Chemical Peace

Лампочка в ванной перегорела, и Мину кажется, что в темноте из зеркала на него выпрыгнет тень его отражения и перегрызёт горло. Он не боится. Он был бы не против. «Мин…» Шёпот проносится шелестом июльских листьев. «Мин, зачем ты сам делаешь себе хуже?...» Он сжимает пальцы на раковине, пытаясь отогнать наваждение. Ему всего лишь кажется. «Я ведь так люблю тебя» Ничего этого нет. Это очередная галлюцинация. Он дома, в безопасности. «Будешь кричать – будет ещё больнее» - Будет больнее… - заворожено повторяет за голосом Мин. Перед глазами начинают мелькать вспышки света. Он беспокойно трясёт головой, сопротивляясь изо всех сил, пока не чувствует как холодные руки начинают сжимать его горло. С каждой секундой всё сильнее и сильнее. Его охватывает неконтролируемая паника, и Мину кажется, что эти жёсткие пальцы насквозь продавят тонкую кожу, которую он начинает судорожно раздирать ногтями, словно это поможет ему прийти в себя. Но как можно бороться с тем, кого на самом деле нет? Кислорода не хватает, и он хочет вздохнуть всей грудью, но не может, как будто кроме горла что-то сжимает ещё и его грудную клетку, которая вот-вот сломается пополам. Перед глазами расплывается чей-то оскал, в ушах начинает гудеть, Мину страшно, невыносимо страшно, но если подумать, ведь так просто прекратить все эти муки. Просто сдаться, и вся боль уйдёт. Какая-то его часть понимает, что это лишь очередной приступ и дарит неожиданное спасение. Бар, бокал бренди, прикосновение тёплых рук, улыбка, ямочка, пронизывающие глаза – всё быстро складывается в единый образ, как причудливая мозаика. Его наваждение испаряется в один миг. Лопается, как мыльный пузырь. Мин глубоко вздыхает и открывает глаза. В полусознании он, судя по боли в затылке, ударился обо что-то. Ванную освещает лишь тусклый свет из прихожей, и он с трудом встаёт с пола, чтобы посмотреть в зеркало. На шее видны полоски царапин от собственных ногтей, но Мин не пугается этого и лишь в очередной раз вздыхает, доставая пузырёк йода. Теперь горло будет болеть не только внутри, но и снаружи. Завтра, когда придёт Лухан, нужно будет обмотаться шарфом, чтобы тот ничего не заметил. Держась за стены, он кое-как доходит до комнаты и падает на кровать. Ему очень холодно, и даже одеяло не спасает. Но, несмотря на всё произошедшее, Мин чувствует некое облегчение. Будто что-то сумело исцелить его на некоторое время. Утром из-за простуды Мин чувствует себя совсем плохо. Ему кажется, что он скоро выкашляет свои внутренности, заливая всё вокруг кислотой противопростудных порошков и горечью таблеток. Но когда приходит Лухан, он совершенно забывает о своих проблемах и как ребёнок с интересом копается в пакетах, которые принёс друг. - Всего лишь овощи и какао, - улыбается Лухан. - Не всего лишь, а овощи и какао! – Мин подчёркивает голосом конец фразы, довольный относит пакеты на кухню и взбирается с ногами на стул, собираясь наблюдать за тем, как ему будут готовить наверняка самый лучший обед в его жизни. - Ты пьёшь лекарства? – он заворачивает рукава и вытаскивает содержимое пакетов. - Из последних сил. Они ужасно горькие, а от порошков меня уже тошнит. - А прописанные другим врачом? – аккуратно спрашивает Лухан, хотя они уже оба знают ответ. - Ты же знаешь, что я не могу без них. Он слышит лишь горький вздох, и когда друг принимается за готовку, он напевает себе: Воспоминания, которые причиняли боль, Потерялись где-то во времени, И теперь думаю лишь только о том, что вижу глазами. Времена года сменяют друг друга, Прошлое утекает рекой, А я всё рассматриваю этот широкий мир. Даже если ледяной ветер пронизывает меня, Даже если устал и ужасно хочется пить, Я не уберу этой улыбки с лица. Мин знает, что это намёк. Мин знает, что о нём беспокоятся. Мин знает, что он гонит свою жизнь в пропасть. Мин знает, что Лухану не нравится то, как он медленно гаснет. - У меня такое чувство, что ты очень хочешь мне что-то рассказать, но никак не осмелишься, - не отрываясь от нарезки овощей, произносит Лухан. - Тебя когда-нибудь преследовали? – Мин решает выдать всё как на духу, чтобы это перестало его терзать. - Ну, разве что Сэхун, прежде чем мы познакомились, готов был пропускать любой автобус, пока не приходил тот, на котором обычно ездил я, - и когда он видит, как Мин нервно закусил губу, добавляет: - Мин, прекрати так реагировать каждый раз, когда я говорю о Сэхуне, пожалуйста. Лучше объясни, к чему этот вопрос? - Мне кажется, меня преследует один парень, - он медлит, пытаясь подобрать слова. - В каком смысле? - Мы слишком часто с ним пересекаемся. - Ты уверен, что это не твоя паранойя? – Лухан опирается о столешницу и скрещивает руки на груди. - Не уверен, - признаётся Мин, - но он говорит, что хочет со мной подружиться. - Ну и что в этом такого? Может у него чистые мысли, и он действительно просто хочет с тобой познакомиться? - Со мной? – он лихорадочно трёт правую руку. – Посмотри на меня, кто в здравом уме захочет со мной знакомиться? Я даже на человека уже не похож. Лухан подходит к нему и присаживается на корточки: - Мин, ты даже не представляешь, какие вселенные в тебе скрыты. - он кладёт подбородок ему на колени. – Почему ты в шарфе? Горло болит? - Да, - почти не врёт Мин, проведя ладонью по его волосам. Это действительно один из лучших обедов в его жизни. Один из всего списка того, что готовил ему Лухан. Они проводят вместе практически весь день, смотрят телевизор и даже успевают задремать. Но когда Лухан собирается уходить, на Мина накатывает какая-то животная, инстинктивная паника, ему вдруг становится очень страшно оставаться в доме одному, и он с трудом уговаривает друга проводить его хотя бы до остановки. Он видит, как клубится серый туман по углам комнат, когда они выходят за дверь. - Ты же болеешь, зачем опять выходишь на холод? – он крепко держит его за руку, словно боится потерять. Ветер дует откуда-то слева, и Мин знает, что Лухан специально идёт с той же стороны, в попытках сберечь его от порывов ветра - Я больше не могу сидеть в четырёх стенах, хочу совсем немного подышать свежим воздухом, - снова почти не ложь. - Нельзя так пренебрежительно относиться к своему… - Лухан вдруг останавливается на половине фразы, мутным взглядом смотря куда-то вперёд. Метрах в двадцати от них идёт какой-то юноша. У него высветленные волосы и смуглая кожа. И даже с такого расстояния Мин отчётливо видит, каким агрессивным становится выражение лица незнакомца, когда он так же их замечает. Тёплые пальцы крепко сжимаются на его ладони. И Мин совершенно ничего не может понять, когда незнакомый ему юноша, проходя мимо них, резко задевает плечо Лухана и еле слышно шипит: - Как быстро ты нашёл ему замену. Они проходят в тишине ещё несколько метров, и он, наконец, осмеливается задать вопрос: - Кто это был, Лу? - Человек, который любил Сэхуна, - остекленелый взгляд друга, устремлённый куда-то в пустоту, меняется, как только он переводит его на Мина. Глаза наполняются какой-то безграничной лаской и заботой, - не волнуйся, просто я не ожидал с ним столкнуться. И я даже не заметил, как мы дошли до остановки. Ты ведь сразу пойдёшь домой? - Конечно. Лухан уезжает, а Мин думает, сколько раз за день он уже соврал ему, потому что он собирается идти куда угодно, но только не домой. Где-то на осколках сознания он прекрасно понимает, почему сначала идёт к магазину, где они впервые встретились с Лэем. Затем, не найдя там ничего ему нужного, он направляется в бар и издалека вглядывается в его большие окна, через которые видны лишь пара посетителей и Чондэ, устало протирающий стаканы. Лэй сам находит его в парке. Мин оглядывается по сторонам и слышит за спиной знакомый голос, напевающий: Мне нравятся прогулки, просмотры фильмов, Я хочу знать, на что была похожа твоя вчерашняя мечта. Хочу танцевать, пить и разговаривать всю ночь напролёт... - Сегодня у тебя довольно потерянный вид. - Лэй обходит его со стороны, а затем наклоняет голову, пытаясь всмотреться в лицо. – Ты без наушников. А обычно ты всегда в наушниках. - Когда затыкаешь уши, сердце тоже недоступно. - Значит сейчас твоё сердце доступно? – он лучезарно ему улыбается. А Мин в который раз замирает от того, каким светом искрятся его глаза. Он с упоением наблюдает за тем, как кружатся снежинки при свете фонарей и медленно опускаются на волосы Лэя, который, не дождавшись ответа, говорит: - У тебя глаза похожи на горький миндаль. Это выводит Мина из некоторого транса, и он фыркает. - Глаза как глаза. И это совершенная правда, ведь глаза парня напротив него куда интереснее. - Почему ты здесь? – Лэй немного ёжится и прячет руки в карманы. - Мне страшно идти домой, - он сам не ожидал, что вот так просто скажет унизительную правду. - Хочешь, я провожу тебя? И Мин в который раз соглашается. Между ними снова довольно большое расстояние и абсолютная тишина. Они довольно быстро доходят до дома. Мин смотрит куда-то в небо и знает, что его ждёт дома. - У тебя есть тайна? – задумчиво произносит он. - У всех есть тайны, - Лэй встаёт рядом. На тёмном полотне неба мелькает пара звёзд, а где-то вдалеке летит самолёт. Лэй вдруг делает их средних и указательных пальцев своего рода «решётку» и смотрит через неё на пролетающий самолёт. - Что ты делаешь? - Мин в недоумении рассматривает странного парня. - Ловлю самолёт. Если собрать так сотню, можно будет загадать желание, - он поворачивается к нему лицом. - И что бы ты загадал? - Чтобы Алиса нашла выход из своего Зазеркалья, - Лэй мечтательно смотрит на него и улыбается одними глазами. Мин снова беспардонно любуется им, пытаясь насладиться последними мгновениями. Он вдруг вспоминает: - Знаешь, говорят, что когда ребёнок рождается, чтобы он забыл свою прошлую жизнь, ангел перстом запечатывает ему память, в том месте, где у нас губной желобок. Мин делает то, что хотел сделать ещё в прошлый раз. Он зачарованно проводит пальцем над верхней губой Лэя, спускаясь к нижней, но он никак не ожидает, что Лэй возьмёт обеими руками его запястье, закроет свои глаза и поцелует сначала указательный палец, а потом и все остальные. Мин может видеть густой туман по углам своей комнаты, может чувствовать запах человека, которого уже давно нет в его жизни, может слышать его вкрадчивый голос. Но он так же может видеть, как тепло от поцелуев чужих губ, тонкими струйками бирюзового пара растекается по его ладони, огибая кисть и расползаясь по предплечью. Мин смотрит на то, как подрагивают ресницы Лэя и как его большие пальцы аккуратно поглаживают ладонь. «Поплатишься…» Мин вздрагивает и отдёргивает руку. - М-мне пора, - он даже боится оглянуться, прежде чем скрыться за дверью.