запястья узкие – кто бы подумал, что это руки одного из лучших мечников Ивалиса? - Гилберт, - мрачно сказал лучший мечник, уткнувшись носом в плечо любовника. – Гилберт, какого черта ты здесь сидишь? Ты же сгоришь к чертям, что я Рею тогда скажу? - Я камень искал, - они помогли друг другу подняться, и Рау набросил плащ на темную голову, заматывая, стараясь оставить открытыми как можно меньшее количество мест. - Ты ради этого поперся в замок? - Я не сам. Меня арестовали. Потом расскажу. Сначала – кристалл надо найти. - Нет в замке кристалла. Я все обыскал уже, и сокровищницу, и комнату птички, и даже комнаты этих двух… нет. Наверное, с собой забрали. - Вот гады, - устало сказал Гилберт, послушно прижимаясь к чужому боку. – Зачем он им, а? Ну вот зачем? Тоже мне, аматоры геммологии… Они почти бегом проскочили какой-то переход, немного отдышались, пошли дальше. - С собой забрали… А где они? - А солидор их с собой унес. Черт его знает, куда. - Солидор? С собой? - Не останавливайся, идиот! С собой. У птички крыша поехала от пожара, наверное. Прихватил сувениры на память. Так… задержи дыхание, сейчас будет жарко и дымно. И не дергайся, донесу, я уже пришел в себя. Гилберт послушно не дергался. И не дышал. Только думал, что эта сказка из тех, которые не рассказывают детям на ночь. Страшновата. И крови много.