О пользе и вреде сна в общественном транспорте

Капитан баскетбольной команды — Антон Ерофеев — прижал свою тёплую и чуть шершавую ладонь к лицу Гриши, нежно глядя ему в глаза. Было так хорошо! Они были только вдвоём в квартире. Правый бок чуть грела батарея. Томление заструилось по жилам, обдавая дополнительным теплом. Пухлые губы были так близко, обещая поцелуй, что Гриша закрыл глаза и потянулся им навстречу, но тут раздался звонок. — Милый, открой дверь, — попросил Гриша. Совсем незнакомый голос прямо над ухом задиристо отозвался: — Зай, ты с краю — ты и открывай. Гришу как холодной водой окатили. Иллюзия уютной квартиры тут же разлетелась, являя салон автобуса и смеющиеся глаза парня, глядящего на него. Ладонь Антона на лице оказалась обтянутым клетчатой рубашкой плечом, а батарея — бедром соседа. Да и какая, к чёрту, батарея, если июнь месяц на дворе? Через секунду произошедшее дошло до ещё дремлющего сознания, и к щекам прилила кровь. Гриша попытался отодвинуться, но он и так сидел на самом краю, поэтому чуть не упал в проход из-за своих глупых дёрганий. И ладно бы парень был несимпатичный — было бы не так стыдно. А то настоящий красавец — тёмные густые волосы, чёрные брови, серые глаза и красивые, чуть полные губы. Плечистый, но стройный — как раз в Гришином вкусе. И зачем он только об этом подумал? — И… извини, — сказал Гриша. — Да не переживай, — улыбнулся сосед, и у Гриши аж засосало под ложечкой, до чего он стал красивым, — тут всего несколько человек кроме нас. Гриша осторожно обернулся и тут же наткнулся на смеющиеся глаза сидящих сзади бабушек. Быстро переведя взгляд дальше, он увидел двух хихикающих и перешептывающихся девушек, а на сидении до них — хмурого парня, демонстративно смотревшего в окно. Пухлая кондукторша и вовсе улыбалась во все свои многочисленные золотые зубы. В этот момент Гриша понадеялся, что какая-нибудь добрая сила спасёт его от этого ужаса. — Ты выходишь? — спокойно спросил его невозмутимый сосед. Глянув в окно и примерно различив знакомый пейзаж, Гриша рванул к выходу. И только когда автобус закрыл двери и уехал, он понял, что вышел на две остановки раньше. — Не там вышел? — спросил брюнет, с интересом глядя на его меняющуюся мимику. Гриша залился краской и попробовал спастись от позора бегством, но его тут же нагнали. — Эй, серьёзно, не переживай, — дружелюбно улыбнулся парень, протягивая руку. — Я — Ваня. — Гриша. — Я в магазин собрался, а так-то мне тоже надо было позже выйти. Ты ведь тоже из второй общаги? — Да, — удивлённо сказал Гриша, не понимая, как он мог не заметить такого красавца. — Вот и я оттуда. Пойдём вместе? Всё ещё смущённый Гриша никак не мог решить: сбежать или всё-таки остаться. Ваня, не дожидаясь, просто пошёл вперед, и ноги Гриши сами догнали его, подстраиваясь под широкий шаг. В конце концов, когда ещё выпадет случай поболтать с таким симпатичным парнем. К тому же, оставалась небольшая вероятность, что Ваня не расслышал слово " милый", или просто списал на оговорку. Но ведь весь автобус отчего-то смеялся! — Ты всё ещё об этом думаешь? — выдернул его из неприятных мыслей Ваня. — Это… — Это — ничего страшного. В автобусе было от силы человек семь. Уверен, они и поняли что-то только благодаря твоей реакции. Сидел бы спокойно — никто бы и не заметил, — подмигнул Ваня. Теперь на пассажиров Грише уже было наплевать — они далеко. А вот Ваня близко, и он всё понял. — Нечего краснеть, — подбодрил его Ваня. — Тоже мне невидаль. — Ты… — с надеждой посмотрел на него Гриша. — Ага, тоже. У нас, похоже, вообще много общего, — улыбнулся Ваня. Гриша потупил взгляд — это ещё ничего не значило. Если по какой-то случайности два гея знакомятся, совсем не обязательно, что они тут же кидаются друг другу в объятия и занимаются безудержным горячим сексом. Да и вряд ли красавцу-Ване мог понравиться такой, как Гриша — худощавый, в очках, с болезненно-белой кожей… Нет, конечно, мама часто говорит, что такую, как у него, копну кудрявых каштановых волос встретишь не у каждого, но это ж мама. Единственное, что нравилось самому Грише в себе — это большие зелёные глаза. И всё. Одним этим никого не очаруешь — это и без пояснений понятно. Видимо, просто судьба такая — мечтать о красивых парнях. Раньше он фантазировал только о капитане баскетбольной команды университета, который, кстати, и виноват в том, что Ваня в курсе лишних подробностей Гришиной жизни. Но теперь, похоже, у его мечтаний появится новый герой. За размышлениями он и не заметил, как они зашли в магазин. Замерев у одной из полок, Гриша задумался о том, как бы это было хорошо, если бы вот так, неожиданно, он встретил красавца-гея. Конечно, не факт, что у них всё бы так легко сложилось, но было бы это просто замечательно! — А ты мечтательный, — улыбнулся Ваня, материализуясь рядом. — Да нет… — смущаясь, ответил Гриша. — Наверное, творческая личность? — Не то чтобы… — Пишешь стихи? — Немножко… Это случалось крайне редко, и он никогда не был доволен результатом. Да и проза была ему куда ближе: фанфики, истории про космические войны и свидания в японских садах под луной. — Рисуешь? — Иногда… Гриша вдруг подумал, что просто обязан нарисовать Ваню. А вот если бы его ещё позировать уговорить… Но это всё так двусмысленно… — На лицо романтическая личность, — поставил «диагноз» Ваня, озорно улыбаясь. — А я вот больше технарь. Собрать, разобрать, припаять, приклеить — это ко мне. Щекам опять стало жарко. Гриша понял, что краснеет, и поспешил отвернуться, замаскировав свою неловкость под желание взять йогурт. — Ты ещё просто не привык ко мне, — сказал Ваня, хлопнув его по плечу. — Тебе ничего не надо купить? Гриша вспомнил плачевное состояние своего холодильника и подумал, что не иначе судьба столкнула его с Ваней. — Твоя корзина больше моей, хотя это я собирался в магазин, — заметил Ваня, когда они с полными корзинами продуктов стояли на кассе. Он снова широко улыбался, и Гриша захотел, чтобы его сердце просто взяло и перестало делать все эти «у-у-у-ух» вниз и обратно. Это было довольно пугающе, а он, между прочим, собирался провести ещё долгую и счастливую жизнь! Очередь теснила их друг к другу. Гриша заставлял себя отводить взгляд и отвлекаться на что-то другое, но всё неизменно заканчивалось разглядыванием широких плеч впереди стоящего Вани. Клетчатая рубашка, на которой он так беспечно спал ещё полчаса назад в автобусе, натягивалась и исходила складками, вторя движениям сильного тела под ней. Гриша вздыхал, кусал нижнюю губу, пытался посчитать в уме, во сколько обойдётся ему сегодняшний поход, но ничего не срабатывало. Он всё больше краснел, возвращаясь взглядом к спине и профилю Вани. — Такое ощущение, что ты из-за какой-то вселенского масштаба катастрофы убиваешься, — заметил Ваня. — С учёбой проблемы? — А… да… Что-то вроде того, — улыбнулся Гриша, отводя взгляд. — Наверняка, математика, — со знанием дела кивнул Ваня. Гриша только фыркнул. У него не только не было с ней проблем — он даже решал её за других. Вот только делал это не по доброй воле… Мысль об этом заставила его немного погрустнеть. Одно хорошо — воспоминание о главной проблеме своих студенческих будней, наконец, смогло выбить из его головы неправильные фантазии о Ване. В конце концов, они только что встретились, и не дело это — позволять себе такие мысли. У него всегда всё на лице написано, и Ване вряд ли приятно, что какой-то первый встречный мысленно лапает его. Грише очень не хотелось испортить впечатление о себе перед таким милым человеком. Ведь он не отпрыгнул, не скривился, не поглумился, став очевидцем такого фиаско. И даже, как ни в чём не бывало, общался. И не постеснялся позвать с собой в магазин. И, поймав пару взглядов, не плюнул и не дал в морду, что наверняка сделал бы каждый первый. — Ну, вот. А я хотел предложить тебе помощь. Но математика — единственное, в чём я силён. — Если хочешь, я могу тебе с чем-нибудь помочь, — предложил Гриша. — У меня повышенная стипендия. — А чего же ты тогда вздыхал? И тут Гриша понял, что попался на вранье. К счастью, подошла Ванина очередь, и он отвлёкся на кассиршу, давая Грише время для того, чтобы что-то придумать. Но паника оттого, что Ваня сейчас точно решит с таким идиотом не общаться, мешала думать. Ваня дал ему такой лимит доверия, а он не оправдал. Но он ведь совсем не такой! И тут Гриша понял, что надо просто сказать, что переживает о том, что в этот раз не удастся получить стипендию. Это сделает всё логичным, но… Снова соврать… Конечно, Ваня никогда это не сможет проверить — они в любом случае вряд ли будут ещё общаться — но сознательно врать язык просто не поворачивался. Наконец, рассчитали и Гришу, и они вышли на улицу. — Не заморачивайся, — сказал Ваня. — Я сам виноват — лезу в душу, хотя мы только встретились. Гриша во все глаза уставился на него. Он не мог поверить, что такие люди вообще существуют. — Не смотри на меня так — я же признал, что облажался! — смущённо почесал макушку Ваня, и стал просто до невозможности милым. — Давай сюда пакет, а то мне кажется, ты скоро его по асфальту волочить будешь. — Нет-нет, я сам! — пакет был, действительно, увесистым, да ещё и огромным. — Мне не то, чтобы тяжело, просто неудобно. — У меня есть пакет поменьше. Хочешь, в него переложим? — Да тут идти-то… Ваня взял его за руку и поволок к ближайшей лавке. Поставив поклажу, он достал из кармана ещё один пакет и ловко перекинул в него половину продуктов. Нести дополнительный образовавшийся пакет тоже взялся он. Гриша попытался отобрать его обратно, но Ваня лишь с улыбкой уворачивался, потом и вовсе перейдя на бег. Гриша, не будь дураком, бросился за ним, но догнать и близко не получалось. В конце концов, Ваня остановился и подождал его. — Мне не тяжело, — сказал он, даже не запыхавшись. — Мне… тоже. Вышло обиженно и с одышкой. Гриша снова смутился. Ваня явно дурачился, и дуться было не на что. — Надо было сначала сказать тебе, что я выступаю от общаги на короткие дистанции. — Теперь буду знать, — сказал Гриша, снова потянувшись за пакетом. — Нет, я тебя провожу. Ты на каком этаже живешь? — На пятом, — мстительно ответил Гриша. — А я на втором, в двести четвертой. Будем ходить в гости друг к другу. Гриша промолчал, подумав, что это предложение, наверняка, просто какое-то представление Вани о дружелюбии и на самом деле ничего под собой не имеет. В любом случае, совсем не хотелось омрачать их беззаботное общение своими проблемами. — Тоже в четвёрке живешь? — улыбнулся Ваня, легко взбегая по лестнице. — Ага… — А мне на следующий год обещали комнату на двоих дать, но не знаю, получится ли. Я не во всех соревнованиях в этом году участвовал. — Это здорово! Я бы тоже так хотел, но мне участвовать в беге — только позориться, — признался Гриша, преодолевая четвёртый этаж. — Так бег — не единственная возможность. Хочешь, я познакомлю тебя с ребятами, которые занимаются распределением и всем в этом духе? Они тебе подскажут, чем можно отличиться, чтобы на нормальную комнату наскрести. — Было бы неплохо… — Куда сейчас? — спросил Ваня, разглядывая ряды дверей. — У меня ещё не было друзей с пятого этажа. Так что я здесь первый раз. — У нас на этаже ничего интересного и нет, так что не удивительно. Пятьсот седьмая — моя. Но… Язык не повернулся сказать, что лучше с ним не идти. Соседи, не стесняющиеся приводить и по пять друзей, вряд ли обрадуются посторонним с Гришиной стороны. Ваня, так и не услышав продолжение фразы, улыбнулся и зашагал к комнате. — Всем привет! — бодро выкрикнул он, входя. И Гриша поспешил за ним, чтобы в случае конфликта принять удар на себя. — О, Ваня, это ты, что ли? — удивился второкурсник Вадим, развалившийся в одних семейках на кровати с ноутбуком. — Каким ветром? — Встретил Гришу и напросился на чай, — улыбнулся первокурсник. — Ммм, — старший окинул неприязненным взглядом соседа и снова посмотрел на Ваню. — Ща остальные подтянутся, может, в картишки резанёмся. Ты с нами? — Да нет, наверное. Я только за чаем. — Так ты садись. Ща Гриша всем сделает, — Вадим зло глянул на соседа и поинтересовался: — Чего застыл? Гриша молча развернулся и поплёлся с пакетом на кухню. Из-за только что закрытой двери послышался смех, отчего стало окончательно паршиво на душе. Ваня, наверняка, ожидал, что Гриша такой же, как он — смелый, активный, с кучей друзей. Но реальность оказалась полностью противоположной. Гриша был всего лишь мальчиком на побегушках. Конечно, такой друг никому не нужен. Сейчас Ваня ещё расскажет, что Гриша гей, и проживание до конца этого года станет окончательно невыносимым. Скорее бы этот последний дурацкий экзамен! Настанут долгожданные каникулы, а на следующий год, может, повезёт попасть в другую комнату. Едва Гриша успел набрать воды в чайник, как в кухню зашёл Ваня. — Извини, что, ничего не зная, напросился. Я, как всегда, поспешил, — сказал он. — Да ничего, — не глядя на него, ответил Гриша. — Да, но комнату тебе точно надо менять. Я догадывался, что Вадим не очень приятный человек, но что-то он явно перебарщивает. Но ты приходи ко мне, если что. Мне с соседями повезло — хорошие ребята — возражать не будут. Кто бы сомневался, что к Ване хорошо относятся. С таким человеком, наверное, вообще невозможно было по-другому. — До конца года осталось совсем немного, переживу как-нибудь, — сказал Гриша. — Ты на лето домой? — догадался Ваня. — Да, — Гриша поставил чайник на плиту. — А последний экзамен когда? — Через четыре дня, — помрачнел Гриша. — А у меня завтра сосед уезжает — он сегодня отстреляется, отличник вшивый. Хочешь, я спрошу, можно ли тебе на его место? — Да зачем ради четырёх дней столько проблем? — сказал Гриша, не веря в такой лёгкий уход от проблем. Он сам слышал, как Ваня над чем-то смеялся с Вадимом. Так что никакой гарантии, что на втором этаже его не ждут ещё большие неприятности. — Да, вроде, никаких проблем. Я помогу перетащить вещи, если тебе сложно. Гриша представил, как его соседи будут глумливо смотреть на его жалкое бегство, проходящее по их плану, и вздохнул. — Ничего, в будущем году повезёт больше… — Ты — настоящий оптимист, — радостно хлопнул его по плечу Ваня. — Да и я опять, не разобравшись, лезу не в своё дело. Видимо, не всё так плохо, как мне показалось. Блин, дурацкая привычка — делать поспешные выводы! Кроме математики нигде не пригождается. Гриша даже, не удержавшись, улыбнулся его непосредственности. *** На следующий день Ваня снова зашёл в комнату пятьсот семь, переключая внимание на себя и этим спасая Гришу. Оказалось, они все вместе участвовали в соревнованиях по легкой атлетике, поэтому второкурсники принимали его за своего. Гриша, конечно, был рад передышке, но поучить всё равно не получалось, потому что Ваня активно вовлекал его в их занятия, видимо, стремясь сдружить с соседями, но не учитывая того, что Гриша не умеет играть в карты. В итоге у него на следующий день весь лоб болел от щелбанов. Хотя за то, что благодаря игре и помощи Вани, ему удалось поставить не один Вадиму, он с удовольствием пережил бы не один такой вечер. Но весь следующий день пришлось просидеть за шпаргалками для пересдачи Вадима, и Ване просто не давали отвлекать Гришу от «общественно полезного дела». Через день — сидеть за компьютером, чтобы помогать всем троим второкурсникам по интернету. Было ужасно обидно просиживать штаны, чтобы какие-то лодыри зарабатывали за его счёт пятёрки, но Гриша успокаивал себя тем, что в будущем году пришлось бы учить всё то же самое. А днём позже, наконец, настал его собственный экзамен. Сдал Гриша, как и ожидалось, на пятёрку, и, окрылённый, вернулся в общагу к собранным чемоданам и билету до родного городишки. Он не мог поверить, что этот ужасный год для него закончился. — Я же говорил, что он рано придёт, — не отрываясь от просмотра сериала по ноутбуку, сказал Вадим. — Гришуль, тут такое дело. Романовский совсем озверел и завалил нашего другана на вчерашнем экзе. Мы пообещали ему, что ты поможешь с пересдачей, — заулыбался второй сосед. — Ничего, уедешь завтра. У Гриши чуть ноги не подкосились. От бессилия его охватило настоящее отчаянье, заблестевшее в уголках глаз слезами. Таких идиотов с их дурацкими пересдачами тут пруд пруди. Мало того, что он весь год за четверых горбатился, так ещё и пол-лета тут торчать? Но что он мог? Чтобы не расплакаться при них, Гриша быстро вышел из комнаты, гневно сжимая кулаки. Сегодня должен был быть день его освобождения, а не распространения учебного рабства на ещё одного «господина». Его рейс был через три часа — он взял ближайший, рискуя не попасть на него, если задержится на экзамене, лишь бы быстрее уехать отсюда. Вряд ли соседи за это время все дружно покинут комнату, предоставляя ему отличный шанс сбежать. Неуверенно переставляя ноги, Гриша спустился на второй этаж и остановился у комнаты двести четыре. Он едва не завизжал, как девчонка, когда Ваня, подкравшись сзади, ущипнул его за бок. Брюнет довольно рассмеялся удавшейся выходке. — На чай пришёл? — Э… — сказал Гриша, забыв обо всем на свете из-за находящегося слишком близко лица Вани. — И правильно сделал, что пришёл, — сказал он. — А то что это всё я у тебя сижу? Он широко распахнул дверь. — Это Кирилл, — махнул он на улыбнувшегося соседа. — Гриша. Они обменялись рукопожатиями. — Как экзамен? — осведомился Ваня, ища в комнате чистые кружки и приходя к выводу, что таковых в наличии не имеется. — Пятёрка. — Нет, ты видел, чтобы первокурсник о пятёрке сообщал с таким видом? — спросил Ваня у своего соседа, хохотнув. Тот, улыбнувшись, отрицательно мотнул головой, добавив: — Больше похоже, что тебе назначили третью пересдачу. Гриша вздохнул: какая, в сущности, мелочь — пересдача… — Он меня уже пугает — теперь он ещё и вздыхает, — засмеялся сосед. — Ладно, так и быть, я схожу за чаем коллеге-отличнику, а вы тут не шалите. — И мне, — протянул к нему грязную чашку Ваня. — А ты, бездельник, обойдёшься. У меня всего две руки. — Я с тобой поделюсь, — сказал зачем-то Гриша, вместо того, чтобы вообще отказаться. — Боже мой, да вы просто очаровашки оба! Я ушёл, пока меня не стошнило от вашей ванильности, — сказал сосед, скрываясь за дверью. — И не возвращайся без чая, — напутствовал его вдогонку Ваня и тут же вернул внимание к Грише. — Так что у тебя случилось? Или есть оценка выше пятёрки, и ты расстроен, что её не получил? — Не смешно, — улыбнулся Гриша, но тут же снова вздохнул. Как же всё-таки сильно отличались обстановки в их комнатах. Даже сосед Вани легко принял его и пошёл ставить чай безо всякого принуждения. Гриша собрал свою смелость и начал: — Мы совсем недавно знакомы, но мне просто некого больше попросить… — О чём угодно! — легко согласился Ваня. Гриша слегка недоверчиво посмотрел на него, но закончил: — Мне нужно, чтобы ты как-то выманил моих соседей из комнаты минут на пятнадцать. — Да хоть на три часа, — улыбнулся Ваня. — А зачем? Решил напоследок подложить кнопок в их койки? Гриша даже засмеялся, представив себе секунду подобного триумфа. Идея была неплоха, но на этот раз ему вполне хватит собственных вещей и билета домой. Ваня тем временем наклонился к нему, заглядывая в глаза. Гриша тяжело сглотнул, немедленно заливаясь краской. Все мысли экстренно сконцентрировались в районе Ваниных губ. — Что-то не похоже, чтобы ты замыслил подобное злодеяние, — пришёл к выводу Ваня. — Что я вижу? — возвёл глаза к потолку вернувшийся второй обладатель комнаты. — На что я вам время давал — чтобы вы все это закончили без меня. Эх, молодёжь! — В общем, я пойду, поищу, кому бы сдать комнату, а ты… — вспорхнул с кровати Гриша, опасаясь, как бы не раскрыть их общую тайну. Всё же мало кто решается открыться другим о своей ориентации. — Ага, — проворчал Ваня. — Кир, а девчонки из двести седьмой уже уехали? — О, девочки! Это — наш разговор, — обрадовался сосед. — Вроде, ещё кто-то оставался. — Зови их, а я парней подтяну. — Как хорошо, что ты зашёл, — хлопнул Гришу на прощанье Кирилл. — У Ваньки хоть мысли начинают в правильную сторону работать. Гриша кивнул ему, улыбнулся Ване и вышел, размышляя о том, как, наверное, весело сейчас будет в только что покинутой им комнате. По-настоящему, по-студенчески! Но ему и дома будет очень неплохо. Всё прошло, на удивление, хорошо. Когда он вернулся, в комнате уже никого не было. Вещи были сложены ещё с вечера, поэтому он подхватил сумки и поспешил уйти. Гриша боялся, что кто-нибудь может заметить его из окна, но погони, судя по всему, не намечалось, и напряжение постепенно начало отступать. Сев в автобус, он окончательно понял, что скоро будет дома, и широко улыбнулся.