***
— Что там происходит? — Клинок напряженно всматривалась в окно, будто надеялась разглядеть за ним мир шаманов. — То, чего и следовало ожидать, — Девиль говорила тихо, через силу. — Начался шабаш, а это значит, что время пришло. Лулу и Нана держались за руки и смотрели в пол. На их лицах читалась глубокая печаль. Мэри шумно вздохнула и отошла от окна, встав напротив волшебницы в кресле. Погода на улице полностью передавала атмосферу в комнате: черные тучи давно затянули небо, а раскаты грома, по мере приближения, отсчитывали последние мгновения до неизбежного. — Время еще есть, — голос Клинка дрогнул, будто она сама не верила в эти слова. — Мы еще можем собрать больше Семян скорби или… Девушка замолкла, встретившись со взглядом Девиль. Она никогда не боялась увидеть в нем сомнение, но смотреть в глаза, полные смирения и спокойствия, было очень страшно, а Мэри трусихой не была. — На этом все. Энергии отчаяния, что я собрала, достаточно, чтобы создать настоящий портал. Вы поможете волшебницам в истреблении ведьм и расскажете им правду. — Нам придется противостоять сильнейшей ведьме, — тихо произнесла Клинок. — Каждая волшебница на счету. — Но я больше не могу сражаться, — тут же ответила Девиль. — Мне осталось только использовать эту силу во благо, а не породить еще одну ведьму. — Мы ни за что не поддадимся отчаянию, — в глазах Мэри вспыхнул огонь. — И обязательно покажем правду, которую скрывали инкубаторы. — Значит, мое последнее желание будет исполнено. И ее тоже…, — голос Девиль звучал все тише. — Пора. Близнецы крепче сжали руки друг друга. Все три волшебницы перевоплотились. Вспышка молнии в последний раз осветила комнату, и лицо брюнетки показалось абсолютно белым. Стены дрогнули, когда воздух наполнился темной магией, а на полу стали очерчиваться границы портала, который заиграл радужными красками. Зловещий шепот стал доноситься со всех сторон, пространство менялось, преображаясь в жуткий мир с мрачными картинами. Девиль в последний раз подняла на девушек глаза, слабо улыбнулась и обмякла в кресле, склонив голову набок. — Идите, — Клинок махнула рукой в сторону замерших Лулу и Наны, которые немедленно прыгнули в воронку. Утробные голоса окружили Мэри, смеясь или рыдая, сверху опустись черные атласные ленты, пропитанные какой-то густой жидкостью. Звуки смешались и начали прерываться, заглушаемые грозой. Энергия отчаяния начала отступать, возвращая комнате привычный вид, а портал на полу побледнел и уменьшился. Клинок с силой сжала кулаки, затем резко развернулась и, полная решимости, прыгнула в воронку, которая почти сразу исчезла вместе с несостоявшимся барьером. — Прощай, Даяна.***
Скрипка. Теперь Наноха была уверена, что не сошла с ума, потому что мелодия усиливалась по мере продвижения вглубь леса. Девушка не знала, чем ее настолько зацепил этот звук, но чувствовала, что ее тянуло к нему, хотя Самоцвет не реагировал. И это было еще одним поводом злиться на себя, потому что, даже несмотря на то, что волшебница бросила Морти и Ислама одних в доме, она не могла заставить себя вернуться, пока не отыщет источник музыки. Только оказавшись перед порталом в мир ведьмы Наноха смогла немного расслабиться, оправдывая свое поведение чутьем, которое привело ее к барьеру. — «Странно.» Чувство чего-то неестественного и отдаленно знакомого снова дало о себе знать, и альбинос со злостью пнула землю ногой. Она ощущала силу энергии отчаяния, которая исходила из портала, поэтому с чистой совестью забежала в него, рассчитывая убить ведьму, а затем все-таки отвести парней к патчам и с чистой совестью присоединиться к остальным, чтобы раз и навсегда разобраться с Х-судьями, а Лайсерга отдать на растерзание Адель, которая точно преподаст ему урок на всю жизнь. Темные стены и коридор, которому, казалось, не было конца, встретили волшебницу сыростью в воздухе. В тишине Наноха слышала только собственное сердцебиение и дыхание. Мелодия скрипки стихла сразу после того, как она ступила в барьер. Девушка не стала перевоплощаться и, ведомая интуицией, пошла вперед, не тратя время на свой Самоцвет, который не реагировал ни на что, хотя стены этого барьера были словно пропитаны печалью и тоской. Мысли о том, что ведьма могла оказаться слишком сильной и не стоило идти к ней в одиночку, ненадолго задержались в голове Нанохи, уступая место совершенно другим размышлениям: почему ей все это было знакомо? Альбинос не отличалась феноменальной памятью, но могла точно сказать, что в этом ведьминском мире еще не была, однако ее память говорила об обратном, заставляя сомневаться в своем ментальном здоровье. Мелодия скрипки донеслась до Нанохи внезапно, и, несмотря на то, что она была тихой, заставила волшебницу вздрогнуть. Музыка тянулась из глубины коридора, словно призывая следовать за ней, и девушка решила больше не тормозить: она сорвалась с места и побежала как можно быстрее, не заботясь о том, что в любой момент могла наткнуться на фамильяров или попасть в ловушку. Мелодия становилась громче, а темнота рассеивалась: впереди показалась арка, и волшебница, не медля, вбежала в нее. Свет софитов заставил ее зажмуриться, а когда Наноха открыла глаза, то обнаружила себя на огромной сцене, окруженной пустыми трибунами. Волшебница быстро осмотрелась, но ни ведьмы, ни прислужников вокруг не было: она стояла в гордом одиночестве. Скрипка продолжала свою игру. — Где ведьма? — голос хрипел, но потом девушка злобно закричала, ощущая себя героиней какого-то розыгрыша. — Где?! Скрипка замолкла, возвращая Наноху в тишину. Ничего не происходило, а перед волшебницей был только своеобразный амфитеатр, с единственным действующим лицом. Вдруг девушка услышала позади щелчок. Обернувшись, она обнаружила включившийся прожектор, свет которого падал на… — Норико! — Наноха немедленно сорвалась с места и упала рядом с подругой. Нори лежала с закрытыми глазами, не подавая никаких признаков жизни, как бы альбинос не трясла ее за плечи. В какой-то момент девушка осознала, что Самоцвета на волшебнице не было, и паника стала нарастать, учащая сердцебиение и заставляя руки дрожать. Однажды, когда они с Адель и Евой были в другом районе, то стали свидетелями, как одна волшебница по неосторожности дала ведьме разбить ее Самоцвет души, после чего погибла, однако Наноха не думала, что однажды это случится с кем-то, кого она знала. Альбинос четко ощутила подступающее отчаяние. — Ты пришла. Волшебница вздрогнула и уставилась на Норико, которая смотрела на нее пустым пугающим взглядом. Девушка говорила тихо, и ее голос звучал совершенно иначе. — Хорошо, что ты смогла меня услышать. — Нори, где твой Самоцвет? — Наноха была не в состоянии анализировать бессвязные слова подруги; все ее мысли занимало только ее спасение. — И где ведьма? Странная и отчасти жутковатая улыбка не сходила с лица Норико, однако альбинос ее не замечала, сосредоточенная на том, чтобы получить ответ хотя бы на один свой вопрос, но и этого ей не удалось. — Ты по-прежнему не помнишь, — Нори стала серьезнее. — Должно быть отчаяния было не так много. Сколько бы Семян скорби я тебе не давала. — О чем ты? — волшебница не могла уловить смысл сказанного, связав все в логическую цепочку. — Знаешь, мне понравилось быть здесь, — Норико снова улыбнулась. — Но я почти забыла, для чего пришла. Хорошо, что мне напомнили. Я больше не могу поддерживать это тело, магия иссякла. Но прежде, чем я уйду, я оставлю тебе… напоминание… Голос девушки стал затихать, из-за чего Наноха сильнее вцепилась в чужое плечо, призывая объяснить, что происходит. — Надеюсь, это хоть немного поможет… Возвращайся скорее… к нам… Барьер содрогнулся под громкое вступление оркестра. Эхо разносило звук по всей сцене и усиливало его настолько, что альбинос на секунду зажмурилась, закрыв уши руками, а когда снова открыла глаза, то обнаружила, что Нори бесследно исчезла. Наноха вскочила, осматриваясь вокруг, но никого не обнаружила. Громогласный рев заглушил оркестр, пол содрогнулся, отчего девушка только чудом удержалась на ногах. По центру сцены поднялся занавес, которого волшебница не заметила ранее, и в том, что перед ней наконец предстала ведьма, она не сомневалась. Существо грубыми движениями водило в воздухе дирижерской палочкой, управляя невидимыми музыкантами; его руки были заключены в латы, а из сердцеобразной головы торчали сабли. Яркий розовый бант, висящий на шее ведьмы, трепался от движений и привлекал внимание, как и массивный русалочий хвост. Играющая мелодия поначалу показалось грубой и агрессивной, но постепенно наполнилась печальными мотивами, словно рассказывала историю с несчастливым концом. И Наноха слушала ее, не в силах заставить себя перевоплотиться и начать сражение: она чувствовала, как вместе с этой музыкой ее наполняли эмоции, которых она не испытывала раньше, либо не в той мере, что сейчас. Волшебница не сводила взгляд с ведьмы, которая будто не замечала перед собой потенциальную жертву или злейшего врага и продолжала дирижировать. Чешуя на ее хвосте переливалась бирюзовым. — Октавия, — это имя альбинос произнесла по какому-то наитию, не осознавая, чьим оно было и почему сорвалось с языка, но ведьма резко остановилась, обрывая музыку. В какой момент дирижерская палочка превратилась в меч — Наноха пропустила, но успела сделать пару шагов назад, когда оружие опустилось на пол, разбивая плитку. Снова раздался рев такой силы, что весь барьер содрогнулся и начал разрушаться. Девушка старалась удержать взгляд на ведьме, но та начала растворяться вместе со сценой, унося с собой весь шум. Стоило Нанохе вновь оказаться в лесу, как перед глазами у нее все поплыло, из-за чего она осела на землю в попытке прийти в себя. Она начала прокручивать в голове последние события, сама не понимая, зачем: вот они получают послание Анны, из которого узнают, что Х-судьи создают барьер ведьмы; вот шаманы уходят к ним, а Адель и Ева отправляются за близко подобравшимися к деревне ведьмами; вот она получше прячет Семена скорби, а Ислам рвется в бой, но она оставляет его и Морти в доме, а сама уходит за ведьмой, которую почувствовала, а затем… Затем ее Самоцвет снова подвел ее, и никакой ведьмы поблизости не оказалось, а ей пора возвращаться в дом. — «Наверное я все-таки зря осталась, нужно тоже идти к Х-судьям. Но сначала отведу этих двоих к патчам, пусть охраняют их», — подумала Наноха и поспешила назад. С этого момента ни она, ни кто либо другой про существование Норико не помнил.***
Хао медленно осмотрел печать и духов-ангелов, отметив уже знакомые ему символы: такие же он видел в месте, куда попала Опачо, провалившись в портал. И энергия, что пропитала тот мир, ощущалась и сейчас. Шаман не показал ни страха, ни смятения, только холодное безразличие, из-за чего один из Х-судей с ненавистью оскалился, думая о том, что их злейший враг не воспринимал их всерьез. Он неожиданно приказал своему духу атаковать Хао, и тот мгновенно выстрелил. Атака, пронизанная энергией отчаяния не настигла шамана: Дух огня мгновенно закрыл хозяина лапой, приняв удар на себя, однако в следующее мгновение все испытали шок, увидев, что никаких повреждений не осталось, а сам шаман даже не шевельнулся, продолжая сохранять уверенный вид. Судья обомлел, переводя испуганный взгляд с Хао на свою команду с немым вопросом. — Какого черта? — прошептал Трей, первым нарушив тишину. — Он что, может этому противостоять? — Может, атака была слабовата? — неуверенно предположил Джоко. Хао вдруг усмехнулся, и дух-ангел, который пытался его ранить, вспыхнул и рухнул на землю, продолжая гореть. Черные молнии то и дело появлялись в пламени, но оно не затухало, нанося духу серьезный урон. — Его фуриоку сильнее энергии отчаяния? — Усуи не верил своим глазам. Йо пребывал в таком же шоке, а Рен не смог скрыть удивления и замешательства. — Похоже, ты и правда готова пойти на все, — произнес Хао, обращаясь к Жанне и игнорируя всех остальных. — Вот только, это бесполезно. Шаман с самого первого дня в деревне Добби стал замечать следы незнакомой энергии и пытался следовать по ним, ища источник, однако каждый раз терял единственную путеводную нить, пока однажды впервые не наткнулся на странное существо в глубине леса. Хао не стал его отпускать и поджег, однако почти сразу почувствовал, что будто вернулся в то страшное место со странным монстром из металлолома: его духовная энергия наткнулась на неожиданное сопротивление от другой силы. Асакура-старший редко задействовал столько сил, расправляясь с таким мелким врагом, однако это дало ему достаточно информации, чтобы научиться избавляться от подобных ему в разы быстрее. Хао быстро смог «настроить» свое фуриоку и вложить в него именно то, что окончательно уничтожало темную энергию и ее носителей заодно. Шаман быстро смекнул, в каких местах можно было наткнуться на чужеродных существ, и, благодаря этому, тренировался на них, чувствуя, что все они были лишь крохой в сравнении с монстром из портала, которого кто-то одолел одним ударом. Он рассчитывал отыскать такой же мир, но вместо этого в один момент почувствовал негативную энергию, которая перемешалась со знакомым фуриоку Х-судей. Хао не потребовалось много времени, чтобы понять, в чем дело, и что где-то там находился и его брат, чью духовную энергию он уловил чуть позже. Шаман собирался решить проблему раз и навсегда, разобравшись с приставшими к Йо Судьями, а также окончательно убедившись, что может бороться со опасной энергией. — Пришел конец твоим злодеяниям, — «железная дева» распахнулась и исчезла, облачив Жанну в ее боевой доспех. — Теперь ты ответишь за все. Шаманка дала знак, и ее вместе с Хао закрыло в огромном кубе, который сильно походил на внешний вид портала в барьер ведьм: его стенки переливались в неестественном сочетании цветов, полностью закрыв обзор и не пропуская никаких звуков изнутри. — Святая Дева, — Марко едва не пустил слезу. — Ваша решимость сокрушит любого врага. Наконец-то с ним будет покончено, но для этого мы должны оказать должную поддержку. Х-судьи стали настроены более агрессивно. — Это было частью плана, — сказал Йо, нервно разглядывая куб. — Наверняка там внутри такая же атмосфера, как и в барьере. — Тогда им обоим конец, если ведьма достаточно напитается негативной энергией, — кивнул Джоко. — Хотя, тогда и нам тоже. — Но они этого и ждут, — Трей указал пальцем на духов, через которые продолжали проходить черные разряды. — Уверен, что через них темная энергия попадает внутрь. Если честно, я уже сомневаюсь, что если эта ведьма выйдет из-под контроля, то девчонки легко с ней справятся. Она же становится только сильнее. — Но у нас нет выбора, — оклемавшийся Рю обеспокоено смотрел на клетку, которая все больше покрывалась символикой ведьм. Морти уже не держали ноги от увиденного: он даже не представлял, как Йо и остальные будут противостоять такому. И, выбирая между поражением Хао или Жанны, парень не мог проанализировать, какой вариант был бы наименее катастрофическим, потому что ситуация в целом все больше походила на апокалипсис. — Что же делать? — спросил Морти в пустоту. — Осталось пойти на крайние меры, — невероятно серьезный Ислам сжал кулаки. — Какие еще меры? — парень не на шутку испугался, что сейчас его друг просто побежит напролом и умрет на месте. Но Ислам не двигался, несколько секунд напряженно вглядываясь куда-то вперед, а потом набрал в легкие побольше воздуха и заорал: «КОГДА МЕНЯ УЖЕ ВЫТАЩАТ ОТСЮДА?! СКОЛЬКО Я БУДУ ЖДАТЬ, ПОКА МЕНЯ СПАСУТ?!» Морти успел только пару раз моргнуть, попрощавшись с крышей своего друга, как вдруг клетку разрезало пополам так быстро, что он успел разглядеть только блеск лезвия. В следующую секунду его уже схватили за шкирку, и он вместе с орущим другом оказался на земле за шаманами, на лицах которых отразилось облегчение. Ева первой подошла к Йо, с немым вопросом уставившись на стены импровизированного барьера. Ислам уже рвался в бой, выкрикивая все, что успел узнать, находясь в клетке и наблюдая за происходящим. — Что ж, у вас есть выбор, — начал Марко, не теряя времени. — Вы можете присоединиться к нашей миссии, или… Адель с грохотом опустила черенок косы на землю, распространяя вокруг себя сильную магическую ауру. Она прекратила попытки обнять обороняющегося от нее Ислама и медленно повернулась в сторону мужчины. — Присоединиться? — голос волшебницы казался более устрашающим, чем негативная энергия вокруг. — Да я вас всех на куски порежу.***
— Куда они делись?! — даже после третьего забега по дому Нанохе не удалось обнаружить Ислама и Морти. — Меня же не было всего пару минут. Волшебница почувствовала подступающую панику. Несмотря на сохранность тайника с Семенами скорби, пропажа парней показалась ей чрезвычайно плохим знаком. Что-то подсказывало ей, что исчезли они не по своей воле, хотя при этом ни ведьм, ни даже фамильяров поблизости она не ощущала. Девушка вышла на улицу с раздражением отмечая усиление энергии отчаяния, которая нарастала со стороны пустыни. Безумная мысль, что в их доме побывали Х-судьи, показалась ей до ужаса правдоподобной. — «Если ребята сражаются с ними, то однозначно питают ведьму. Думаю, это им и нужно», — Наноха задумчиво посмотрела на свое кольцо. — «Они могли забрать их в качестве заложников, черт!» Альбинос решительно отправилась в сторону пустыни. Толку от нее здесь было мало, так как пробудившиеся ведьмы еще не настигли деревни, Семена были надежно спрятаны, а сидеть и ждать неизвестно чего не было смысла. — «Лучше разобраться с ними, пока все не стало слишком плачевно. Кто знает, насколько эта ведьма напитается прежде, чем выйдет из-под контроля», — рассуждала девушка, ускоряя шаг, как вдруг резко остановилась. — Стоп. Им ведь нужен один конкретный шаман. Самый сильный… Волшебница почувствовала, как ее сердце забилось чаще. Ни для кого не было секретом, кто был номером один в списке на истребление Х-судей, как и не было секретом то, насколько самоуверенным был Хао, что делало их столкновение неизбежным. Девушка не сомневалась: было лишь вопросом времени, когда энергия отчаяния заберет духовные силы Асакуры-старшего, и родится такая сильная ведьма, что моментально сожрет всех шаманов в радиусе своего барьера, который разрастался из-за эксперимента Судей. — Нельзя, чтобы он с ними дрался, — волшебница кивнула сама себе. — А кто его остановит? Наноха вдруг поняла, что никто, хотя бы потому, что аргумент «ну, пожалуйста», был слабоват. Была у нее еще парочка весомых причин, однако это было равносильно тому, чтобы явиться перед ним в облачении волшебницы с Семенем скорби в одной руке и каким-нибудь шаманов в другой, поднести одно к другому и сказать: «Смотри, почему тебе нельзя сражаться с Х-судьями, пока мы не разберемся с ведьмой.» — «Ладно, хорошо, но я ведь могу обойтись и без этого», — от раздумий альбинос начала ходить туда-сюда. — «Просто скажу, что туда нельзя, потому что это поставит под угрозу всю Битву Шаманов. Он может чувствовать ложь, а это чистейшая правда, так что должен прислушаться. Вот только, даже если я притворюсь идиоткой, все равно вызову подозрения…» Девушка устало вздохнула, снова посмотрела в сторону пустыни, а затем рванула в противоположную сторону. — «К черту! Если патчи действительно дорожат Битвой и Великим Духом, то у нас давно должен быть карт-бланш на все. Пусть сами объясняются, связываются со своим боссом, а я просто попытаюсь сократить нам работу.» Наноха не представляла, где обитал Хао с приспешниками, однако точно знала место, где шаман любил появляться и предаваться философским размышлениям. Оттуда она планировала напрячь свою интуицию и начать поисковые работы в надежде наткнуться хоть на кого-нибудь из его свиты и, если до этого дойдет, выбить его местоположение силой. Дерзкий план придал сил и уверенности, что все получится, поэтому волшебница побежала так быстро, как только могла. Пустой склон вызвал у девушки разочарованный вздох, хотя она и не надеялась, что все будет так просто. Никаких шаманов поблизости также не наблюдалось, поэтому альбинос уже настраивала свое шестое чувство, чтобы выбрать, в какую сторону продолжать забег, как вдруг заметила высокий силуэт, который направляла к ней из леса. Длинный черный плащ и такая же шляпа показались ей знакомыми, и стоило мужчине подойти ближе, она узнала в нем Люциуса. Поскольку он почти всегда находился рядом с Хао, Наноха сделала логичный вывод, что пришел он сюда не просто так. — Вижу, ты меня помнишь, — шаман не стал тратить время на приветствие и перешел к делу. — Господин Хао приказал забрать тебя. — Куда? — от удивления девушка забыла, что вообще-то ей нужно было как можно быстрее его найти. — В безопасное место. — Слушай, если вдруг он отправился туда, — Наноха махнула рукой в сторону эпицентра темной магии. — То я никак не могу с тобой пойти. — К сожалению, тебе придется, — Люциус говорил без угроз, однако не давал и шанса усомниться в том, что не уйдет отсюда ни с чем. — У меня приказ господина Хао, и я должен его… Мужчина замолчал. Его взгляд стал тяжелым и был направлен за спину волшебницы. Альбинос обернулась и увидела девушку в форме Х-судей. Она помнила ее среди них: невысокая, с короткой стрижкой и таким же выражением лица, как у всех последователей Святой Девы. В ее руках был пистолет, направленный прямо на шамана, у которого в руке тут же оказался его собственный револьвер. — Отойди, — спокойно произнес Люциус. Наноха быстро смекнула, что это было адресовано ей. Волшебница сделала пару шагов в сторону, чтобы не стоять меж двух огней. Пока между шаманами происходила напряженная игра в гляделки, девушка не могла решить, стоило ли ей убежать прямо сейчас, воспользовавшись шансом, или же начать воспитательную беседу с Судьями о вреде использования энергии отчаяния для своих личных целей. Она не могла уловить у шаманки темную магию, однако из-за своего Самоцвета уже не была ни в чем уверена, поэтому медлила. В конце концов были еще Адель и Ева, которые уже наверняка достигли эпицентра и пришли на помощь шаманам. Волшебница не сразу ощутила на себе пристальный взгляд, забывшись в своих мыслях. Когда она подняла глаза, дуло чужого пистолета было направлено на нее. Едва Люциус дернулся и выкрикнул ее имя, раздался звук выстрела. Нанохе показалось, что она ничего не почувствовала, однако перед глазами появилось небо, а трава слегка защекотала ее по щеке. Затем все ощущения пропали, оставив вместо себя пустоту, которую нельзя было даже осознать. Судья скрылась еще до того, как тело волшебницы упало на землю, а Люциус успел выстрелить. Мужчина сжал зубы и тут же оказался рядом с альбиносом, уже не рассчитывая объясниться перед Хао, который перед своим уходом приказал прийти на этот склон и защитить человека, потому что его чутье подсказывало, что Х-судьи не будут игнорировать факт их общения. Люциус склонился над телом и замер, не обнаружив на нем раны. Крови нигде не было, но и назвать девушку живой язык не поворачивался: холодная кожа, отсутствие дыхания и страшные, пустые, полуоткрытые глаза, в которых не было ничего. Шаман готов был поклясться, что даже мертвые так не выглядели. Он аккуратно поднял Наноху на руки и исчез в лесу, чувствуя, что обязан был так сделать. Чуть вдалеке за это сценой наблюдала дрожащая Тамао, которую следы магии привели сюда. Она в шоке осела на землю, ощущая подступавшие слезы и пытаясь понять, что ей делать. В высокой траве мелькнул белый хвост.