N.A.Her

Это все так же странно, как и нормально. И расширенные удивленные глаза Сынхёна, и собственное механическое отсутствие даже микроскопических сожалений. Джиён прислушивается к себе и понимает, что все действительно так. Он ничего не хочет от Чхве. Ему ничего от него не нужно, и это чудесно. - Спасибо, - повторяет он и улыбается, смотря ему прямо в глаза, - пока. - В смысле «пока»? - Ну… - Джиён правда не понимает, как можно не врубиться в такую простую фразу, - пока, это в смысле все получили, что хотели, теперь можно разбегаться. Сынхён ошалело хлопает глазами и, видимо, от шока даже не сопротивляется, когда Джиён вылезает из-под него и достает из верхнего ящика упаковку салфеток. Молчит он и когда Квон, вытершись, надевает брюки обратно и поворачивается, наконец, к нему. - Или ты хотел что-то еще? Сынхён смаргивает и отмирает. Он сползает со стола, застегивает собственную ширинку и поправляет рубашку. На лице у него сейчас написано такое недоумение, что Джиён едва удерживается от того, чтобы не рассмеяться. Видимо, он и правда все пережил-перестрадал. Его это больше не трогает. По крайней мере, не изнутри. А тело… Ну, против тела не попрешь, так ведь? Он подходит к Чхве и почти ласково подтягивает ему галстук вверх, расправляя складки на рубашке. Сынхён продолжает молчать, и, если честно, Джиёну абсолютно на это… Похер. Минзи заинтересованно следит за удаляющимся мужчиной и кусает колпачок ручки. Он же вроде говорил о ближайшем часе, а уложились они всего минут в тридцать. Шеф появляется через мгновение после того, как лифт, тихо пискнув, уносит их неожиданного гостя на первый этаж. Даже навскидку можно сказать, что настроение у него превосходнейшее. Минзи и сама не замечает, как тоже начинает улыбаться. - Сегодня можно уйти пораньше, - Джиён поправляет прическу и игриво встряхивает плечом, - я угощаю. - Спасибо, - девушка понятия не имеет, что произошло, но такой шеф нравится ей даже больше, чем обычный таинственный знакомый незнакомец, с ног до головы закутанный в какой-то непроницаемый серый кокон. Нет, кокон остался. Такие вещи быстро не рассасываются. Но теперь он окрасился в крайне жизнерадостные цвета. А с этим вполне можно жить. Лифт пищит еще раз, принимая Квона в свое чрево. Он салютует секретарше и втапливает в поверхность кнопку подземной парковки. Все не так уж и плохо, верно? Сынхён кусает губы. Он обязательно потянул бы в рот еще и пальцы, но от этой вредной привычки жизнь его, слава Небесам, отучила. От привычки – да. От Квон Джиёна – нет. Мысли путаются в голове. То, как Джиён посмотрел на него при встрече. То, как он отреагировал на него тогда в туалете. Все это просто кричало о том, что Сынхён нужен ему. Что он тоже хочет начать все сначала. Сынхён даже не поверил в свою удачу поначалу. Как оказалось, совершенно оправданно. «Спасибо. Пока», - шумит в ушах, мешая сосредоточиться. Квон Джиён, которого он знал, никогда не смог бы произнести подобных слов. В кого он превратился за этот год? Нет. Не так. В кого превратил его Сынхён? Он тихо стонет, вплетая пальцы в волосы. Вернуться обратно, начать все с нуля. Подбираться к недоступному больше Квону шаг за шагом, чтобы в итоге пойти ва-банк и напороться на «спасибо. Пока?» Судьба иронична, но справедлива. Сынхён приоткрывает окошко автомобиля и закуривает. В этот же момент мимо проезжает машина, и ему хватает всего одной секунды, чтобы понять, кто именно сидит за рулем. Прежде, чем он осознает, что делает, Чхве поворачивает ключ в замке зажигания и трогается следом, стараясь не потерять автомобиль Джиёна из вида. Они плутают по городу около четверти часа. В один момент Сынхёну кажется, что Квон просто разгадал его и теперь издевается, но наконец машина Джиёна сворачивает на стоянку под внушительным многоэтажным комплексом, и Сынхён спешит припарковаться на другой стороне улицы. Выходить из машины рискованно, но иначе он никогда не узнает, где живет Квон. Не то чтобы он вообще понимал, зачем ему эта информация, но узнать почему-то кажется крайне важным. Он наблюдает из-за угла здания за тем, в какой из подъездов зайдет Джиён, и, подождав несколько минут, следует за ним. Миловидная тетушка-консьержка сверкает на него суровым взглядом и вежливо интересуется, что ему нужно. Сынхён не менее вежливо хвалит ее выбор в цветах одежды, духи и прическу, а потом, когда женщина окончательно теряет хватку, он словно бы невзначай интересуется, на каком этаже живет Квон Джиён. Стоит ли говорить, что информацию он получает незамедлительно? Он отвешивает радостной консьержке еще несколько комплиментов и отбывает обратно в свою машину. Зачем он это сделал? И, самое главное, почему не сделал этого раньше? Раньше, когда только вернулся из Европы. Сломленный и разбитый под гнетом собственного, не желающего помирать, чувства. Уезжая, он же был уверен, что это ненадолго. Ему просто хотелось приручить этого странного смешливого паренька. Хотелось, чтобы тот побыл его какое-то время. Сынхён не хотел, чтобы тот в него влюблялся. И уж тем более не планировал влюбиться сам. И тут так не подфартило. Когда ему показалось, что дело запахло жареным, он сбежал. Красиво так и весьма радикально. В Париж. Ему казалось, что это место будет не хуже и не лучше других, подходящих для того, чтобы забыть о Джиёне раз и навсегда. А на деле каждый задрипанный парижский уголок разве что неоновыми буквами не вопил о том, кого он оставил в пропыленном Сеуле. Сынхён видел его в каждом встречном и поперечном субтильном парне. И даже в некоторых девушках. Видел его отражения в бликах витрин бутиков и окнах подземки. Сынхён сходил с ума. Его хватило на полгода. Полгода, чтобы понять, как же сильно он слажал. А вернувшись, он не смог найти Квона. На старой съемной квартире никто понятия не имел, куда съехал тот странный тихий паренек. На прежнем его месте работы тоже было глухо. Сынхён даже съездил к его родителям, представившись сослуживцем. И ничего. Джиён словно бы стер себя из этого мира, оставляя Сынхёна разбираться со всем совершенно самостоятельно. Что ж, честно. Вполне. Дома пусто и тихо. Сынхён сбрасывает пиджак на стул у дверей и проходит внутрь. Слишком пусто на его вкус. Он падает на диван, подтягивая купленную сегодня газету. Чтобы найти Квона, ему пришлось пойти на радикальные меры и согласиться стать верным оруженосцем на поле бизнес-битв у собственного дяди. Тот уже давно пытался припрячь Сынхёна к семейному делу, особенно после того, как тот с отличием закончил обучение. И вот, надо же, идеальный шанс. Сынхёну как никогда нужны были деньги и, что важнее, ему нужны были связи. Впрочем, к тому времени, как зарплата Сынхёна смогла наконец-то позволить нанять детектива, Джиён нашелся сам. «Ёнгши колорс»? Сынхён разглядывает свежий номер сеульского бизнес-вестника и недоверчиво царапает ногтем фотографию на первой полосе. С фотографии сдержанно улыбается Джиён. Его Джиён. Вернее, уже совсем не его. За тот год, что Чхве отсутствовал, Квон совершил головокружительный взлет по карьерной лестнице. Теперь его, пожалуй, и не достанешь так просто. Джиён из его памяти смеялся, трогательно прикрывая рот рукой. Джиён на фото улыбаться, кажется, не умел вовсе и делал это просто потому, что так положено. Такие дела. Когда Сынхён просыпается, то чувствует себя еще более разбитым, чем когда ложился. Всю ночь ему снилась какая-то странная ерунда, так что ощущение, будто он вообще не спал. Он набирает номер, выклянченный у дяди, и прижимает трубку к уху. - Здравствуйте, приёмная «Ёнгши Колорс», чем могу быть полезна? - Добрый день, - Сынхёну эта девушка не может быть полезна ровно ничем, - меня зовут Чхве Сынхён, я был вчера у вашего шефа мистера Квона. - Здравствуйте, мистер, Чхве, - дружелюбно соглашается девушка, - я могу помочь вам? - Да, разумеется. Не могли бы вы уточнить у вашего начальника, будет ли он на месте сегодня с четырех до пяти? - Вы хотели бы нанести еще один визит? - Да, вроде того, - уклончиво отвечает Сынхён, рассматривая в зеркале собственное не выспавшееся лицо. - Одну секунду. На том конце провода включается какая-то ненавязчивая музыка, и Сынхён показывает отражению язык, оттягивая нижнее веко. На самом деле ему жутко страшно. Страшно, потому что это и в самом деле был какой-то неизвестный ему Джиён. Люди, конечно, меняются, но никогда еще Чхве не слышал, чтобы кто-нибудь менялся так быстро и так сильно. Музыка обрывается на середине очередного перелива. - Алло, мистер Чхве, к сожалению, мистер Квон просил передать вам, что встретиться с вами сегодня с четырех до пяти он, увы, никак не может. Что-то внутри Сынхёна ждало подобного развития ситуации, но все-таки мизерная надежда была. - Но, - продолжает девушка, - может быть, вам будет удобно подъехать так же, как и вчера? Сынхён удивленно задирает брови, и его двойник в зеркале, разумеется, повторяет его жест. - Да, - соглашается он, - отлично. Спасибо. Ровно в пять он шагает в открывающиеся двери лифта на нужном этаже и здоровается с милашкой, которая пялилась на него во время его прошлого визита. - Шеф у себя, - улыбается она. - Спасибо, - Сынхён кивает, а внутри все заходится дрожью. Наполовину сладкой, наполовину соленой. Джиён снимает очки и трет переносицу. Странно, всего за год он успел посадить себе зрение настолько, что ему уже нужны очки? Внутри что-то томительно сжимается, когда Джиён улыбается ему той самой улыбкой с черно-белого газетного разворота. Улыбкой по контракту. Улыбкой на автомате. - Привет, - голос у Квона подозрительно ровный для тех игривых интонаций, что сейчас в нем звучат. - Ты не обидишься, но я взял на себя смелость слегка подправить твой сценарий развития событий. В нем есть некоторые недоработки. - Недоработки? – Сынхён хмурится. Ему все это совсем не нравится, но он не в силах встать и уйти. Он на крючке, и как минимум одному человеку в этой комнате это известно наверняка. Джиён выразительно машет перед собой стопкой бумаг и решительно поднимается. - Пошли? - Куда? – глупо уточняет Сынхён, а Квон лишь зачем-то кивает головой. - Ну, как же «куда»? Разумеется, в отель. У Сынхёна нет сил переспрашивать, поэтому он молча встает и выходит вслед за каким-то неприлично веселым Джиёном. Они на самом деле едут в отель. Причем, не в какой-нибудь представительный люкс или типа того, а в обычный лав отель. И заказывают там самую пошлую комнату. Ту, что с зеркальным потолком. - Иди сюда…- Джиён за галстук затягивает Чхве внутрь и закрывает за ними дверь, - кстати, с тебя половина стоимости. - Да почему?.. – Сынхён кривится, как при сильной зубной боли. - Потому что у нас взаимовыгодное сотрудничество, глупый. А в совместных предприятиях затраты обычно делятся поровну. Даже такие мизерные. За это время Джиён успевает избавиться от пиджака, рубашки и даже брюк. Он стоит посреди откровенно дешевого номера, словно произведение искусства посреди гаражной распродажи, и притягивает к себе, будто мощный электрический магнит. Сынхён считает, что подумать обо всем этом можно и после. Сынхён считает, что сегодня позволительно забыть о некоторых важных вещах. Сынхён считает, что это только сегодня. Завтра все будет по-другому. Джиён манит его к себе пальцем и таким родным движением обнимает за шею, что внутри у Чхве что-то обрывается и с тихим звоном рушится в желудок. Стоны тихими каплями падают на их обнаженную кожу, перемешиваются с потом и впитываются в вызывающе-бордовые простыни. Сынхён гладит нежную кожу на внутренней стороне джиёнова бедра и разрывается между жизнью и смертью. Между да и нет. Между своими желаниями и изнывающим от боли сердцем. Джиён извивается на простынях, гипнотизируя, вгоняя в транс. Белое на бордовом. Неплохое название для картины какого-нибудь художника-импрессиониста. Из Сынхёна херовый художник. Херовый человек. И откровенно херовый парень. И все, что ему хочется, - это стать для Джиёна тем, кем он был до своего бегства в Европу. Но невозможно войти дважды в одну и ту же реку. Поэтому он входит в Джиёна. Снова и снова. Почти ав то ма ти чес ки. Очень-очень близко. Но все-таки недостаточно.