Тот мир мне роднее нашего

— Ник, всё готово! — слышу я громкий голос Руми. Отрываясь от блокнота, я подбегаю к двери, открываю ее, и моему взору предстает огромная, просто гигантских размеров кухня, причем очень модернизированная. Ничуть не хуже кухонь наших олигархов. — У вас тут так красиво! — восклицаю я. — И... сколько же у вас тут квадратных метров? — Сорок восемь, — спокойно отвечает мне Оленс. — В нашем городе это самая большая кухня. Но не самый большой дом, как ни странно. Настоящие хоромы находятся у одного товарища на другом конце города. Да и доход у него отменный – создал корпорацию, где производят автомобили, работающие на вечном топливе. Самые дорогие в мире, что не удивительно. Пока Оленс делает подробный отчет о плюсах и минусах подобных авто, Руми жестом указывает мне на стул. И правильно – слушать хорошего рассказчика становится еще более сказочным занятием, если в это время уплетать за обе щеки. Что я с удовольствием сейчас и делаю. — ...и каждая из этих машин разгоняется до пятисотки... — продолжает мужчина. — До пятисотки чего? — Миль в час, — с гордостью в голосе говорит Оленс. Пятьсот миль в час?! У нас еще не создали 500 км/ч для машин, а у них уже подобный модуль милей есть... — У вас, наверно, и самолеты есть? — спрашиваю я, тыкая семизубчатой (!) вилкой в салат. — А что это? — недоумевает Руми. — Ну как... такие механические птички, помогающие переместиться в любой... хотя нет, далеко не любой уголок планеты. — Хм... До этого вы задавали мне вопросы, а сейчас я бы хотел задать их вам... — Может быть, вы сначала доедите, а потом займетесь беседой? — Руми хмурится, опережая нас в «гонке на завтрак». — Ладно-ладно, — соглашается с ней Оленс, явно желая поскорей уйти отсюда. Руми покидает кухню. Минут через пять мы с Оленсом доедаем и уходим в ту комнату, в которой до этого я рассматривал ракушки и травки. — Что вы хотели меня спросить? — Падаю на диван. — Да вот насчет самолетов. Может, на «ты»? — О’кей. Так что именно вы... ты хотел спросить? — Рисуешь хорошо? — Ну... Коллеги-ученые не жалуются на мои чертежи даже без линейки. — Удивляюсь. — Отлично! Нарисуй мне самолет! Хочется посмотреть, что же это за конструкция... Ах вот в чем дело. — Вот. — Приблизительные линии на бумаге проведены. — Вообще самолеты бывают очень разные, но по форме они почти одинаковые. Разве что размером главных частей различаются. Оленс всматривается в рисунок, пытаясь хоть что-то понять. — А это что за черные кружочки? — Шасси. Колеса для приземления и взлета. — Поясняю. — А зачем нужны эти самолеты? — В основном их используют для перевозки пассажиров из одного места в другое. Разве тебе не хотелось бы побывать на островах или другом континенте? — Да все равно как-то... Нам и тут хорошо! Слышу тон мужика, для которого самое райское место на Земле (ой, то есть, на планете) – диван в собственной квартире (да простит меня Оленс). — Я, например, обожаю летать в другие страны для изучения достопримечательностей. И не только – для меня это самый лучший отдых. — Конечно, ведь если бы ты был, как жители Аквы, то ты бы не полетел на нашу планету. А какая скорость у само... — ...летов. Разная. От четырехсот до шестисот «с хвостиком» миль в час. Но мне больше нравится скорость в километрах в час. — А что это за единица? — Одна миля равна одной целой шестистам девяти тысячам тремстам сорока четырем миллионным километра. Оленс хлопает глазами. Чтобы ему стало более понятно, я пишу это число на бумаге – 1,609344. — А что это за запятая? — Запятая показывает конец целого числа, — удивляюсь тому, что он этого не знает, — а после запятой идут цифры, называющиеся десятыми, сотыми, тысячными... миллионными и т. д. Например, число одна целая две десятых больше одного, но меньше двух. — Да... — Мужчина качает головой. — Как же у вас всё сложно... Не, у нас всё проще: появилась цель сделать свою жизнь лучше, выполнил, зажил в свое удовольствие. Без всяких усложнений. Зачем эти огромные числа после запятой? — Это же уточнение! Вроде бы число – не единица, но в то же время и не два! — Кажется, я испытываю на данный момент чувство, которое испытывал очень давно, – обиду. — Ник, да не обижайся ты так. — Он что, настолько проницателен?! — Нам неважны суперточные вычисления скоростей, нам важны удобства! — Но ты же сам говорил, что у вас измеряются скорости авто... — Это, как говорится, соревнование на крутость: у тебя машина разгоняется только до двухсот-трехсот, а у меня до полтыщи миль в час! К тому же, кто-то просто не умеет ездить на маленьких скоростях, поэтому перед покупкой автомобиля он должен знать максимальный разгон. — А как же ты говорил про «ненужность вычислений»?.. — Я про цифры после запятой, — поясняет Оленс. — А, теперь понятно. А у тебя или кого-нибудь из знакомых есть большой гараж для моей ракеты? А то она стоит на травке в шести часах пешком отсюда, опасно как-то. — У нас с Руми нет такого огромного пространства, а вот у Ноба – помнишь такого? – есть. Он купил его два года назад у одного господина, в надежде на то, что вырастит исполинское растение под потолок. Размером, наверно, с твою ракету. — Какая высота помещения? — спрашиваю. — Тридцать четыре метра. — О, сойдет! Сегодня же и пойду. — Эй, Ник, он может отказать! Или потребует значительных размеров плату. — Ну это естественно. Только отказать он мне не сможет. — Как? — удивляется Оленс. Я встаю с дивана и бросаю короткий ответ: — Увидишь.