Chemical Peace

Мин, пожалуй, готов продать душу, лишь бы всю жизнь просыпаться в объятиях Исина, который уткнулся носом ему в шею и еле слышно сопит. До раннего утра он метался на кровати словно порабощённый дьяволом. Хотя, пожалуй, так оно и было все эти полгода. Исин не выпускал его из рук, шёпотом напевая ему старую китайскую колыбельную. Сон настиг его всего на пару часов, но этого было вполне достаточно. Он даже был рад, что проснулся раньше. Сейчас ему хочется лишь растянуть чувство долгожданного умиротворения. Он как можно осторожнее проводит пальцами по чужой спине. Кожа нежная, и Мин по крупицам собирает тепло чужого тела и запах лаванды. Смахнув бирюзовую пыльцу с волос обнимающего его парня, он замечает, как вздрагивают его пушистые ресницы. - Я могу слишком привязаться к этим прикосновениям, - с закрытыми глазами произносит Исин и целует его в мочку уха. Мин вздрагивает всем телом от неожиданности, а когда губы перемещаются на его шею, он вдруг вспоминает, что на них абсолютно нет одежды, и это рождает в нём очередной приступ смущения, поэтому он отчаянно пытается отстраниться. А ещё лучше было бы убежать в какой-нибудь дальний угол, закутавшись одеялом. - Тише, тише, - Исин руками притягивает его за талию ближе к себе. Пальцы пересчитывают его позвонки, от чего по телу бегут мурашки. Мин рвано выдыхает от удовольствия и зажимает рот руками. Исин наблюдает за его реакцией и смеётся так ярко, что, кажется, можно ослепнуть от того, как юноша красив в этот момент. От него не оторвать глаз. Смех заставляет сердце биться в каком-то невероятном ритме, а глаза, наполненные светом, топят в своей бесконечности. Но самое удивительное во всей этой картине – ямочка. Та самая ямочка на правой щеке – поцелуй ангела, к которому Мин сейчас очень хочет прижаться губами. Что он и делает, краем глаза замечая, как удивление на чужом лице сменяется улыбкой. Они оба закрывают глаза, наслаждаясь моментом. И так не хочется нарушать эту обнажённую во всех смыслах романтику, но… - Исин? – шепчет он прямо в ухо, а вместо ответа его лишь крепче обнимают, и Мин понимает, что может продолжать. – Исин, я хочу, чтобы ты отвёл меня к своему другу. Каю. - Ты всё ещё винишь себя в том, что было волей судьбы? – ну конечно, он сразу догадался. - Я всю оставшуюся жизнь буду винить себя в этом, но я не хочу, чтобы виновным считали Лухана. - Хорошо. Исин напоследок дарит ему поцелуй в ключицу и встаёт с кровати. Мин же пугливо зарывается в одеяле, потому что, господи его кожа будто жемчужная и мы всё это время были голые. А потом его вместе с одеялом берут на руки и тащат в ванную. Его проталкивают в тесную кабинку и залезают следом, прихватив с собой первый попавшийся гель для душа. Исин тут же его открывает и с любопытством нюхает. Гель случайно попадает ему в нос, парень забавно чешет его и чихает. Мин просто не может сдержаться и начинает смеяться от того, как комично и одновременно мило это выглядит. Исин как зачарованный смотрит на него и с жадностью пытается запомнить каждую деталь этой улыбки. Навсегда запечатлеть в памяти этот звонкий смех. Минсок не смеялся так искренне уже больше года. От этого становится страшно, но не потому, что он боится предаваться подобного рода эмоциям. Вовсе нет. Ему страшно, что же будет дальше. Вдруг нечто, живущее в нём, всё же сожрёт его изнутри? Все его мысли слишком явно отражаются у него на лице, потому что Исин притягивает его к себе за руку и целомудренно целует в лоб. А потом, развернув их ладони к верху, вливает в них гель для душа. Кажется, будто целая вечность пролетает со стремительной быстротой, пока Исин аккуратными движениями намыливает его, и Мин отвечает ему тем же. Это так странно… и вместе с этим доверительно? В автобусе почему-то куча народу. Они едут вдвоём, стоя рядом друг с другом. Исин, не привлекая лишнего внимания, переплетает их мизинцы, держась за поручень над головой. - Ты постоянно ударялся головой о поручни. Мину немного стыдно. - Я очень неуклюжий. - Ты очень милый. А вот теперь Мин краснеет. Поездка длится не слишком долго, и уже через десять минут они выходят. Исин заранее предупредил об их визите, и Мину стоило бы поволноваться, но он отчего-то чувствует себя вполне уверенно. Наверное, потому что уже сотни раз прокручивал в голове этот момент и то, что он должен сказать. Они проходят мимо цветочного магазина, на котором красуется надпись «Требуется продавец». Рядом шумом отдаются голоса из кафе, расположенного напротив. Наконец, они добираются до положенного места. Это небольшой многоквартирный дом, и им нужен второй этаж. И только когда Мин видит перед собой нужную дверь и слышит звонок, его охватывает слабая паника. Им открывает невысокий темноволосый юноша. У него большие глаза, распахнутые в вечном удивлении. Но самое главное – Мин видит вокруг юноши лёгкий тёмно-красный вихрь. - Здравствуй, Кёнсу. - Привет, - просто отвечает юноша, - проходите, Чонин ждёт на кухне. Пока они идут, Мин шёпотом произносит: - Красный. На лице Исина на миг появляется недоумение, которое сменяется мягкой улыбкой. Он понял его. Кай мрачным взглядом встречает их, откинувшись на стуле о стену. Его волосы теперь вполне натурального каштанового оттенка, что и замечает Исин, незаметно сжав в своей руке ладонь Мина: - У тебя снова нормальный цвет волос. - Кёнсу заставил покрасить их, - Кай автоматически проводит пальцами по своим волосам, и на несколько секунд становится немного доброжелательнее. Пока не устремляет взгляд на Мина. Подобное поведение не то чтобы пугает, вполне ясно, почему у Кая такая реакция на него. Скорее, это немного удручает. - Я не совсем понимаю, с какой целью вы пришли, но можете начинать. И Минсок решает не медлить, чтобы поскорее закончить всё это: - Если тебе нужен кто-то, кого необходимо винить в смерти своего друга, то пусть им буду я, но не Лухан. К тому же, так будет вполне справедливо. - С чего мне винить тебя, если мы даже не знакомы? – довольно резко и холодно отвечает Кай. - Потому что в тот день Лухан, бросив всё, примчался именно ко мне. - Как любопытно, у вас настолько близкие отношения? – нажим на слове «настолько» довольно больно бьёт в сердце намёком. - Чонин. – доносится чёткий голос. Кёнсу всё это время хмурит лоб так, что на нём появляется ставшая уже довольно глубокой морщина. У него будто нестерпимо сильно болит голова, и он отчаянно пытается с этим справиться. - А что не так я сказал? – искренне возмущается Кай. – По-моему, вполне логичный вопрос. - Мы просто друзья, - пытается защититься Мин и лишь сильнее сжимает руку Исина, который с тревогой смотрит на происходящее. - И он просто так решил тогда выбрать тебя? – он начинает говорить на повышенных тонах. - Нет, не просто так. - Тогда объясните мне, почему? Что такого могло тогда случиться, что твой Лухан, бросив всё и наплевав на Сэхуна, кинулся к тебе? – Кай окончательно выходит из себя. Мин срывается: - Потому что он не слышал ничего обо мне на протяжении нескольких месяцев. Я не отвечал на звонки, и меня не было дома. Он искал меня везде, где мог. И вот в один прекрасный миг я, наконец, звоню ему и вместо приветствия начинаю истошно рыдать прямо в трубку. А затем он приезжает по адресу, который я ему еле продиктовал, и находит меня, всего в кровоподтёках и синяках, сжимающего в дрожащих ладонях руку трупа в луже крови. Правда, здорово? В комнате повисает гробовая тишина. Длится она ровно до тех пор, пока Кёнсу не падает на стул рядом с собой, тихо взвыв от боли, и нервно потирая виски. - Кёнсу? – Кай бросается к нему с непередаваемым беспокойством и присаживается напротив на коленях, прижимая руку к его щеке. Вокруг клубится тёмно-красный пар. Мин видит его. - Всё в порядке. Но просто прекрати давить на человека. Никто из них ни в чём не виноват, мы же уже столько раз говорили об этом, - он опускает голову на руку Кая и прикрывает глаза. – Пора окончательно повзрослеть, Чонин. Ради меня. Просто прими уже всё так, как есть. - Но Кёнсу… - Мы оба знаем, что ты и сам всё прекрасно понимаешь… Мне больно, Чонин. - Только ради тебя. Исин переплетает пальцы Мина со своими и произносит: - Думаю, не будем больше вам мешать, - он улыбается и озаряет этим помещение, прогоняя обиду и отчаяние, витавшие в воздухе всё это время. – Когда вы приехали и где были? – интересуется он напоследок. - В Китае, у Ифаня, - Кёнсу улыбается в ответ. - О! И как он поживает? - Ну, ты можешь спросить у него лично, - вдруг произносит кто-то басом сзади. В дверном проёме стоит высокий молодой человек со светлыми волосами. Он пощёлкивает пальцами и выжидающе смотрит на Исина, который тотчас жмёт его руку, удивлённо разглядывая. Слишком удивлённо для по-настоящему удивлённого. «Конечно, он знал», - хмыкает про себя Мин и ловит на себе секундный взгляд Кёнсу. - Ифань! Вот это встреча! Откуда ты тут? - Решил проветриться в Корее, - он неспешно, наклонив голову, проходится взглядом по всем присутствующим и немного задерживается на Мине. - Это тот самый друг Лухана? - Вы меня знаете? – осмеливается задать вопрос он. - Я тебя – да. Жаль только, что ты обо мне не знаешь. Видимо, Лухан решил не распространяться. - Подождите, - Мин щурит глаза, вспоминая, - Крис? - О, - он явно удивлён, - значит, всё не так уж плохо. Не мог бы ты дать мне номер Лухана? Минсок пытается разложить по полочкам всё, что он помнил об этом Крисе. Друг периодически упоминал его в разговорах. Но… Но Мин в то время был слишком увлечён своим беспамятным химическим раем. Исин в это время хмурит лоб, спрашивая: - А ты справишься? - Но ведь ты справился, - парень уверенно улыбается, - чем я хуже тебя? - Ну например тем, что абсолютный болван, - шутливо оскорбляются ему в ответ. - Телефон, - Мин просит телефон Криса, который без лишних слов отдаёт ему аппарат. Он записал ему номер, который помнил наизусть уже давно: - Надеюсь, ты понимаешь, на что идёшь. Домой они возвращаются в абсолютной тишине. Мин совершенно ни о чём не думает. Его мысли сейчас пусты, что не так уж и плохо, учитывая то, какими они были раньше. Но как только входная дверь закрывается изнутри, а туман с углов настигает его в троекратном размере, нить самоконтроля обрывается, и он, прижавшись к стене, оседает на пол. Исин, ничего не спрашивая, устраивается рядом. - Знаешь, я тогда, - начинает Мин, закрыв глаза и подняв голову к потолку, - я тогда проторчал в ванной ещё некоторое время, пытаясь унять дрожь и страх в тишине. Не было слышно и звука, будто я в вакууме. И когда я осмелился выйти в комнату… - сбивается и набирает полную грудь воздуха, чтобы договорить, - Он сидел на полу, прислонившись к кровати. Весь в крови, с глубокой раной вдоль вены. Но, видимо, этого ему было мало. И для верности он решил перерезать и горло тоже, - Мин нервно улыбается и ломает пальцы. Его ладонь начинают успокаивающе поглаживать. Это становится последней каплей, поэтому он даёт волю слезам, безрассудно прижимаясь телом к Исину, не сдерживая в себе рыданий и гулкого крика, вырывающегося из груди. Через некоторое время его поднимают на руки и несут на кровать, в которой он мгновенно засыпает, убаюкиваемый крепкими объятиями и очередной песней на китайском, что шепчут ему, размеренно гладя по волосам. Мин снова просыпается слишком рано, но в этот раз никого рядом с собой не находит. Это вселяет в него бушующий страх, от чего он на некоторое время не может видеть вокруг себя ничего, кроме темноты. Кое-как уняв в себе панику, он садится и начинает судорожно оглядываться по сторонам. И находит Исина стоящим у окна спиной к нему. - Исин, - он тихо решается позвать его, - мне страшно. Мне очень страшно. Юноша поворачивается на звук своего имени и встречается с ним встревоженным взглядом. - Я испугался, что ты ушёл, - неловко продолжает Мин, теребя в руках одеяло. Исин мягко улыбается и возвращается в кровать, садясь рядом, а потом дрожащими ладонями поворачивает к себе его лицо и, полюбовавшись им несколько секунд, целует, укладывая Мина на спину. Тишину нарушают лишь их неспокойное дыхание и шорох простыни. Он дарит ему всю нежность, на которую только способен, и готов кричать про себя, когда Мин, наконец, робко обнимает его, запустив пальцы в волосы. Он дарит ему невесомые прикосновения, проводя пальцами по давно затянувшимся рубцам и шраму на правом бедре, словно в который раз пытается забрать всю эту старую боль себе. Он дарит ему кроткие и нерешительные поцелуи в шею, которую когда-то покрывали и глубокие царапины, и лиловые синяки. Он дарит ему всего себя. Он готов был сделать это ещё в тот миг, когда Мин без чувств рухнул ему в руки. У Мина тонкие запястья, и кожа на них словно светится бледностью. Он очень хочет засыпать каждую ночь, прижимаясь к этим запястьям губами. Мин переплетает их ноги и жмётся к нему всем телом, и Исин почти задыхается, когда его шею так нерешительно целуют. Пальчики ловко забираются ему под одежду и снова сминают кожу под лопатками. Потянув за края чужой футболки вверх, Мин встречается с недоумением во взгляде, но оно быстро меняется на молчаливое согласие, и в итоге оба остаются в одном белье. Они целуются сначала мягко и нежно, но мягкость постепенно перерастает в страсть и чувственность. Все обороты совершенно сносит, когда Мин запускает свою ладонь под бельё Исина, который отчаянно стонет, понимая, что Мин выступает инициатором и уже далеко недвусмысленно намекает, на что собирается идти. - Ми-и-и-ин, - уже привычно шепчет он, - ты меня с ума сводишь. - Я и сам свожу себя с ума, - полушутят ему в ответ и обхватывают ногами. Исин воет и захлёбывается от нежности, проводя ладонью по чужому бедру и лаская языком губы. Тело под ним призывно выгибается, а руки решаются наконец стянуть мешающее бельё. У Мина закрыты глаза, а дыхание сбивается каждый раз, когда пальцы Исина прикасаются к нему. Он привстаёт на локтях и начинает судорожно шарить на тумбочке рядом с кроватью, выбрасывая на пол треклятые пачки таблеток. Исин целует его плечо и полностью раздевает, а затем Мин просовывает ему в руку крем. За окном раннее утро и пасмурное небо, по всей комнате вихри бирюзовой пыли, что невидимо оседает на кончиках ресниц и губах, приоткрытых в тихом крике. Мин сжимает пальцы на ногах, пытаясь сконцентрироваться на поцелуях, которыми безрассудно покрывают его тело. Он впервые испытывает столько любви и нежности по отношению к себе, что ему немного не привычно. Он не воспринимает происходящее как необходимость или обыкновенное желание, а просто хочет окунуться с головой в чувства, что дарит ему Исин, перед которым так хочется полностью раскрыться. И когда всё переходит совершенно на иной уровень, он уже совсем беззастенчиво стонет и отдаётся навстречу толчкам.