Западня

- Поздравляю, молодожен! - подкравшийся сзади Кейн, сильно стукнул приятеля по спине, так что от неожиданности, Дженсен едва не пролил бокал с пузырящимся шампанским прямо себе на камзол. - Крис, поосторожнее, чертяка! - воскликнул он, отставляя почти нетронутый бокал в сторону. - Чувствую себя на собственной свадьбе как на похоронах, также тоскливо и скучно, - пожаловался Эклз, утаскивая друга к нише с диванчиком. - Да ладно тебе, прибедняться, Дженс. Твой новоиспеченный супруг не сводит с тебя преданных глаз, готовься к горячей ночке, счастливец. - Ты шутишь? - скривился Дженсен, будто проглотив горсть незрелого крыжовника. - Мальчишка – пуганый девственник, воспитанный при монастыре: наверняка скучный и глупый, не знающий толком ни светских манер, ни обхождения. Если бы не требование отца немедленно жениться – взял бы я себе в мужья этого неотесанного мужлана. Кейн сочувствующе хмыкнул, припоминая давнишний разговор с другом. Дженсен Эклз – младший сын герцога Алана Эклза с детства был обручен с Данниль Харрис – дочерью старого друга и соратника отца, пока однажды, лет в шестнадцать не заявился к родителю с просьбой об аннулировании помолвки, признаваясь,что предпочитает свой пол. Что ж, сексуальные предпочтения жениха нередко становились причиной отменой свадьбы, так что здесь сложностей не возникло, и на несколько благословенных лет, Дженсен и думать забыл о тяготах семейной жизни, обольщая многих изящных красавцев при королевском дворе, пока отец не завел с ним новый разговор о браке. - Дженсен, тебе уже двадцать два, самое время обзаводиться семьей, - безапелляционным тоном заявил Алан Эклз сыну, сразу давая понять, что настроен решительно и никаких отговорок не примет. Подумав, что ничего страшного не произойдет: после женитьбы, Дженсен и дальше мог бы находиться в свите короля и вести практически тот же образ жизни, что и раньше, он, скрепя сердце, согласился на вынужденный брак. В качестве жениха, отец предложил ему младшего сына баронета Джарельда Падалеки, владеющего обширными виноградниками на юге Франции и Италии и земельными владениями в Новой Англии, не считая множества серебряных рудников в различных странах. - Это очень выгодный и перспективный для нашего рода брак, - важно изрек старший Эклз. - Породнение с кланом Падалеки укрепит наши позиции в бизнесе в Европе. Дженсен безразлично пожал плечами: будучи младшим сыном, он почти не участвовал в семейных делах, всем заправляли отец и Джош – старший брат. Его мало волновал будущий жених, тем более, что при визите дома Падалеки, тот оказался очень юным и застенчивым, что уже понравилось Дженсену. С рыжеволосой красавицей Данниль Харрис он порвал, главным образом, из-за ее стервозного и вздорного характера, так как получать сексуальное удовлетворение, можно было бы и на стороне, благо, желающих согреть постель лорда Эклза хватало с лихвой. Восемнадцатилетний Джаред Падалеки воспитывался в монастыре, покорно выполняя волю отца, готовый посвятить свою жизнь служению Богу, и так бы произошло, не поступи честолюбивому Падалеки-старшему, предложение от герцога Эклза породниться семьями. Баронет раздумывал недолго, тут же забирая младшего сына из монастыря: герцогу нужен был только парень, подрастающая дочь Меган его не интересовала. Так, Джаред, знавший наизусть сотню молитв из часослова и привыкший к монастырскому распорядку, оказался поставлен перед фактом срочной женитьбы, но испугаться или расстроиться попросту не успел, с первой же встречи, влюбившись в будущего мужа – зеленоглазого красавца с безупречной выправкой и смущающим взглядом из-под длинных ресниц. От накатившего восторга, его охватила ужасная робость; на свиданиях- всего нескольких и обязательно в присутствии других родственников, как требовали того правила приличия, Джаред не мог вымолвить и пары слов, лишь краснея и лепеча что-то маловразумительное, отчего у себя в спальне приходил в отчаяние, успокаиваясь только при мысли о будущей свадьбе. Совсем скоро ему предстояло взять фамилию мужа и переехать в его родовой замок - в поместье, расположенное недалеко от столицы. И от предвкушения счастья у него кружилась голова. Выслушав последние напутствия и поздравления, новобрачные отправились в спальные покои, Дженсен, согласно традициям, поддерживал младшего супруга под локоть и дежурно улыбался, меланхолично размышляя, о сегодняшнем бале при дворе. Эх, если бы не свадьба, танцевал бы он сейчас с каким-нибудь хорошеньким мальчиком, нашептывая в мило краснеющее ушко, не совсем пристойные комплименты, чтобы потом зажать своего кавалера в плохо освещенном углу замка, хоронясь дрожащего пламени больших свеч в стенных канделябрах, плачущих тягучими слезами воска. Шедший впереди молодоженов, слуга, распахнул широко двери спальни и почтительно поклонившись, ускользнул прочь, оставляя лорда Эклза и его молодого мужа наедине друг с другом. Немедленно отпустив, чужую горячую ладонь, Дженсен с наслаждением опустился в кресло и откупорил с негромким хлопком бутылку шампанского, стоявшую в наполненной льдом, серебряной чаше. Джаред неловко переминался с ноги на ногу, не зная, что ему сейчас делать, затем нерешительно подошел к огромному брачному ложу с горой кружевных подушек и белоснежным покрывалом, покрытым лепестками белых роз, почти сливавшихся с бельем и выдававшим свое скромное присутствие лишь еле уловимым ароматом, и притулился на самом краешке. Кинув быстрый взгляд на темные вихры жениха, непослушно вьющиеся на концах, несмотря на тщательную укладку, Дженсен сразу же вспомнил другие, немного похожие, заставлявшие и сейчас, заходиться сердце в бешеном ритме. Том Уэллинг – рослый, широкоплечий красавец, сильный и уверенный, и в то же время, мягкий и податливый, единственный из многих, запал в душу, и с губ Дженсена уже готовы были вырваться слова признания, как неверный любовник метнулся в постель королю, оставив позади себя шлейф из разочарования и боли. Ему удалось постепенно избавиться, от преследующей даже в толпе, пустоты, но временами старая боль давала о себе знать, как напоминает ревматику ломота в суставах перед дождем. Джаред легким покашливанием привлек внимание к себе, растерянно изучая, задумавшегося супруга. «Сейчас придется трахать это бесчувственное бревно, изображая пылкую страсть, и отмазаться ведь не получится – иначе брак аннулируют. Женишок, поди ждет, с нетерпением. Вон, глаза как поблескивают», - с досадой подумал Дженсен, мечтая лишь об одном: улечься в кровать и проспать до позднего утра. - Джаред, скажи, чего ты ждешь от нашего брака? - спросил он у молчаливого мужа. Тот смешно и испуганно вскинулся, напоминая лохматого щенка, сделавшего лужу в неположенном месте. - Любви и уважения, доверия и взаимопонимания, - начал он официально. - И много-много счастья. И детей, конечно. Если бы Дженсен не чувствовал себя сейчас так паршиво, он бы не удержался от смеха, видя воодушевленное и пылающее ярким румянцем, лицо наивного юнца. - Эту галиматью тебе в монастыре втолковали? - расплылся он в кривой усмешке. - Да... то есть нет... не знаю, - еще больше покрасневший Джаред вцепился изо всех сил в покрывало, словно в спасительную соломинку. Скорее всего, в любое другое время, Дженсен не был бы так жесток, но сегодня на него нахлынуло разом все: и раздражение на отца, вынудившего его жениться на никчемной бестолочи, воспоминания о Томе, прошедшем безжалостно по осколкам его сердца, топча, то немногое хорошее, что у них было, досада на многочисленную толпу гостей, лицемерно улыбавшихся и поздравлявших его, а за спиной, шепотом обсуждавших его странный выбор. - Вот что, Джей, - протянул он, насмешливо улыбаясь. - Давай, расставим все точки над «i». Мне лично не нужна ни эта женитьба, ни тем более, ты. Прости, за откровенность. Понимаю, что в монастыре тебе забивали голову всякой ненужной дребеденью, но в реальном мире все обстоит совершенно по-другому. Браки совершаются не на небесах, а в конторах юрких нотариусов, скрепляющих контракты и договора, печатями и подписями. Все остальное – пустой антураж и сказка. Для меня, это, – Дженсен кивнул на обручальное кольцо на безымянном пальце, - ничего не значит и не меняет. Я проведу в родовом поместье пару недель, для приличия, а потом вернусь в столицу, ко двору. А ты останешься здесь, - безжалостно припечатал он. - Иногда я буду здесь появляться, король всегда выбирает мой замок для кратковременного пристанища во время охоты, так что не видеться совсем у нас, к сожалению, не получится, но я сделаю все, чтобы наши встречи были как можно реже. Джаред слушал мужа и не слышал. Неужели, он настолько ненавистен Дженсену, что тот не желает его даже видеть? Тогда зачем весь этот фарс? Джаред искренне не понимал, что сделал не так. Может все дело в его внешности, Дженсен ведь красавец, а у него самая зауряднейшая физиономия, да и рост слишком высокий. Он потерянно раскачивался на кровати, не зная, что делать и желая испариться или оказаться в своей комнате, среди привычных книг и молитвенников. Но Дженсен неожиданно подошел к нему и кончиками пальцев слегка приподнял его подбородок, заглядывая в глаза. - Успокойся, я не собираюсь тебя третировать и обижать. Можешь тоже наслаждаться свободой, в рамках приличий, разумеется. Никакие сплетни и слухи не должны просочиться сквозь стены нашего замка, - цинично заявил Дженсен. - А теперь, пора в постель, раз мы все обговорили. Джаред судорожно вздохнул, невольно хватаясь за ворот белого камзола, вышитого золотыми нитями, будто, муж собирался наброситься на него, срывая одежду. Дженсен скривился, отступая на шаг. - Надеюсь, ты сберег невинность до свадьбы? - осведомился он издевательским тоном, нисколько не сомневаясь в чистоте жениха. - Да... сэр, - тихо ответил Джаред, вгоняя своим обращением, Дженсена в еще большее уныние. - Ты меня еще, Ваша Светлость, назови, - раздраженно проговорил он, воспринимая будущую брачную ночь, как пытку. - Ты хоть имеешь представление о том, что должно произойти? Джаред молча кивнул: горло перехватило спазмом, заговорив лишь через минуту: - Брат рассказал мне... - Вот и отлично. Иди в умывальню и приведи себя в порядок, - скомандовал Дженсен, начиная раздеваться. - Все, что тебе понадобится, находится в шкафчике слева. Опустив голову, Джаред послушно побрел в ванную: не так, он думал, пройдет его первая ночь после свадьбы; он надеялся, что Дженсен будет добрым и нежным, но увы, внешность партнера оказалась обманчива: зеленые колдовские глаза излучали не любовь, а безразличие, к нему, его супругу на всю жизнь. «Получается, Дженсен, еще и лицемер», - по-детски наивно рассуждал Джаред, намыливая губку. - «Перед алтарем говорил о том, что любит, а на самом деле»... - то ли под воздействием шампуня, то ли от горечи разочарования, его глаза заслезились. - «Главное – пережить сегодняшнюю ночь, а потом этот дьявол с искушающими глазами оставит меня в покое», - успокаивал он сам себя, входя в спальню. - Ну ты, застрял, - прокомментировал Дженсен, уже успевший раздеться и растянуться на кровати . - Наверное, готовился морально подставить мне свою нетронутую задницу. От пошлого высказывания Джареда невольно передернуло, захотелось поскорее разделаться с так называемым, супружеским долгом, а потом уже всласть погоревать над судьбой. Он лег рядом, на ходу сдергивая полотенце, которым обвязался вокруг бедер после ванны и прикрыл глаза. Дженсен смотрел на обнаженную, худую и нескладную фигуру, с выступающими ребрами и не испытывал ровным счетом ничего – ни малейшего возбуждения, словно очутился в постели не с мужем, а младшим братом. Вздохнув, он подумал, что не зря вспомнил старинный обычай, помогающий «разогреться» даже старым и немощным и предусмотрительно захватил с собой заветное снадобье. Джаред услышал негромкий булькающий звук и распахнув глаза, увидел перед собой бокал с шампанским. - Выпей, это тебе поможет расслабиться, - тон Дженсена, не давал усомниться, что это не просьба, а приказ. Джаред послушно залпом опрокинул в себя прохладный напиток, ощущая на языке непривычное, легкое покалывание. Несколько минут они лежали молча и не шевелясь, будто спящие, а потом Джареда, словно подбросило: его тело охватил непонятный жар, концентрируясь в паху, заставляя немедленно схватиться за воспрявший член. Ему стало невероятно стыдно, что может о нем подумать Дженсен, увидев, что его супруг похож на животное в период случки. Но Дженсен, к его изумлению, лишь удовлетворенно хмыкнул и положил свою невероятно горячую ладонь ему на грудь, слегка поглаживая моментально затвердевшие соски. - Уже течешь, моя девочка? - осведомился он, понимающе усмехаясь. - Да, этот афродизиак проверен несколькими поколениями рода Эклзов. Джаред протестующе дернулся в сторону, чувствуя себя в ловушке, но Дженсен только сильнее сжал его в объятиях. - Не беспокойся, я постараюсь быть аккуратным, - пообещал он, тоже прихлебывая золотистое шампанское, прямо из бутылки. - Сейчас Дженсен Эклз покажет тебе класс, малыш, - добавил он уже хмельным голосом: сегодняшней ночью перед ним будет метаться на простыне, не опостылевший и навязанный отцом муж, а прекрасный и ставший снова доступным Том Уэллинг, просящий поскорее сделать его своим. Сегодняшней ночью можно притвориться счастливым, стараясь не думать о завтрашнем горьком похмелье, живя лишь мигом. И Дженсен уже давно узнал ему цену. Лежа на развороченной постели, изнеможенный Джаред, прислушивался к сопевшему рядом супругу, собственнически забросившему на него, руку. Его тело было приятно расслаблено и удовлетворено, вкусив сполна запретного ранее плода, но на душе было гадко и больно. И больно было не потому, что Дженсен всю ночь называл его другим именем, жарко целуя и лаская, а от осознания того, что он все равно его любит. Чертова Дженсена Эклза, ставшего теперь его личным наваждением и проклятьем.